Искупление

Эта глава своеобразный POV, где герой говорит о себе в третьем лице, поэтому настоятельная просьба не исправлять "Он" и "Его", написанные с большой буквы посреди предложения. - Вот Мордред! Что же делать?! Он в ярости метался по комнате, пытаясь побороть страх и отчаяние, все сильнее охватывающие разум. Очередное заклинание не помогло, времени на то, чтобы искать в старинных свитках что-то еще, не оставалось. Он чувствовал, как из Нагайны с каждой каплей крови медленно вытекает жизнь. - Ты не можешь умереть! Кто тебе позволил?! – выкрикнул Он в отчаянии, походя запуская мощное Редукто в мраморную полку. Безразлично проследив взглядом, как осколки камня и белая крошка разлетаются по полу, Он вновь обернулся к Нагайне. Хотелось кинуть в нее Круцио. Ведь она не справилась со своей задачей, да еще и умудрилась попасть под тяжелое проклятие. Однако сдержался, прекрасно понимая, что лишь приблизит этим и так скорую кончину змеи. Он отвел взгляд усталых глаз от камина, с опасением вглядываясь в чернильную темноту комнаты. Бледные всполохи огня не давали достаточного освещения. Только сейчас Он заметил, что за окнами давно стоит глубокая ночь. В такой ситуации неудивительно было потерять счет времени. Уже больше суток прошло с тех пор, как Он принес раненую Нагайну в Малфой-мэнор после стычки с Поттером и Снейпом в Годриковой Лощине. Со вчерашнего вечера Он не переставал отчаянно бороться за ее жизнь и за спасение своего крестража. Лишь сейчас, осознав абсолютную бесплодность попыток вылечить Нагайну, почувствовал, что смертельно устал. Однако, когда Он понял, что на змею не действуют никакие заклинания, в душе зародился панический страх, не давая расслабиться, понуждая действовать и предпринимать все новые и новые попытки. Вчера, аппарировав в поместье Малфоев, Он в злости и ярости разогнал столпившихся в холле Пожирателей, для наглядности заавадив пару человек. Ему было абсолютно все равно, кто оказался на пути зеленого смертоносного луча. Сохранить жизнь Нагайне стало приоритетной задачей. Он никого не пускал в гостиную, в которой обосновался. Короткие приказы исполнялись почти мгновенно. После очередной Авады, свалившей одного из нерадивых Пожирателей, все Его требования удовлетворяли эльфы, так как люди панически боялись гнева Господина. И это еще больше разжигало копившуюся внутри ярость. Страх обитателей поместья усиливал Его собственный во сто крат. Ведь Он чувствовал, что все эти людишки, возомнившие себя невесть кем, тоже боятся. Боятся смерти. Боятся Его – своего господина. Но Его страх был в разы сильнее. Что значат для мира никчемные жизни Пожирателей по сравнению с жизнью Повелителя судеб – обладающего огромными знаниями и невероятной магической мощью?! Однако Он прекрасно понимал: никто не должен даже догадаться, что великий Лорд Волдеморт впадает в панику при одном упоминании смерти. Сейчас, глядя на умирающую Нагайну, казалось, что Он слышит мерзостное и хриплое дыхание в непроглядном мраке за спиной. Нужно было спешить! Сделать хоть что-нибудь, чтобы избавиться от панического страха. Глухая, беспросветная темнота плотно смыкалась за пределами небольшого, освещенного пламенем камина, круга. Ему чудилось, что сейчас оттуда, из черноты ночи, появятся костлявые скрюченные пальцы самой Смерти, чтобы расправиться с Ним – с тем, кто так долго ускользал от нее. В страхе Он крепко сжал палочку, ощущая, как твердая гладкая поверхность отполированного дерева придает уверенности. - Не дождешься! – прошипел Он, вглядываясь во враждебный мрак комнаты. – Я сделал слишком многое для того, чтобы ты не смогла достать меня! В камине треснуло полено, заставив Его вздрогнуть и перевести взгляд на Нагайну. Та лежала на роскошной шкуре возле камина, свернув кольца и прикрыв глаза, совершенно не реагируя на Его нервные метания. Это было непривычно и жутко. Обычно она не терпела резких движений и суеты. Казалось, что змея уже мертва, но Он чувствовал, что жизнь еле-еле, но все еще теплится в