На часах 21:43. Я сидела в своей комнате, мыслями будучи далеко отсюда, при этом ручкой выводя на листке какие-то непонятные узоры. А думала я о том, как обезопасить Джона. Дракула ведь снял с себя всю ответственность и сам мне сказал, что здешняя нечисть не прочь будет полакомиться душой или кровью бедняжки. И, казалось бы, выхода нет: я просто привела его на пир, однако как же я вовремя вспомнила тот факт, что по неизвестным причинам мне подчиняются все слуги замка. Может, так происходит только потому, что я крайне редко прошу об услугах кого-то, кроме Себастьяна, тем более вежливо. Хотя… разве демонам не плевать на «пожалуйста» и «спасибо»? Тем не менее я все же решила попробовать обезопасить Джона.
— Себастьян! — довольно громко позвала я, зная, что демон меня услышит.
Через пару мгновений в дверь постучали.
— Входи.
В комнату вошел Себа, посмотрев на меня оценивающим взглядом: вдруг что-то случилось. Но, убедившись, что все в порядке, демон глянул на меня слегка вопросительно, явно ожидая, что я озвучу цель его визита.
— Значит так, собери всех слуг на первом этаже и возвращайся ко мне, — как можно более строгим тоном сказала я, слегка нахмурившись. Себастьян явно не ожидал такого приказа, но повиновался.
— Как прикажете, — сказав это, он поклонился и вышел.
Через две минуты демон вернулся и доложил, что все в сборе. Я за это время обдумала, как же лучше сказать им всем то, мысли о чем не дают мне покоя.
— Хорошо. Иди к ним, тебя это тоже касается, — все также строго сказала я. Себастьян вышел, я за ним.
Спустившись на первый этаж, я выстроила всех слуг в шеренгу и начала:
— Значит так, я думаю, все уже поняли, что во дворце человек, — я ходила взад-вперед. — Так вот, он теперь будет жить здесь. Если хоть кто-то тронет его, я три шкуры с вас спущу. Прошу меня услышать и принять мои слова всерьез. Но, можете не волноваться. На милость со стороны отца он не претендует. Так что можете дальше продолжать свои интрижки, — я невольно ухмыльнулась на последней фразе, ибо знала, что есть среди них любители закрутить интригу и подняться в должности и в глазах отца.
— Повторяю еще раз: человека не трогать. Вопросы есть? — секунда молчания. — Вопросов нет. Можете возвращаться к своей работе, — как только я это сказала, всех как ветром сдуло.
Еще бы, я никогда не проявляла к кому-то из них подобную строгость. Хотя, если быть честной, окажись я на месте кого-то из слуг, я бы проигнорировала слова какой-то девчонки, которая, по сути, является здесь не больше, чем никем. И я боялась такой реакции, однако, кажется, все уже поняли, что Джоном им не пообедать.
Я вернулась к себе в комнату, чтобы наконец переодеться. Привычные мне джинсы, угги и свитер заменило так любимое мною черно-бирюзовое платье. Чтобы не заморачиваться утром, я решила не снимать его на ночь и заняться в это время рисованием. Рисовать уже получалось довольно неплохо, и в основном я училась изображать лица. Просидев за альбомом до восьми утра, я наконец отложила его, не зная, чем себя занять.
— Надо было на охоту сходить! — с упреком произнесла я. — Ну и ладно, сейчас схожу, — закончила свой монолог я.
Под словом «сейчас» я имела ввиду: через часик — другой, потому что я ленива до сборов. Но, через час я все-таки поднялась со стула и решила переодеться. Как на зло шнурки корсета завязались в узел.
— Проклятье. Джон! — мне не хотелось этого делать, но выхода не было.
Сначала мне помогала с этим Роза, потом Себастьян, теперь Джон. Я ненавижу, когда они путаются, но без помощи не справляюсь. Могу только порвать шнурки с психу. Секунд через десять вошел Джон. Он явно не знал что сказать, лишь недоуменно глядел на меня.
— Помоги, а, — я указала на корсет.
Он немного покраснел, видимо, смутился, но подошел, чтобы помочь. Минуты через две узел все-таки был развязан. Корсет начал спадать, но я вовремя его удержала.
— Спасибо, можешь идти, — сказала я.
— Конечно, — еще больше краснея, сказал он и вышел.
Эта ситуация вызывала у меня усмешку и в то же время раздражала. Я переоделась в удобную одежду и отправилась на охоту.
В лесу я поймала оленя. Поэтому еще неделю можно не есть.
***
После этого ничего интересного не произошло. Я жила обычной жизнью, посещая уроки рисования, игры на барабанах, а также пения и танцев. Еще я решила освоить технику борьбы на кинжалах. Поэтому я купила себе специальный ремень, который закреплялся на ноге, и носила там два серебряных кинжала. Мне он очень нравится.
***
Так прошло два месяца.
