Давно нарушенная клятва

Уилл стоял посреди тронного зала Олимпа. Уиллу было двадцать девять. Два дня назад он стал самым выдающимся героем в истории греческих мифов. На него внимательно смотрели двенадцать пар божественных глаз; от него напряжённо ждали ответа. Ещё бы. Должно быть, волновались о том, что он попросит бессмертия. Как обычно, сначала пообещают выполнить любую просьбу, а затем трясутся от того, что не хотят делить небеса с каким-то человечишкой. Впрочем, в этот раз им не о чем волноваться. Своё желание Уилл знал уже давно. В конце концов, всё, что он сделал за эти долгие десять лет, всё, что он пережил, было только ради одной цели. Теперь же Уилл медлил не потому, что зрелище взволнованных богов было забавным — на них ему давно стало плевать, а оттого, что боялся. Робел, потому что понимал: исполнению его мечты, возможно, не смогут помочь даже боги. Он хотел продлить эти волшебные мгновения неизвестности до того, как всё окажется бесполезным и бессмысленным и потухнет последняя искра жизни в его душе. Казалось, прошла целая вечность — хотя на Олимпе и вечность казалась секундой — до того, как Уилл глубоко вздохнул и громко, чуть дрогнувшим в начале голосом, сказал: — Я хочу, чтобы вы воскресили Нико ди Анджело! В зале повисла гробовая тишина. Но теперь она была не полной томительного ожидания, а мрачной, грозовой и тяжёлой. На секунду Уиллу даже подумалось, что его сейчас испепелят, так как боги не любили возвращаться в тот день десятилетней давности, потому что тогда им напомнили, что они не всесильны. Однако никто не спешил этого делать. Казалось, что в этом безмолвии застыли лишь телесные оболочки, а мысли всех присутствующих находились далеко отсюда. Волны прошлого подхватили и Уилла, воскрешая в памяти те события, которые даже столько лет спустя были болезненными. Это было их с Нико последнее лето в лагере. Уиллу уже исполнилось восемнадцать, и по правилам он должен был давно покинуть свой второй дом, но в обмен на обучение нового поколения лекарей из домика Аполлона ему позволили остаться до совершеннолетия Нико. Целыми днями ему приходилось пропадать в лазарете, но это совершенно не было в тягость. Любимая работа и любимый человек рядом, всегда готовый прийти на помощь. Пусть дети Аида и не обладали даром исцеления, после того как Нико пожил в лагере с Уиллом и Джейсоном, ему понравилось помогать своему парню по мелочам. А в перерывах между пациентами они даже успевали целоваться или размышлять о своей будущей жизни в Новом Риме: конечно, Рейна уже помогла им подыскать небольшой домик, но ведь всегда оставалась тысяча мелочей. В тот день всё пошло не так с самого начала. Когда Нико не появился на завтраке, Уилл не заволновался. В конце концов, вчера приехали навестить лагерь выросшие полукровки, так что его парень наверняка всю ночь общался с Джейсоном, которого тоже не было видно. Уилл решил, что оба друга просто отсыпаются, поэтому, быстро поев, отправился в лазарет. В принципе, пациентов было не так много, так что Нико мог присоединиться к нему и позже. Через несколько часов с криком: «Перси не просыпается!» в лазарет ворвалась Аннабет. То ли сильное беспокойство девушки передалось Уиллу, то ли он сам заподозрил нехорошее, услышав подобное об одном из самых сильных своих знакомых, но парень быстро начал собирать инструменты первой помощи, не замечая, что за окном стало гораздо темнее, а звуки на улице затихли. Уиллу оставалось положить в сумку только коробочку амброзии, когда мощный толчок откуда-то сверху заставил их с Аннабет упасть на колени и закрыть руками уши: что-то оглушило их. Парень смотрел на мир словно через водные капли, а все звуки будто проходили сквозь тонну ваты. Аннабет, бывавшая во многих схватках, сориентировалась быстрее и вздёрнула его наверх, потянув к выходу. Странное давление сверху никуда не делось, но теперь его можно было вынести. На улице была паника. Полукровки старались забраться повыше, уворачиваясь от странного ползущего по земле чёрного тумана. Аннабет махнула рукой в направлении леса, и Уилл повернул голову в ту сторону, охнув. На барьер над лагерем словно