ней. Ведь благодаря крестражу и неоднократному слиянию с сознанием змеи Он ощущал Нагайну очень отчетливо и даже на расстоянии мог руководить ее действиями и чувствами. Ни один из своих крестражей до появления Нагайны, да и после тоже, Он не ощущал так. Возможно, дело было в том, что те находились очень далеко, запрятанные в разных уголках страны для большей надежности. Но странный симбиоз с Нагайной чувствовался даже тогда, когда она жила на другом конце Британии, в Годриковой Лощине, скрытая всевозможными, далеко не безобидными чарами в теле древней ведьмы. Вспомнив о ненавистном поселении, Он недовольно скривился. Уже дважды события в Годриковой Лощине привели к сокрушительному фиаско и ужасным последствиям. Первый раз Он лишился собственного тела и нормального человеческого существования, а второй – самого ценного крестража! Он не понимал, что происходит. Почему на Нагайне не заживают нанесенные предателем раны? Он перепробовал уже все заклинания из тех, которые знал. Сектумсемпра, конечно, мощное проклятие, но Снейп, создавший ее, научил своего Повелителя контрзаклятию. Оно было энергоемким, но эффективным. Ведь Он видел, как под его действием срастаются раны, когда испытывал Сектумсемпру на грязнокровках, заставляя Снейпа подлечивать их, чтобы те не умирали сразу. Так почему же этот способ не помог в данном случае? Почему раны Нагайны не желали затягиваться? - Снейп – тварь! Мордредов ублюдок! Он вновь принялся метаться по комнате, сожалея, что не может перенести свой крестраж в другой сосуд. Подготовка к подобному ритуалу требовала времени. Никто и никогда прежде не проделывал этого, а значит, пришлось бы действовать на свой страх и риск. Несмотря на все метания, Он прекрасно понимал, что это уже невозможно. Слишком плотно крестраж слился с душой змеи, фактически, заместив ее. Поместить часть своей души в живое существо было рискованным экспериментом. Ни один из магов, проводивших подобные опыты с крестражами, не дерзнул пойти на такое. Все они в один голос со страниц старинных манускриптов твердили, что это невозможно. Но, как оказалось, для Лорда Волдеморта нет ничего невозможного! То, что не удавалось никому прежде, с легкостью удалось Ему. И этот крестраж стал для него одним из самых дорогих. Нагайна была полностью подвластна своему господину. Но в их странном симбиозе был один существенный минус, о котором не знал никто: стоило их душам слиться, как это тело становилось абсолютно беспомощным. Сознание полностью покидало Его, сливаясь со змеиным. После одного из первых таких экспериментов Он обнаружил себя лежащим на полу посреди комнаты с квохчущей над ним как наседка Беллой, нервно бегающей вокруг. Впоследствии, чтобы избежать подобных инцидентов, Он стал закрываться от последователей, стараясь скрыть от них неподобающую повелителю слабость. Не доверяя до конца никому, Он не мог позволить, чтобы кто-то воспользовался его бессознательным состоянием. Воспоминания о прошлом направили его размышления в несколько другое русло. Среди огромного количества эмоций, охвативших сознание, проскользнуло совершенно незнакомое и непривычное чувство сожаления – такое преданное существо, как Нагайна, не хотелось терять. Он пристально посмотрел на змею, с удивлением понимая, что будет скорбеть о ее смерти. Ведь среди всех живущих на земле лишь Нагайне Он мог безоговорочно доверять. И сейчас оставалось только сокрушаться, что в былое время не довелось изучить хотя бы основы исцеляющей магии. В данный момент они бы Ему очень пригодились. Он всегда стремился к власти и бессмертию. А это значит, что Ему не нужны были знания о том, как спасать жизнь. Стараясь досконально изучить способы влияния на магов и всевозможные методы порабощения и подчинения чужой магии, Он и не думал, что настанет время - и ему придется исцелять кого-то. Лишать жизни предателей и провинившихся вассалов было для него в порядке вещей, но спасать… Он даже вообразить себе такого не мог! И сейчас, когда оказалось, что никому вокруг