Алые мечи

Счастливые не замечают темной стороны этого мира. И лишь несчастные способны видеть его истинное лицо. Olga Like «Nemo». Кими разбудил яркий солнечный луч, скользнувший по ее лицу. Она открыла глаза и сладко потянулась в постели: сегодня был выходной, и ей не нужно было торопиться в школу. Немного повалявшись в кровати и помечтав о том, как славно проведет сегодняшний день, девочка отбросила одеяло, сунула ноги в тапочки и спустилась по лестнице на первый этаж их огромной двухъярусной квартиры, по дороге поприветствовав дроида-уборщика, который аккуратно пылесосил пол. Мама уже сидела в обеденной комнате, а другой дроид накрывал на стол. — Привет, мам, — Кими подошла и поцеловала ее в щеку. — А где папа? — А папа с утра по делам уехал, — ответила та, поправляя ворот платья. — Умывайся, одевайся и садись завтракать, дорогая. Сев за стол, Кими с аппетитом съела несколько свежих пышек, запила их кофе и наконец завела с мамой разговор о своих планах: родители воспитывали девочку довольно строго и не позволяли ей болтать за едой. — Мам, можно мне сегодня пойти погулять с подругами? Я ведь лучше всех в классе написала контрольную по физике. — Конечно, можно, девочка моя, даже нужно, — мать погладила Кими по голове, — только к обеду ты должна быть дома. Не забывай, сегодня мы идем в оперу! Та попрощалась с мамой и побежала на крышу здания, где для желающих подышать свежим воздухом детей и взрослых была оборудована удобная площадка с фонтанчиком и садом; на верхних уровнях Корусканта жили только состоятельные люди, поэтому родители Кими не испытывали никакого страха, отпуская гулять свою пятнадцатилетнюю дочь, которая, в сущности, была еще совсем ребенком. На скамейке Кими уже ждали две ее лучшие подруги и одноклассницы — Джайя и Бису. С ними рядом сидела какая-то третья девочка примерно их возраста, одетая очень чисто и нарядно — в белое платье с розовыми кружевами и изящные белые туфельки с такими же нежно-розовыми пряжками. Кими про себя восхитилась нарядом незнакомой девочки: не платье, а прямо-таки настоящее пирожное! — Привет всем, — она подошла к своим подругам и села рядом с ними на лавочку. — Как дела? А где Лана? — Она заболела, — сказала Бису, — сегодня не выйдет. Кстати, познакомься, это Хоси, она приехала с Набу и теперь будет учиться в нашем классе. — Очень приятно! — воскликнула Кими, протягивая девочке руку. — Давай с тобой дружить! — Давай! — приветливо улыбнулась та. Одноклассницы долго сидели на улице и болтали обо всем на свете — о школе и уроках, о том, какой сложной была последняя контрольная, о красивом платьице Хоси и прочих нарядах, которые им покупали родители, о том, что у Бису скоро должен родиться братик или сестренка, пока не наступило время обеда и Кими не побежала домой. Ее отец уже вернулся и хвастался перед мамой своим новым приобретением: с ранней юности он увлекался коллекционированием антиквариата, благо средства позволяли, и порой привозил в дом всякие редкости. — Смотри, красота какая, — глава семьи с гордостью демонстрировал супруге старинный кинжал где-то в локоть длиной. Его жена улыбалась и согласно кивала, хотя на деле ровным счетом ничего не понимала в древностях: для нее это было просто очередной безобидной блажью мужа. В конце концов, он любит ее и дочку, не пьет, не гуляет, приносит в дом деньги, она сама может не работать, семья ни в чем не нуждается — так чем бы ни тешился, он же не делает ничего вредного или опасного. — Да, красивый, — сказала она. — И дорогой, наверное? — Не слишком дорогой, но, как мне сказали, очень редкий, вот я и приобрел, повешу на стенку в гостиной к остальной коллекции, — тут отец обернулся и увидел вошедшую Кими. — А вот и моя красавица пришла! Нагулялась? Садись обедать, а потом