Сильнее всех преград

Драко не мог подумать, что все закончится именно так. Не разрыв, измена, а наследие. Все ждали этого, как чуда, а Малфой ждал со страхом. Прекрасно понимая, что гены отца и матери скорее всего сыграют решающую роль. Они пренебрегли правилом не вступать в связь до вступления в наследие. Пренебрегли указом Министерства. Понимающего, что наследие не всегда предсказуемо и поэтому лишь после вступления в него следует подыскивать себе пару. «Отец предостерегал… » Кусая губы, чтобы хоть как-то сдержать слезы. С ненавистью разглядывая свою побелевшую кожу, с ненавистью разглядывая в зеркале глаза, теперь напоминающие льдинки. «Не хочу, не хочу…» Ему лишь восемнадцать. И он уже знает, что такое боль, разрывающая сердце. «Гарри… Теплый Гарри… Родной, невозможный Гарри» Огонь и лед. И смерть, если они… Драко магически сильнее Гарри. Малфой убьет Поттера. Лед уничтожит огонь. Драко уткнулся лбом в отражение, не замечая, как прохладная, хрустальная слеза стекает по щеке. Последний курс Хогвартса. А дальше блестящая карьера. Малфой-старший позаботится о сыне. Но он никогда не сможет его сделать счастливым. *** Малфой вспоминал минуты, часы, дни, недели, месяцы своего счастья с Гарри. Задумчиво посасывающий кончик пера Поттер, громко радующийся победе в квиддич, отдающийся без остатка и берущий Поттер, обнимающий, когда Драко плохо, веселящий, когда грустно. Его было много. Этого Гарри. Шумного, но и всегда чувствующего своего Драко. Отзывчивого, покорно отдающегося Драко, жадно наваливающегося, врывающегося, крепко прижимающего к себе Драко. Драко, которого порой хотелось стукнуть по носу за его заносчивый и высокомерный вид. И тут же зажать в укромном уголке, покрывая поцелуями кожу, зарываясь руками в платину волос, любуясь, как подрагивают светлые ресницы, как дышит, как вздыхает его любовь. Наслаждаясь вкусом поцелуев, наслаждаясь запахом любимого. Они понимали друг друга с полуслова, они дышали одним воздухом, занимаясь сексом, утопая в неге. *** — Малфой, открывай, — Гарри уже как десять минут ломился в мужской туалет, надежно запертый чарами. — Уходи. — Нет. — Уходи, я сказал. И чтобы больше ко мне не приближался, — пытаясь вложить, как можно больше злости в голос. — Наша связь была ошибкой. Я не люблю тебя. Тишина… «Ушел? Ушел. Он гордый. » Сползая по стене, прикрывая лицо руками… Чувствуя, как сердце разбивается на части. Чувствуя, как его осколки оставляют кровавые раны в душе. Превращая ее в лохмотья. Жизнь без Поттера это не жизнь. Она станет лишь тенью. Как и Драко станет пустым. Пусть, пусть… Главное, что Гарри останется жив. Его сердце не заледенеет, не остановится. — Тебе не избавиться от меня, хорек, — кашляя, отмахиваясь от пыли, стирая рукавом сажу с щеки. Дверь пришлось вынести заклинанием, и теперь она лежала на кафельной плитке — вся потемневшая, словно обгоревшая. — Идиот… Встрепанный, чумазый идиот… — Ага, как и ты… Малфой фыркнул. — Ну хорошо. Прилизанный, заносчивый идиот… — Уходи, — совсем по-детски, пряча лицо в коленях. — Нет. — Ты посмотри на меня… — выкрикивая слова, показывая свои ладони. И Поттер смотрел на Малфоя, смотрел на его кожу, словно припорошенную инеем. «Как ледяной принц… » Чувствуя щемящую нежность в сердце, чувствуя, как тепло приятно покалывает кончики пальцев. — Это невозможно, Поттер. — А мы попробуем… — Огонь и лед несовместимы, Гарри…- с такой горечью в голосе, что Поттер понял, что Малфой даже готов отказаться от него. Лишь бы он был, жил… — А мы попробуем… — вновь повторяя. — Боль ничто. — Я могу причинить сильную боль. Твое сердце может остановиться… — шепча побелевшими губами. Но не в силах противиться Гарри, протягивающего ему руки. Соприкосновение кончиков пальцев, сияние магии… Любовь способна сломить любые преграды, любовь способна сотворить чудо. Ближе, ближе… Жар и холод… «Поглощая» друг друга, нарушая законы природы, но в этом и заключается сила любви. Несмотря ни на что, вопреки всему. Боль… Такая боль, что они кусали губы до крови, но не разжимали объятий. — Гори со мной… — Сияй со мной… Две фигуры, два сердца, две души. Огонь и лед… Вихрь стужи, языки пламени... Казалось юноши соперничают, меряясь силами. Но они тянулись друг к другу, сквозь боль выворачивающую наизнанку, сквозь рассудок, сквозь потоки магии. И уже «перетекая», связывая, магия ласкала их. Решившихся, не побоявшихся. Дополняющих друг друга, не мысливших жизни друг без друга. И магия бушевала, искрилась… Пока наконец не успокоилась, превратившись в легкие нити, которые теперь пронизывали Гарри и Драко. Уже без боли касающихся, цепляющихся друг за друга, словно каждый был оплотом для другого в этой жизни. — Получилось, — устало прижимаясь лбом ко лбу Драко, не замечая, как пот стекает по вискам. — Получилось, — нежно стирая влагу. — Приятно… Ты прохладный… Красивый и только мой, — чуть хрипловато шепча на ухо. — А ты горячий… Пламенеющий, яркий. И мой, мой… И падали снежинки тут же тая, и тлели язычки пламени... *** Год спустя… — Смотри… Показывая Драко огненного дракона. Роскошного, полыхающего. Выпускающего из пасти языки пламени. — Не, вот… Показывая Гарри мгновенно сотворенного из воды ледяного дракона. Сверкающего на солнце тысячами огоньков. И шутливо-заносчиво посматривая на возлюбленного. И тут же получая щелчок по носу. — Ага, попался… Смеясь, скатываясь с пригорка, вдыхая ароматы цветов, наслаждаясь теплотой солнца. И весь мир сейчас стал для них одной точкой — усыпанное душистыми цветами поле, взаимные ласки и любовь, наполняющая сердца.