Противоположности

      «Дура! Безмозглая, набитая дура!..» ― Ичиго повторялся. А еще безбожно сквернословил, глядя в небеса, являвшиеся обителью создателя всех синигами и Общества Душ в целом. Да и место, в котором он находился, не предполагало нехороших эмоций.       Вокруг успокаивающе журчала вода. Мелкими волночками огибая деревянные сваи домика посреди пруда, водой закручивалось умиротворение. Всё здесь им дышало. И густой лиственный лес, и тот кусочек вечно цветущего луга, рогом выходившего на небольшой утес, с которого можно было залюбоваться раскинувшейся как на ладони столицей, а можно было и дотронуться рукою неба. Уж больно близким и столь разборчиво-голубым казалось то здесь.       Ичиго потянулся и вдохнул полной грудью. Воздух также был на диво насыщенным, не прозрачным, а благоухающим множеством ароматов трав и цветов, поросших на зеленых берегах широкого пруда. В этом живописном краю находилось фамильное поместье семьи Укитаке, Угендо, и любого пожаловавшего сюда гостя тешило здесь все, кроме… слабого здоровья его хозяина.       Слух чуткого наемника полоснул новый приступ кашля, который донесся изнутри дома. Лежавший на его крыше Ичиго, поднялся на локтях и заметно помрачнел. Он мог убить кого угодно, как угодно и сколько угодно, но в подобные минуты один из самых ловких душегубов Сейрейтея сожалел о том, что не обладал талантом в кардинально-противоположной сфере, сожалел о том, что не мог исцелять.       Капитан Тринадцатого отряда заслуживал на жизнь как никто иной. Ичиго не знал более добродетельного синигами, чем его наставник. Выучивший житейским мудростям не одно поколение проводников душ, он стал неотъемлемо важной личностью в судьбе каждого из своих воспитанников, он всегда являлся тем, кому можно было довериться, у кого можно было испросить совета.       Сегодня, претендовавший на пост капитана, молодой Шиба тоже пожаловал к сенсею за растолкованием тех непреложных истин, которые обязан был знать каждый из командиров отрядов. Много, очень много чего из мирного ведения дел для Шибы, как бойца Омницукидо, оказалось непонятным, даже диким. Бумажная волокита, строевая, дедовщина, субординация, еженедельные лекции, культурные мероприятия, меры по укреплению коллективного духа, ― перед наемниками, привыкшими все время быть в действии, отрицающими все неважное для их непосредственной работы и конечных целей, более того усвоившими с первых шагов на пути ниндзя истину: «Каждый сам за себя», в принципе, подобных вопросов не поднималось даже. Однако, с объединением двух разных структур в одну ― по факту, внутреннюю службу безопасности свели с отрядом внешнего реагирования, ― наемникам пришлось столкнуться с непривычным для себя ходом дел. И этот болезненный процесс не свернулся для них и годы и спустя.       Укитаке снова закашлялся. Две пары ног сразу же побежали к нему на помощь, а в третьей реяцу, появившийся на энгаве, Шиба признал капитана Унохану, лучшую из лекарей. Парень нервно почесал подстриженный затылок, по привычке желая хорошенько дернуть себя за волосы, чтобы заставить придумать какой-то выход. Вопреки философии ниндзюцу, Шиба не спешил в случае каждой из своих неудач раскусывать припасенную ампулку с ядом или вспарывать себе живот ― он уверенно утверждал, что безвыходных ситуаций не бывает и подчас готов был разбиться в лепешку, чтобы его найти. Собственно, такое рвение бороться привила ему никогда не сдававшаяся Йоруичи. Вкупе с врожденной силой и отличительной стойкостью духа это принесло Ичиго славу наиискуснейшего исполнителя заданий от имени Омницукидо. И если бы Йоруичи за ним не приглядывала, не иначе как по просьбе клана Шиба, ― кто знает: возможно, Ичиго снискал бы уважение не только за качество своей работы, но и за ее количество. Пока же по числу убийств, в силу своего малого возраста, рыжий болтался где-то в середине статистических сводок.       