***
Как ни странно, Эвелин отпустила Тобиаса прямо в его комнату, как только они прибыли в номер без жалоб. Он бросил свои сумки на пол — с ними он разберется позже — и задернул занавески, закрывая их от бодрого калифорнийского солнца. Плюхнувшись на кровать, он достал сотовый телефон. Родительское вмешательство испортит нам выходные. Мгновение спустя его телефон зазвонил с ответом на сообщение. О-оу, что случилось? Мама отменила номер и забронировала мне люкс с двумя комнатами вместе с ней. Увидев слова, написанные на экране его телефона, он немного расстроился. Одна из вещей, которую он с нетерпением ждал в течение шести недель, проведенных в Малайзии — это два полных дня, запертых в гостиничном номере с Трис. Он не видел ее с Нового года, и сексуальные сообщения и редкие телефонные звонки, которыми они обменивались, только усиливали его аппетит к ней. Его телефон прозвенел, и он посмотрел вниз. Я что-нибудь придумаю. Доверься мне. Поспи немного. Я знаю, что тебе это нужно. Тобиас усмехнулся ее сообщению, гадая, что она имеет в виду. Трис могла быть очень изобретательной, когда ей чего-то хотелось. Подключив телефон к зарядке, Тобиас откинулся на мягкие подушки, представив, как он лежит в постели, а Трис убаюкивает его.***
Хорошо знакомая с джетлагом, Эвелин вошла в комнату Тобиаса пару часов спустя, бодро разбудив его, чтобы он принял душ и распаковал вещи, чтобы не проспать весь день и не проснуться среди ночи. Тобиас сонно проковылял в душ и позволил горячей воде смыть усталость в мышцах. Неважно, насколько хорош первый класс, размышлял он, после восемнадцатичасового полета утомление — все, что ты ощущаешь. Все еще невероятно усталый, он заставил себя выйти из душа и вернуться в спальню. Чтобы не заснуть, он распаковал вещи, которые ему понадобятся на ближайшие несколько дней, включая черный костюм и синюю рубашку, которые он собирался надеть, чтобы сопровождать мать на показ мод. Ему нужно будет отослать его портье, чтобы тот выгладил его, но это может подождать. Натянув удобные хлопковые штаны и футболку, он надеялся, что Эвелин серьезно собирается остаться в их номере на ужин. Ему не о чем было беспокоиться: Эвелин, верная своему слову, заказала еду в номер. Она подняла глаза, когда Тобиас вышел из своей комнаты, и цокнула языком. — Неужели, Тобиас, ты не мог переодеться к ужину? — Эвелин была одета в ту же сшитую на заказ жемчужно-серую юбку и розовую шелковую блузку, но каким-то образом умудрялась выглядеть такой же собранной, как и тогда, когда встретила его в аэропорту. Пожав плечами, Тобиас сел за стол в маленькой столовой номера. — После этого я сразу же лягу спать. Она покачала головой и села напротив него. — Имидж по-прежнему важен, Тобиас. Не обращая на нее внимания, Тобиас потянулся к серебряному колпаку над своей тарелкой и был приятно удивлен, увидев стейк стриплойн, жареную картошку и тушеную зеленую фасоль. Он посмотрел на Эвелин, которая улыбалась ему. — Я подумала, что через шесть недель ты захочешь хороший стейк. Тобиас улыбнулся в ответ. — Да, это здорово. Спасибо, мам. — Я знаю своего мальчика, — она сняла купол, где был вареный лосось с диким рисом и спаржей. Тобиас был благодарен ей за то, что она вспомнила о его отвращении к спарже. Некоторое время они ели молча, потом Эвелин откинулась на спинку стула с бокалом вина в руке и пристально посмотрела на сына. — Итак, я полагаю, ты нашел время, чтобы встретиться с британскими властями и некоторыми бизнесменами, о которых мы говорили, пока ты был в Куала-Лумпуре. Тобиас спрятал свой вздох, съев кусочек картофеля. Это был не вопрос, и Тобиас знал, что его родители воспользуются его поездкой, чтобы продолжить деловые контакты «Прайор-Итон». — Да, мама. Я даже представил Джека Кана малазийскому специальному посланнику, назначенному правительством для «Прайор-Итон», — Джек был корпоративным адвокатом «Прайор-Итон, который остановился в Малайзии на обратном пути в США из деловой поездки в Индию. Глаза Тобиаса сузились при виде понимающего выражения на лице матери. — И