На дворе двадцать седьмое апреля. Я сидела в своей комнате и в который раз рассуждала о несправедливости жизни. За эти два месяца мне в руки не попало ни одного дела. От мыслей меня отвлек телефонный звонок. Звонила Розалия. Я решила пойти прогуляться и поговорить с сестрой.
Выйдя из замка, я шагала десять минут слушая болтовню Розы и иногда вставляя свой комментарий. Ведь эта болтушка и слова мне сказать не давала.
— А самую интересную новость я оставила напоследок, — сообщила она радостным голосом.
— О, это уже интересно, — я хихикнула.
Роза чуть обижено фыркнула и продолжила:
— В общем, у меня появился парень! — радостно прокричала в трубку она.
— Поздравляю! Давай рассказывай, — так же радостно ответила я. Ведь интересно узнать, что это за фрукт.
— Ну, его зовут Лей, он брат моего одноклассника, у него есть свой магазин одежды. Он дизайнер, и так же как и я обожает моду. Когда ты приедешь в Париж, я вас обязательно познакомлю! Кстати, поэтому я не смогу приехать на весенние каникулы.
— Хорошо, я очень рада за вас, — сказала я.
Разговоры с сестрой всегда поднимают мне настроение.
— А ты? — спросила Роза.
— А что я?
— Ну, ты нашла себе парня?
— Нет, я вообще предпочитаю не торопиться с этим, — и я не соврала.
— Тогда я могу взять это на себя… — даже через телефон я уловила ехидную улыбку Розалии.
— Даже не думай! Мне свахи не нужны, — уже более строгим тоном сказала я.
— Почему? — она что, серьезно не понимает?
— Потому что я в состоянии сама найти себе парня! — этот разговор уже начал действовать мне на нервы, а прохожие оборачиваться на меня. — Все, Роз, пока. Я тебе завтра позвоню. — сказав это, я сбросила вызов.
Как раз в этот момент я миновала поворот и вышла на улицу Т… На ней я увидела гробовщика, стоящего у одной из стен домов. Но он расстегнул плащ и убрал челку. Под плащом на нем был черный тренч, воротник которого всегда виден. А его глаза… они прекрасны, ядовито-зеленого, типичного для жнецов цвета, но все равно было в них что-то необычное. Они словно гипнотизировали. Я бы смотрела в них вечно, если бы не заметила двух, крутившихся вокруг гробовщика, девушек.
Выглядели эти девушки весьма вызывающе: одна из них, та, что была ниже ростом, была с татуировкой в виде бабочек на правом плече, с темными волосами до плеч, одетая в открытый ярко-розовый топ, короткие джинсы и высокие сапоги на шпильке. Но ее подруга, даже не смотря на шпильки первой, была выше ростом. У нее были светлые волосы чуть ниже лопаток, футболка с огромным вырезом, короткие шорты и высокие сапоги на небольшом каблуке. Еще у нее было кольцо в носу. Безвкусица полнейшая!
Мне в нос ударил запах дешевого парфюма. Причем
вонь запах был настолько сильным, как будто они весь флакон на себя вылили. Поэтому, когда между мной и этой троицей осталось около трех метров, я не выдержала и довольно громко чихнула. Все трое посмотрели на меня. Нет, я не хотела привлекать к себе столько внимания, поэтому растерялась.
— Привет, Селена! — воскликнул гробовщик, и, расталкивая девушек, подошел ко мне. — Подыграй пожалуйста, — шепотом сказал он, а затем продолжил уже нормальным тоном и обращаясь к девушкам:
— Простите, дамы, но я ждал ее, — сказав это, он обнял меня за талию. От этого я немного покраснела, но на моей бледной коже это было вдвойне заметней.
— Ну и вкус у тебя… — фыркнула та, что была ниже ростом. После этих слов мне захотелось придушить ее, и мои глаза стали «демоническими».
Видимо, эти курицы заметили такую перемену в моем взгляде, поэтому, фыркнув, демонстративно прошли мимо меня и скрылись за поворотом. От такой близости к их вонючим тушкам я снова чихнула. Уж очень сильно от них
воняло пахло. Когда запах более или менее ослабел, и мой мозг снова начал работать, я заметила, что гробовщик так и не отпустил меня.
— Руку убери, — сказала я так, что у проходящих мимо людей побежали мурашки по спине.
Гробовщик, видимо, тоже заметил это и сразу отпустил меня.
— Прости, эти курицы пристали ко мне и ты меня просто спасла, — сказал он, немного покраснев.
А вот на счет куриц он правильно подметил.
— И давно ты перешел со мной на «ты»? — спросила я холодным тоном.
— Прости… те, — он какой-то странный сегодня.
— Ладно, я вообще по делам шла. Давай, пока, — сказала я уже более приятным, а не леденящим душу голосом.
— Пока, — сказал он со своей обычной, безумной улыбкой.
