Я вовсе не пьян, Джон!

      Морозное Лондонское утро, завывающий ветер врывается в теплые дома, окутывая их в свои ледяные объятья, тормошит женские платья, касаясь их стройных ног, обдувает щеки и пальцы, заставляя краснеть. Солнце редко выглядывает в такие времена на полупустые улочки, на которых бредут лишь самые стойкие и сильные духом. Или отчаявшиеся. С наступлением вечера ветер стихает и сам воздух становится колючим. Один глубокий вдох — ангина.       Тяжелые неловкие шаги по серому тротуару, по самому краю. Проезжающие редко машины, такси отталкивают своим ветром еле стоящее на ногах тело. Взмокшие кудри слиплись и лежали в большем хаосе, чем обычно. Взгляд затуманен и по дергающимся губам видно, что каждый шаг на правую ногу отдается болью. Тяжелое дыхание, наполненное едким запахом спирта, что от одного такого проспиртованного слова сам опьянеешь.       Рукой Шерлок потянулся во внутренний карман черного как смоль пальто. Мимо проехала еще одна машина на солидной скорости, что чуть не смела его с тротуара. Губы дрогнули, и он сделал рваный вздох отвращения и презрения, то ли к машине, то ли к себе. В кармане он не нащупал нужного — телефона. Шерлок собирался позвонить Джону, сдавшись. Он уже не знал как добраться до дома, такси его не брали, прохожие с ужасом шарахались, а дедукция утеряла всю свою мощь от такого количества алкоголя.       Новая машина сверкнула фарами и промчалась мимо, Холмс вновь пошатнулся и зашипел, наступив на правую ушибленную ногу. В нее воткнул вилку один завсегдатай бара, разозлившись из-за нелестного комментария подвыпившего детектива насчет его жены. Место ранения болело и гудело, отдаваясь болью во всей ноге и стопе.       Голова протяжно загудела, как сигнал машины, и Шерлок схватился руками за влажные от пота и алкоголя кудри. Он медленно сжал пальцы и закрыл глаза, зажмурившись от этого отвратительно громкого гудения, словно зудом покрывшего его нервные окончания. Он тихо застонал сквозь зубы и его нога скользнула с тротуара на дорожную часть. Шерлока пронзило чувство свободного падения, и он чуть не встретился своим пьяным лицом с мокрым асфальтом. Но когда он открыл глаза, это был вовсе не асфальт…       Детектив остановился на краю дороги, уставившись невидящими глазами в неровно уложенные камни и песок, летящий вверх от любого дуновения ветра. Шерлок шипел от боли и еще крепче сжал волосы в руках так, что костяшки побелели. Ему казалось, что воздух наполнился тысячью голосами, треском и ржанием лошадей. Он не успел поднять глаз на дорогу, как его одернули за пальто сзади и он кубарем рухнул на пыльную, но более менее ровную дорожку. Широко раскрыв глаза он уставился на проезжающий в метре от него экипаж с двумя лошадьми. Они весело ржали и мотали головами. Шерлоку стало немного страшно. — Мистер Холмс, Вы чуть под карету не попали! — прокричал до ужаса знакомый голос сзади сквозь шум и гам улицы. Выпивший детектив оглядел улицу 19 века, с невысокими построениями, летящей всюду пылью, людьми в старомодных одеяниях и цилиндрах, спокойно бредущими по неровным улочкам. Презрительны взгляды пали на него и Шерлок, шатаясь и шипя от боли, поднялся. — Вы в порядке, Холмс?       Шерлок поднял затуманенный взгляд и встретился с заботливыми и обеспокоенными глазами Джона Ватсона. В его волосах блистала серебряная седина. Под носом красовались пышные усы и Холмс не сумел скрыть улыбки. Он прикрыл лицо рукой и принялся растирать свои глаза. — Холмс, что с Вами? Остановитесь, — Джон приблизился и схватил его запястья. Детектив вцепился в него своим проницательным, но все же пьяным моргающим взглядом. — И тебя вовсе не волнует, как я одет? — Вы одеты вполне прилично, Холмс, о чем Вы?       Детектив опустил глаза и увидел на себе серый жилет с карманными часами и черное пальто необычного кроя. Он медленно протянул руку и коснулся волос, гладко убранных назад. На пару секунд он потерял дар речи и позволил викторианскому Ватсону утащить его в старомодный экипаж, со словами: — Не стоит стоять на пыльной проселочной дороге джентльменам.       