А если вам нужен друг, то стоит просто об этом сказать

      Хаями Ринка всегда была великолепна в чтении людей. Было много способов разгадать людей, и Ринка владела всеми безупречно. Маленькие, практически незаметные причуды в движении, краткие вспышки эмоций на их лицах, дрожь сквозь слова, тон голоса, дыхание и много других аспектов. Но самое главное в людях — это их глаза. Они отражают и показывают всё. Яркий блеск волнения и счастье; резкие блики гнева и ярости; тусклый отблеск, как мимолетное видение — печаль. Глаза — это зеркало души, как однажды ей сказал человек, погруженный в воспоминания о беззаботных временах. Люди очень похожи на книги, некоторые были более содержательными и толстыми, другие менее увлекательные, но большинство этих книг Ринка бы хотела пролистать и расшифровать их подтексты и сути. И Хаями была действительно хороша в этом. Даже тогда, когда другие ученики стали использовать её, нагромождать её ненужными вещами, при этом создавая гору проблем. Поспешные оправдания и тончайшие извинения, ложь, что так легко слетала с их языка. Конечно, Ринка всегда видела правду в их глазах: чувство вины, цепляющееся за края сознания, быстро сменялось самомнением и чувством превосходства. Но она никогда не жаловалась. Ринка всегда стоически, оставаясь при любых условиях серьезной, скрипя зубами, работала до седьмого пота, смешивая его с собственной кровью, чтобы держать свои оценки от падения в пропасть, из которой нет возврата. И Ринка прекрасно справлялась с препятствиями на этом пути. Это было просто, она получила свой опыт еще в младших классах. Но потом она встретила Чибу. Он был очень высокий, на пять или шесть дюймов выше неё. Его волосы цвета вороньего крыла, казалось, потянут все во тьму за собой. А эти глаза… Но Ринке не удалось посмотреть в его глаза. Густая иссиня-черная челка закрывала зеркало души от окружающего мира. Она не могла разгадать его. Конечно, Хаями могла читать язык его тела или вслушиваться в тон его голоса, но он очень редко с кем-то общался, поэтому движения были мимолетны, а второй фактор отпадал сразу же, так как был практически сведен к нулю. Ринка росла рядом с ним, и, по истечением некоторого времени, она начала собирать кусочки головоломки по имени Рюноскэ Чиба. Понемножку, его личность была расшифрована, и она была похожа на её собственную — сдержанная, старательная, взрослая и в мышлении, и в поведении. И, несмотря на очевидное сходство между ними, он оставался загадкой, Ринка не могла смотреть сквозь мутную воду его личности. Время шло, они росли, уже как друзья, и Хаями начала медленно признаваться себе, что Чиба был той единственной книгой, которую она просто не может и не сможет прочитать. Их второй год в средней школе Кунигикаока подходил к концу, и неожиданно Ринка получила письмо. Письмо гласило, что она должна провести последний год средней школы в классе «Е». «Е» — все её усилия коту под хвост. Видно, всех её стараний до потери пульса было недостаточно для такой элитной школы. В библиотеке не было ни души. Хаями была практически обескуражена: обычно ученики грызли гранит науки, независимо от выбранного ими профиля в этой школе — они учились всегда, потому что поступили в одну из лучших школ страны. Девушка легко ступала, проходя через лабиринты всевозможной литературы, боясь разрушить хрупкую тишину, нависшую над каждым проходом. В окружении книг по социальным исследования стоял обычный библиотекарский стол. Единственное отличие этого места было в местонахождении: казалось, оно спрятано в бесконечных стеллажах книг. Большинство учеников не знало, что есть такой укромный уголок, а те немногие, что знали, предпочитали учиться поближе к входу, где с легкостью получали доступ к необходимым материалам. Здесь Хаями тяжело прилипла головой к холодному стеклу, чтобы посмотреть в последний раз на Кунигикаока. Её взгляд блуждал, изучая каждый дюйм этой школы и остановился только на заброшенном деревянном здании, где она должна была провести свой последний год средней школы. Хаями начала размышлять, кто же ещё был низвержен в класс «Е», интересно, над кем еще навис дамоклов меч и сколько уже преступников и бунтарей. Ринка настолько погрузилась в свои мысли, что даже не услышала приближающихся приглушенных шагов. Топ.Бац.Бух Девушка напряглась, глаза моментально рассеяли неясную дымку и стали настороженно ждать того, кто пройдет мимо. Чтобы проигнорировать незнакомца, это был обычный план для бессердечной Ринки, которая проявила эмоции в последний Бог знает когда. Топ.Бац.