Обыкновенное лето

Грубость — только следствие досады, невозможности выразить гнев словами. Поэтому вместо слов говорят кулаки. © Марк Леви. Странное путешествие мистера Долдри.

Оливер стоял на дорожке перед собственным домом. Он дал Маркусу фору в два часа, этого должно было хватить, чтобы слизеринец вернулся домой и хоть немного остыл. Вуд планировал прятаться в своей комнате целый день, лишь бы не встречаться со злым Флинтом, который с легкостью мог переломать ему все конечности. — Мам, я дома, — крикнул Оливер, но тут же оторопел. Рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, стоял Маркус. Он был вновь в классике, и почти ничего не выдавало в нем поход по магловским магазинам, кроме кожаного браслета, который они купили в уличной лавке. Маркус дрожал от злости, когда зашел домой, и чуть не разбил вазу, когда Мелинда объявила, что они отправятся в гости к Вудам. И Флинт хотел бы возразить, но его мама была глуха к любой критике своих предложений. В конце концов Маркус решил, что это ему на пользу. Это была отличная возможность выяснить всё с Оливером-чертовым-Вудом. Когда гриффиндорец вошел в дом, Флинт мгновенно вскипел. Он злился на себя, на жару, на сраного гриффера, который слишком далеко зашел. Им нельзя было быть кем-то, кроме врагов, но Маркус на секунду задумался, что сидеть рядом с Оливером в кафе не так уж и противно. Флинту нужно было выместить злость, которая грозилась вот-вот растворить его изнутри. — Ты, — прошипел Маркус. — Да, я, — Оливер старался смотреть слизеринцу в глаза. В них буквально плескался гнев, грозя затопить собой всё. Флинт не произнес больше ни слова (и он бы хотел решить всё словами, но они как-то внезапно кончились. Голова была пустая, лишь одна пульсирующая мысль "Уничтожь"), он в одно мгновение оказался рядом с гриффиндорцем и нанес ему удар в грудь. Оливер согнулся, но тут же взял контроль над собой. Было больно, но сдайся он сейчас, костерост был обеспечен. Вуд поставил блок, пытаясь выкроить время, дождаться взрослых. Ему не хотелось драться с Маркусом, но слизеринец вынуждал. — Давай, Вудди, — усмехнулся Маркус и нанес ещё один удар, стараясь пробить блок. — Прекрати, Флинт, мы не в Хогвартсе, — крикнул Оливер. Сил терпеть почти не осталось. — Конечно, здесь твои ублюдочные друзья тебе не помогут. Вуд вскипел. Можно было оскорблять его, но не его друзей. Оливер ушел от удара и бросился на Маркуса, повалив того на пол. Флинт не ожидал такой прыти от гриффиндорца, поэтому не успел даже сгруппироваться. Спину разразила острая боль. Вуд успел нанести три удара, и все по лицу, до того, как Флинт смог взять себя в руки. Они катались по полу, нанося друг другу удар за ударом. Их агрессия, злоба на мир и на себя нашли выход в глупой драке. На полу кое-где были видны капли крови, но парням было всё равно, потому что они были друг для друга первостепенной задачей. Избить, уничтожить, подавить морально. Они хотели сделать друг другу как можно больнее. — Маркус, Оливер, — Аманда старалась перекричать парней. — Прекратите сейчас же! — Они не отреагируют, — выдохнула Мелинда. — Тут нужно кое-что другое. Остолбеней! — Остолбеней, — повторила миссис Вуд. Мелинда недовольно смотрела то на Маркуса, то на Оливера. Аманда колдовала над ссадинами и синяками мальчиков. Женщины хотели бы их отругать, но знали, это не поможет. Они вода и пламя, не в силах жить вместе. — Что это был за цирк? — Мелинда нахмурилась. — Это между нами, — отрезал Маркус. — Не