Свернув за ближайший угол, я решила продолжить свой путь по крышам. Ведь никаких дел у меня не было. Поэтому я решила посмотреть, к кому еще пристают те курицы. Найти их было легко, запах этого отвратительного парфюма был везде, где они побывали. Но лишь для меня. Секунд через двадцать перепрыгивания с крыши на крышу, я, наконец, нашла их. Они шли по довольно узкому переулку и… поливали меня грязью?! Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Спрыгнув с крыши прямо перед ними, я начала говорить таким же леденящим душу голосом:
— Что вы тут кудахчете, курицы? Ну-ка повторите мне это в лицо… или боитесь? — сказав это, я смотрела на них уже демоническими глазами.
— Повторить? Да запросто! Ты страшная! И что этот красавчик нашел в тебе? Мы явно лучше! — сказала та, что была ниже ростом.
Она самая смелая здесь что ли? Ее слова меня не обидели, но взбесили.
— Я страшная?.. — переспросила я, улыбаясь. — А хочешь, ты будешь еще страшнее? Я ведь могу подкрасить твое, и без того мерзкое, личико в алый. — и тут я почувствовала себя Греллем.
Но в такие моменты я себя не контролировала, потому что очень вспыльчивая.
— Что?! Да я тебе все волосы по выдираю! — пискнула мелкая и замахнулась на меня.
Но я схватила ее руку раньше, чем она коснулась меня, и сжала с такой силой, что ее кости захрустели. Девушка взвыла от боли, а вторая с криками убежала. Эти люди такие трусливые. Я отпустила руку этой… девчонки и запрыгнула на крышу.
Мне было интересно понаблюдать, что же сейчас будет. Минут через пять вернулась вторая девушка, но уже с полицейскими, которые вызвали скорую помощь. Когда приехала скорая, полицейские попросили вторую девушку поехать с ними, чтобы оставить показания.
«Я не знаю, что они решили сделать, уголовное дело завести, или повесить на меня все подобные случаи… да плевать! Людские законы мне не преграда», — с такими мыслями я вернулась в замок.
Зайдя в свою комнату, я переоделась в черно-зеленое платье (благо, оно без корсета). Мои руки сами включили музыку и взяли альбом с карандашом. Я снова вспомнила глаза гробовщика. Потом вспомнила как пялилась на него… и мне стало стыдно. Но я все равно решила нарисовать их.
Я не рисовала голову и лицо, это были просто «летающие» глаза. Пытаясь нарисовать их как можно правдоподобней, я потратила пол часа, чтобы получить нужный цвет. Мне нужна была наиболее похожая на жнецовий цвет глаз краска. Развела я довольно-таки подходящую.
Через час у меня, наконец, получилось. Я нарисовала красивые глаза, формой как у гробовщика, похожего на натуральный, цвета, и с прекрасными белыми ресницами. Мне бы хотелось провести по этим пушистым ресницам пальцами… так, не о том думаю. Еще я заметила, что у меня даже получилось немного передать это гипнотизирующее выражение его глаз. Довольная своей работой, я закрыла альбом и просто слушала музыку забыв обо всем.
***
После этого прошло две недели. Полиция так и не нашла меня. Еще бы! А я вот все думала о гробовщике… «Почему он стоял на улице в столь нехарактерном для него виде? Может, он и вправду кого-то ждал? Ох, а эти прекрасные глаза!..», — оборвав себя на этой мысли, я снова подумала: «Я что, влюбилась? Нет, нет, нет. Не надо нам такого счастья! Мне хватило этой „любви“, спасибо, сыта ею по горло!»
И тут я вспомнила о своей не взаимной любви. Это было, когда я еще была человеком. Все по классике жанра… я любила, он — нет. В итоге я осталась с разбитым сердцем и часто плакала. Но потом взяла себя в руки, и, если можно так сказать, забыла его. Если бы я продолжила ковырять это, еле заживший, шрам своей души, то, наверное, довела бы себя до слез. Но, слава клыкастым, мои мысли прервали.
В дверь постучали.
— Войдите, — сказала я, натягивая маску спокойствия.
В комнату вошел Себастьян.
— Ваш отец просил передать вам вот это, — сказал Себа и протянул мне какую-то папку.
— Новое дело! — воскликнула я, и мои глаза загорелись любопытством.
Открыв папку, я стала изучать материалы дела, а демон откланялся.
Скажу вкратце: дело состояло из фотографий и краткой биографии детей и труппы артистов, при появлении которых в городах загадочно пропадали эти дети. И эта труппа приезжает к нам четырнадцатого мая. «Думаю, лучше будет предложить им взять нас к себе как артистов… — подумала я. — Но, посмотрим».
14 мая, 10 утра.
— Во сколько?
— В 15:00.
— Ясно, значит иди за билетами.
— Слушаюсь.
Это был наш с Себастьяном диалог. Да, я послала его за билетами в цирк «Ноев ковчег». Как только Себа вышел, я как всегда стала рассуждать о несправедливости жизни. Почему? Потому что мне придется не наслаждаться представлением (которого не видела уже несколько лет), а смотреть именно на артистов, и пытаться хоть визуально оценить их…
