Алые мечи

В тот момент, когда Оби-Ван ударил Падме, Энакин был буквально на волосок от того, чтобы изрубить бывшего учителя на куски, но каким-то чудом сдержался, решив все-таки дать тому последний шанс. — Знаешь что, Оби-Ван, — произнес он, с огромным трудом поборов ярость, — то, что ты сделал и сказал сейчас, прощать нельзя, и делать этого не стану, но ради наших прежних хороших отношений не хочу и тебя убивать. Убирайся отсюда подобру-поздорову и сделай так, чтобы никто в галактике больше никогда тебя не видел. Энакин надеялся на благоразумие бывшего учителя — он судил по своему жизненному опыту, и ему неоднократно приходилось наблюдать, как те, кто по недомыслию или со злости совершил что-то противозаконное или сомнительное с нравственно-этической точки зрения, умудрялись вовремя спохватиться, опомниться, понять, что натворили что-то совсем не то, и пойти на попятную, но Оби-Ван вовсе не считал себя неправым и в данный момент, ругаясь с учеником, мысленно все больше и больше подогревал свою ненависть и злобу. Слова Падме о том, что он просто завидует всем женатым и замужним, но вместо того, чтобы наладить свою личную жизнь, слушает зеленого дегенерата, привели его в еще большую ярость, особенно если учесть тот факт, что утром этого дня он, просматривая конфедератский сектор Голонета, увидел в местной соцсети профиль Бо-Катан Крайз и прочитал в ее статусе, что она, оказывается, теперь помолвлена с Саважем Опрессом! Поэтому он вместо того, чтобы воспользоваться случаем и тихо свалить, выдал Энакину длинную тираду по поводу того, что он думает о моральном облике тех, кто нарушает Кодекс Джедаев и тайком спит с женщинами, а также двух мандалорских сестричек-шлюшек, после чего юноша, ожидавший, что дело так и кончится перебранкой, внезапно почувствовал холод какой-то жидкости, выплеснувшейся ему на лицо, грудь и голову, а потом совершенно дикую, невообразимую боль. Он выронил оружие и закричал, срывая голос; краем сознания он успел понять, что все-таки случилось — свихнувшийся сектант выплеснул на него всю канистру с горючим, которое из-за близости активированного светового меча мгновенно вспыхнуло. Воздух наполнил тошнотворный запах топлива, горелого мяса и ткани, и до Вейдера сначала донеслась отборная ругань неймодианцев, которые, выскочив наружу, попытались сбить с него пламя своими головными уборами, а потом кто-то — судя по голосу, это был муун Сэн Хилл — вылил на него еще какую-то емкость, только теперь уже с ледяной водой. Она причиняла его обожженному телу не меньшую боль, нежели огонь, но лидерам конфедератов все же удалось погасить пламя до тех пор, пока последствия не стали необратимыми. Похоже было, что горючая дрянь все-таки попала ему в глаза — он не мог их открыть и посмотреть, что происходит вокруг; Хилл и Ганрей, кажется, пытались задавать ему какие-то вопросы и вообще с ним разговаривать, но он был не в состоянии ответить. — Эни, держись, все будет хорошо, — причитала Шу Май. — Сэн уже вызвал сюда твоего учителя, надо еще раз с ним связаться и сказать, что тебе нужна медицинская помощь. — У нас есть чистая ткань или марля? — похоже, это сказал Рун Хаако. — В таких случаях нужно накрыть обожженные места чем-то таким, чтобы грязь не попала и заражение не началось. — А вон на третьем ярусе шкафа, — произнес еще кто-то. — У нас и дезинфектор есть в аптечке. — Дезинфектор лучше не трогать, пусть там врачи сами решают, какие лекарства нужны, когда владыка Сидиус его до больницы довезет, — вставил Поггль. — А чистую марлю я сейчас принесу. На какое-то время Вейдер просто лишился чувств на руках у Ганрея — последним его ощущением было то, как кто-то все-таки накрывает его куском ткани, и первым, что он услышал, придя в себя, был голос Дарта Сидиуса: — Нет, кажется, он все-таки в сознании… Энакин попытался ответить, но голос плохо ему повиновался: — Падме… где Падме? — Не волнуйся, ее уже ищут, — он почувствовал, что рядом с Сидиусом почему-то стоит Шаак Ти, но глаза открыть по-прежнему не мог — теперь голова и почти все лицо были замотаны бинтами. — Хреноби вместе с ней куда-то скрылся с Мустафара, служба безопасности объявила план «Перехват», а этого сумасшедшего — в розыск. Не думала я, что он на такое способен — облить бензином и поджечь собственного ученика, совсем спятил! Чуть поодаль Дарт Мол разговаривал с кем-то по комлинку, причем его собеседник крыл Кеноби