Fall into your arms

Ниа довольно быстро поняла, что больна. Конечно, она вряд ли вспомнила бы точный момент, когда всё изменилось. Может, это было обычное утро? И внезапно необычный вкус стандартного завтрака. А может, мощные струи воды в душе и гусиная кожа от непонятного, приятно-щекочущего чувства внутри?.. Или же это был первый в её жизни прыгун, и алое пятно крови, расплывающееся на белой одежде? В отличие от остальных, кто прошёл тот же путь осознания, она не страдала от иллюзий. Когда люди обнаруживали странные симптомы, они до последнего надеялись, что этому найдётся простое объяснение. Любое, но только не то самое. Но чего же они ожидали, если все болезни были давно побеждены, кроме одной единственной?.. Синдром Обострённого Сознания. С.О.С. Ниа смотрела, как шевелятся её губы в отражении. Три коротких звука. Когда-то это был сигнал бедствия… Только в её тихом голосе не проскользнуло ни страха, ни мольбы о помощи. Она не сопротивлялась. Может, именно в этом было её преимущество. Для неё диагноз не стал тяжёлым ударом. Она позволила ему завоевать разум, тело, и ждала конца этого удивительного путешествия спокойно и отстранённо. Как будто решалась не её судьба. Другие так отчаянно цеплялись за обломки размеренной жизни, в то время как Ниа сумела найти некую точку равновесия. Эмоции были мелодией, а она — музыкальным инструментом. В этом было что-то первобытное и завораживающее, даже в плохие моменты. Ракеты, запущенные Равными, достигали целей. Менялись её мысли и импульсы. Одна стадия сменяла другую… Однако она была в силах скрывать это. Люди вокруг сходили с ума, попадали в ЭОН, лишали себя жизни. А она всё оставалась. Одна. Как ни странно, но он был рядом всегда. Сайлас не появился вдруг в одночасье. Ниа проводила все дни среди художников Атмоса, а он никогда не был самостоятельной человеческой единицей. Он был именно частью толпы. Когда Сайлас сидел рядом за обедом, докладывал на совещании или же работал с её записями — его не существовало в её сознании. Ниа была одинока и всё, что она делала и чувствовала, улетало куда-то в пространство, безответное. В какой же момент он сумел поймать её сигнал?.. Теперь в этом пустом мире было уже двое одиноких существ. Ниа не знала, как реагировать, не знала, хочет ли делить пространство с кем-то ещё, подобным себе. Она видела, что он идёт по её стопам, переживая первую стадию С.О.С. Для неё она закончилась будто бы сотню лет назад. Ниа понимала, через что он проходит, но не могла помочь ему. Отчасти и не хотела. Чем этот, поражённый внезапным озарением глупец, отличается от остальных? Люди заболевали всё время. Синдром менял их, но не делал лучше. Она продолжала следить за Сайласом издалека. С некоторой досадой Ниа осознала, что он следит за ней в ответ. Она не знала, как прекратить это. Не представляла, как вытеснить его обратно в общую массу. Теперь он жил в её мыслях, и отношение к нему неминуемо менялось. И он чувствовал это, Сайлас ощущал отдачу. Его одинокий сигнал был расшифрован, и он всеми силами устремился к тому, кто мог слышать его. Он вторгался в личное пространство Нии, рвал оболочку, так долго защищавшую её от остальных. Она возводила оборону месяцами, а ему хватило одного прикосновения, чтобы сломать всё. Впервые Ниа чувствовала себя больной. Что-то пожирало её изнутри, требовало больше. А она не представляла что. Не еды, не воды и не воздуха… Нечто хотело завернуться в руки Сайласа. Вдыхать его запах, пить его тепло. Пока этот проклятый мир не потухнет. Он был опасен для неё и для себя. Не зная своих возможностей и того, что скрывал в себе опьянённый эмоциями разум, он походил на выброшенного на улицу щенка. Тыкался носом в каждый угол, в поисках своего места. Было ли оно у него? Существует ли такое место вообще?.. Со временем она стала думать о них с Сайласом как о чем-то неделимом. Девушку поражала эволюция мыслей: сравнительно недавно в её сознании была только она и Общество. Теперь же она ловила себя на том, что Обществу противостояло не «Я», но «Мы». Она пришла к нему, когда совсем ослабла. Как будто у неё отняли еду и заперли в тёмном подвале. Она держалась до последнего, однако больше не могла отрицать своей потребности в нём. Ниа больше не могла работать, да и не хотела. Не могла есть и спать. В своём бессилии она пришла к нему, чтобы молить вернуться в её жизнь. Но увидев его таким впервые — расслабленным, в обрамлении той жизни, что она отринула — Ниа мгновенно вспыхнула от злости. Она