Джи-Ха без особого интереса поглядывал на столпившихся у входа в драм-театр людей, которые, казалось, копошились подобно муравьям в тесном коридорчике. То и дело в разных местах время от времени мелькали яркие цветные пятна футболок, лозунгов, написанных на среднего размера банерах и просто фотографии известного музыканта.
За десять с половиной лет с начала его дебюта это стало уже своеобразной традицией — лениво посматривать на ярых поклонников, таких же творческих и открытых людей, как он сам, и на великое создание, которое неприметной тенью застыло у них за спиной. В этом странном мире у каждого человека, что обладает хоть каким-то мизерным, но талантом, есть Муза, — женщина или мужчина, которые помогают своим хозяевам создать множество поистине волшебных произведений. Естественное дело, увидеть сей «природный дар» может далеко не каждый прохожий. Гении видят гениев издалека, как меланхолично любил повторять один его знакомый — Сон Хак.
Сам зеленоволосый юноша получил свою известность благодаря игре на сямисэне. Его первое выступление проходило на небольшой сцене портового городка Ава, где он был знатным любителем заглянуть в местные бордели и подебоширить. Джи-Ха как сейчас помнил тот концерт. Нет, ноги у него не тряслись, как бывает обычно у всех артистов, выходящих к зрителям впервые, просто его Муза беспричинно отказалась выходить из своей комнаты, аргументируя это тем, что ее непутевый хозяин не умеет найти подход к женщине.
Воспоминания о том, как Воздушному пирату пришлось уговаривать старушку-Гиган выйти вместе с ним и подсказать в случае чего, вызвали тихий смешок и последующую за ним робкую улыбку. Сейчас все эти проведенные вместе с вредной капитаншей минуты отдавались приятным теплом где-то глубоко в сердце и заставляли Джи-Ха верить, что она всегда поможет, несмотря на свои нередкие придирки и отказы.
Фиалковые глаза мельком пробежались по Гиган, сидящей напротив, — ее все еще статное лицо уже успела немилосердно изрезать сетка морщин, яркий блеск в карих глазах потускнел и превратился в уставший отголосок былого пламени. Тонкие хрупкие руки Гиган все чаще подрагивали, а память начинала подводить, хотя старушка все еще была довольно-таки подвижной и ловкой для той, кто работает целыми сутками.
Молодой мужчина понимал, что ей нельзя лишний раз напрягаться и выуживать из седой головы все новые и новые мелодии, ну, или исправлять косяки и не состыковки в его нотных зарисовках. Однако женщина в упор не замечала его тревожных взглядов, а слова, касающиеся отдыха просто напросто пропускала мимо ушей.
«Ты знаменитый музыкант, Джи-Ха, я прекрасно вижу, что ты работаешь на износ и без меня, так что нечего сидеть без дела!» — следом, конечно же, следовал уже привычный удар по голове раскрытой ладонью и тихое бухтение для виду со стороны непосредственно самого зеленоволосого юноши.
Да, увы, Музы — существа не просто не вечные, как рассказывалось в древних сказках, а еще и мимолетные. Их жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бессмысленные скитания между людьми и долгосрочные капризы. Можно сказать, что капитан (как Джи-Ха называл ее за глаза) Гиган долгожительница. Она с Воздушным пиратом с самого рождения — целых двадцать пять лет, а вдохновители столько не живут.
— Эй, мечтатель, приехали уже, — прокуренный голос старушки звучал глухо, даже на пару тонов ниже, чем у самого музыканта. — Выходим, публика ждать не будет, а концерт уже через полчаса, — Гиган без прелюдий открыла дверь шикарного автомобиля и с далеко немалой силой подтолкнула рассеянного хозяина в широкую спину.
— Да иду я, иду, капитан, — шутливо отсалютовал Джи-Ха и лукаво подмигнул своей главной помощнице. Ткань его длинного восточного одеяния приятно зашуршала, и молодой мужчина быстро выскользнул из салона, а затем, как подобает, подал руку своей спутнице.
Яркие вспышки фотокамер едва ли не мгновенно ослепили пару, а музыкант и его Муза едва сдержались, чтобы не сложить руки козырьком и прикрыть глаза. Громкие визги неприятно звенели в ушах множеством колокольчиков. На губах обоих застыла дежурная улыбка — фанатов принято радовать даже такими вот простыми мелочами. Тем более, что Джи-Ха позволял зрителям видеть его личного вдохновителя вплоть до выхода на сцену.