легло чёрное небо; оно просачивалось в нескольких местах сквозь него и падало на землю какими-то водопадами, из которых начинало течь это странное марево. Даже в таком подбитом состоянии Уиллу хватило мгновения наблюдений, чтобы понять: туман не трогает полукровок, а ползёт в сторону домиков большой тройки. Они побежали туда же, но, когда они были уже совсем близко, одна из струй преградила им дорогу. Аннабет, не долго думая, ступила в неё, но туман повёл себя не так, как с остальными полукровками: он быстро обвился вокруг неё выше талии, заставив девушку завизжать от боли так сильно, что у Уилла разложило уши. Схлынул он туман так же быстро, а Аннабет без сознания упала на Уилла. Парень положил бесчувственную девушку на землю, после чего, разрываясь между необходимостью понять, что случилось с Аннабет, и беспокойством за Нико, всё-таки бросился к домикам. Ближе к постройкам разные потоки сливались, образуя большую волну. Когда Уилл добрался до дома Аида, тот уже был погребён в этом чёрном нечто. Его сердце словно пронзили ножом. Чем бы это ни было, он не должен был опоздать! Уилл двинулся в туман. Запнувшись на ступеньках, он на ощупь открыл дверь и ввалился внутрь. По привычке двинулся к кровати Нико и протянул к ней руки. На секунду ему показалось, что он ощутил знакомую холодную кожу, но в следующее мгновение Уилл почувствовал только мягкое одеяло. Нико не было. Туман быстро исчезал. Не уплывал, а именно растворялся вникуда. Сквозь дымку Уилл увидел человека в другом конце комнаты и двинулся к нему. Но это был не Нико. У стены стояла Рэйчел. Пугающе чёрными глазами она посмотрела на Уилла и сказала загробным скрипучим голосом, от которого волосы встали дыбом: — Никто… Не может… Нарушать клятвы… На реке Стикс… Даже боги. Девушка резко рухнула на пол и часто заморгала. Её глаза приобрели обычный цвет, по щекам катились слёзы. Срывающимся голосом она попыталась объяснить, что случилось, но Уилл уже и так всё понял. Боги большой тройки поклялись не иметь больше смертных детей. Боги не выполнили обещание. Рано или поздно за нарушенную клятву должны были ответить полукровки главных богов. Столько времени всем, что им грозило, было лишь большое число монстров, но теперь, когда все войны закончились, пришёл час полной расплаты. Почему это странное проклятие забрало и Нико с Хейзел, никто не знал. Его парень был рождён до клятвы богов, и все эти годы это давало Уиллу надежду на то, что он исчез по ошибке и его ещё можно вернуть… Но медленно качающий головой Зевс тягуче и мучительно убивал надежду, словно каждым движением головы отрезая от души Уилла кусочки. — Мы понимаем твои стремления, но сила, забравшая Нико ди Анджело древнее нас самих, и боги не властны над ней. — Тогда… Вы можете отправить меня вслед за ним? — спросил Уилл, чувствуя, как в нём потух последний огонёк жизни, и только не рассеявшийся ещё дымок этого пламени помог ему договорить это. Зевс снова покачал головой: — Мы не знаем, что это, откуда пришло и куда унесло всех наших… Недосказанное слово «детей» неудобно повисло в воздухе. Уилл сглотнул. Там, за дверью, ждала своего часа попросить об оживлении Перси не менее отличившаяся Аннабет, которая в тот день потеряла не только своего мужа, но и их общего ребёнка. Ей ещё только предстояло познать это разочарование. Уилл надеялся, что дух девушки окажется сильнее его, и она сумеет это пережить. Он не сможет. — В таком случае… Избавьте меня от всего этого, — едва слышно сказал Уилл. — Ты попадёшь в Элизиум и сможешь переродиться. — Зевс поддерживающе кивнул, но он не был прав в своей догадке. — Вы не поняли. Я не хочу больше ни Элизиума, ни полей Асфоделей, ни новой жизни. Уничтожьте меня полностью. Сотрите с полотна мира Лицо громовержца потемнело, но он только кивнул Аполлону. Уиллу было уже всё равно, кто из богов это сделает. Раз это будет отец, то его просто быстро испепелят. Что ж, не самая плохая смерть. Аполлон принял человеческую форму и подошёл к Уиллу сзади, уже начаровывая что-то, похоже, желая сделать всё без лишней боли. Последнее, что ощутил Уилл, — тёплые руки на шее. Совсем не такие, как у Нико.