нельзя доверять, Он остался совершенно бессилен перед Смертью, пусть та пока простирала свои загребущие руки и не к нему. Мысли о продажности человеческой натуры с новой силой всколыхнули Его ярость. Снейп! Этот подлый, наглый полукровка, пригретый им из жалости и отмеченный доверием и покровительством, посмел покуситься на самое дорогое! Гнев удушающей волной накрыл сознание. Когда мерзкий отступник окажется в Его власти – а Он не сомневался, что рано или поздно это произойдет – тот сполна ответит за каждую каплю крови, пролитую Нагайной. Нет, Он не собирался убивать Снейпа сразу, при первой же встрече. Он хотел насладиться каждой минутой его мучений. И заранее предвкушал, как долго сможет выдержать этот предатель, пока не станет молить о пощаде. Кто знает, может, Он в тот момент будет достаточно добр и даст Снейпу передышку от пыток… небольшую, чтобы тот потом смог испытать на себе еще более сильную боль! Ненависть к Снейпу заглушила даже давно лелеемую жажду убийства Поттера. Кто же мог знать, что, казалось бы, многократно проверенный и испытанный на преданность шпион окажется мерзким предателем? А ведь его помощь была бы сейчас так нужна. Несмотря на ярость и страх, Он прекрасно понимал, что опыт Снейпа в зельеварении был неоценим и в данный момент очень бы пригодился. Он и сам неплохо разбирался в зельях, но отсутствие достаточной практики порой приносило неприятные сюрпризы, как в тот раз, три года назад, когда Он с помощью зелья возродился из небытия. Он так и не понял, что дало такой побочный эффект в виде змееподобного изуродованного тела. Однако - после возвращения из той полужизни, что Он вел в лесах Албании, к почти нормальному человеческому состоянию - Его устраивала и подобная форма существования. Позже, в какой-то момент, Он запаниковал, чувствуя несовершенство нового тела. Постепенно стали проявляться несвойственные людям особенности. Он заметил, что в холоде кровь замедляет свой бег и Его накрывает апатия, вызванная сильнейшей сонливостью. Это пугало. До жути, до дрожи в пальцах и сбивающегося дыхания. Да, за свою бытность бесплотным духом, когда вселялся в различных зверушек, довелось испытать всякое. Но сейчас-то Он ощущал себя человеком, и чувствовать непривычные людям особенности было странно. Однако убедившись, что появившиеся отклонения никак не повлияли на его магическую мощь, Он успокоился, решив разобраться с этими проблемами после победы и уничтожения Поттера. И вот сейчас этот мальчишка, этот недоросток опять нанес ему сокрушающий удар. Мало того, что ему вновь удалось спастись, правда, не без помощи Снейпа, так еще и тот же Снейп умудрился так ранить его любимицу, что теперь она умирала без всякой надежды на выздоровление. Он вновь подошел к Нагайне и, присев на корточки, решил сделать еще одну отчаянную попытку, сплетя несколько заклинаний между собой. Создавая тонкий узор чар, Он водил палочкой над змеей, но видел, что стягивающиеся раны тут же расходятся вновь и из них продолжает сочиться темная кровь. - Почему?.. – Он с удивлением и недоверием глянул на палочку, как будто это она была виновата в Его неудачах. Он не понимал, что за силой обладал Снейп, раз смог ранить Нагайну. Ведь змея, будучи крестражем, была практически неуязвимой. Сектумсемпра – темное проклятие, но отнюдь не смертельное, если вовремя принять соответствующие меры. Но почему-то в случае с Нагайной все способы излечения оказались бесполезны! Может, это Поттер оказал такое пагубное влияние на Его змею? Все планы, в которые когда-либо встревал этот щенок, оборачивались крахом! Вдруг Он услышал легкий скрип двери, и кто-то осторожно позвал: - Повелитель? - Авада Кедавра! – в едва успевшую закрыться дверь ударилась зеленая молния. Яростный рык, постепенно переходящий в шипение, сорвался с губ: - Не сссметь!!! Нагайна, видимо услышав знакомые вибрации голоса, приоткрыла глаза. Погладив змею по голове, Он отошел к камину, пытаясь согреться. С тех пор, как возродился в этом теле, Он постоянно