Воздушный пират шел, лениво переставляя ноги и едва подавляя в себе желание спрятать руки в карманы брюк, а Гиган, наоборот, старалась держать спину идеально ровной и чеканила шаг. Время от времени женщина заботливо поправляла сползающую с плеча хозяина кожаную лямку чехла для инструмента, активно делая вид, что ей совершенно все равно на состояние зеленоволосого юноши.
Музыкант добродушно усмехнулся и отправил куда-то в толпу воздушный поцелуй — новая волна криков и визга повторно вдарила по ушам, но Джи-Ха успел втянуть Музу внутрь и захлопнуть дверь черного входа. Женщина одарила его тяжелым взглядом и дала несильный подзатыльник.
— Неужели нельзя без этого? — хмуро поинтересовалась она и скрестила руки на груди.
— Прости-прости, никак не могу отучиться.
Джи-Ха виновато почесал затылок и обиженно надул губы — вечно она так.
Узкий коридор больше походил на продольное щупальце какого-то неведомого монстра, у которого, к тому же, еще и выскоблили все мясо и раздробили кости, оставив сверху только титановую шкуру. Редкая мебель в виде небольшим угловых тумбочек, пары кресел с высокими жесткими спинками и всего одним журнальным столиком, была разбросана по погруженному в приятный полумрак помещению. Яркий белый свет горел немного дальше, ближе к входу в комнаты ожидания и репетиционные залы.
Уже по привычке, нежели по какой-то другой причине, музыкант закрыл железную дверь за засов, а затем пару раз повернул в замочной скважине личный ключ, который имелся у каждого из «завсегдатаев» драм-театра. После последнего поворота раздался тихий щелчок, и на небольшой панели справа от двери загорелся зеленый люминесцентный светодиод — сигнализация включалась на автомате.
Когда Воздушный пират закончил «баррикадировать» служебный вход (в общем-то уже не являвшимся тайным) и обернулся, Гиган уже скрылась в освещенной части помещения, не став его дожидаться. Как она часто любила повторять: «Не маленький, глядишь, в трех комнатах не заблудишься».
Здесь, конечно, старая Муза значительно приуменьшила, но сам факт это дело не меняло. Здание Джи-Ха знал, как свои пять пальцев, и вполне спокойно мог найти нужную ему комнату даже с завязанными глазами. В этом капитан была права. Наверняка она пошла к организатору очередного концерта, чтобы отметиться. Обычно он сильно нервничает, если хоть одна пара задерживается, пусть даже на минуту. Вот ведь неспокойный дядька. Наверное, сейчас трусцой бегает по своему кабинету туда-сюда и грызет от досады ногти.
Тихонько рассмеявшись себе под нос от забавной картинки, возникшей перед глазами, молодой мужчина поправил парочку вылезших из низкого хвоста прядей и спокойно двинулся вперед. Его личная «комната ожидания» была пятой с другого конца коридора, ближе к залу, а ключи были как у него, так и у Гиган. Можно не ждать возвращения личного вдохновителя, а сразу пройти и подготовить инструмент, поправить костюм, повторить мелодию и сверить ее с нотами в папке.
Тяжесть сямисэна за спиной заставляла Воздушного пирата постоянно думать о спутнице всей своей жизни, причем в прямом смысле этого словосочетания. Капитан и сегодня будет работать, не покладая рук.
— Господи, какая же она упрямая, — всплеснув руками, аки актер из какой-нибудь трупы, бросил Джи-Ха в пустоту. Взор фиалковых глаз невольно зацепился за яркую кроваво-красную штору, которой не было еще вчера. Почему-то мужчине показалось, что она из бархата — мягкая и приятная на ощупь.
— Хоть у кого-то из декораторов появился вкус, — снисходительно заметил он и, проходя мимо, поддался мимолетному соблазну провести по ткани рукой.
Гулкий звук шагов резиновым мячиком отскакивал от пола и стен, из приоткрытых дверей доносились приглушенные разговоры и такие же тихие смешки. До его личной комнаты всего двадцать пять шагов, — это Джи-Ха запомнил в четвертый визит.
