Неразделимые

…— И тогда ваша бабушка Лютиэн упала в ноги Намо, Властителю Чертогов Мандоса, и заплакав, запела песню, в которой просила отпустить вашего дедушку Берена. И сердце Владыки смягчилось… — Диор! — в комнату вошла мама, перебивая папин рассказ. Мы насупились: это была наша любимая сказка. — Да? — папа обернулся. — К тебе посланник. — Мама казалась обеспокоенной. — От феанорингов. Заканчивай сказки. Он требует тебя немедленно. Папа вздохнул. Мы с братом вцепились в него и не отпускали. — Мама, пожалуйста, пусть папа расскажет до конца! Мама вздохнула и подошла к нашей кровати. Она погладила нас по головам и улыбнулась, хоть и не так радушно, как всегда. — Папе нужно работать. А конец вы и сами знаете, как-нибудь в другой раз мы даже вам споём. Договорились? — Ну ла-а-адно… — нам не хотелось, чтобы папа уходил, не досказав. Но протестовать было бесполезно. Папа ободряюще улыбнулся нам, поцеловав нас в макушки по очереди. Мы легли на подушки, пока мама гасила свечи, папа поправил одеяло, пожелав нам спокойной ночи. Они вышли и оставили нас в темноте одних. Мы с братом обнялись, прижавшись друг к другу. В комнате топили хорошо, но была зима, мы очень боялись замёрзнуть. Леди Галадриэль нам как-то по секрету рассказала про то, как она переходила через Вечные Льды. Мама и папа потом долго ругали её за то, что она рассказывала нам такие ужасы, но она их не боялась. Она была, наверное, одна, кто не боялся наших родителей. Но с тех пор зимой мы с братом всегда спали вместе. Когда настало утро, папа с мамой почему-то были очень угрюмые, и весь день мы играли только с Эльвинг. Мы пытались узнать у неё, что случилось, но она не знала и, похоже, не пыталась узнавать. *** Кто-то за дверью закричал. Мы с братом прижались друг к другу, но в комнату уже вбежала мама и, схватив нас за руки, очень быстро повела куда-то. Она молчала и ничего не объясняла, от этого становилось только страшнее. Мы добежали до нашей комнаты, и мама спряталась там с нами, заперев дверь. Только тогда мы заметили у неё на поясе длинный кинжал. Не такой, как те мечи, которые нам давали поиграть. Это был настоящий железный кинжал. Когда чьи-то быстрые тяжёлые шаги приблизились к двери, мама схватила кинжал и сказала нам: — Элуред, Элурин, спрячьтесь. Мы испуганно закивали и юркнули под кровать, переждать. Под кроватью было темно. Мы пытались выглядывать, но мама всё время велела нам прятаться. Из-под кровати мы видели только подол маминого платья. Шаги вдруг стали совсем громкие, послышались голоса, рёв. Мы услышали, как распахнулась дверь. Мама вскрикнула и упала. Видно было теперь её всю, лежавшую на полу. В комнату ворвалось несколько эльфов. Одни били другого. — Моих детей вы не получите! Это был папин голос. Узнав его, мы ринулись было к нему из своего укрытия, но услышав лязг мечей, только ближе прижались к полу. Что-то страшное происходило, неправильное. Почему эти эльфы нападают на нашего папу? Почему мама не поднимается? Брат, лежавший рядом, боялся дышать. Нам обоим было ужасно страшно, и мы зажмурились. Лязг мечей стих, мы услышали звук удара. Мы лежали целую вечность, наверное, прежде чем поняли, что наступила полная тишина. Даже дыхания не было слышно. Мы опасливо выбрались из нашего укрытия и так и застыли. Мама и папа и ещё два эльфа лежали на полу. Всё вокруг было запачкано чем-то красным, очень похожим на кровь. Но разве бывает столько крови? Никто из них не шевелился. Мы подбежали к родителям и принялись их тормошить. — Мама! Папа! Они молчали. Папа смотрел в потолок и не отзывался. И тут мы поняли… Сразу стало больно, как будто кто-то схватил за грудь изнутри зубами и больно вцепился. Мы закричали, продолжая тормошить маму и папу, потом зарыдали, обнимая родителей. — Мама… Папа… *** Когда мы снова услышали шаги, было поздно прятаться. В комнату вбежали эльфы со злыми лицами, эльфы тоже были все в крови. — Мой лорд! — воскликнул один из эльфов и бросился к тому, который лежал рядом с папой. Но не успев его коснуться, он устремил свои страшные глаз на нас. Брат схватил мамин кинжал, я попытался поднять меч, но без толку. Эльф зарычал, набросившись на нас, второй выхватил оружие и направил его на нас, приближаясь. — Вы, получеловеческое отродье! Сдохните! Брат попытался отбиться от эльфа, который пробовал его схватить. В конце концов, мы оба вырвались и побежали. Прочь. Прочь от этих злобных лиц, от крови, которой просто не бывает так много. От слова «сдохните», которое никто из нас не знал, но мы понимали, что значит оно что-то страшное. Может быть и то же, что случилось с мамой и папой. И… мы не смотрели вокруг и вдруг увидели, что везде кровь и везде лежат мёртвые. Нас догнали и схватили до того, как мы успели добежать до комнаты сестры. Всё те же два эльфа стали пинать нас своими ногами в тяжёлых сапогах, держа своими грубыми руками. Потом нас с братом поволокли на улицу, на мороз. Усадили на лошадей и мы долго ехали по синему от темноты снегу. Было холодно, наши зубы уже стучали, а сами мы дрожали от холода и страха. Зачем они увозят нас? Куда? Что мы им сделали? Что сделали наши мама с папой? Мы попытались закричать, но эльфы закрыли наши рты своими сильными ладонями. Лес становился всё гуще и темнее, и тише. Кони остановились. Мы обречённо ждали, что будет дальше, станут ли нас бить или обзывать, но нас просто швырнули с лошадей в снег. В колючий холодный синий снег. Эльфы молча развернули коней и ускакали, оставив нас одних. *** Мы с братом сидели в обнимку: так было немного теплее. Оба вспоминали рассказ леди Галадриэль и старались вести себя так же храбро, как нолдор. Но не получалось. Мы сидели и всхлипывали, потому что заплакать во весь голос было слишком страшно. Папа рассказывал, что в самой глубине леса живут страшные дикие звери. Услышав хруст снега, мы зарылись в сугроб, хоть и без того замёрзли так, что уже с трудом шевелили пальцами. Только когда мы услышали храп и удаляющиеся шаги, мы поняли, что это был наш шанс спастись. *** Очень хотелось спать, но мы заставляли себя держать глаза открытыми и жались друг другу, пытаясь согреться. Вдруг мы снова услышали шаги, только они были намного тише, чем лошадиные. Во тьме загорелась пара огоньков. — Братик, что это? — Я… я не знаю. — А вдруг это волки? Мы обнялись ещё крепче. — Нет, конечно нет. Вот погоди. Надо дотерпеть до утра, и мы пойдём домой. Послышался вой, леденящий и так промёрзшую душу. Из-за деревьев выглянуло ещё несколько огоньков. Мы чувствовали, как на наших щеках замерзают слёзы и зажмурились. — Только не отпускай меня. — Никогда, братик.