мерз, что послужило причиной ненависти к холодному времени года. Зиму же Он и раньше терпеть не мог. Но сейчас Его трясло скорее от страха и ярости, нежели от холода. - Огня! – взревел Он, прекрасно зная, что просьба будет тотчас же исполнена. В комнате тут же появился дрожащий домовик. Эльф передвигался вдоль стен, боязливо поджимая уши и опасливо оглядываясь. Подкинув в камин дров, он разворошил угли в маленькой печке, стоящей у кресла-трона, и зажег несколько свечей. Скривившись от отвращения, Он наблюдал за безобразным созданием, суетливо снующим по комнате. Как же Он ненавидел эльфов – этих маленьких уродцев, этих рабов волшебного мира! Ненавидел потому, что сам не обладал ни замком, ни армией домовиков, стремящихся услужить и исполнить любой каприз своего хозяина, ни сейфом в Гринготсе, наполненным золотыми галеонами и старинными артефактами. Все, чего ему удалось добиться в жизни, Он приобрел только благодаря своему упорству и способностям. Тайну происхождения Ему приходилось скрывать от всех. И лишь Дамблдор, этот мерзкий старик, знал о нем слишком много и поплатился за это своей никчемной жизнью. Никто в этом мире не должен знать, что Он полукровка! Нагайну, видимо, потревожил яркий свет вспыхнувших в комнате свечей, и она недовольно дернулась, слабо качнув головой, привлекая к себе внимание. Ярость на нерадивого домовика, посмевшего нарушить покой последних минут Его любимицы, вылилась в очередную зеленую вспышку, и эльф безжизненным комком свалился у стены. Вдруг тело Нагайны содрогнулось в мелких конвульсиях и расслабленно обмякло. Он неверяще посмотрел на мертвую змею и тихо прошептал: - Не может быть! Опустившись на колени, Он коснулся пальцами головы Нагайны, но она осталась неподвижна. Вскинув палочку, Он проверил змею на наличие крестража – диагностика ничего не показала. Стараясь подавить поднимающуюся изнутри удушающую волну паники, Он несколько раз ткнул кончиком палочки в безжизненное тело змеи. - Нет!!! – яростно взревел Он, вскакивая на ноги и принимаясь крушить все вокруг. – Нет!!! Волны магии бушевали по комнате. Безумный страх захлестнул сознание, затмевая разум и не давая отчетливо мыслить. С кончика палочки непрерывным потоком одно за другим срывались заклятия. Разноцветные вспышки непрерывной чередой озаряли пространство, принося за собой разрушение и опустошение. Спустя какое-то время Он пришел в себя и с удивлением осмотрелся. Комната выглядела так, будто по ней пронесся торнадо. Куски мебели, ошметки ткани, осколки стекла, обгоревшие остатки штор, истлевшие куски сожженного ковра и единственный нетронутый островок – пушистая шкура у камина с телом Нагайны на ней. - И ты меня предала! – зло выкрикнул Он, посылая Круцио в мертвую змею. – Как ты посмела?! Своей смертью Нагайна нарушила часть Его планов. А самое страшное, что по какой-то совершенно необъяснимой причине оказался уничтожен и его бесценный крестраж! Очередной крестраж! Счастье, что Он все же пошел против всех предостережений и создал себе несколько якорей. И уже два из них погибли по вине людей, которым Он когда-то доверял и считал своими верными последователями. В душе всколыхнулась злость на Малфоя, который в свое время посмел подставить под удар самое ценное, что Он ему доверил – часть своей души, укрытую в дневнике. А теперь Снейп уничтожил еще одну, смертельно ранив Нагайну. Желание наказать сейчас же своих нерадивых слуг, подхлестываемое паническим страхом, затмило все остальные чувства. Жажда убить кого-нибудь, а перед этим долго и мучительно пытать, наслаждаясь криками боли и предсмертной агонией, охватила все существо. Он послал персональный вызов Снейпу, прекрасно зная, что тот все равно не отзовется. Если уж мелкий Малфой, который совершенно не мог терпеть боль, не вернулся по его зову, то уж этот матерый волк, умеющий стиснув зубы, с гордо поднятой головой выносить мучения, тем более не прибежит. Неожиданная мысль, словно озарение, пришла в голову: эти отступники скрываются где-то все вместе! Ведь