Права на личную собственность

- Ты что творишь? – шипит Джон, когда Шерлок с силой толкает его к холодной стене и забирается ладонями под рубашку. – Мы в засаде, вообще-то. Шерлок только нетерпеливо выдыхает, склоняет голову и кусает его шею. Не целует, не прикусывает – кусает с силой, как будто на самом деле хочет прокусить кожу. Джон резко втягивает воздух и отталкивает детектива от себя. Шерлок этого не ожидает, отшатываясь, он чуть не падает, но все же удерживается. А в следующую секунду Джон обнаруживает, что его руки крепко сжаты руками Шерлока, разведены в стороны и прижаты к стене. Потом что-то соображать становится сложнее, потому что Шерлок, наклонившись, проводит носом по шее, скользит губами по ключицам, целует челюсть, проникает языком в рот… - Ты в курсе, что трешься пахом о мою ногу и стонешь, как будто с ума сходишь? - отстранившись, насмешливо интересуется Холмс и весьма похоже передразнивает: - Мы в засаде, вообще-то. А ты шумишь. Теперь, когда тонкие пальцы не гладят спину, а ловкий язык не творит во рту что-то невообразимое – соображать удается гораздо лучше. Джон чувствует, как поднимается в нем смущение. Он все еще немного стесняется того, как реагирует на Шерлока. Все-таки почти сорок лет он был не геем, а тут на тебе. - Я… да. Что на тебя нашло, Шерлок? - А тебе не нравится идея заняться сексом прямо здесь? Нас в любой момент могут поймать, застукать… Лестрейд… - Шерлок говорит тихо, откровенно соблазняет: знает, чертов провокатор, что ему невозможно отказать. Особенно когда он говорит таким голосом. - Ну да, и подстрелить нас тоже могут в любой момент, - иронизирует Джон, но он уже согласен, конечно же, он согласен. Шерлок это видит и, не колеблясь, прижимается тесно, совсем близко, хватает Джона за запястья и удерживает их одной рукой. - Здесь никого пока нет… но и наш убийца, и Лестрейд, и даже Донован появятся здесь не позже, чем через десять минут… так что… замолчи и не мешай мне… я собираюсь отомстить тебе, - рывками выдыхает Шерлок, вылизывая ухо Джона. Опасность быть пойманными заводит Джона, он почти ничего не соображает, чувствуя горячий язык и слыша рваное дыхание, и ему почти безразлично, что говорит Шерлок, но через несколько секунд Джон все-таки осознает, что именно тот сказал, и он находит в себе силы шепнуть: - Отомстить мне? Шерлок кладет ладонь ему на ширинку, свободной рукой теребя соски Джона. Через рубашку – но так даже лучше, иначе бы совсем невозможно было сдерживаться. Впрочем, он и без того уже почти не может. Иногда кажется, что то, что с ним творит Шерлок – противозаконно. Никогда раньше, до него, никогда, ни разу не было у Джона таких жгучих, ярких ощущений во время секса. Бывший девственником тридцать лет, Шерлок учился невероятно быстро – естественно, никак иначе не могло быть. И, кажется, теперь Джон, занимавшийся сексом с шестнадцати, знал о нем меньше, чем Шерлок, у которого была масса теоретических знаний, непрерывная жажда экспериментов и Джон в качестве подопытного. - Отомстить тебе, - подтверждает Шерлок и вдруг сжимает мочку уха Джона в зубах, и это больно. - За… что, - у Джона нет сил даже придать фразе вопросительную интонацию. Колени подгибаются, и Шерлок одной рукой плотно обхватывает его за талию. Губы горят, кожа плавится, как Шерлоку это удается? И сам он на Шерлока влияет так же, но у детектива с выдержкой получше, чем у эмоционально открытого Джона. - Ты целовал их, оставался у них на ночь, улыбался им, ходил с ними в рестораны, - жестко говорит Шерлок и начинает наконец расстегивать рубашку Джона. Сам он в застегнутом пальто, собранный и почти сдержанный, только губы раскраснелись, и глаза горят бешеным огнем. - Кого я целовал? – Джон ничего не понимает, и он не в состоянии поддерживать разговор. - Их, - Шерлок целует его грудь, оставляя засосы и красноватые следы, и обнимает слишком крепко, до настоящей боли в костях, и кусает слишком больно, и слишком сильно сжимает. От ласки или хотя бы осторожности тут нет ни следа. Шерлок напоминает дикого зверя, и на мгновение Джону становится почти страшно. Поднятые вверх руки начинают затекать и болеть, Джон пытается высвободить их. Ничего не выходит, наоборот, Шерлок стискивает их еще больше и вжимает все тело Джона в стену, коленом раздвигая его ноги. У Джона перед глазами кровавая пелена, эрекция болезненна донельзя, и он вяло двигается в попытке отвоевать хоть немного свободы действий, и тут же вскрикивает