вмешивайся. — Ты мне не дерзи! — Оливер, что это за поведение? — Аманда недовольно посмотрела на сына. — Маркус всё сказал, — отмахнулся Оливер и тут же вздрогнул. Он назвал Флинта по имени, но того, казалось, всё устраивало. — Сейчас вы останетесь вдвоем, мы с Амандой порежем пирог и нальем чай, — фыркнула Мелинда. — И вам лучше бы помириться, поняли? Мальчики кивнули. Как только дверь закрылась, Маркус посмотрел на Вуда. Губа ещё болела, поэтому слизеринец вынужден был признать, у гриффера удар был что надо. Оливер посмотрел на Флинта. Их взгляды встретились, но они тут же отвернулись друг от друга. — Они не оставляют нам выбора, — первым заговорил Вуд. — Да, — согласился Маркус. — Но я с тобой ещё не закончил. — Ага, какие предложения? Сейчас кулаками махать — не лучшее решение. — Сегодня в час ночи на моем заднем дворе. — А твои родители? — спросил Оливер. — Мама до утра будет у своей сестры, а отец ещё не приехал с командировки. Двор будет в нашем распоряжении, — как можно тише произнес Маркус. Он почувствовал себя заговорщиком. Аманда без перерыва болтала то о цветах, то о пирогах их бывшей соседки, то о новом выпуске Пророка. Слушала её, правда, только Мелинда. Миссис Флинт время от времени вставляла свои комментарии, а в остальное время крутила в руках белоснежную чашку. Оливер с удивлением заметил, насколько Маркус был на неё похож. Те же серые глаза, черные волосы, острые черты лица. Они даже, порой, двигались совершенно одинаково. Вот только Мелинда была спокойнее и рассудительнее. В ней чувствовалось благородное воспитание и стержень. Она была властная, но в то же время честная и благородная женщина. Вуд невольно улыбнулся. — Интересно, — кивнула Мелинда после очередной истории о пирогах. — Я расхвалила своей сестре ваши пироги. И теперь она ждет вас в гости. — Как лестно, — улыбнулась Аманда. Она просто обожала, когда хвалили её стрепню. — Я сегодня к ней, как раз. Не хотите пойти со мной? — Ох, это неожиданно, — миссис Вуд смутилась. — Мне стоит обсудить это с мужем. — Думаю, я не против, — мистер Вуд появился совершенно неожиданно. Маркус повернул голову и увидел в дверном проеме высокого плечистого мужчину с волосами орехового цвета. Джейк был выше своей жены на полторы головы. И Флинт с завистью заметил, что он был выше его отца. — Джей, — улыбнулась Аманда. — Рано ты сегодня. — Хотел сделать сюрприз. А вы, видно, Мелинда и Маркус Флинт? — Джейк перевел взгляд на гостей. — Да, — кивнула Мелинда. — Вы Джейк Вуд, муж Аманды? — Да. — И значит, вы не против, если ваша жена отправится на нашу маленькую женскую вечеринку? — С чего бы мне быть против? — пожал плечами Джейк. — Что ж, тогда встретимся в семь у меня? — Мелинда встала из-за стола и одернула платье. — Пойдем, Маркус. Мне ещё нужно обрадовать Лоррейн. Сегодня она попробует ваши легендарные пироги. Когда Маркус и Мелинда скрылись из виду, Оливер вздохнул. Вуда хорошенько тряхнуло. Его мама слишком сближалась с Флинтами. И это бесило и его, и Маркуса, но сделать они ничего не могли, поэтому оставалось вымещать злость друг на друге. На улицу Оливер больше не вышел. Он полтора часа провел в ванной комнате, стараясь оттереть от себя невидимую грязь. Но затем он просто сел в ванную и запрокинул голову назад, наслаждаясь каплями воды, которые отбивали свою невиданную песню. Оливеру на секунду показалось, что всё случившиеся — сон, не более, но реальность была куда более жестокой. Вытерев себя полотенцем, Вуд плюхнулся