чтобы пережить постоянные персональные вызовы и не свихнуться от боли, особенно Малфою, который ее с трудом переносит, необходимо постоянно употреблять обезболивающее. Сейчас, в условиях комендантского часа и розыскных мероприятий, проводимых по всей стране, продавать зелье беглецам в необходимых количествах никто не рискнет. Значит, для Драко кто-то варит его. И этот кто-то, естественно, Снейп. А раз тот был вместе с Поттером, защищая мальчишку ценой собственной шкуры, значит, и скрываются они в одном месте. Получается, поймав кого-то из них, можно будет накрыть и всю их шайку предателей. Но сейчас Ему необходимо было сбросить напряжение и скапливающийся внутри страх, чтобы более-менее ясно мыслить. Пальцы зудели от желания ощутить на них чужую кровь. Крики боли и страданий всегда напитывали Его энергией и придавали уверенности в своем могуществе. За неимением под рукой Снейпа или же Поттера, у него оставалась одна кандидатура, которую Он мог «осчастливить», не выходя из дома. - Малфой! – рявкнул Он. Дверь приоткрылась, и из-за нее послышался неуверенный голос Беллатрисы: - Мой Повелитель? - Приведи ко мне Люциусссса! – злобно прошипел Он. Дверь закрылась, а Он продолжал метаться по разрушенной комнате в ожидании момента, когда сможет немного ослабить скопившийся в душе панический страх, подвергая пыткам своего «верного» последователя. Прошло несколько минут, и в дверь поскреблись. - Люциусссс! – прошипел Он с довольной улыбкой. Но из коридора заглянул один из новеньких, недавно принятых Пожирателей. - По… повелитель, - заикаясь, пролепетал он, - миссис Лестрейндж не может попасть в хозяйское крыло, там домовики что-то… Зеленая вспышка привычно сорвалась с Его палочки, обрывая этот невнятный лепет. Он взревел от ярости, пустив в дверь еще несколько заклятий, пока кто-то снаружи быстро ее не захлопнул. - Предатели! Все кругом предатели!!! Беспорядочные мысли метались в голове. Жажда мести, страх, ярость одолевали, не давая трезво мыслить. Постепенно панический ужас затмил собой все остальные чувства. Крестражи! Нужно было срочно проверить хранилища и убедиться в сохранности Его якорей. В голове обрывками картинок возникали места тайников, и Он, вышагивая по комнате, как мантру повторял про себя: «Пещера, дом Гонтов, Хогвартс, Гринготс. Пещера, дом Гонтов, Хогвартс, Гринготс…» Его тревожила какая-то мысль, не давая успокоиться. Странное чувство, словно Он сейчас совершает ошибку, или не успевает сделать что-то очень важное, всколыхнулось внутри. Жажда бежать куда-то и что-нибудь немедленно сделать охватила с невероятной силой, подавляя даже сковывающий движения страх и всеобъемлющую ненависть к предателям. Неожиданно сорвавшись с места, Он вихрем выскочил из комнаты и пронесся по коридорам, успев рявкнуть на ходу: - В комнату не заходить! Нагайну не трогать! В голове билась одна-единственная мысль: «Крестражи! Проверить! Успеть!» Он не понимал причин подобной спешки и стремления опередить кого-то. Встреченные по дороге Пожиратели испуганными тенями шарахались по углам. В глубине дома слышались женские крики. Кажется, ругалась Белла, истерично выкрикивая какие-то заклятия. Но Он, спеша поскорее покинуть дом, не обращал внимания на шум, погруженный в свои страхи и не дающие покоя мысли. Выскочив за пределы защитного купола поместья, Он тут же аппарировал, устремляясь к морю, на одинокий утес недалеко от пещеры… Гарри открыл глаза. Яркий свет тут же больно резанул по ним, вызывая слезы и заставляя вновь зажмуриться. Он почувствовал легкие прикосновения пальцев, массирующих виски. Прислушавшись к ощущениям, вдруг понял, что неудобная твердая подушка под его головой – это чьи-то колени. Скорее всего, Северуса. Сделав очередную попытку осмотреться, Гарри понял, что свет раздражает уже не настолько сильно. Когда четкость зрения вернулась, он тут же встретился взглядом с темными глазами склонившегося над ним Северуса. - С возвращением, - тихо прошептал Снейп, внимательно вглядываясь в его лицо.