собирайся, вечером мы идем в оперу! За столом отец задал дочери вопрос по поводу одного очень важного события. — Завтра тебе исполнится шестнадцать, — торжественно произнес он. — Где и как ты хочешь отметить свой день рождения? Дома? Или, может, мне заказать для тебя и твоих друзей банкет? Естественно, праздновать будем на выходных — тебе завтра в школу. Кими поблагодарила отца и сказала, что хотела бы пригласить своих друзей отмечать праздник в кафе на соседней улице. Глава семьи с радостью согласился, взяв с дочери клятвенное обещание написать на «отлично» и следующую контрольную — в принципе он бы и так не отказался побаловать свое единственное дитя, но ему хотелось, чтобы дочка непременно получила хорошее образование. Вечером, как и было условлено, Кими поехала с родителями в Корускантскую оперу. Девочка надела черное бархатное платье со стразами бело-серебристого цвета и с помощью дроида-слуги аккуратно уложила волосы. Под стать всем остальным богатым посетителям оперы были одеты и ее папа с мамой — мать в синем платье из струящегося шелка, отец в темных брюках, белой рубашке и элегантном черном жилете смотрелись на редкость нарядно. В опере глава семьи встретил нескольких сослуживцев — он занимал высокий пост в администрации планеты — и перекинулся с каждым парой слов. Многие из них восхищались его дочкой: вот ведь красотка подрастает, еще пара лет — и можно будет знакомить ее со своими сыновьями, она разобьет немало сердец! Все представление Кими просидела, затаив дыхание, и слушала божественную музыку, а вечером они с родителями немного погуляли на крыше, любуясь лунами и звездами и разговаривая о своих делах. Засыпая, девочка думала о том, что день прошел просто великолепно; жаль, конечно, что завтра снова придется идти в школу и торчать там на уроках, а потом еще и тащиться на занятия музыкой, когда на улице такая прекрасная погода! *** На следующее утро Кими, как обычно, встала, умылась, оделась и пошла на учебу — элитная школа располагалась в том же здании несколькими этажами ниже. После занятий она заскочила домой, чтобы пообедать и взять ноты со скрипкой. Когда девочка доедала суп, сидя за столом с родителями — отец в обеденный перерыв тоже приехал со службы на собственном воздушном такси; в принципе он мог бы поесть и на работе, но куда больше он любил совместные трапезы с женой и дочкой — раздался звонок в дверь, заставивший ее вздрогнуть. Тогда Кими еще даже не могла себе представить, что означает этот неожиданный визит. Один из домашних дроидов-слуг пошел открывать. На пороге стояли несколько полицейских и два джедая — девочка узнала их по характерной одежде; одного из них, зеленокожего тви`лека, сопровождал ученик с падаванской косичкой. — Вы Соор Наттис? — строго спросил другой джедай, рыжебородый молодой мужчина с блекло-голубыми глазами. — Да, я, — глава семьи поднялся из-за стола. — Чем могу быть вам полезен? — Вы арестованы по подозрению в государственной измене, — сказал тот, — а также в связи с хранением у себя запрещенных артефактов. — Какой еще измене? — возмущенно воскликнул отец Кими. — Каких запрещенных предметов? Это розыгрыш? Или вы меня с кем-то путаете? Я честный законопослушный человек! И вообще, заканчивайте с глупыми шутками, у меня обеденный перерыв на исходе, мне на работу надо! Полицейские с невозмутимым видом сунули Соору под нос ордер на обыск. — Может быть, это и впрямь ошибка, — с сожалением сказал один из них, самый молодой, — в этом случае мы принесем вам извинения за доставленные неудобства и покинем ваш дом. Если же нет — пеняйте на себя. Стражи порядка вместе с джедаями пошли осматривать комнаты. Мать Кими, глядя им вслед, сидела на месте, будто приклеенная; отец, крепко сложенный, рослый мужчина с черной бородой, всегда