what was lost, will soon be found

« Пойдем. Пойдем со мной. » Ее протянутая рука и голос, звучавший будто где-то в другом мире, за дверьми его собственного дома. Это бесконечно притягивало его сердце, заставляя кричать и извиваться внутри, умолять, чтобы его выпустили, отпустили на волю, и он всем сердцем пожелал того, позволяя этой мысли поглотить себя. Он протянул ей свою руку, и вместе они убежали вглубь улиц под темнеющим небом. Он мог бы поклясться себе в том, что никогда ранее не чувствовал себя столь живым, как в этот момент; настоящее, чистое счастье окутало его, пока они бежали вдоль мощеных улиц и наскоро выстроенных кирпичных зданий. Ее смех, уносимый ветром, звучал так тонко, словно колокольчик. Его же смех звучал ниже, глубокий и полный различных оттенков, их голоса звучали почти в унисон. Они продолжали бег. Розовеющее небо растворилось в полуночи в тот момент, когда они достигли деревянного причала, обрамленного нежными волнами у пирса. Соленый воздух обдувал их лица, вздымая вверх ее волосы, а позади небо уже приобретало ночной окрас. Ее платье становилось воздушным, касаясь лодыжек, небрежно испачканных, что украшало ее подол, который был слегка разорван по шву, идущему вверх с правой стороны. Ее рука была теплой. Они остановились. Никогда больше он не должен будет сидеть в одинокой комнате взаперти, снова и снова заполняя страницы письма о жизни, которую он когда-то имел, письма, хранящегося сейчас в многочисленных экземплярах, украшая книжные полки. Теперь он будет жить собственными страницами, изучая любовь такой, какой он представлял когда-то, и станет узником свободы, терзающей его воспоминания так долго. И она будет тут же рядом. Она будет с ним все время. Они двигались к стене, окруженные мраком. Сев, они наблюдали за пучком мягкого песка и травы, выбрасываемого морским течением. Нежась от легкого бриза, они воссоединялись, руками или губами, и уходили в глубокую дремоту до вновь восходящего утреннего солнца. Лодки стали приезжать в гавань, рабочие начинали суетиться вокруг, бойко что-то выкрикивая, пришвартовывая судна и выгружая товар. Никто не обратил на них внимание, и они остались незамеченными, как пара, не представлявшая никакого интереса. Сейчас они были предоставлены сами себе. Это была их собственная жизнь. « Давай возьмем лодку, » — мягко прошептала она ему, щекоча дыханием ухо. «Мы можем уехать из этого ужасного места.» Медленно он повернул к ней голову, снимая со лба прядь, запутавшихся от ветра, волос. « Пожалуй, это все, чего я сейчас хочу. » Звонкий смех прозвучал снова, — мягкий колокольчик среди металлических лязгов железных кораблей. Теплота пробралась в каждый уголок их мира, освещая каждый темный угол, каждую спрятавшуюся необитаемую пещеру. С ней он был свободен от бремени семьи, вес которого отягощал и стал частью его самого, с тех пор как он ступил на порог своего дома. С ним она также могла быть свободной, распоряжаясь жизнью так, как захочет сама. Вместе они выбрали перевозной корабль, на котором еще были свободные места и хватало пайка. Им удалось устроиться довольно-таки удобно. Путешествие обещало быть долгим; передвигаться по океану было очень отважным, рискованным поступком, который мало кто осмелился бы совершить, но сейчас это было желанное препятствие. Вместе они уселись, запихнув вещи в угол трюма, рядом с бочкой, пахнущей спиртом, отделенные решеткой от остальных, чтобы не беспокоить моряков. Теплота неба скрылась с глаз, лишь слегка отдавая желтизной. В то время, как солнце забралось глубоко под океан, паруса были подняты. Они не могли видеть синей глубины воды, но могли чувствовать пульс волн, поднимающих судно вверх и вниз так нежно, словно кресло-качалка. Им ничего не было видно, кроме мороки, и деревянный интерьер трюма стад их домом. Кроме того, что трюм был домом, темень за бортом была также, как родная, и во тьме этой нашли они свет друг друга. Как и любая спичка будет скручиваться, пока не останется ничего, кроме щепки почерневшей древесины, так и путешествие не обещало быть благополучным долго. Несколько недель спустя их настиг шторм, бушующий и сотрясающий все вокруг, как будто сам океан был зол от одной мысли о корабле. Волны бились о корпус судна, ревущий ветер угрожал проделать отверстия в парусах. Дождь лил ручьями, обливая любого матроса, решившего выйти наружу. Молния проглядывалась, несмотря на то, что облака плотно закрывали солнце, с каждой вспышкой казалось, что начнется пожар или судно будет сбито одним ударом. Тем не менее, они выстояли посреди безжалостного океана, держась друг за друга, как будто это было единственное, что сохраняло им жизнь. При каждом резком повороте их животы болезненно скручивало, бочка эля повернулась набок и пролилась на дощатый пол. Запах спирта густо смешивался с чрезмерно мерзким запахом болезни. Корабль держался стойко. Мастерски выстроенный, он пережил все водные атаки. Плотные паруса удержались сильном ветру. Путешествие продолжалось. Шторм приутих, и капитан обещал, что спокойный путь был уже близок. Подпрыгивающий на волнах, корабль вновь вернулся к изящным покачиваниям и погода больше не грозилась сбить судно. Он и она крепко обнялись, тихо смеясь, игнорируя крики с палубы над ними. Мир, казалось, несмотря не все свои сопротивления, не выиграл бы. Но, так или иначе, они стали преимущественно сильнее. Счастливцы.        В один день корабль причалил. Это была их первая остановка. Она выпустила складки платья, теперь затхлого и изношенного, трепет наполнял ее грудь перед чистым воздухом нового мира. Он держал ее за руку, пока они сбегали по доскам, вновь не обращая внимания на крики рабочих позади. Они снова бежали, держась за руки, мимо вагонов, кораблей и людей, весело что-то кричавших. Ни разу он не ощущал себя столь живым, как рядом с ней. Она была маяком в его жизни, и сейчас, в этом новом мире, она могла позволить себе быть свободной, не загружаемая гнетом старого города. Она была предоставлена сама себе, и они одновременно могли принадлежать друг другу. Это было их счастье. Они остановились на зеленом холме с видом на океан. Корабли, проплывавшие где-то вдали, были как туманные пятна на фоне яркого горизонта. Снова ветер играл с ее волосами и платьем, принося свежий запах морской воды. Снова они вглядывались в нежные комки в воде, наблюдали, как они один за другим разбивались о камни, сохраняя спокойный ритм… Она заметила: « Смотри, что мы сделали, » — сказала она тихо с подлинным благоговением в голосе. « Мы приплыли. Мы выжили. » « Так мы и сделали, » — ответил он, тоже благоговея. Он протянул руку, взяв ее протянутую в свою, и они повернулись друг к другу, сливаясь в объятьях, не ведая конца. «Мы будем вместе, несмотря ни на что.»

Их жизнь растянулась до бесконечности, как океан перед ними, и бесконечность будет всем, что они будут иметь. Бесконечность будет всем, в чем они будут нуждаться.