И все-таки, ныне ему не хотелось убивать ― спасать хотелось. Укитаке, к примеру. И ту дуреху из Четвертого тоже. На ее счет Зангецу разразился смачными ругательствами в голове у Ичиго, но того сейчас не особо слушали. Прикорнувший на крыше парень вернулся в сидячее положение и, сложив локти на колени, всмотрелся в даль, туда как раз, где находился вверенный Унохане-тайчо отряд.       Ичиго непроизвольно закусил кончик своей маски. Глупая детская привычка, за которую его сейчас ничья смуглая рука не одарила бы крепким подзатыльником, свидетельствовала о том, что он задумался о каких-то несущественных вещах. В самом деле, личная жизнь другого синигами не должна была задевать его, а проблемы столь нескладной девицы, как Иноуэ Орихиме, вообще виделись им пустячными. Ей бы следовало поменьше закрывать глаза да побольше раскрывать уши, чтобы не угодить в ловко расставленные лисом ловушки, а она млела уже от одного его «Ори-ча-а-ан». Ну, право слово, дура дурой. И, кстати, то сокращение тоже ― самое что ни на есть дурацкое!       Шиба раздосадованно сплюнул на сторону: много неуместных мыслей роились в его мозгу, много посторонних личностей пробрались ему туда же. Он вытянул шею и обеспокоенно завертел по сторонам головой, усиленно прислушиваясь. Кашель Укитаке стих, равно как и его реяцу, заставляя его ученика схватиться на ноги и стрелой метнуться к седзи.       ― Шиба-сан, приветствую вас.       Дверь закрыли практически перед его носом, но между седзи и Ичиго оказалось лицо примечательно улыбавшейся женщины: что за загадки таили мысли Уноханы, прикрываясь ее милейшим выражением, никто не смог бы знать, и даже предположить бы не взялся.       ― Унохана-сан, ― Шиба живо поклонился, ― что-то не так с Укитаке-саном?!       ― Напротив. Все очень хорошо, ― пролепетала она. ― Моя травяная настойка избавила капитана Укитаке от удушья, успокоила кашель, утихомирила легочные хрипы. Сейчас он просто спит. Я дала ему сильное снотворное, потому вы и могли превратно истолковать его смену реяцу.       Ичиго заметно расслабил напрягшиеся мускулы и стянул с себя капор с маской.       ― Благодарю вас, Унохана-сан. ― Парень поклонился еще ниже, со всем почтением: он и впрямь был признателен этой женщине, чьими усилиями его наставник продолжал бороться со страшной чахоткой не одно столетие.       ― Не стоит благодарностей, Шиба-сан, ― черед учтивостей последовал с обратной стороны, ― это мой долг и желание помочь. Все мы должны помогать друг другу. ― Унохана улыбнулась, пугающе загибая уголки губ наверх и пряча свои глаза за щелочками. ― Я слышала, вы также помогли моей ученице?       Рыжий хлопнул глазами. Вроде кто-то из ребят, то ли Иккаку, то ли Юмичика, говорили ему о том, что капитан Унохана берется тренировать к себе особо талантливых ребят. Но сейчас, навскидку, Ичиго не мог припомнить никого, кроме:       ― Вы об Иноуэ Орихиме? ― Он рассеянно почесал затылок. ― Да, у нас был поединок…       ― …и вы сломали ей меч, да? ― закончила за него Рецу и тихонько хмыкнула смешком, заставляя при этом кожу Ичиго вмиг вобраться в толпища мурашек.       ― Д-да… ― промямлил наемник, сам поражаясь тому, что незаметно для себя сделал шаг назад. Видимо, поддаваясь инстинкту самосохранения: об Унохане поговаривали много чего… жуткого.       Женщина изобразила на своем лице вселенскую доброту и коснулась плеча застывшего парня.       ― В следующий раз, будьте поосторожней, Шиба-сан, ― легонько похлопала она по нему ладошкой, вкладывая в этот жест перевод о том, чего лишится Шиба, если посмеет вновь разрубить меч Иноуэ.       ― А-а-а… Я п-понял… ― улетело уже в эмблему Четвертого отряда на хаори проследовавшей мимо него капитана.       ― Ичиго? ― на второе плечо внезапно легла другая чужая ладонь, заставляя затаившегося парня вмиг вскинуться и ухватить подкравшегося к нему сзади синигами за горло.       ― Слышь, кончай ты с этой работой, племянничек. ― Кайен без труда разогнул пальцы наемника и отвел от себя покушавшуюся на него руку. ― У тебя нервы стали совсем ни к черту.       Молодой Шиба шумно выдохнул, утерев маской холодный пот с чела. Старший Шиба покосился из-за его плеча на удалявшуюся по энгаве фигуру.       ― А, Унохана-сан, ― рассмеялся Кайен и подмигнул племяннику: ― Милая она, не правда ли? Впечатляет даже моего капитана и Кьераку-тайчо. А вот интересно, в чем же ее секрет?..       Ичиго нехотя скосил взгляд на любопытную мину дядьки и снисходительно вскинул брови. Это что, проверка на вшивость? Или праздный интерес? Однако ни на то, ни на другое Ичиго не мог ответить: будучи всего лишь третьим офицером Второго отряда и проработав карателем лишь десяток лет, он, как и все другие синигами, был вынужден кормиться одними слухами да догадками. Доступа к делам осужденных и подследственных он, пока еще не-капитан, не имел. Тем не менее, о том, что Унохана основала Одиннадцатый, наисильнейший, отряд, знали многие, как и то, что она являлась Первой Кенпачи. О том же, что эта женщина делала до Готэя, ― знали единицы, старожилы, вроде Ямамото и Кучики Гинрея. Поговаривали, что Унохана была преступницей, и, сравнивая ее повадки с манерой не менее сильной женщины-капитана, как Йоруичи, наблюдательный Ичиго мог понять, что грань меж самовольной убийцей и убийцей наемной была весьма разительной.       ― Ну ладно, не хочешь говорить ― не говори. Вишь, как напыжился, ― Кайен закинул руку на плечо Ичиго и, притянув того к себе, привычно устроил ему «бешеного ежика», нахлобучив жесткие рыжие волосы теперь уж ничем не приглаживаемым торчком.       ― Да что ты делаешь?! Сдурел?! ― фыркнул парень, отбиваясь от очередного сумасбродного родственника: Ичиго что с отцом, что с дядей явно не повезло. Тщетно пытаясь сладить с устроенным беспорядком на голове, он сердито натянул на себя маску обратно и недовольно скрестил руки на груди.       Кайен легко рассмеялся: дразнить этого вспыльчивого мальчишку ему нравилось чуть ли не с пеленок, но, в то же время, он с тем же запалом беспокоился за него, как за родного сына.       ― Ну что там у тебя? ― хмыкнул он тому с неизменным смешком. ― Ты же не зря заявился к капитану Укитаке. Выкладывай, что за дело.       Ичиго вздернул подбородок кверху и вновь звучно фыркнул, не тая, что обиделся на то, что с ним по-прежнему обращались как с ребенком.       ― Я вообще-то тебя поджидал, поняв, что Укитаке-сан слег с очередным приступом.       ― Ко мне-е? ― Кайен горделиво выдул грудь колесом и с наигранной важностью добавил: ― Ну, естественно, я в нашем отряде самый главный, так что можешь смело звать меня капитан Кайен. ― Он присел на краешек энгавы и похлопал на место рядом с собой. ― Давай, боец, поведай, что за проблемы у тебя, и, увидишь, Шиба Кайен решит их в один момент!       