казавшийся девочке чуть ли не всемогущим, съежился и опустил голову — теперь он выглядел жалким, слабым и постаревшим в одно мгновение. Сама Кими переводила взгляд то на отца, то на мать, ожидая, что они скажут, и подумала, что на занятия в музыкальной школе сегодня точно не пойдет. Через несколько минут полицейские вернулись, неся какой-то предмет, завернутый в тряпку. Джедаи косились на него с омерзением, падаван, темноволосый мальчишка едва ли старше самой Кими — со страхом. — Ну вот, а говорите, будто вы честный и законопослушный человек, — сказал рыжебородый джедай. — А ведь с виду такая приличная семья. На деле же ситхам сочувствуете. Отец вскочил с места, глаза его пылали гневом. — Вы в своем уме? Что вы несете? Каким ситхам? — Покажите ему, — сурово бросил джедай-тви´лек. Полицейский развернул ткань, и глазам всех присутствующих предстал тот самый старинный кинжал, который глава семьи купил вчера у антиквара. — И что такого? — продолжал протестовать отец Кими. — Да, я коллекционирую старинные вещи: статуэтки, оружие, вон зеркало у меня в гостиной висит. Разве это запрещено законом? Все эти вещи я купил на честно заработанные деньги, а не украл. Если бы я убил кого-то этим кинжалом, тогда бы вы имели полное право меня арестовать, но я никого не трогал. — Он не понимает или придуривается? — спросил тви´лек у своего товарища. Тот неопределенно пожал плечами. — Думаю, что придуривается, — заключил он. — Чтобы было ясно: этот предмет из вашей коллекции — не просто старинное оружие, а ситхский нож-шиккар. Хранение ситхских артефактов преследуется по закону и приравнивается к государственной измене и сотрудничеству с врагами нашей Республики. Кими еще ни разу не видела отца таким: опустив плечи, он виновато глядел в пол. — Ну я же не знал! — он выглядел как школьник, который не выучил урок и, будучи внезапно вызванным к доске, изо всех сил пытается оправдаться. — Я отдам вам эту вещь, но за что же меня арестовывать? У меня ведь семья, жена, дочка… Я же не сделал ничего плохого! Я не грабил, не убивал… — Доказательство налицо, — сделал вывод один из полицейских, указывая на нож. — Соор Наттис, вы арестованы по обвинению в государственной измене, хранении запрещенных артефактов и вероятном сотрудничестве с врагами Республики. Двое других полицейских надели на отца Кими наручники. Он не сопротивлялся, лишь смотрел на них с недоумением. — Я действительно не знал, что это за вещь, — снова пробормотал он. — Заберите ее и отпустите меня. Клянусь, я больше даже пальцем не дотронусь до всякого антиквариата! Мать девочки, эта спокойная, выдержанная, даже величавая женщина, внезапно разрыдалась, как ребенок. — Оставьте моего мужа! Он вчера купил этот клинок в антикварной лавке и… — Успокойтесь, — перебил ее рыжий джедай. — Ваш супруг обвиняется в серьезном преступлении. Уж лучше бы он, право слово, кого-нибудь убил! Прекратите его защищать. Его сообщник, который продал ему шиккар, тоже арестован, вчера вечером он во всем сознался и сейчас дает показания. Вот и ваш муж тоже нам расскажет, зачем он это купил, каких еще людей видел у антиквара, с кем дружил, кто рассказал ему про учение ситхов… — Все ваше имущество согласно закону будет конфисковано и передано в государственную казну, — с бесстрастным видом добавил кто-то из полицейских, бесстрастно глядя на отца Кими. Тот, услышав это, отчаянно вскрикнул — по документам жилье принадлежало ему: — Нет! Даже если я виновен, то что дурного сделали мои жена и дочка? — глаза его расширились от ужаса. — Я во всем признаюсь, в чем хотите, но вы не можете просто так вот взять и выгнать их на улицу! — Так вот как вы заговорили, — наморщил лоб рыжий джедай, — значит, все-таки признаете свою вину? Мечтали стать ситхом или просто им