Аромат жасмина

— Урахара-сан… — тихо зовёт он. Никто не отзывается. Он знает этот потолок, одиноко свисающую с него лампу, знает этот футон. И тонкий аромат жасминового чая, пропитавший буквально всё вокруг, он тоже знает. Любимый чай Урахары. Ичиго пробует двинуть рукой. Выходит тяжело, бинты не дают пальцам свободно сгибаться. Урахара, наверное, заваривает чай. Или курит трубку на веранде. Или снова изобретает что-нибудь. Или смотрит на него из угла комнаты и молчит… — Урахара-сан, — повторяет Ичиго. Мир снова погружается в тишину. За сёдзи темно, видимо, ночь. Можно даже различить вдалеке глухое пение цикад. А в комнате тишина. Ни единого шороха. Только запах жасмина. Но Ичиго уверен, что Урахара здесь. Урахара тише цикад, незаметнее темноты, он сливается с тишиной. Не увидишь, если он не захочет. Бесшумный и неуловимый. Но Ичиго знает, что он сейчас рядом. Чувствует. Не реацу, нет. Урахара не совершает таких оплошностей. Ичиго чувствует его. Он не может объяснить, как. Рыжий делает глубокий вдох. Рёбра начинает покалывать, но он игнорирует эту боль. Жаль, не всю боль можно так игнорировать. Затем поворачивает голову. Запах жасмина справа становится чуть насыщеннее. — Вы пили чай, прежде чем прийти сюда. А у него самого в горле сухо, как у Урахары в подвале. На мгновение ему кажется, что на зубах похрустывает песок. — Я бы тоже не отказался. Будто неделю не пил… Сглотнув тяжелый ком, Куросаки прислушивается. Но ничего не происходит. Минуты тянутся слишком долго. В этом доме время работает не так. Неудивительно, если Урахара действительно нашёл способ искривлять время. Скорее всего, так и есть. Веки медленно наливаются тяжестью. Он не знает, сколько проспал, но, видимо, недостаточно для того, чтобы восстановить силы хотя бы наполовину. А может ему просто дали снотворного или ещё какого-нибудь волшебного отвара, придуманного местным учёным-торговцем. В какой раз он лежит здесь, весь в бинтах, с обработанными ранами, чудом избежавший смерти? Он ведь даже не считал… в пятый, шестой, двенадцатый? Или и того больше. — Сколько раз, Урахара-сан?.. Ичиго сдавленно шепчет, не в силах говорить громче. Но Урахара его прекрасно слышит, он уверен. Нет ничего, что утаилось бы от Урахары. Всё, о чём рыжий думает сейчас, Киске уже каким-то образом знает. — Сколько раз вы уже спасали мне жизнь? Куросаки улыбается. Ведь Киске знает, сколько. А он, Ичиго, — неблагодарный мальчишка с плохой памятью. Сон придавливает к футону. Уже на грани, прежде чем вновь отключиться, он говорит: — Простите, что не помню точно, но… спасибо. За каждый. Утром его будит всё тот же аромат жасмина. Чашка стоит рядом с футоном. Он с трудом приподнимается и дотрагивается до неё перебинтованными пальцами. Чай уже давно остыл.