все это ты уже знаешь, — заключил он. Эвелин резко улыбнулась. — Твой отец велел мне передать его радость по поводу успеха твоей поездки. Тобиас покачал головой и ничего не ответил. Он часто думал, что это пустая трата ее таланта, что она не заняла официальную должность в компании, но он знал, что его отец предпочитал, чтобы Эвелин была просто светской женой. Маркус, однако, не был дураком; он знал, что его жена была чрезвычайно умна, поэтому он использовал ее в своих лучших интересах, которые заключались в создании сетей и управлении людьми, часто их собственным сыном. Благодаря деловым навыкам Маркуса и навыкам Эвелин в работе с людьми, они стали мощной, но грозной парой. Тобиас знал, что его родители не любили друг друга — иногда он задавался вопросом, любили ли они вообще, — но они уважали друг друга достаточно, чтобы создать образ идеального партнерства. Поддержание этого образа было самой важной вещью для них обоих. Поставив бокал на стол, Эвелин пронзила Тобиаса еще одним взглядом. — Тобиас, мы с твоим отцом хотим поговорить о твоих планах. Тебе давно пора подумать о своем будущем. На этот раз Тобиас застонал. — Мам, серьезно… — Нет, — резко сказала она, — нам нужно поговорить об этом. Тебе пора перестать скитаться по миру и остепениться. — Работу с беженцами вряд ли можно назвать «скитанием», — отрезал он. — Ну, это не карьерный рост, — огрызнулась она в ответ. Заметив, как напряглась его челюсть, Эвелин вздохнула и решила сменить тактику. — Тобиас, — сказала она, ее голос смягчился и стал рассудительным, — тебе почти тридцать. Тебе нужно остепениться, жениться и занять свое место в компании. Мы потакали твоим капризам с момента получения степени магистра, и все потому, что предполагали, что ты будешь использовать эти навыки в бизнесе. Теперь тебе пора серьезно отнестись к этому. Тобиас подавил желание закатить глаза. Он чертовски хорошо знал, что Маркус и Эвелин использовали все — его степень магистра экономики, военную службу и даже работу в ООН и других благотворительных организациях — в своих интересах, когда это было им выгодно. Они держали большую часть его работы с беженцами в тайне, поскольку некоторые из них были в сомнительных местах, которые они не могли использовать для бизнеса, если только это не было на Ближнем Востоке или в Азии, где «Прайор-Итон» мог расшириться. Его работа с различными благотворительными организациями помогла «Прайор-Итон» стать одним из самых благотворительных предприятий в мире. Однако Тобиас знал, что давление со стороны родителей будет только расти, пока он будет делать то, что хочет, а не то, что хотят они. — Я разговаривал с Джоанной Рейес на прошлой неделе, когда она приехала с визитом, — признался Тобиас. — Она ищет способы расширить «Руки помощи», и я дал ей несколько идей, — фонд «Руки помощи» стал кульминацией двухлетней работы Тобиаса. «Прайор-Итон» в течение многих лет делал пожертвования другим благотворительным организациям, но Тобиасу пришла в голову идея сделать собственную некоммерческую организацию, созданную и непосредственно спонсируемую «Прайор-Итон Интернэшнл Трэвел». Фонд все еще находился в зачаточном состоянии, но благодаря связям Тобиаса с Верховным комиссариатом ООН по делам беженцев он приобрел хорошую репутацию. Эвелин склонила голову набок, размышляя. Руки помощи были большим благо для репутации «Прайор-Итон», в основном благодаря усилиям Тобиаса. — Это только начало, — она взяла вилку и доела остатки лосося. — А теперь, — продолжала она, — когда ты приедешь в Лондон в следующем месяце, я хочу, чтобы ты посетил несколько светских приемов. Дочь Пикингтона, Майра, недавно разорвала отношения с этой моделью. Слава богу, — Эвелин закатила глаза, думая о красивом, но социально не подходящем мужчине-модели, с которым Майра встречалась целый год. Тобиас слегка сжал челюсти, зная, что его мать все еще раздражена тем, что он встречался с моделью Лорен Сигрем в течение двух лет в аспирантуре. Эвелин, не обращая внимания на раздражение Тобиаса, продолжала излагать свои планы. — Мы