сочувствовали? — Это уже не наши трудности, — небрежно бросил тви´лек. — Наверняка у вас есть родственники, они позаботятся о вашей семье. — У нас никого нет, — запинаясь от страха, проговорила мать Кими. Она была в своей семье единственным ребенком, у нее не было даже двоюродных и троюродных братьев и сестер, ее родители умерли, и она продала свое жилье, чтобы вместе с мужем купить эту двухъярусную квартиру в престижном районе; у самого Соора с родными была та же история. — В соответствии с законом мы выдаем вам предписание — покинуть этот дом в течение часа, — продолжал джедай, даже не дав полицейским вставить ни слова. — Соберите все самое необходимое и освободите помещение. По знаку бородатого джедая полицейские схватили отца Кими под руки и поволокли к выходу. Мать плакала, девочка, которую родители приучили никогда не встревать в дела старших, по-прежнему молча сидела за столом, скованная страхом. — Милая, — крикнул Соор своей жене на прощание, — я уверен, что это просто какая-то ошибка. Они во всем разберутся, я вернусь домой, и все будет в порядке, не беспокойся! Дверь за полицейскими и арестованным захлопнулась с неприятным грохотом. Кими вздрогнула и поежилась: с детства ее учили всегда аккуратно закрывать за собой дверь и никогда ей не хлопать. — Не будет, — грубо бросил зеленокожий джедай, — вам четко и ясно сказали: собирайте вещи и убирайтесь отсюда. Ваш муж не вернется, и ему, и торговцу антиквариатом за их преступления грозит смертная казнь. — У нас нет родных! — взмолилась мать, отчаянно размазывая по щекам слезы. — Нам некуда идти! — Найдете место, — подал голос его падаван. — У друзей или там работу какую, где жилье предоставляют. Женщина снова принялась причитать, взывая к жалости и сочувствию со стороны рыцарей-джедаев, но все было бесполезно. — Дамы, — снова сказал ученик тви´лека, — осмелюсь напомнить, что у вас всего час в запасе. За это время вы должны собрать все необходимое — немного денег, документы, одежду — и покинуть дом. Его слова наконец вывели мать Кими из оцепенения. — Да. Сейчас. Сейчас… Сиди здесь, — бросила она дочери, — я скоро приду. Двигаясь неуклюже, словно старый поломанный дроид, она вышла из-за стола и направилась по лестнице на второй этаж в свою спальню, которую еще вчера делила с любимым мужем, где они мечтали о втором ребенке… Комната находилась прямо над обеденным залом, и до девочки сверху донеслось какое-то шуршание, потом хлопанье оконных створок — видимо, мать решила, собирая вещи, слегка проветрить спальню, а в следующее мгновение Кими услышала всхлипы, рыдания и отчаянный крик. Мимо окна с огромной скоростью вниз пролетело что-то тяжелое и большое, похожее не то на гигантскую птицу, не то на ком снега. Девочка не усидела на месте и бросилась к окну, уже понимая, что случилось — на втором этаже была тишина. Кими не заплакала — слишком силен был шок от произошедшего, лишь вцепилась пальцами в подоконник и молча смотрела на раскинувшийся вокруг огромный город. — Ну что, — снова поторопил ее падаван, — вы будете собираться или хотите последовать за ней? Учитель-тви´лек толкнул его локтем в бок, чтобы дать ученику понять, что тот сморозил глупость и гадость. Девочка дернулась, словно ее шарахнуло током, схватила стоявшую в углу большую спортивную сумку — ее теперь уже покойная мать ходила с ней на занятия в фитнес-клуб — и вытряхнула из нее все вещи. Теперь нужно положить туда свои… Она попросится на время пожить к кому-нибудь из своих школьных подруг или друзей родителей, пока не окончит школу, а там устроится на работу, снимет жилье, может быть, даже начнет копить на свою комнату или квартиру в куда более бедном районе. Что ей понадобится? Теплая куртка, колготки, штаны, платье, несколько