отборнейшим матом. — Ну совсем ебнутый, это ж додуматься надо! Впрочем, чего мы от него хотим, его начальник вон Луминару Ундули изнасиловал, и эти люди еще что-то там квакают про Орден Ситхов, хватает же совести пасть свою поганую раскрывать! Да этот мудак достоин только того, чтобы запихнуть ему в сраку его же световой меч эмиттером вперед и активировать! С каждым разом все хуже и хуже — твоя жена от него еще легко отделалась, ей он просто гадостей наговорил, моей угрожал расправой, а Падме, я так понимаю, решил просто убить и замести следы. — Знал бы я, не отпустил бы тебя сюда. Мне кажется, что джедаи все это спланировали, потому что когда я уже собрался вылетать к тебе, ко мне привязался Йода, — сокрушался его учитель. — Я почти было с ним разделался, но он снова ускользнул. Сейчас все уцелевшие джедаи объявлены в розыск, не переживай, найдем мы твою Падме. — Береги силы, тебе сейчас нельзя волноваться, — Шаак Ти попыталась успокоить юношу. Он почувствовал, как кто-то втыкает ему в плечо иголку — видимо, это было обезболивающее или еще какое-то лекарство. Наверняка после такого он останется изуродованным на всю жизнь, хорошо, если вообще полностью не ослепнет, но он все это переживет, главное, чтобы с Падме и будущим ребенком все было в порядке — тревога за них была сильнее любой физической боли. — Мол, — он снова услышал голос тогруты, — а у тебя в бортовой аптечке еще успокоительных нет? Я бы вон нашим неймодианским друзьям дала, а то у них от страха до сих пор розовый цвет с лица не сходит. — Неудивительно, — ответил тот, — если бы тебя угрожал сжечь живьем сбрендивший сектант, посмотрел бы я, что бы с тобой тогда было. Хотя… один не менее долбанутый урод с тобой кое-что намного хуже вытворил, так что о чем я вообще. Ганрей шумно выдохнул. — Не надо, я уже почти в порядке, само пройдет. Лорду Вейдеру спасибо — это он нам всем жизнь спас. Сидиус ничего не ответил и, склонившись к Энакину, взял его за механическую руку. — Эни, слышишь меня? Сейчас мы отвезем тебя в госпиталь, там врачи уже посмотрят, насколько серьезно тебе досталось и сильно ли пострадало зрение. Пока что на время дороги я должен буду погрузить тебя в стазис. Это ситхская техника, позволяющая поддерживать силы серьезно раненых, но это совсем не страшно, ты просто какое-то время не будешь ничего чувствовать, и тебе не будет больно. — Хорошо, — чуть слышно ответил он, снова проваливаясь в темноту. — Учитель, пожалуйста, найдите Падме… Спасите ее… * Кеноби, воспользовавшись замешательством врагов, решил действовать быстро и, подхватив на руки бесчувственную Падме, бросился к своему кораблю. Запустив двигатели и поднявшись с планеты, он заметил, что сенатор начала приходить в себя, однако ей, судя по всему, было очень плохо — сознание молодой женщины было явно спутанным, она не понимала, где находится, не узнавала Оби-Вана, бредила и звала мужа. Бывший учитель Энакина включил автопилот и подошел к ней: брюки Падме были мокрыми, было похоже, что у нее отошли воды и начались схватки. Мысленно прикинув, что делать, Оби-Ван связался со старым маразматиком Йодой, без особо ценного совета и высочайшего дозволения которого не решался даже и чаю попить, и в туалет сходить; тот посоветовал своему выкормышу немедленно доставить роженицу в медицинский центр Полис-Масса; компетентность тамошних врачей и медицинских дроидов вызывала большие сомнения, однако он принадлежал не кому иному, как Бэйлу Органе, который греб с него деньги лопатой, а в случае необходимости помог бы сектантам скрыть следы преступления. Когда стонущую Падме увезли в родильную палату, престарелый дегенерат сам связался с Кеноби. — Падме где? — поинтересовался он. Тот ответил, что она рожает. — Хорошо это весьма. Избавиться и от нее ты должен. Недолго думая, Зеленый Гоблин весьма недвусмысленно приказал окончательно офонаревшему Кеноби убить Падме «за возмутительно фанатическую пропаганду в пользу врага»; дело было главным образом в том, что Бэйл Органа уже успел нажаловаться старому придурку, как сенатор Амидала говорила, что республиканские солдаты — пушечное мясо, Республика обречена на поражение и что она охотно влепила бы Винду и Органе пулю в лоб. Оби-Ван, естественно, колебался недолго и потянулся было за мечом, но Йода рявкнул на подручного, что меч для такой цели не годится. — А что мне ее тогда — Силой душить? — не понял Кеноби. — Я ж не