Со стороны выхода на сцену на него веселым ураганчиком налетел уже знакомый светловолосый вдохновитель с широко распахнутыми и просто до ужаса наивными лазурными глазами. Зено всегда был непослушным мальчишкой и, похоже, сейчас он активно удирал от собственного хозяина. Решил взбодрить перед выступлением, так сказать. А игра в догонялки, которая уже через пару минут может перерасти в прятки, несомненно, должна помочь его хозяину.
Низенький мальчишка специально громко, чтобы его услышали даже в закрытых комнатах, расхохотался, резво обогнул неожиданное препятствие в лице музыканта и веселым солнечным лучиком помчался дальше.
Следом за ним, как и предполагалось, несся запыхавшийся растрепанный парень, то и дело успевающий поправлять чехол с гитарой на плече — не дай Бог, свалится. Тонкий пепельный хвостик бил парня между лопаток, как будто подгоняя. Киджа кивком головы поздоровался с давним знакомым, ибо времени на слова у него уже просто не было, и помчался дальше, поток ругательств, судя по всему, иссяк где-то ближе к середине забега.
Джи-Ха только успел порадоваться, что так бегать за своей Музой ему никогда не проходилось. Гиган, когда была молодой, любила громко хлопать дверьми и кидаться в него остро заточенными перочинными ножами. Откуда, на ту пору, девушка их брала, зеленоволосый музыкант мог только догадываться.
Через пару мгновений он уже стоял перед деревянной дверью и положил руку на округлую ручку. Только Воздушный пират хотел повторно залезть за связкой ключей, как заметил, что, в общем-то, ручка слишком легко поддается для закрытого входа. Удивленно вскинув брови, молодой мужчина еще некоторое время в задумчивости смотрел перед собой, но все же вошел. Джи-Ха настороженно покрутил головой, и его цепкий взгляд снова запнулся за что-то насыщенно-красное.
Аккурат напротив него чуточку испуганным каменным изваянием застыла миниатюрная девушка в расписном кимоно. Длинные волосы лежали на ее покатых плечах языками костров, струились по спине алыми росчерками. Массивные серьги сразу же привлекали внимание. Странный блеск сиреневых глаз завораживал и напоминал о чем-то давно забытом.
— Привет, — с легкой улыбкой поздоровался Джи-Ха. Сейчас, когда он осмотрел свою неожиданную гостью, вопрос о том, как она сюда попала, исчез как-то сам собой. Перед ним, без всяких сомнений, стояла самая, что ни наесть настоящая Муза. Вот только она была какая-то… пустая что ли?
— Кто дал ключ? — с чуточку игривыми нотками поинтересовался музыкант и свободно подошел к небольшому кожаному диванчику, щелкнул выключателем.
Мягкий рассеянный свет осторожно коснулся поверхности предметов и залег на персиковых обоях слабой тенью.
Красноречивое молчание стало ему ответом.
— Ладно, не хочешь говорить, не говори, я особо не возражаю, — неопределенно пожал плечами Джи-Ха и осторожно спустил с плеча чехол с инструментом, неспешно расстегнул молнию. — Как зовут-то тебя хоть, скажешь?
— Йона, — негромко выдохнула Муза. Ее нежный голос звенел от напряжения, в то время как тонкие руки слабо подрагивали, перебирая между пальчиками ткань длинного рукава.
Короткое звучное имя вдохновительницы оставило на языке приятный, чуть вязковатый вкус крыжовника, а следом за ним ощущалась приятная сладость клубники. Какое интересное сочетание и яркий контраст. Джи-Ха даже позволил себе слабо усмехнуться своим мыслям.
— Ты потерялась? Может быть, отстала от хозяина и… — договорить Воздушный пират просто напросто не успел — его нагло и бесцеремонно перебили. Причем сделала это не милая и застенчивая девица с необычным цветом волос, а его собственная Муза.
— Что ты здесь делаешь? — грубо, опасно сузив карие глаза и скрестив руки на груди. — Неужели, уже все? Или, хочешь сказать, что этот глупый парнишка смог пересечь границу, отделявшую обычных людей и истинных создателей, м?! — с явным вызовом, броско спросила седая женщина и сделала шаг вперед, закрыв своим ровным станом подопечного.
— Нет, я не за ним, — печально улыбаясь, ответила Йона и осторожно сняла с волос старинный гребень с выпирающим пионом. — Это финал, капитан Гиган. Прости, — чужая вдохновительница слабо покачала головой и нервно покосилась в сторону открытой двери.