с ее матерью недавно обедали, и мы с Амелией подумали, что вам двоим стоит поужинать, — Пикингтоны были кузенами королевской семьи, и Эвелин почти ощутила вкус того, что отпечаток аристократии добавил бы к имени Итонов. Последовала многозначительная пауза, пока Тобиас доедал свой стейк. — Нет, — решительно ответил он. Не обращая на него внимания, Эвелин взяла свой бокал и продолжила: — На самом деле было бы проще, если бы ты просто вернулся в Лондон, — Эвелин была американкой, а Тобиас родился в Чикаго, но она всегда ясно давала понять, что предпочитает жить в Европе. Когда Тобиасу исполнилось шестнадцать, после смерти деда, семья Итонов переехала в дом детства Маркуса в Лондоне, и Маркус занял пост генерального директора. — Я сказал нет, мама. Со звоном поставив бокал, Эвелин нахмурилась: — Тобиас, будь благоразумен. — Нет. — У тебя есть обязательства, Тобиас Александр. Ты не можешь откладывать их вечно. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он знал, к чему клонится этот разговор, и ничего хорошего из этого не выйдет. Эвелин только рассердится, позвонит отцу, и тогда ему придется выслушать, как они оба описывают его недостатки, чего они хотят для него, почему он должен сдаться и просто делать, как они говорят. Часть его ненадолго задумалась об этом. Конечно, это было бы проще, но Тобиас не хотел, чтобы родители выбирали ему жену. — Я знаю, мама, и я думаю о будущем. Обещаю. Эвелин едва успокоилась и начала спорить дальше, но когда Тобиас наклонился, чтобы налить себе еще газированной воды, она внимательно посмотрела на него. Он немного похудел, не сильно, но достаточно, чтобы она заметила. Под глазами у него начали появляться темные круги, и он выглядел измученным. Эвелин вздохнула и решила отложить разговор на потом. Усталый Тобиас не был разумным Тобиасом. И, подумала она про себя, было бы лучше просто поставить Майру на пути Тобиаса, когда это возможно. — Хорошо, дорогой. Мы всегда можем поговорить об этом позже. Тобиас облегченно вздохнул. — Так будет лучше. Я просто хочу расслабиться и снова заснуть. — Конечно, милый, — Эвелин плавно поднялась, подошла к бару, достала маленькую бутылку коньяка, стоявшую на стойке, и налила немного в бокал. Она всегда брала его с собой, когда путешествовала, так как была убеждена, что французский бренди — лучшее снотворное от смены часовых поясов. — Вот. Это должно помочь тебе уснуть, — она протянула ему стакан и провела рукой по его волосам. — Тобиас, я хочу для тебя только самого лучшего. Я люблю тебя. Чувство вины боролось в нем с раздражением и нежностью. — Я знаю, мама. Я тоже тебя люблю. Она поцеловала его в макушку. — Поспи немного.***
— Какой удивительный поворот! — воскликнула Эвелин. — Все, кого мы хотели, уже здесь, и я уверена, что они раскупят все с подиума. Тобиас вынужден был признать, что благотворительный показ мод имел ошеломляющий успех. Впрочем, это не было большим сюрпризом. Стефани Эмека приобрела довольно хорошую репутацию благодаря своим проектам, хотя многие списывали ее со счетов, когда она только ушла из модельного бизнеса. Люди полагали, что она была просто конфеткой для Дэвида Престона, солиста рок-группы «Blunt Truths», и не имела настоящего таланта в моде. Однако за последние десять лет рожденная в Гане модель, ставшая дизайнером, заставила большинство своих критиков проглотить свои слова с ее дерзкими подиумными шоу и ее еще более популярными коллекциями одежды. Благодаря дружбе их дочерей, Натали Прайор и Стефани стали хорошими подругами с тех пор, как Трис и Кристина впервые встретились в качестве соседей по комнате на первом курсе колледжа. Несколько месяцев назад Натали обратилась к своей подруге с идеей использовать одно из ее четырех готовых шоу в качестве сбора средств для «Прайор-Итон». Стефани использовала одно из этих шоу каждый год в качестве благотворительного сбора средств и была счастлива пожертвовать его «Рукам помощи». Шоу Стефани всегда привлекали много внимания, и в качестве бонуса это публиковалось в «Vogue», благодаря работе Кристины