Бух Вдруг, шаги затихли рядом с ней, Хаями сама от себя не ожидала, но она задержала дыхание. Кроме того, Ринка не могла сообразить, почему Чиба застыл на месте недалеко от неё с отвисшей челюстью. Девушка предположила, что они как-то связаны, только непонятно как. Пробормотав какое-то неразборчивое извинение, Чиба был уже готов сорваться и уйти. И наверное для Хаями это был последний шанс поговорить с ним, последний шанс почувствовать родственную душу, ведь Чиба был единственным человеком, который её понимал. Как бы то ни было, сознание девушки уже сформировало мысль, которую она должна выдать. И слова безвольно вырвались из уст Хаями, она даже не поняла как это произошло: — Оставайся, если хочешь, — сорвались истинные мысли подростка. Чиба повернулся к Ринке, растерянно смотря ей в глаза, стараясь изо всех сил побороть неловкость момента. От волнения у девушки начало покалывать в шее, и мурашки носились по спине, как сумасшедшие. Её обычное ледяное спокойствие трещало по швам, руша плотину отрешенности и безэмоциональности. Отговорки и планы по побегу заполнили сознание девушки, как наводнение. Но было уже поздно, отступать некуда — позади Москва. Так что оставался один вариант — Ринка бодро похлопала рукой на место рядом с ней, мило при этом улыбаясь. Чиба колебался, на его лице было написано, что он размышляет лучше ли ему убежать отсюда как можно быстрее и дальше, или остаться, доверяясь фартовости момента. Но последнее побуждение одержало верх, его ноги сами собой пошли в сторону Хаями, а подсознание заставило его сесть рядом с ней. Тишина окутала их в приятное одеяло спокойствия, это умиротворение без слов дано почувствовать только людям спокойным по натуре. Но как бы приятно не было в этом коконе безмятежности, человеку свойственно любопытство. Чиба разорвал тишину одним единственным и метким вопросом. — Что тебя так сильно гложет? — Хаями подняла голову до комичного быстро, и на какую-то ужасающую долю секунды Чиба подумал, что она так сломает себе шею. Хаями замерла как вкопанная, голос в её голове орал как резанный, что он не должен так легко её читать. Ну конечно же, по воле судьбы он должен был найти её именно в тот момент, когда её стены льда рухнули, оружие отложено в долгий ящик, а чемодан с боеприпасами убран на черный день. Ринка фыркнула и, хотя её веки закрыты, Если он нанесет мне полное сокрушительное поражение, стоит ли мне признать его победу… — Как ты понял? — Твои глаза мне сказали всё. Грустные зеленые глаза распахнулись от нахлынувшего осознания. Хаями неожиданно поняла, что её сердце остановилось. Этот парень, эх, этот молодой человек, которого она не смогла прочитать за всю свою короткую жизнь, «застрелил» её из «пушки», которую она использовала всю жизнь. Голова девушки была повернута в профиль к Чибе, досадуя на жизнь и Рюноске, начала надувать губы. — Ну это просто несправедливо, — тихо пробормотала Ринка, на самом деле не ожидая, что он услышит. Так что, Хаями была крайне удивлена и даже более — шокирована, когда увидела и услышала, как Чиба удовлетворенно хихикнул на её тихий протест, его челка подпрыгивала то вверх то вниз, давая девушке возможность увидеть вспышку ярких глаз. Крошечная улыбка победила нахмуренные черты её лица. Девушка почти забыла причину, почему она сидит одна в укромном уголке пустой библиотеке в её последний день учебы здесь. — Ты так и не ответила на мой вопрос. Почти. Улыбка на лице девушки слегка дрогнула, превращаясь в притворную и мрачную. Резкий и истерический смех царапал её горло, рвясь на свободу, душа Ринку одеялом мрака. Неловкая пауза повисла в воздухе, это была уже не та приятная кутающая тишина, что была между ними считанные секунды назад. Чиба открыл рот, намереваясь что-то сказать, но он явно был не уверен в правильности и уместности этого действия. И Чиба снова заговорил первым: — Со следующего года я буду учиться в классе «Е». Слова как-будто душили девушку, она задыхалась, почти бесшумные сдавленные всхлипы то и дело вырывались из Ринки. Но без сомнения, Чиба их прекрасно слышал, замирая как статуя. В следующий миг случилось невообразимое… Рюноске не был полностью уверен, что заставило его сделать это — заявление или сдавленный крик души после него, но парень обнял дрожащее тельце и притянул к себе, прежде чем каждый из них осознал, что на самом деле сейчас произошло. Если сказать, что Хаями была удивлена его предыдущими действиями, это ничего не сказать, но сейчас Ринка просто выпала в осадок. И, наверное, это был последний толчок, который был ей необходим, чтобы наконец-то броситься в омут своих настоящих чувств, которые она запихнула так давно в одно место. Слезы уже наполнили глаза, придавая им изумрудный оттенок, но одна единственная горячая струйка уже успела проложить свой путь по розовой щеке. Ринка почувствовала, что Чиба напрягся, еще крепче прижимая её к себе. Но он мгновенно расслабился, вытирая слезки с её чуть припухлых зарумяненных щечек. Он грустно улыбнулся: — Мне кажется, я тоже увижу тебя там. Дыхание у Хаями перехватило, и она на мгновение забыла, что кислород необходим для жизни. Она всматривалась в черты парня, который сейчас качал её, как фарфоровую куклу. Чиба расплылся в самой искренней и лучезарной улыбке, которую только видела Ринка в своей жизни. Ослепительная «мелочь» мимики, заставившая её сердце наполниться счастьем. И это оказывается заразно. Уголки её рта поднялись, растягиваясь в самую, наверное, самодовольную улыбку, на которую Ринка была физически способна. Впервые в её жизни появился тот человек, который был готов остаться с ней. Ринка осознала, что, наверное, это очень хорошо, что она не могла прочитать Чибу Рюноске. Потому что он с легкостью смотрел ей в душу, и этого вполне достаточно. — Я уже жду с нетерпением нашей встречи.