— Можно мне остаться хотя бы на последний концерт? — довольно-таки скупо поинтересовалась старуха, жестом показав музыканту не вмешиваться. — Я знаю, что Музы столько не живут, дитя, но позволь оттянуть положенный срок на час, прошу.
— Смело, — с приятным удивлением заметила аловолосая девушка, покрутив цветной заколкой перед глазами. Она смотрела на вещь как будто оценивающе, а порой не сводила внимательного взгляда с Гиган. — Вы уже скрипите, сами знаете. Голос сел совсем, — с открытым упреком. — Многие просят хотя пять минут, а у Вас, как всегда, большие запросы, капитан. Но я даже рада, что Вы не изменились даже под влиянием хозяина.
— Кто это? — осторожным шепотом спросил Джи-Ха, стараясь говорить так, чтобы его слышала только персональная Муза и никто другой. — И о чем вы говорите, я не понимаю…
— А ты разве не помнишь ее? — с неприкрытым недоумением спросила Гиган и даже отступила в сторону, чтобы дать Воздушному пирату получше рассмотреть неожиданную гостью. — Девочку, подарившую тебе самую первую мелодию? — с сомнением уточнила женщина, и губы ее сжались в тонкую полоску.
— Разве это был не сон?
— Сон, — довольно-таки легко согласилась Муза и с силой ткнула длинным пальцем мужчине в лоб. — Хочешь сказать, что думал, что это твое сознание породило ту девчушку? — Джи-Ха заторможено кивнул. — Ну, с одной стороны, ты прав, но с другой, тебя никогда не напрягало, что все наши совместные работы отталкиваются именно от нее? Мы переделывали твою первую мелодию на другие лады, кое-где переставляли ноты и меняли диезы на бемоли, но никогда, никогда ее содержание не искажалось до неузнаваемого.
— Гиган-сан, я дам Вам время проститься с ним, те два часа, что будет идти концерт. Надеюсь, этого хватит? — Йона прервала несмело, можно сказать, даже отчаянно. Ее покрасневшие глаза жгло от не пролитых слез, а кончик носа неприятно покалывало. На сердце молодой Музы залегла тоска, какое-то странное разочарование и что-то еще. Что-то не совсем понятное для музыканта.
Девушка, не дожидаясь ответа, плавно выскользнула из комнаты и растаяла за поворотом дымкой тумана, обратилась призраком и унесла всю горечь и боль с собой. А Джи-Ха только после ее ухода невольно задался вопросом: «Откуда ему известно, что чувствует эта незнакомка с красивым именем?»
— Она добрая девушка. Другая на ее месте не дала бы и лишней минуты, — со скупой улыбкой проговорила старуха и с тяжким вздохом опустилась в кресло, аккурат напротив того места, где стоял Джи-Ха. — Тебе лучше присесть, парень, рассказ будет не пятиминутным.
— Я не просил ничего мне рассказывать, капитан. Но, признаю, я обеспокоен. Даже больше, чем Вы думаете. Всю свою жизнь я считал, что Вы — моя истинная Муза. Вдохновительница, которая подарила мне множество прекрасных мелодий, однако сейчас, когда я повстречал эту странную девчушку… Мне кажется, что меня огрели кувалдой по голове, — вполне честно признался музыкант, рассеянно поглаживая длинными пальцами тонкие струны сямисэна, которые тихонько отзывались на каждое прикосновение.
Кровь как будто закипела в жилах и сейчас извивалась, подобно алой атласной ленте с обожженными концами. Где-то в глубине сердца лениво колыхались чернильные разводы, отдаленно напоминающие звенья цепей, пугающая пустота затягивала собой все сочиненные ноты, оставляя в голове только одну единственную певучую мелодию, которая, казалось, била церковным набатом по мыслям. Раздражало жутко, до судороги в руках, но в то же время дарило спокойствие. Противоречия и парадоксы зеленоволосого мужчины плавно выкорчевывали наружу, стоило только вспомнить застывшие стеклянными переливами глаза.
— Не перебивай старших! — пожилая женщина раздраженно сверкнула тяжелым взглядом и недовольно поджала губы. Воздушный пират невольно порадовался, что решил в кои-то веки обезопасить себя и убрал длинную бамбуковую палку из комнаты. Будь она сейчас здесь, Гиган, наверняка, с огромным удовольствием схватила сие оружие и стукнула по многострадальной голове.