Экипаж тронулся, поднимая в воздух тысячи крупинок пыли, туманившие вечерний колючий воздух. Шерлок размяк на обитом пухом сидении напротив Джона Ватсона. Его взгляд цеплялся за каждую фигуру за стеклом, стук лошадиных копыт отдавался болью где-то в глубине головы. Детектив перевел мутный взгляд на своего друга и на его губах выползла сумасшедшая улыбка. Эти закрученные по краям усы не могли сравниться с усами «настоящего» Джона. Кабину неприятно трясло. — Как я здесь оказался? — пролепетал детектив, вновь манипулируя своими глазами и бровями, в надежде развидеть этот странный мир. — Вы ушли допрашивать некого подозреваемого, я собирался с Вами, но Вы отказали, к моему огорчению. Мне позвонил хозяин таверны, я с ним тесно знаком, и сказал, что Вы в неадекватном состоянии собираетесь пройти пол Лондона домой, — Джон Ватсон иронично поднял брови и добавил, — Это ж сколько надо выпить, Холмс…       Шерлок, будто каменная статуя, застыл перед своим новым-старым-викторианским другом. Его нежно-розового цвета губы были приоткрыты, а дыхание — незаметно. Лишь эти пронзительные серые глаза, в отражении которых бежали встречные повозки и экипажи, плелись люди и скакали одинокие лошади. Джон буквально видел, как в его пьяной голове лениво двигались шестеренки. — Мы едем на Бейкер стрит, Джон?       Джон утвердительно мотнул головой. — Где же еще Вас вытрезвлять, Холмс. Но дорога долгая… Поспите, Холмс.       Ватсон смотрел в окно, не видя ни людей, ни экипажей. Его мысли занимал мистер Холмс-младший — у него был весьма не здоровый вид, бледность была на грани возможного, дыхание зловонно, глаза на выкате, спина напряжена. Джон никогда не видел его таким, даже когда тот принимал морфий прямо у них в квартире.       Детектив перевел упрямый взгляд на сидение Ватсона и глубоко задумался на добрые три минуты. Придя к какому-то умозаключению, он сдвинул брови и взглянул в глаза Ватсону. — Можно я посплю на Ваших коленях? — Коленях?       Джон удивленно застыл, уставившись в пронзительные глаза своего друга. Тот плотоядно улыбнулся и его глаза стали, как у хитрой лисы, а Ватсон иронично почувствовал себя пушистой овечкой.       Шерлок одним легким движением пересел на сидение рядом с Джоном и того обдало сладким ароматом вишневого пива, которое подавали только в той таверне. Детектив навис над Ватсоном и его взгляд пал на эти закрученные по краям усы. На губах вновь затрещала сумасшедшая улыбка. Джон застыл и не дышал, когда Шерлок опустил свою голову на его колени.       Лошади ржали и мчались по полупустой дороге под нависающими над ними каменными зданиями. Под колесами хрустел песок. Необычное ощущения тепла на коленях и близко к области паха ввело Джона Ватсона в ступор. Шерлок сложил руки там же и уставился невидящими глазами в пустоту.       «Он пьян, ничего более», — прошептал внутри головы Джона некий голос, которого он не помедлил послушаться. Глаза уставились в окно, на проезжающие мимо экипажи, прохожих и летящую вверх от колес пыль. Руки были плотно сжаты в кулаки, как бы он не старался выравнять дыхание — все попусту. В памяти всплыли их прошлые приключения — загадочный детектив, способный на все ради разгадки. Этот образ прочно засел в голове Ватсона, конечно, напоминание о нем он встречал каждое утро на своей кухне. Шерлок протирает колбы после очередного эксперимента, медитирует в своем потрепанном кресле, сложив руки на манер молитвы, заваривает черный кофе посреди гостиной.       Приятные воспоминания и уже более легкий аромат вишневого пива настроили Ватсона на новый лад. Руки расслабились, и он опустил взгляд на волосы Шерлока. Карета тряслась, его глаза плотно закрыты — наверное, он пытается забыть этот странный сон. На губах Джона появилась легкая улыбка, усы дрогнули. Он положил свою руку на волосы спящего детектива, тот не пошевелился, и Джон расслабился. Голова Шерлока приятно грела ноги и руку, он чувствовал его сопящее дыхание через ткань, экипаж несся вперед, на улице темнело. Что может быть лучше.       Ватсон прикрыл глаза, буквально на секунду, глубоко вдохнул вечерний свежий воздух. Глаза распахнулись. Прямо перед ним возник детектив, уже проснувшийся, но вид у него все такой же больной. Он смотрел в глаза Ватсону, немного сонный и уставший, губы приоткрыты. Внезапно он приблизился и коснулся губ Джона, по коже побежали мурашки. Все было как во сне, но Шерлок чувствовал, как его кожу щекочат пушистые усы…       Тихое ржание лошадей, удары копыт о неровный камень, свежий вечерний воздух и обволакивающий запах вишневого пива исчезли вместе с викторианским Джоном. Пустая улица современного Лондона оказалась перед глазами Шерлока, лежащего посреди тротуара. Пальцы посинели, и он уже не чувствовал их, спину неприятно влажно морозила ровная плитка. На небе плыли грозные тучи, и все прохожие спрятались под железные крыши.       Телефон лежал у его руки у самого края тротуара. — Джон…