Милашка

— … мы вам позвоним. — Хорошо, спасибо. — Насчет аренды нашего авто подумайте, все же Рождество на носу. — Буду иметь в виду.       Юнхо кивнул парням из автомастерской, проводил взглядом свой джип, надежно пристегнутый ремнями к платформе, и вошел во двор. Закрыв калитку на засов, он поднялся в дом. Джеджун выгружал бутылки из пакета. При виде мужчины он несколько стушевался, вжал голову в плечи и опустил глаза. Его уши пылали. Юнхо с улыбкой подошел. — Необычно видеть тебя смущенным.       Джеджун не сразу нашел в себе смелость взглянуть на него. Его сердце билось о ребра, как сумасшедшее. Воспоминание безумной пытки, которая скручивала его естество тугим комком, сводила с ума и заставляла пошло стонать, а после яркое высвобождение, от которого едва не лишился чувств, заставляли его щеки гореть. Он влюбился в мужчину окончательно и бесповоротно, так сильно, что сам испугался. — М-мы теперь без машины? — язык еле повиновался ему. — Да. Но если взять в аренду тачку, успеем привезти маме кимчи до того, как им стукнет три года. — Что если… — Дже запнулся, решимость и открытость, свойственные ему, куда-то подевались. — Если мы сами их съедим?       Пальцы Кима потянули маленький язычок на упаковке бутылки. Юнхо проследил взглядом за этим, молча отошел к шкафу и вынул штопор. Вернулся к столу, отдал инструмент Дже, позволяя ему управлять ситуацией. — Бокалы? — Не успел купить, — мужчина обошел Кима, очутился за его спиной.       Его удивляло поднявшееся влечение к Джеджуну, словно бы гончий пес учуял животное и больше ни о чем не мог думать, только о том, чтобы мчаться по горячему следу и настигнуть жертву. Что-то подобное он чувствовал, когда сох по Квону, но не мог даже представить себе распускать руки. А сейчас мог трогать не только руками, но и губами. Дже нравился ему, этого невозможно было отрицать. Так, что это могло перерасти в нечто большее, в нечто нерушимое.       Джеджун не имел сноровки в открывании бутылок, к тому же волновался, а потому штопор вошел в пробку криво и заскреб по горлышку бутылки. Когда шею взволновало чужое дыхание, он едва не вскрикнул. — Волнуешься? — Юнхо медленно протянул руки так, что парень оказался в ловушке, дотронулся до бутылки. Его пальцы ловко выправили штопор и вогнали глубже в пробку. — Д-да. — Не бойся, я ничего тебе не сделаю. — Но я… — Джеджун встрепенулся. Обернувшись, он уставился Юнхо в глаза, выдохнул еле слышно, — … хочу. — Нам необязательно торопиться.       На лице мужчины отразилось напряжение. Секунда — и пробка с легким чпоком выскочила наружу. Юнхо подхватил бутылку, поднес к парню так, чтобы тот мог ощутить аромат. Ким послушно вдохнул. — Глотни.       Дже исправно выполнял указания, и Чон почувствовал, как от подобного молчаливого повиновения он начал возбуждаться. Джеджун поморщился, когда сладко-кислое вино ухнуло в желудок, однако от него внутри разрослось приятное тепло. — Еще немного, — Ким сделал еще пару глотков. Тогда Юнхо пригубил сам, потом отставил бутылку. — Пусть немного подышит. Пойдем.       Джеджун, как утенок, двинулся за мужчиной, даже не спросив, куда идти и зачем. Очутился в ванной комнате. — Раздевайся, — мужчина принялся настраивать воду, чтобы приятно обжигала, но не ошпарила. Обернулся, когда шуршание одежды стихло. Дже стоял, в чем мать родила, только на ноге болтался датчик. Руки держал по швам, видно было, что не знает, куда их деть от волнения, и все же не прикрывался стыдливо, хоть щеки заливал румянец. Мужчина стянул футболку и штаны, оставив только трусы, уместился на край ванны. Взял ручной душ, переключил воду, и та заструилась по его обнаженным бедрам. Он оборудовал пол в ванной комнате водостоком, чтобы мыть собаку и чистить одеяла из клеток. — Иди ко мне.       