— Как ты уже понял, эта девушка — Йона — является твоей настоящей Музой, которая родилась с тобой в один день. Свою первую мелодию ты получил ближе к восьми годам, но, вероятнее всего, ты и сам прекрасно это помнишь. На ту пору твоему отцу оставалось отсидеть всего лишь жалкий месяц, поверь, он очень хотел тебя увидеть, Джи-Ха. Однако именно в этот период, как назло, судьба решила зло пошутить, и у Гаро на медицинском обследовании обнаружили рак последней стадии. Перед смертью я пообещала ему, что исполню его последнюю волю и мечту — посмотрю на тебя вместо него. Когда я уже почти добралась до вашего дома, Гаро умер, мое тело уже начало становится блеклым и превращаться в погребальный туман, когда вы вместе с Йоной — ты еще не мог ее видеть — выскочили из-за кустов. Я слышала твой задорный мальчишеский голос, но увидеть уже не могла.
Я не совсем поняла, что именно произошло, но я резко вынырнула из тьмы. Красноволосая девчушка держала меня уже за молодую руку, а вокруг нее плавно клубилась розоватая пелена, которая и перетекала в меня. На ту пору я была так ошеломлена, что только спустя многие годы поняла — она подарила мне весьма долгий срок, отдав в замен годы своей жизни. Когда Йона уже почти погрузилась в кокон сновидений, она попросила приглядеть за тобой, пока она не проснется снова.
Время пришло. Сыграешь на сегодняшнем концерте для меня?
Джи-Ха видел, как в глазах его спутницы патокой разливалась боль, а морщинистые руки крепко-крепко сжимали юбку длинного платья. Печальная улыбка была даже хуже слез, которые жгли музыканту очи, но он не должен проронить ни одной капли — Гиган слишком явно давала понять, что не хочет видеть отчаяния в сердце своего воспитанника.
Неприятный ком застыл в горле сразу у обоих, кончик носа покалывало маленькими невидимыми иголочками, а из груди рвался громкий крик, который так и остался сидеть на замке, подобно дикому зверю.
По телу музыканта пробежались мурашки, руки как-то безвольно повисли, хотя должны были сжиматься в кулаки. Расставаться было слишком больно. В тот вечер никто из них не проронил больше ни слова, да и не нужно было. Они были вместе слишком долго, чтобы в один момент Джи-Ха смог с легкостью стереть любимую Музу из своей жизни и принять другую. Чужую и родную одновременно.
…Сердце жгло раскаленным железом, когда молодой мужчина стал играть на концерте. Здесь было все — первое появление его старой дамы на свет, их первая мелодия, пусть это и была переделка уже существующей музыки, смех и шуточные ссоры, капризы, весенний дождь и шумное море, которое так любила Гиган… Вдохновительница не подсказывала ему; она застыла за спиной молчаливой тенью и несильно сжимала его правое плечо.
Я рядом. Играй.
В какой-то момент Воздушный пират понял, что эта самая дряхлая рука больше не лежала на его плече, а сам он смотрел исключительно в пол, чтобы скрыть стекающие по щекам горячие слезы. На плечо ему легла уже другая рука — хрупкая и совсем маленькая, с редкими мозолями. И как бы Джи-Ха не хотелось оттолкнуть Йону, по окончанию мелодии он не сделал этого. Привычно поклонился и спешно удалился со сцены, на сегодня с него хватит.
Аловолосая девица шла за ним, виновато опустив взгляд в пол и даже не смея поднимать его на своего хозяина. Сегодня родилась еще одна, отличная ото всех мелодия. Песня капитана Гиган. Ее личная, финальная, ставшая прощальным подарком как от Джи-Ха, так и от Йоны.
Как только пара покинула пределы коридора и скрылась в личной комнате музыканта, зеленоволосый мужчина отставил инструмент в сторону и сел на кожаный диван, откинув голову назад. Пустой взгляд фиалковых глаз устремился в идеально белый потолок.
— Если ты не примешь меня, я пойму, — звенящее от напряжения царство тишины было нарушено парой слов. Джи-Ха ждал, что девушка продолжит, но она снова замолчала. Ему не нужны были снова жалости, а ей презрительные взгляды. Тишина стала успокоением для обоих.