ситх. — Хитрее должен быть ты, юный Оби-Ван, — поставил его на место зеленый старикашка. — Войди в отделение родильное ты, будто поговорить с Падме тебе надо. Как будет дроид медицинский лекарства вводить ей, подмени препарат ты. Естественно выглядеть все должно, будто от родов неудачных сама она умерла. Старый интриган быстро проконсультировал Кеноби насчет того, что именно надо делать; если дроид якобы по ошибке вколет роженице гепарин, который вызывает несвертываемость крови, та просто умрет от кровотечения, и все будет выглядеть как обычная смерть от родовых осложнений. Для опытного джедая не составило труда обмануть дроида и воздействовать на разум молодого медбрата, присутствовавшего при всем процессе скорее для виду, и теперь он стал ждать результата, чтобы отчитаться перед Йодой; разговаривать с Падме он, конечно же, не стал — та все равно была в маловменяемом состоянии и все время звала своего обожаемого Энакина. Вскоре ничего не понимающий дроид вышел к Оби-Вану и сообщил, что у пациентки родился сын, но возникли какие-то непредвиденные осложнения, и теперь она истекает кровью; он позвал на помощь других врачей и дроидов, персонал больницы делает все возможное, чтобы остановить кровотечение, но ничего не помогает. Сектант изобразил скорбное лицо. — Мне очень жаль, — сказал дроид, который искренне подумал, будто перед ним стоит какой-нибудь обеспокоенный состоянием роженицы родственник или друг семьи. — Кажется, она умирает. — Пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь! — джедай сделал вид, будто переживает. — Неужели вы не можете ее спасти?! — Увы, мы не всесильны… — Если вам не удастся ей помочь, — ответил Оби-Ван, — я возьму младенца и отдам его родственникам, я их знаю. Можно мне еще раз к ней зайти? — Подождите немного, — попросил дроид, — вас пригласят. Через некоторое время другой дроид позволил джедаю зайти в родильное отделение для того, чтобы попрощаться с находящейся при смерти пациенткой, и Оби-Ван с удовлетворением понял, что его затея удалась: кожа Падме стала зеленовато-серой, дыхание едва заметным и прерывистым, все простыни насквозь пропитались кровью, на полу тоже были кровавые лужи. Медики уже успели перевязать ребенку пуповину, завернули его в чистую пеленку и передали сектанту. — Нам очень жаль, но ей осталось жить не дольше пары минут, — сказали они. Джедай снова изобразил скорбь, хотя не испытывал ни малейшего сожаления ни от того, что совсем недавно превратил в живой факел собственного ученика, ни от того, что только что фактически убил его жену. — Хорошо, что вы спасли ребенка, — кивнул он. — Ее тело вы тоже отвезете родным? — поинтересовалась медсестра. Оби-Ван отрицательно покачал головой: путь на Набу ему был заказан, более того, он вовсе не собирался отдавать сына Падме ее родным, как утверждал исключительно для виду. — У меня маленький корабль, — соврал он, — когда ей стало плохо и она попросила меня отвезти ее в больницу, мы с трудом поместились там вдвоем, лучше будет, если это сделаете вы. Давайте я объясню вам, где они проживают. * Йуужань-вонгский разведчик Ном Анор из касты интендантов бродил по нижним уровням Корусканта. Никто из местных жителей не обращал на него ровным счетом никакого внимания — все были слишком сильно поглощены своими делами и заботами, которые по большей части сводились в этой дыре к банальному выживанию и добыванию скудной пищи. Углитх-маскун делал его похожим на обычного средних лет мужчину человеческой расы, а потрепанные штаны, плащ и рубашка ничем не отличались от нарядов, в которые были облачены другие прохожие. Никто не мог и подумать, что этот усталый человек, бредущий невесть куда, на самом деле вовсе не человек и собирает важную информацию для мастера-ситха Верджер, которая в том случае, если бы Винду и в самом деле удалось арестовать или убить ее учителя, без зазрения совести натравила бы на Республику врагов, по сравнению с которыми ситхи и сепаратисты показались бы главе секты джедаев милейшими созданиями, и он сильно пожалел бы о своих прежних выходках. Ном Анор приглядывался и прислушивался, и тут его внимание привлек слабый, едва слышный в городском шуме детский плач. Беспризорников и сирот на Корусканте было довольно много, они мерли толпами, а горожане старались их попросту не замечать — им бы своих прокормить, а кто выживет, тот выживет, но для йуужань-вонга такие вещи были несусветной