от внезапной боли, когда Шерлок с силой стискивает его член в руке. - Ты даже думал, что любил их, я прав? Как ты мог думать так, Джон? – говорит Шерлок. - Ты мстишь мне за моих бывших? – неверяще бормочет Джон. - О, кровь отлила от мозга, и теперь ты соображаешь еще медленнее обычного, - Шерлок жадно целует его, скользя языком по зубам. – Скажи, ты можешь вспомнить лицо хотя бы одной? Можешь? - Не могу, - стонет Джон, и он не может. Господи, как он хочет обнять Шерлока в ответ, освободить бы хотя бы одну руку. - Может быть, голос? Или имя? – Шерлок прижимается губами к его виску. - Не-е-ет, - хрипло шепчет Джон, чувствуя, что почти помешался. – Ничего. - Разный рост, разный цвет глаз, разный цвет волос, но суть одна и та же: пустые, скучные, назойливые идиотки. Ты согласен со мной? Джон слепо тянется к этим потрясающим, пухлым губам, но Шерлок отворачивается. - Ты согласен со мной? Они ничего не стоили для тебя. Голос детектива доносится как через толстый слой ваты. От напряжения, боли и острейшего наслаждения от быстрых поцелуев и укусов звенит в ушах, и все, что может Джон, - это слабо кивнуть. Но Шерлоку этого мало. - Скажи! – требует он. – Скажи мне это, Джон! Его голос эхом отражается от кирпичных стен заброшенной фабрики, где они находятся, и Джону вдруг кажется, что Шерлок заполнил собой все пространство, все помещение, а он сам, Джон Ватсон, очень маленький и совсем беззащитный. Приходится собрать все силы воедино, чтобы суметь произнести что-то членораздельное, когда хочется только стонать и кричать во весь голос. - Ничего не стоили, - говорит Джон. – Ни одна из них. - Ты любишь только меня, - глядя ему в глаза, откликается Шерлок. - Только тебя. - И никогда ни одна женщина… - Боже, ну разумеется, никогда, - выплевывает Джон. Он возбужден, кажется, сильнее, чем когда бы то ни было, но уже справился с голосом и даже почти вернул самообладание. - И ни один мужчина. - Ты идиот, - сообщает Джон. – Очевидно, что никогда и никто. Зубы Шерлока сверкают в окружающем полумраке. Помня, как Шерлок кусал его, Джон инстинктивно пытается коснуться шеи, забыв, что его руки все еще несвободны. Но Шерлок просто улыбается, он не собирается больше кусаться. Он выпускает запястья Джона. Раздается шорох, и Джон напрягается, вдруг вспомнив, зачем они сюда, собственно, пришли - убийца, - но это всего лишь Шерлок опускается на колени и торопливо расстегивает ширинку Джона. Когда член вырывается из мучительных объятий джинсов, Джон кричит. И захлебывается криком, потому что Шерлок берет в рот. Джон чувствует, как расслабляется горло Шерлока, как трется член о нёбо, и во всем мире остается только это потрясающее ощущение. Шерлок сосет, и, Боже, он настолько нежен, насколько вообще возможно. Это похоже на извинение за все, что он тут творил с Джоном, но это не то. Шерлок не извиняется, - он благодарит. Джон не может держаться долго, он ходил по краю все последние двадцать минут, и сейчас он наконец срывается в пропасть. Восхитительно долгий полет, с пустотой в голове и именем Шерлока на губах. Шерлок, смутно осознает Джон, кончает тоже – так и оставшись в пальто, стоя на коленях, только что проглотив сперму любовника, не прикоснувшись к себе ни разу. Ноги дрожат, и Джон сползает на пол рядом с Шерлоком. Того бьет дрожь. Джон притягивает его к себе за очередным поцелуем. - Мое, - заявляет Шерлок прямо в рот Джону. – Ты мой. Джон закатывает глаза и снова и снова целует его, а потом отодвигается. У него вопрос. - Почему здесь до сих пор нет ни убийцы, ни полиции? Прошло не меньше получаса. Шерлок фыркает. Он явно старается сдерживаться, но ему не удается, и его смех заставляет Джона понять. - Его и не должно было здесь быть, правда? - Правда. - Ты просто… - Джон обрывает сам себя и качает головой. - Что? – хмурится Шерлок. – Я что-то сделал не так? Я отправил Лестрейду верный адрес и сообщил практически точное время появления убийцы. Им оставалось только вовремя туда подъехать. Не могли же они с этим не справиться. - Ты ведь любишь присутствовать при задержании, - говорит Джон, улыбаясь. Шерлок обвивает его одной рукой за плечи и притягивает к себе. - Нашлись более важные дела. Несколько минут они сидят на полу в уютном молчании. - У меня мокрые брюки. Это отвратительно, - возмущенно говорит Шерлок и прибавляет еще более возмущенно: - Джон! Потому что Джон беззастенчиво хохочет. - К черту твои брюки, - выдавливает он, смеясь. – Я счастлив.