на кровать. Он давно хотел полистать новый выпуск «Выбери себе метлу», но всё руки не доходили. В этот раз всё было иначе. До встречи с Маркусом было ещё очень много времени. Аманда больше не доставала сына своим садом, увлеченно готовя пирог для сестры Мелинды. Маркус со злость опрокинул книжную полку. Книги с грохотом попадали на пол, но Мелинда даже не вздрогнула. Она знала, её сыну нужно выплеснуть гнев. И лучше это будет полка, чем Оливер. Флинт бил кулаками по стене, не обращая внимания на кровавые следы, которые раз за разом становились всё отчетливее. Но это не помогало, поэтому Маркус быстро переоделся и отправился бегать. Бег всегда помогал. После трех часовой пробежки, Маркус надолго засел в душе. Он сидел под каплями воды, бьющими по его плечам и содрогался. Когда он перестал себя контролировать? Да, Флинт и раньше был вспыльчивым, но не настолько. ТАК его мог вывести лишь Вуд. Оливер и не догадывался, какое влияние имеет на контроль Маркуса. По крайней мере, если иногда и пользовался этим, то не специально. — Маркус, мы ушли, — крикнула Мелинда, а затем послышался хлопок. Сработал летучий порох. Флинт даже не встал с кровати. Слизеринец изучал новый выпуск «Выбери себе метлу», когда усталость неожиданно накатилась на него. Маркус и сам не заметил, как уснул. Оливер ждал Маркуса уже двадцать минут. Слизеринец явно опаздывал, и Вуду казалось это странным, ведь Флинт сам назначил место встречи. Гриффиндорец устал стоять, поэтому плюхнулся на траву, а затем, случайно заметив, насколько звездным было небо, вовсе разлегся на чужом газоне. Флинт вскрикнул, взглянув на время. Он почти на час опаздывал. Маркус вообще не привык опаздывать, не то что на драку. Натянув штаны и майку, слизеринец выскочил во двор. Вуда нигде не было видно. Флинт внимательно осмотрелся. Оливер нашелся недалеко от квиддичного поля. Он лежал на траве, заложив руки за голову. Гриффиндорец выглядел слишком расслабленно. Флинт снова завелся. Внутри кипел гнев. Какого хуя чертов гриффер лежит на его участке так, будто они давнишние друзья? — Вуд, — прорычал Маркус, оказавшись рядом с гриффиндорцем. Он был в секунде от потери самообладания. — Смотри, звезды, — прошептал Оливер, выдернув руку из-под головы и указав на небо. Маркус оторопел, но голову поднял. И правда, небо было как никогда звездным. Флинт не помнил, когда последний раз видел такое красивое небо. Он, не отдавая отчет о своих действиях, плюхнулся рядом с Оливером. Гнев мигом улетучился, когда слизеринец лег на холодную траву. — И правда, звезды, — неожиданно произнес Маркус. — Спасибо, что позвал, — улыбнулся Оливер. В груди у Маркуса защемило. Он вспомнил, когда видел такое небо последний раз. В день, когда его тётя встретила своего мужа. Маркус помнил этот момент, будто он был вчера. Это был день рождения Лоррейн. Его тётя никогда не подпускала к себе незнакомцев, но Фабиан не спрашивал разрешения. Он просто улыбнулся и пригласил её танцевать. А она не нашла в себе сил отказать. Маркус тогда сидел, открыв рот, а Мелинда сказала, что никогда не видела свою сестру такой. Фабиан вел себя так, будто знал Лоррейн с рождения. И это было близко к правде. Он просто искал её всю свою жизнь. Сердце слизеринца билось слишком часто, а по телу прокатилось приятное тепло. Было слишком хорошо. И слизеринец хотел бы вскочить, ударить Вуда, стереть улыбку с его лица, но сил хватило лишь на то, чтобы рассматривать звездное небо. Оливер испытывал тоже самое.