свитеров, белье, полотенце, мыло, надо, наверное, взять не один, а три куска, зубная щетка и паста, прокладки — куда без этого, карандаш, ручка и бумажная записная книжка, еще электронная с зарядкой, комлинк — тоже пригодится, школьные принадлежности… или можно их не брать, какая теперь школа — надо думать о работе, остатки наличных денег — обязательно, пользоваться карточкой она не сможет — она несовершеннолетняя, а карточка на папино имя, немного маминых драгоценностей — можно продать, маленький портрет родителей в свадебных нарядах — эту картинку когда-то давно нарисовал и подарил папе с мамой один их ныне тоже покойный друг, чтобы она не занимала в сумке много места, Кими вытащила ее из рамки. Свидетельство о рождении, удостоверение личности. Наверное, все… Куда теперь? Наверное, можно пойти к Джайе, она точно поможет своей лучшей подруге. Главное теперь — не заплакать, ни в коем случае не заплакать. Представить себе, что время остановилось, задержать дыхание и пройти мимо всех этих людей с невозмутимым видом, будто ничего не произошло. Это ошибка, ошибка, ее отец не может быть ни в чем виновен, а в школе ей всегда рассказывали о джедаях как хранителях справедливости… Кими подняла с пола набитую вещами сумку, повесила ее на плечо и прошла мимо тех, кто только что разрушил ее жизнь и детство, с совершенно невозмутимым видом, не говоря ни слова. Захлопнув за собой дверь, она чувствовала себя так, словно попала из прекрасного волшебного мира, в котором у нее были родители, дом, тепло, в другой — жестокий, холодный и неприветливый. Она знала о нем, смотрела о нем передачи, читала в новостях, но он казался таким далеким — и внезапно оказался таким близким, и ей придется как-то в нем выживать. Ну ничего, у нее есть друзья, они ей помогут… *** Оказавшись за дверью, она наконец-то дала волю слезам. Спустившись на лифте, она оказалась перед знакомой темно-серой дверью — здесь жила Джайя, ее лучшая подруга. Стиснув зубы, чтобы не заплакать в голос, она нажала на кнопку звонка. Как объяснить Джайе, что случилось? За дверью послышались шаги, голоса — хозяева были дома. Кто-то включил монитор видеонаблюдения: зажглась зеленая лампочка. — Джайя! — раздался строгий мужской голос, это был отчим девочки. — Немедленно отойди от двери! Не смей открывать! — Это моя школьная подруга, она ко мне пришла, — виновато ответила та. — И почему нельзя, я же все уроки сделала! — Потому что к ним сегодня приходила полиция, — за дверью послышалась какая-то возня, видимо, отчим пытался оттащить падчерицу от двери. — Я сам видел. Нам не нужны лишние проблемы. Сядь на диван и читай, как читала, нас нет дома, ты ничего не видела. Поняла меня? Что тебе, дуре, неймется? — Но она, кажется, плачет… — Поплачет и успокоится. Кто его знает, что они там натворили. Завтра в школу придешь, узнаешь, что случилось, если все в порядке, можешь дальше с ней дружить. Если же нет — я тебе даже разговаривать с ней запрещаю. Джайя ничего не ответила, но Кими услышала теперь уже удаляющиеся шаги — видимо, хозяева и впрямь решили притвориться, будто их нет дома. Вытирая непрестанно капающие из глаз слезы, она пошла вверх по металлической лестнице, медленно волоча за собой сумку. Поднявшись на свой этаж, она увидела, что их собственная дверь опечатана. Девочке по-прежнему казалось, что это просто дурной сон или она заболела и бредит, стоит проснуться — и все пройдет. Может, зажмурить глаза, немного помотать головой, отгоняя злое видение, и все вернется на круги своя? Нет. Нет… Она поднялась еще выше — туда, где был выход на верхнюю площадку, на которой она не так давно гуляла с родителями, болтала со школьными подругами. Бросила сумку на пол и села рядом на коврик, потом же долго смотрела в никуда, а слезы все текли и текли по ее лицу.