Джеджун хотел сказать, что может сам вымыться, но слова застряли в горле. Он ухватился за протянутую к нему ладонь, чтобы не поскользнуться, шагнул ближе. Тут же обхватил мужчину за шею, а тот свободной рукой дотронулся до его бедра, потом скользнул ею на задницу. Дже зажмурился — ему было стыдно от того, что его, как маленького, подмывал кто-то другой. — Будь другом, дай мне мыло.       Джеджун дотянулся до бутылочки с жидким мылом, и через пару секунд ароматная пена покрыла его гениталии и ягодицы. Юнхо поймал себя на мысли, что стекающие по ногам парня мутно-белые ручейки выглядят неоднозначно. — Холодно? — Нет.       Джеджуна мелко потряхивало, он непроизвольно развел ноги шире, чтобы мужчине было легче его мыть. Когда пальцы скользнули ему между ягодиц, а один надавил на поджавшийся анус, Дже вздрогнул. Чон тут же поднял на него глаза. — Все в порядке? — Эт-то обязательно? А-ааах!       Увлажненный пеной палец медленно заскользил внутрь, и Дже навалился на Юнхо, прижал его голову к своей груди. Сильной боли не было, скорее дискомфорта добавляли смущение и собственный стыд. — Если не подготовиться, будет больно, — мужчина вывернул голову и ухватил губами сосок, который упирался ему в щеку, стоило только Дже прильнуть. — А я не хочу навредить тебе.       Джеджун не удержал стона, когда чувствительный бутон зажали зубами, а сзади палец рывком вошел на всю длину. Душ упал на пол, брызгая водой на выложенную плиткой стену, когда Юнхо второй рукой обвил тонкую талию Джеджуна, удерживая его тельце вертикально. — Как ты? — ветеринар лизнул покрасневший сосочек и поднял голову, желая разглядеть лицо Дже. — Поцелуй меня.       Джеджун помедлил, потом немного отстранился. Их глаза встретились. Юнхо смотрел с нежностью и ожиданием, в темных озерах Дже таилась хмельная растерянность. Он не понимал своего состояния, ему было не хорошо и не плохо. Близость с объектом своей любви доставляла ему наслаждение, но плотину чувств сдерживала робость перед неизведанным.       Язык Кима еще хранил кислинку вина, и Юнхо присосался к нему, обхватив и всосав в свой рот. Его палец двигался, разрабатывая узкий проход, и он возбудился сильнее, представив, как сам очутится внутри. Не удержавшись, он обхватил второй ладонью ягодицу Джеджуна, сжал. Указательным пальцем ткнулся в натянутый сфинктер, протолкнулся на фалангу. Ким охнул. — Дотронься до себя, — шепнул ему Юнхо. — Отвлекись. — Если отцеплюсь, упаду, — выдохнул Дже. — Ладно, давай я.       Мужчина принялся мять член Джеджуна, одновременно разрабатывая его попку. Того изломала сладостная нега. Дже буквально упал ему на плечи, едва держась на ногах. Охая и ахая, он распахнул рот, пытаясь дышать сквозь быстрые и уверенные тычки, терзающие его сзади, и активное рукоблудство спереди. Почувствовав, как где-то внутри юного и такого желанного тела зарождаются спазмы, Чон добавил второй палец. — Откройся мне, малыш. Давай же, не стесняйся.       Всхлипнув, Джеджун вцепился в плечи Юнхо, царапнув ногтями. — Больше не могу, — жалобно проскулил он, тяжело дыша. — Расслабься.       