набросилась на него, заключая в ураган из слёз, обиды и мелких ударов кулаками. Ниа хотела, чтобы он ощутил ту же боль. Нечто тяжёлое скапливалось за ребрами и жгло. Та же кислота струилась по горлу и из глаз. Она дошла до точки, эмоции стали растворять её. Она безумна! Безумна как все обитатели ЭОНа! Там ей самое место. Она молотила по нему руками, её рыдания отражались от стен и ей впервые было плевать, что правда может открыться. Пусть её услышат, заберут, усыпят, и наконец наступит покой! Лишь бы эта мука кончилась! Его руки оплетали её, сжимали плечи, впивались в кожу… и растапливали этот ужасный ком в груди. Ниа задыхалась, билась в руках Сайласа, а он лишь обнимал крепче, будто впитывая её боль. Злость иссякала, последние ядовитые капли вытекали из измученного сердца. Он целовал её, размазывая слезы пальцами. Она сопротивлялась. Она не хотела этого! Она ненавидела его за те страдания, что он ей причинил. Только Сайлас не отступал. Вскоре ушла и ненависть. Поток горячей крови просто смыл её. Не осталось ничего, кроме его ладоней, губ и безумного желания отдать ему часть того невыносимого жара, что скопился под кожей. Застежки ранили жадные пальцы, одежда устилала пол под их телами. А жар все не проходил. Будто исполнялось сокровенное желание Нии исчезнуть, а Сайлас не хотел отпускать её. И, сцепившись в одно целое, они горели в общем пламени. Пока вовсе не сгинули. Как звезды, рождённые в пелене космического мрака, они воскресли. Вырвались из темноты и взлетели вверх в пучке ослепительного света. Вдвоём. Как близко они подошли к самой грани? Что там, по другую сторону?.. Неужели люди лишали себя жизни именно из-за этого?.. Ниа могла рассказать о далёких звездах. Понимала строение сопла и знала, на какую поверхность сумеет приземлиться тот или иной космический корабль. Но она не имела ни малейшего представления о том, что происходило с ней. Каким образом чужое прикосновение могло унять боль?.. И как эта боль, которая, казалось бы, вот-вот уничтожит тело, так просто переростала во что-то новое, совершенное иное… лучшее? Может, будь Ниа химиком, она смогла бы найти ответ?.. Только она им не была. Ей не оставалось ничего иного, как искать истину в своих познаниях о космосе. Как далека она была от него сейчас! Не его ли безграничная тьма помогла ей не сойти с ума от одиночества? Почему же не уберегла от последнего испытания?.. Ниа смотрела на спящего Сайласа. На дрожащие веки и неподвижные губы. Она знала каждую чёрточку, изучила каждую родинку, как карту звёздного неба. Слышала сердцебиение, знала частоту дыхания. А ещё то, как темнеют его глаза при взгляде на неё. Как запинается его сердце, когда её руки зарываются в его волосы. Она постигала его как новый межзвёздный корабль и не могла утолить интереса. Да, Ниа могла бы рассказать о далёких звездах. Но её глаза больше не видели их. Её взор был обращен к Сайласу. Она не заметила, как задремала. Кошмары не смели подступиться, пока её укрывал ореол его запаха. Ниа и не представляла, до чего же она устала. Этот сон подарил ей больше, чем она полагала. В пустотах, копившихся внутри годами, теперь плескалось тепло. С этими чувствами она и проснулась: наполненности и любви. Рассвет затопил комнату, перекрашивая безучастные стены в розовый. Дышалось легко и свободно. Она не была больна. Не была безумна. Все было правильно. Ниа поднялась с пола и босиком прошла в кухню. Сайлас застыл у стола. Перед ним стоял пузырек ингибиторов. Злость, жалкая тень той, вчерашней, захлестнула Нию и толкнула её вперед. Она отшвырнула таблетки прочь, они осуждающе застрекотали, рассыпавшись по столу и полу. — Не пей их больше! Пообещай мне! — в её голосе под негодованием проступила боль. Горло свело от этой внезапной судороги. — Не буду. Пальцы Сайласа скользнули в её ладонь и сжали руку. Ниа посмотрела на переплетение их пальцев. Боль постепенно отступала. Она знала, что если вскинет голову вверх, то увидит его взгляд. Тот самый, которым он смотрел только на неё. Уверенность в этом, воспоминание об этом растворили остатки горечи. Все же, они были больны. Угроза дремала в каждом. Чего врачи пока не узнали, так это того, что наравне с угрозой, в людях было и противоядие. Правда, его можно было найти только вдвоём, только соединив свою недостающую половинку с другим человеком. Ведь болезнью были не чувства, а их отсутствие. Ниа подняла глаза на Сайласа. Его улыбка достигла её сердца. Таковым было истинное равновесие — в его любящих руках.