***
Работать в паре с Йоной первое время было довольно-таки трудно. Она боялась сказать ему лишнее слово, или правильно поставить пальцы на струнах в аккорде, а он пытался абстрагироваться от всего мира и просто играть. Первые четыре недели пара и не разговаривала-то толком. Все их общение заключалось только в коротких отрывистых и односложных репликах: «Привет», «Мне кажется, мелодия должна звучать несколько по другому» и прочее. Капитан Гиган без прелюдий бы дала ему по рукам и показала как это делается, а потом бы вечно напоминала скрипучим голосом: «Фальшивишь!»
Но новая Муза не была похожа на старую.
И как бы принцесса — как прозвал ее Воздушный пират — не говорила, что он для нее самый дорогой и родной человек, мужчина не верил. Она касалась его, еле задевая кончиками пальцев, а на концертах монолитно опускала руку на плечо и застывала. Возникало досадное ощущение, что Джи-Ха был ей неприятен.
Впервые они стали ближе, когда Йона, уже порядком раздраженная лживым брынчанием хозяина, стукнула его ребром ладони по голове и даже прикрикнула. Правда, принцесса тут же спешно извинилась и предложила продолжить на следующий день, а потом едва ли не бегом скрылась в потемках коридора его личной студии. Музыкант был настолько удивлен и обрадован одновременно, что на некоторое время даже забыл как дышать, а когда очнулся, вдохновительницы уже и след простыл.
Джи-Ха стал наблюдать за ней, и, как выяснилось, Муза не любила всего две вещи — оставаться в квартире вместе с мужчиной, если он, конечно, не спит, и свои длинные волосы цвета заката. Последнее открытие стало самым удивительным фактором для Воздушного пирата, но виду он не подал.
Через месяц, когда его нотная тетрадь просто пестрила новыми мелодиями и короткими зарисовками, он впервые обнял ее, а потом подарил новую заколку с ярким цветком белого ликориса по центру. Через полтора Джи-Ха полюбил ее, когда она тайком пробралась в его комнату и, думая, что уставший хозяин спит, накрыла его одеялом и аккуратно сложила разбросанные по полу вещи.
… Молодой мужчина был весьма расстроен, когда Йона вернулась домой с коротко обрезанными волосами, но неизменной заколкой сбоку. Локоны были обкорнаны неровно, слишком коряво даже для любительской стрижки. В тот день Джи-Ха не пошел в студию, а помог принцессе подравнять волосы. Вечером того же дня он заметил на икре Йоны кожаный ремень с перочинным ножом.
Через неделю напавших на Музу людей доставили в больницу с переломами и сотрясением. Нападавшего никто из пятерых так и не смог опознать. Джи-Ха вернулся «с прогулки» поздно, однако с удивлением заметил, что в его комнате горел свет.
«Наверное, Йона забыла потушить, когда уходила», — отстранено подумал музыкант и, скинув с ног ботинки, прошлепал босыми ногами по холодному полу прямиком к себе.
К удивлению последнего, аловолосая Муза сидела на двуспальной кровати непутевого хозяина и сверлила его тяжелым взглядом, скрестив руки на груди. Рядом, на прикроватной тумбочке стояли три чашки из-под кофе.
Воздушный пират мягко и как-то рассеянно улыбнулся, неспешно приблизился к личной вдохновительнице и порывисто обнял — очень крепко, прижимая ближе к себе. Других выражений симпатии Йона не понимала, сколько с ней не заигрывай. Хотя делал он это не часто.
— Что случилось, Джи-Ха? — с тяжким вздохом спросила Йона, осторожно укладывая голову ему на плечо. Руки уверенно обняли в ответ и практически сразу стали перебирать спутанные в низком хвосте волосы.
— Ничего. Просто так, — с тихим смешком заметил музыкант и с удовольствием втянул в себя приятный запах малины, исходивший от волос девушки. — Захотелось, — через некоторое время добавил молодой мужчина.
— Знаешь, вчера я почувствовала, что ты полюбил меня, — почему-то шепотом сообщила вдохновительница и постаралась скрыть пунцовое лицо в длинных прядях Джи-Ха. — Прикосновения стали иными, — выдержав паузу, неловко пояснила она.
— Нет. Я прикасался к тебе, как всегда, — едва ли не мурча произнес музыкант, наслаждаясь долгожданным теплом. — Я давно полюбил. А вчера ты почувствовала, как полюбила меня.
Йоне хотелось плакать от счастья, а Джи-Ха просто прижимать ее к себе. Они смогли преодолеть порог отчуждения и холода,
единственным порогом навсегда оставалось время…