Повинуясь порыву, Юнхо соскользнул с ванны на пол, уместился на коленях между ног Джеджуна. Зачерпнув воды, скопившейся в углублении водостока, он смыл пену с гениталий Дже, и тут же взял в рот его член. Парень остолбенел, вытянул руку, опираясь на стену. Действия Юнхо ошеломили его, как и ощущения от минета. Мастурбация не шла ни в какое сравнение с тем, как чувствительную плоть обхаживал горячий юркий язык. Стоны заполнили ванну. К дверям снаружи подошел Пальбари, поскреб лапой, обеспокоенный и подверженный любопытству.       Вкус мыла быстро сошел на нет, уступив вкусу Джеджуна. Юнхо самозабвенно вылизывал его, распаляясь от этого еще больше. Ему хотелось заняться любовью в постели, чтобы первый раз стал для его молодого любовника максимально комфортным, но сейчас тащиться куда-то казалось невозможным — мешала внушительная эрекция. — Пусти, — Джеджун слабой рукой уперся мужчине в голову, чтобы не кончить ему в рот. Ему не удалось, и семя выстрелило в глотку. — Ой!       Юнхо не удержался от смешка. Проглотив все, он облизал губы, понимая, что дальше терпеть уже не сможет. Ухватив тонкое запястье парня, он повалил его на себя, тут же подмял, придавив весом своего тела. Натянутые спереди трусы намокли от воды и собственного желания. Он поспешно стянул их с бедер. Джеджун приподнял голову, со смешанным чувством глядя на торчащий колом член мужчины. Он не слышал тявканье и шум воды, только гулкую пульсацию крови в ушах и свое дыхание. Сглотнув вязкую слюну, он раздвинул ноги, и Чон уместился между ними. Его агрегат уткнулся парню в промежность. — Я буду нежен, — Юнхо опустился на него, прижавшись всем телом, двинул бедрами, потираясь о горячее тело, мягкое и послушное после излития.       Джеджун кивнул, замер, глядя огромными настороженными глазами. Юнхо снял с края ванны мыло, выдавил себе на ладонь и быстро размазал по члену. Потом привстал, сдернул полотенце с крючка, сложил и пропихнул под задницу Дже. Тот облизал губы, волнуясь. Когда мужчина вновь навис над ним, он весь съежился. — Будет немного больно, милый. Потерпи, хорошо?       Ким опять кивнул. Лично он не думал о том, где лучше отдаваться Юнхо, в спальне или в сарае, мечтал поскорее оказаться в его объятиях. А очутившись, сдрейфил. Но и оттолкнуть не мог, боялся, что это может привести к разрыву едва затеплившихся отношений. Поэтому лежал с раздвинутыми ногами, глядел на покачивающийся из стороны в сторону налившийся кровью член Юнхо, ожидая неминуемого. — Извини, я не подготовился, — Юнхо обхватил его щеки ладонями, заставил смотреть в глаза. — В следующий раз будет по-другому, обещаю.       Ким бы рассмеялся и обязательно отшутился, мол, ловлю на слове насчет следующего раза, но сейчас ему было не до шуток. Возбуждение отпустило, пришло отрезвление. Так что он прочувствовал каждой клеточкой тела все мощь Юнхо. Зажмурившись, он что-то невнятно просипел, уткнулся лицом в плечо мужчины. Потерпеть немного, просил его Чон? Интересно знать, а если бы подготовился, было бы не так больно? И что включала в себя эта самая подготовка? Массаж, интимная обстановка и убойная доза алкоголя в качестве обезболивающего? Или просто лубрикант и гандон? — Ох… Юнхо…       Юнхо запустил пальцы в волосы Джеджуна, поцеловал его, нежно массируя голову. От боли, скрутившей тело, он напрягся, обхватил мужчину руками. Тот мягко покрывал его лицо поцелуями, щипал губами мочку уха, нежно покусывал шею, одновременно раскачивая бедрами. С каждым движением он проникал глубже, чувствовал, как медленно и словно нехотя, ему уступают, позволяя обладать. Ким сопел, урывками вдыхая, стиснул зубы, чтобы не стонать.       