там фотожурналистом. Учитывая всю огласку проектов Эмека, объединившихся, чтобы помочь «Рукам помощи», Тобиас был уверен, что в следующем году сбор средств будет еще больше. — Все вышло замечательно. И эти двадцать процентов будут отличным благо для пополнения бюджета «Рук помощи», — заметил Тобиас. — Это настоящий переворот для «Прайор-Итон». Интересно, сможем ли мы в следующем году попасть во все главные журналы мод, а не только в «Vogue»? — Эвелин задумалась. Затем она просияла: — О, а вот и Натали. Тобиас поднял глаза и чуть не проглотил язык. Навстречу им шли Натали, Кристина и Трис. Все три женщины были красивы, но Тобиас видел только Трис. Ее светлые волосы были собраны в конский хвост, оставляя лицо открытым, если не считать рубиновых сережек-колец в ушах. Она была одета в кремовую блузку, в открытом молнией участке спереди виднелась лишь небольшая выпуклость ее груди. Кремовые брюки-клеш с тонким красным поясом обвивали ее ноги, намекая на изящный изгиб под ними. Но сексуальнее всего были ее ярко-красные, с открытым носком, туфли. Каблуки были до смешного высокими, и Тобиас вдруг представил себе, как эти туфли упираются ему в плечи, когда он входит в нее. Когда Трис скользнула ближе, Тобиас увидел легкую ухмылку на ее губах, понимающий взгляд этих ледяных серых глаз. Ему потребовалось огромное усилие, дабы не притянуть ее к себе и не совершить вещи, которые наверняка поместили бы их на первую полосу каждого светского журнала в стране. — Эвелин! — Натали и Эвелин обменялись воздушными поцелуями в обе щеки. — И Тобиас, как я рада тебя видеть! — Спасибо, Натали, — Тобиас наклонился и провел губами по ее щеке. Повернувшись к Кристине, он сделал то же самое. — Привет, Кристина. — Привет, Тобиас. Ты выглядишь измученным. Тобиас закатила глаза от бодрой честности Кристины. — Ну и дела, спасибо. — Оставь его в покое, Крис. Он был больше месяца в Малайзии, — предупредила Трис. — Здравствуй, Тобиас. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, задержавшись чуть дольше, чем с остальными. — Привет, Трис, — он выпрямился и увидел в ее глазах отражение собственного голода. Продолжать притворяться было до смешного трудно, особенно перед Кристиной с орлиным взором, которая редко что-то упускала, когда дело касалось ее лучшей подруги. К ним подошел официант с шампанским на подносе, и Тобиас взял два бокала, передав по одному матери и Натали, которые были поглощены разговором об этом событии. Он взял еще две, один для Трис, а другой предложил Кристине, которая покачала головой. — Нет, спасибо. Я все еще работаю, — она похлопала по фотоаппарату по шее и огляделась. — На самом деле, у меня есть всего минута до того, как мне нужно будет вернуться за кулисы и взять интервью у моделей о шоу, — Тобиас кивнул, сам потягивая шампанское. — Как там Малайзия? Трис усмехнулась про себя, поскольку уже знала ответ на вопрос Кристины. Пока его не было, они постоянно обменивались текстовыми сообщениями, но это был самый логичный следующий вопрос. Она слегка пошевелилась, незаметно придвинувшись к нему. Тобиас глубоко вдохнул легкую ваниль, которая была уникальным ароматом Трис, дразнящим его чувства. Он заставил себя ответить на вопрос Кристины, когда все, что он хотел сделать, это схватить Трис и крепко прижать ее к себе. — Оживленно. Нам потребовалось несколько дней, чтобы разгрузить все припасы, которые мы привезли на «Temperance», и расселить беженцев. Затем потребовалась целая вечность, чтобы вместе с ООН и местными жителями начать восстановление. Были обычные задержки — волокита, совещания, — Тобиас закатил глаза. — Но в конце концов, мы положили по-настоящему хорошее начало и переселили много семей, прежде чем мне пришлось вернуться. Там еще много работы предстоит сделать. Кристина покачала головой. — Не могу поверить, что ты все это сделал, — в ее голосе слышалось восхищение. — Не знаю, смогла ли я бы так. Тобиас усмехнулся. — В нашей следующей благотворительной миссии всегда найдется местечко, если ты захочешь выяснить это, — поддразнил он, и