Чего ты хочешь?

— Я знаю, чего ты хочешь… Харли иронично улыбается. Её уже ничто не сможет удивить, что уж говорить о фокусах этой странной особы, кем бы там она ни была. Девушка глубоко вздыхает, поправляет короткие шорты, подтягивая их ещё выше, и на секунду вдруг буквально давится воздухом. Лёгкие сжимает, каждую мышцу сводит судорогой, отчего любимая бита с оглушительным грохотом падает на пол. По разрисованным щекам начинают течь слёзы. Она видит его. Она чувствует на своей коже его тёплое дыхание. Его волосы меняют свой нелепый и раздражающий глаз зелёный цвет на привычный взгляду каштановый, лицо перестаёт сиять ослепительной белизной. Даже взгляд, кажется, становится мягче и… теплее, что ли. Его улыбка больше не пугает, не отражает безумие её прекрасного обладателя. Она оберегает и успокаивает. Сама Квинзель больше не похожа на арлекина. На ней даже нет давно всем надоевшего грима. В волосах, которые наконец-то стали нормального цвета, совсем по-дурацки торчат бигуди. Ведь они же всегда ей нравились. Жаль, что пользоваться ими она так и не научилась. Она по-детски наивно и, наверное, даже слишком сильно прижимает к себе маленького ребёнка. Боже, да она же всегда мечтала о том, чтобы иметь детей, просто боялась сказать Джею об этом. Она боялась его реакции. Она нежно улыбается и тянется к любимому за поцелуем. Она немного ниже его, поэтому приходится встать на носочки. Становится немного неудобно, но он аккуратно придерживает её, не давая упасть. Его прикосновение, вопреки обыкновению, почему-то не режет и не обжигает. В воздухе витает ощущение радости и гармонии, отдающее бессовестной фальшью. Внезапно девушка издаёт какой-то совершенно нечеловеческий звук, отдалённо напоминающий смех. Ещё через минуту она уже начинает смеяться в голос. Её трясёт. Кажется, это даже начинает пугать Чародейку, да и всех остальных тоже. Что-то пошло не так? Девушка видит что-то совсем другое. Его волосы по-прежнему отдают зеленью, а лицо по цвету не отличается от кипельно-белых листов бумаги и от лица самой Квинн. Он пугающе безумно улыбается, обнажая зубы, покрытые неровным слоем железа, заливисто смеётся и запрокидывает голову так, что, кажется, сейчас точно сломает свою несчастную шею. Он замахивается и наотмашь бьёт её по лицу. Скорее всего, в очередной раз разбивает губу или нос, потому что она чувствует во рту металлический вкус собственной крови. Он бьёт её в живот, заставляя упасть перед собой на колени, словно показывает её место. Её место всегда было и будет у ног хозяина. Он снова ударяет её. На этот раз страдает нежная девичья щека. Кожа ужасно тонкая, и на ней, конечно же, остаётся след. Ей больно, но в голове нет даже мысли о том, что можно дать ему отпор или хотя бы закричать. Он зачем-то падает рядом с ней и притягивает её к себе за волосы, грубо сжимая их, грозясь вырвать несколько белоснежных прядей. Он с восхищением смотрит на неё и впивается в тонкие алые губы совсем не эстетично грубым поцелуем, кусает их, пресекает любое сопротивление. Он обхватывает её талию и буквально впечатывает хрупкое тельце в себя. Он отстраняется и загнанно дышит. Он не может справиться с собой. Он целует её снова и снова, слизывает кровавые следы с любимого лица. А Харли только иронично улыбается. Она-то точно знает, чего хочет.