Погрузившись на всю длину, Юнхо замер. — Дже? — Мм? — Джеджун измученно ломал брови, заметно побледнел. — Посмотри на меня.       Ким не сразу, но открыл глаза. В них блестела влага. Юнхо улыбнулся, вновь дотронулся кончиками пальцев до щек, не тронутых еще растительностью. — Такой красивый. — Я? — Ну не я же, — усмехнулся Чон. — Не правда. Ты классный. — И что тебе во мне нравится? — Юнхо медленно двинулся назад. — Все, — выдохнул Ким. — Что именно? — настаивал, мурлыкая, Чон. — Твой голос, — Джеджун смотрел в глаза мужчины, его медленные покачивания словно гипнотизировали его, — лицо, руки, тело… мм… аа-ааах-х-характер. Т-ты добрый, нежный и такой…       Дже замолчал на полуслове, захлебнувшись. А потом томно застонал. Сквозь ритмичные проникновения, отдающиеся в его теле и сопровождающиеся негромкими пошлыми хлопками, все чаще проскальзывали нотки удовольствия. Болезненное напряжение изменило свою окраску, ломало его, но уже от наслаждения. Непроизвольно он напрягал мышцы, сжимая в себе любовника, и тот кайфовал, что провоцировало его двигаться быстрее и резче. — … люблю тебя, — Джеджун бормотал, словно припадочный, пока мозги еще работали. — Я люблю тебя.       Вскоре он уже не мог оформить мысль в слова, только стонал, как в бреду. Нешуточное возбуждение накрыло обоих с головой. Юнхо приподнялся, ухватил свободной рукой Дже за бедро и всадил в него член так глубоко, как только мог. Взвизгнув, тот вновь потек, уже разжиженным и практически бесцветным семенем. Еще одно такое резкое движение, и его самого стало потряхивать. Кровь бурлила в нем, требовала большего. Требовала разрядки. Тогда Юнхо упал на Джеджуна, сграбастал в объятия и начал быстро толкаться в него, упираясь коленями в пол, оскальзываясь, и вонзаясь вновь. Перед глазами поплыло. Оргазм ослепил, будто рядом взорвалась световая граната. Без сил он распластался на Джеджуне, а тот лежал, бессмысленно глядя в потолок, разбросав руки и открывая рот, словно задыхающаяся на берегу рыба.       Они лежали так довольно долго, пока дыхание не пришло в норму. Чон несколько раз глубоко вдохнул, потом поднялся. Он думал, что кончил в парня, но оказалось, что выскользнул из него и едва не сломал член о комок полотенца, в который пришлись последние фрикции. Ему знатно снесло крышу. Не скатись Дже с намокшего полотенца, его измученной попке знатно досталось бы, возможно даже с последствиями. — Охренеть, — Юнхо тряхнул головой, приходя в себя. — Со мной такого еще не было. — Я думал, ты меня укокошить хочешь. — Прости.       Джеджун не чувствовал в себе сил сомкнуть ног, так и лежал, разбросав их в стороны. — Я кончал, кажется, раз пять. — Ты просто весь в воде. И в мыле.       Юнхо сам поднялся не без труда. Конечно, у него давно не было секса, но чтобы так ярко и так мощно. Да, подобный секс случается не с каждым. Он поднял душ, смыл с себя пот и сперму, потом вымыл развалившегося на полу Дже. Тот со стоном поднялся, подставил под струи воды спину. — Поднимайся.       Чон вымыл покрасневшие ягодицы Джеджуна, запустил ладонь ему между ног. Проник пальцем внутрь. — Еще? — вымученно проблеял Дже. — Нет, просто вымою, — Чон направил струю воды между ягодиц Дже. — Все. Давай вытираться.       