Трис рассмеялась, а Кристина снова покачала головой. — Нет уж, спасибо, — сказала она со смехом. — Дебри Лос-Анджелеса подходят мне больше, — заметив время, Кристина слегка вздрогнула. — О, мне нужно туда вернуться. Позвони мне завтра, Трис? — Конечно, — Трис помахала рукой, когда ее подруга поспешила обратно в раздевалку. Повернувшись к Тобиасу и их матерям, она увидела, как тот осушает свой бокал. Ее собственные пальцы сжались на ножке, когда она смотрела на него, удивляясь, что каким-то образом смогла найти способ, которым он пил шампанское, сексуальным. Его щеки были немного впалыми от потери веса, что, вероятно, было более заметно, потому что теперь он был чисто выбрит, без сомнения, под влиянием Эвелин. Даже с небольшой потерей веса, она все еще могла видеть пульсацию мышц под его накрахмаленной синей рубашкой. Верхние две пуговицы были расстегнуты, и Трис представила, как расстегивает остальные, прижимаясь губами к его загорелой коже, смакуя его вкус. Проведя последние нескольких недель без него, и теперь, когда он был так близко, она начала нервничать. Она умирала от желания остаться с ним наедине, но с их матерями это будет непросто. Семя идеи начало прорастать. Эвелин подняла глаза, когда поняла, что Кристина ушла. — С Кристиной все в порядке? — О да, — успокоила ее Трис, — ей просто нужно было вернуться, чтобы взять интервью у моделей. Эвелин выглядела удовлетворенной. — Должна сказать, все вышло даже лучше, чем я надеялась. Натали кивнула, потягивая шампанское. — Я согласна. Думаю, что это будет один из самых успешных сборов денег на сегодняшний день, — бросив удивленный взгляд на Эвелин, она добавила: — Даже лучше, чем аукцион картин, о котором ты, кстати, говорила, — Эвелин со смехом подняла тост за нее, но отвернулась, увидев кого-то в другом конце комнаты. — Это Дженис Трент? — взволнованно спросила она. Натали повернулась и слегка улыбнулась. — Точно. Интересно, как она услышала? — Кого это волнует? — Эвелин рассеянно поставила полупустой бокал на поднос проходящего мимо официанта. — Появление жены сенатора всегда хорошо для нас. Тобиас, нам нужно пойти поздороваться, — взяв сына за руку, она начала пробираться сквозь толпу к Дженис Трент. Тобиас бросил на Трис и Натали беспомощный взгляд через плечо, когда мать потащила его прочь. Эвелин решительно двинулась сквозь толпу, крепко сжимая руку Тобиаса. — Хм, кажется, она одна. Интересно, где ее дочь? Как ее зовут?.. Ах да, Николь. — Наверное, на реабилитации, — пробормотал Тобиас. Было хорошо известно, что Николь Трент была большой тусовщицей и имела более чем мимолетное знакомство с сомнительной стороной вечеринок. Он встречался с Николь однажды, около года назад, на вечеринке в Нью-Йорке, и она вообще его не привлекала. К сожалению, этого было достаточно, чтобы кто-то сфотографировал их и заставил его мать подумать о семейной связи с американским сенатором. Эвелин бросила на него неприязненный взгляд через плечо. — Веди себя прилично, — приказала она. Они быстро подошли к Дженис, и на лице Эвелин появилась теплая улыбка. — Дженис! Я так и думала, что это ты! Дженис Трент повернулась к Эвелин и улыбнулась улыбкой опытной жены политика. — Эвелин, как я рада тебя видеть! Я так рада, что смогла поддержать «Прайор-Итон». — Мы очень признательны. Благотворительная часть вырученных средств пойдет на то, чтобы помочь «Рукам помощи» встать на ноги, — Эвелин буквально источала очарование. — О, ты знакома с моим сыном Тобиасом? Он только что вернулся из Малайзии, где мы передали свой корабль «Temperance» для оказания помощи пострадавшим. Тобиас улыбнулся своей профессиональной улыбкой и протянул руку. — Приятно наконец познакомиться с вами, миссис Трент. — Мне кажется, Тобиас и твоя дочь знакомы. Николь здесь? Я уверена, что Тобиас будет рад снова увидеть ее, — она предостерегающе улыбнулась сыну. Тобиас подавил вздох, услышав ее не слишком тонкую попытку сватовства. У Эвелин были очень четкие представления о том, какая женщина ему подходит. Эти идеи определенно не совпадали с