Ичиго закатил глаза и цокнул:       ― А можно не паясничать?       ― А можно не занудствовать? А то ты Бьякую начинаешь мне сразу напоминать. Садись уже.       Наемник нехотя опустился рядом с главой клана. Он уважал его не меньше Укитаке, даже несмотря на разнузданный нрав Кайена. С минуту помолчав, собирая расползшиеся мысли обратно в кучу, Ичиго загляделся на мерцающую гладь воды и выдал как на духу то, что стало подмывать его с недавних пор:       ― Что если я не справлюсь? С капитанством?       ― Ты сомневаешься в себе? ― Кайен повернул к нему голову: ― Кто ты и куда дел моего племянника?       Ичиго невольно усмехнулся: его самоуверенность в равной степени была частым предметом как для шуток, так и для гордости всего клана.       ― Нет, конечно. Что касается тайных операций ― я натаскан Йоруичи как следует. Но Готэй ― иное дело. Тут мирные миссии. Тут враги ― пустые, а не живущие у нас души. Тут куча никому ненужных бумажек, в которых отсутствует сила приказа. Это как соприкосновение двух разных миров. Не понимаю, зачем Йоруичи объединила их. Я бы с куда большей охотой остался бы только при Омницукидо.       ― Ты бы там не остался, поверь, ― с ходу парировал прозорливый Кайен. ― Йоруичи была умна: как ни сложно слаживать с двойной проблемой, всяко лучше решать их самому, единолично. Только подумай, если бы Вторым отрядом руководил бы другой капитан, а наемники избрали бы тебя в качестве своего главы в обход малолетнего Шихоина. Смог бы ты считаться с приказами своего непосредственного начальства, если оно… ― у Кайена глаза на миг блеснули лукавством, ― мягко говоря, не приглянулось бы тебе? Не все капитаны ― женщины, тем паче красивые и сильные. Если ты заметил ― это скорее исключение из правил, даже не редкость.       Тихий вечер отяготил уставший вздох: Ичиго порядком достало то, что все родные ему помыкали связью с прежним капитаном, будто бы они с ней были не свободны, будто бы из-за этого работа в отряде делалась хуже или лучше. Однако, если поставить на место Йоруичи кого-то другого, пускай даже женщину, вроде Сой Фон, то выходило так, что слова Кайена не отдавали насмешкой, а привносили тот самый здравый смысл в происходивший в голове у Ичиго сумбур, а также возвращало ему ту пошатнувшуюся на чуть самоуверенность.       Молодой Шиба широко улыбнулся, и этого не могла скрыть даже его маска. Он кивнул выжидающе глядевшему на него дяде и отшутился в привычной манере Шиба, подыскав иную «огромную» проблему:       ― Но у меня нет на примете добросовестной помощницы… Вроде мамы или Мияко-сан…       Кайен ограничился тихим смешком у двери отдыхавшего капитана, но деланное сетование Ичиго его изрядно повеселило: нелюбовь к скучной бумажной работе и, напротив, любовь к хорошеньким умненьким женщинам ― это было в крови у всех Шиба.       ― Ну, если не побоишься Сенбонзакуры, можешь, переманить к себе Ку. Она тебе не откажет. ― Тут Кайен хлопнул себя по макушке, будто его осенило, но на самом деле он вновь нашел, чем подразнить племянника: ― Слу-у-ушай, Ичиго, а что за девчонка тебя сделала, а ты за это ей меч разнес? Может, ее возьмешь к себе лейтенантиком?       ― Не Готэй, а базар какой-то, ― беззлобно огрызнулся Ичиго и засобирался уйти.       ― Ну расскажи! Чего ты? Я же твой любимый дядя, я же твой глава, я же должен быть в курсе дел…       Да уж, видимо, насчет «быстрого ухода» Ичиго погорячился.