Пошло в ход второе полотенце. Чувствуя, что прибираться в ванной некому, Юнхо повел Джеджуна на выход. Того знатно колбасило. Пальбари обнюхал обоих, потерся о ноги. Потом бухнулся на пол и взглянул умными глазами снизу-вверх. — Вот, укладывайся, — мужчина развернул футон. — Кушать хочется. — Сейчас.       Соорудив любовное гнездышко, Чон принес кимчи, кое-какую еду и вино. Включил первый попавшийся фильм на ноутбуке, после чего забрался к Джеджуну под одеяло. Ким жадно поглощал острое, практически игнорируя происходящее на экране. Юнхо цедил алкоголь и принимал редкие подачки милого, прислушивался к ощущениям тела. Было спокойно и хорошо, немного саднили колени и локти. — Не налегай, — мужчина отобрал у Дже бутылку, — иначе завтра кроме поясницы будет еще и голова раскалываться. — Это будет завтра. — Ну, смотри, — Чон подтянул к себе смартфон, написал матери смс-ку, что не сможет приехать на Рождество из-за поломки машины. Извинившись, он поздравил ее и других родственников.       Джеджун уснул с куском недоеденного сэндвича в руке. Юнхо досмотрел фильм, допил вино и улегся. Обнимать обнаженное тело своего мальчика было так же здорово, как обладать им. Он думал, что, прижавшись к его мягким ягодицам, вновь возбудится. Однако сон украл его уставшее сознание, и Юнхо уснул, едва устроившись в постели.       Проснулся Чон от того, что Пальбари лизал его лицо и топтался по груди. Слюна попала в рот. — Отойди. Фу! Проваливай!       Отпихнув назойливого щенка, мужчина вытер язык об одеяло и уселся. За шторами было хмуро, кажется, день подходил к концу. Смартфон показывал пять вечера — они с Джеджуном проспали кучу времени. Если бы не питомец, проспали бы и Рождество. — Дже, — Юнхо потормошил парня. — Вставай, малыш, уже вечер. — Еще немного, — пробормотал тот. Развернувшись, он обхватил Чона и уткнулся носом ему в бедро. Но его пришлось-таки оставить.       Юнхо поднялся, как был голышом, чтобы сходить в туалет. На обратном пути он зашел на кухню, достал из шкафа пакет с едой для собак, поменял воду. Пиг, проживавший в комнате отдыха в клетке, чтобы щенок не довел до сердечного приступа, тоже получил свежей воды. Еда у мальца еще осталась, так что новой порции ему не досталось.       Юнхо хотел вернуться в тепло к Джеджуну, но тут услышал звук клаксона. С замиранием сердца выглянул за штору. У забора стояла машина мамы, сама женщина, высунувшись в окно, сигналила без устали. Заметив фигуру, улыбнулась и замахала рукой. — Юнхо! — заверещала она на всю округу. — Открывай ворота, увалень! Праздник сам приехал к тебе!       С пассажирского сидения показался дядя Чхве. Тоже помахал. — Блять, — прорычал мужчина, рывком возвращая штору на место. Кинулся к футону, сдернул одеяло с Джеджуна. На мгновение завис, глядя на очаровательные ягодицы и покрытые пушком яички парня, потряс свернувшегося комочком любимого. — Вставай! Мать приехала! — Какая мать?! — распахнул глаза Ким. — Чья? — Моя, — рассмеялся Юнхо, целуя Джеджуна в лоб. — Одевайся быстрее. Сейчас будем знакомиться.       Дже и рад был бы быстро подняться, но боль, стеганувшая плетью вдоль спины и скрывшаяся в районе булочек, остановила его. Однако ж она и окрылила — значит все, что казалось сном, в действительности произошло. Они с Юнхо теперь вместе. Ким почувствовал, как на глаза набегают слезы, быстро смахнул рукой. Ему в грудь прилетели трусы. — Быстрее, Дже!       Улыбаясь, как идиот, он принялся одеваться.