идеями Тобиаса. — К сожалению, нет. Она страдает от синусита, так что она, к сожалению, дома. Это было все, что Тобиас мог сделать, чтобы подавить фырканье, убежденный, что «синусит» Николь, скорее всего, был кодом «реабилитации». Ходили слухи, что Николь пристрастилась к кокаину. — О, я очень надеюсь, что ей скоро станет лучше! Было бы замечательно, если бы мы все могли как-нибудь собраться вместе на ужин. Конечно, мне придется тащить Маркуса сюда из Лондона, — Эвелин весело рассмеялась. — Он такой трудоголик! Дженис закатила свои детские голубые глаза. — Расскажи мне об этом. Да ведь только на прошлой неделе Джек сказал мне, что они запланировали три ратуши для его следующего перерыва! Тобиас почувствовал, как его глаза остекленели, когда его мать дружески болтала с женой сенатора. К своему огромному облегчению, он почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Слегка отвернувшись, он вытащил его и разблокировал сенсорный экран. Выходи через дверь слева от тебя. Поверни налево. В конце коридора поверни направо. Третья дверь справа. Сейчас. Подавив усмешку над загадочным сообщением Трис, он повернулся к матери и Дженис Трент с извиняющейся улыбкой. — Прошу прощения, дамы, мне нужно сделать важный звонок. Мама, я догоню тебя после того, как разберусь с этим. Когда ее надежды подсунуть Тобиасу дочь сенатора рухнули, Эвелин великодушно улыбнулась. — Конечно, сынок. — Было очень приятно познакомиться с вами, миссис Трент. Передайте Николь мои наилучшие пожелания, — он пожал ей руку и направился к дверям в левой части бального зала. Повернув налево, он пошел по коридорам, как велела Трис. Дойдя до третьей двери, он оглянулся через плечо и тихонько постучал. Дверь немного приоткрылась, и Трис быстро схватила его за руку, втягивая внутрь. Она подтолкнула его к двери и плотно закрыла ее за ним. Тобиас потянулся назад одной рукой, щелкнув замком, а другой притянул Трис к себе. Он крепко поцеловал ее, обняв за талию. Трис так же страстно поцеловала его в ответ, ее руки сжали его плечи. Даже на высоких каблуках Трис пришлось встать на цыпочки, практически взобравшись на его высокую фигуру, чтобы приблизиться к его рту. Она сбросила его пиджак с плеч, ее пальцы вцепились в пуговицы на его рубашке, как она и мечтала раньше. Тобиас немного повозился, вытаскивая тонкую рубашку из ее брюк, чтобы прикоснуться к ее нежной коже. Трис оторвалась от его губ и судорожно втянула воздух. — Я не могла больше ждать, — выдохнула она. Он усмехнулся, его пальцы легко заплясали по коже на ее пояснице. — Я очень рад. Мне нужно было спасение, — обхватив ее лицо руками, он нежно коснулся губами ее губ. — Мне так жаль, что Эвелин отняла наше время вместе. Трис пожала плечами, ее руки танцевали вниз по его обнаженной груди к брюкам. — Это не твоя вина. Мы просто должны извлечь из этого максимальную пользу прямо сейчас. Сбросив рубашку, Тобиас осторожно расстегнул ее брюки, бросив их на пол. — Нам придется поторопиться, — предупредил он, поднял ее на руки и, обойдя сброшенную одежду, понес к раковине. Усадив ее на край стойки, он провел руками по ее бедрам, ощупывая блузку. — Как ты снимаешь эту штуку? Трис усмехнулась, расстегивая его ремень и брюки. — Она зацепляется сзади, но это слишком хлопотно. Оставь ее. Он кивнул, снова завладев ее губами, наслаждаясь ощущением ее рук, стягивающих его боксеры вниз. Он прервал поцелуй, чтобы отойти в сторону, оттолкнув их с дороги, и схватил тонкую ткань ее бикини. Глядя ей в глаза, он медленно опустил их и бросил за спину. Шагнув между ее раздвинутых бедер, он прорычал: — Туфли останутся. Трис издала глубокий гортанный смешок, когда Тобиас опустил голову, покусывая ее шею. Их руки блуждали по телам друг друга, заново изучая каждый изгиб, каждое любимое место. Тобиас был немного расстроен тем, что на этот раз ему не удастся дотронуться до ее груди, и мысленно отметил, что в следующий раз он будет проводить много времени, поклоняясь ей. Пока его пальцы танцевали по ее теплому влажному центру, Тобиас был абсолютно уверен, что