дикостью. Он прошел еще метров десять и понял, что плач доносится из неосвещенного угла между стыками зданий; приблизившись, он наклонился и увидел на земле — хотя какая тут земля, в этом городе из мерзкого металла и камня! — завернутого в испачканные чем-то темным тряпки новорожденного ребенка человеческой расы. — Вот мрази, да падет гнев богов на ваши головы, — пробурчал он себе под нос, чувства его при этом охватили такие, что в йуужань-вонгском языке просто не было достаточно бранных слов для того, чтобы соответствующим образом охарактеризовать мерзавцев, бросивших на улице грудного младенца. — Бедный, как ты здесь оказался? Ну ладно, я тебя здесь не брошу… Взяв ребенка на руки, Ном Анор сумел рассмотреть, что пятна на тряпье были однозначно засохшей кровью; ему подумалось, что очередная женщина с нижних уровней Корусканта забеременела при неизвестных обстоятельствах — может быть, даже торговала собой или стала жертвой насилия, что вполне вероятно, если учесть здешнюю криминальную обстановку, денег на контрацепцию или аборт у нее, естественно, не оказалось, и она, родив малыша безо всякой медицинской помощи в той жалкой конуре, которую снимала за гроши, просто бросила его умирать на улице — кормить-то все равно нечем, никто из прохожих возиться с ним не станет, кому нужны непонятно чьи дети. Тот, почувствовав рядом другое живое существо, немного успокоился, пригрелся и притих. — Я тебя к нам заберу, — интендант криво улыбнулся уголком рта. — Вырастим из тебя настоящего йуужань-вонга, который знает истинных богов и живет праведной жизнью! Верджер, которая в тот момент обедала в компании своего лучшего друга Цавонга, даже не подозревала о том, что в скором времени у нее появится ученик. * Завершив свое грязное дело, Оби-Ван снова связался с зеленым шизофреником. — Ну, магистр Йода, как вы мне велели, я ото всех избавился! — с гордостью произнес он. — Энакина я облил горючим на Мустафаре, Падме тоже убил, пока она рожала — подсунул медицинскому дроиду вместо кровоостанавливающего то лекарство, что вы мне велели… — А ребенок ее что? — спросил престарелый дегенерат. — Умер при родах он? — Нет, магистр Йода, — ответил сектант. — Я тоже избавился… — Убил?! — от такого откровения даже зелененький сморчок подпрыгнул метра на три. — Не убил, — сказал Оби-Ван. — На улице оставил. — Молод и глуп ты, Оби-Ван, — с осуждением произнес его старший товарищ. — Зря поступил так ты. Линия Избранного нужна нам… Бывший учитель Энакина насупился. — Поэтому возвращайся немедленно в то место ты, — настойчиво потребовал Йода, — и верни ребенка Энакина нам. Надеюсь я, что не поздно еще. Надлежит нам его воспитать, последней надеждой нашей в борьбе с Дартом Сидиусом он будет. * Оби-Ван понял, что чрезмерная инициатива может быть наказуема, и поплелся на тот уровень Галактик-Сити, где буквально за полчаса до этого бросил сына Энакина. Ребенка, к его удивлению, уже не было — джедай сомневался в том, что его могли подобрать какие-нибудь сердобольные граждане или работорговцы, поскольку тратить драгоценные ресурсы на грудничка, из которого еще неизвестно что вырастет и выживет ли он вообще, не было смысла, да и основной массе населения было не до помощи ближнему — добро бы выжить самим. Предположив, что ситхово отродье с большой долей вероятности могла сожрать какая-нибудь местная дрянь типа бронекрыс, он начал напряженно соображать, что же делать и как исправить свою оплошность; вернуться к Зеленому Гоблину с пустыми руками он никак не мог. Кутаясь в джедайскую хламиду и озираясь по сторонам, дабы не попасться на глаза никому из прислужников Сидиуса, он еще раз прошелся взад-вперед мимо того места, где оставил младенца, дабы убедиться в том, что точно не обознался и не перепутал уровни. К сожалению, факт оставался фактом — за полчаса ребенка съели. Сектант был близок к тому, чтобы громко взвыть на всю улицу от досады — это ж надо было так накосячить, но тут у него возникла очередная идея. В конце концов, мало ли на планете новорожденных детей человеческой расы, благо ее население составляет около триллиона разумных, если уж Йоде так нужен сын Энакина, надо просто постараться найти чувствительного к Силе младенца, украсть или выкупить его у родителей, отдать магистру и сказать, что это и есть маленький Скайуокер — все малыши похожи, вряд ли старик разберет, что это не тот ребенок, да оно и не столь важно!