следующий раз будет. Эта штука с Трис, чем бы она ни была, начинала жить своей собственной жизнью. Это был не просто секс, там было что-то еще. Каждый телефонный звонок, каждое сообщение, казалось, только сближали их. Скользнув пальцами внутрь нее, Тобиас почувствовал, как его сердце заколотилось быстрее от ее вздоха. Схватившись за его плечо, Трис простонала: — Сейчас. Никаких поддразниваний. Ты нужен мне прямо сейчас. Он обхватил ее бедра руками, притянул к краю стойки и глубоко вошел в нее. Они застонали вместе, удовольствие от того, что они снова объединились, усиливалось настойчивостью их связи. Трис обхватила его щеки ладонями, приблизив свои губы к его губам. Она целовала его глубоко, сплетая языки, а он крепко держал ее бедра, входя в нее в постоянном ритме. Прервав поцелуй, она откинула голову назад, наслаждаясь ощущением его тела, двигающегося внутри нее. Никто никогда не заставлял ее чувствовать себя так, как Тобиас, и Трис была полна решимости наслаждаться каждой секундой этого. Воспользовавшись ее положением, Тобиас прикусил ее открытую шею, увеличивая скорость. Он не был уверен, как долго сможет продержаться, поэтому просунул руку между ними, еще больше открывая ее для себя, надавливая большим пальцем и двигаясь по ней маленькими кругами. Он прижался губами к ее губам, ловя ее возглас, просто на случай, если кто-то снаружи мог их услышать. Ее мускулы сжались вокруг него, и он не мог больше сдерживаться. Он пришел к освобождению, застонав у ее губ. Трис крепко прижала его к себе, и они затаили дыхание. Отстранившись, Тобиас обхватил ее лицо руками и поцеловал. — Я не могу ждать еще восемь недель, — прошептал он. Она накрыла его руки своими. — Я тоже не думаю, что смогу. Это было слишком хорошо, — она снова легонько поцеловала его и соскользнула со стойки. Они привели себя в порядок, натянули и расправили одежду. Пока Трис стояла перед зеркалом, нанося помаду, Тобиас обнял ее сзади. — Когда ты думаешь, когда у тебя получится выбраться? Подкрасив губы, она встретилась с ним взглядом в зеркале. — Вероятно, в марте. Мои родители проведут несколько недель в Женеве, так что они не заметят моего отсутствия. — Почему бы нам не съездить в Канаду и не покататься на лыжах? У меня есть немного времени и отличное место, куда мы можем поехать. Только ты и я, никаких соседей, рядом с курортом. Только мы. Трис посмотрела на него, приподняв бровь. — Я думала, ты не катаешься на лыжах. — Так и есть. Я просто хочу провести с тобой целую неделю. Трис усмехнулась и повернулась в его объятиях, обвивая руками его шею. — Целую неделю наедине с тобой…? Что же мы будем делать? Тобиас усмехнулся в ответ. — Мы можем поиграть в «Твистер». Голышом. Смеясь, она крепче обняла его. Ей нравилось, что он мог заставить ее смеяться. Большинство мужчин, с которыми она встречалась в прошлом, были слишком чопорными, слишком большой частью мира, от которого она изо всех сил старалась убежать. Она думала о нем именно так и постоянно радовалась, обнаруживая, как сильно ошибается. — Думаю, это можно устроить. После этого мы переходим в полномасштабный свадебный режим, — Трис выдохнула. — Будет чудесно отдохнуть перед безумием. — Я думал, свадьба состоится только в августе, — он нахмурился. Трис рассмеялась. — О, ты и понятия не имеешь, бедняга. — Итак, март? Она кивнула. — Март. Тобиас наклонил голову и снова поцеловал ее. — Я уже скучаю по тебе. Трис улыбнулась ему в губы, и ее сердце забилось быстрее. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь секс, но, стоя здесь, в его объятиях, она начала сомневаться, сможет ли сдержаться. Тобиас был самым интригующим мужчиной, которого она встречала за очень долгое время. — Я первая, а потом ты. — Уже. Она хлопнула его по груди, и он рассмеялся. Взяв свою сумочку, она одарила его дерзкой улыбкой и выскользнула за дверь. Закрыв ее за собой, она на мгновение прислонилась к ней, закрыв глаза и позволив дыханию прийти в норму. Во что я ввязываюсь? Выпрямившись, она сделала глубокий вдох и приготовилась вернуться на афтепати.