***
Отъезд назначен на девять утра, и Энни думает, что за это время может встретиться со старыми друзьями из 104-го. Они могут не быть рады видеть её, но это Энни не останавливало. Ей так и не удалось уснуть, а на улице начало светать. Она встала с кровати как можно тише, чтобы никого не разбудить, вышла из комнаты и направилась к выходу из замка, планируя погулять. Сколько себя помнила, Энни всегда любила поспать, поэтому столь ранняя прогулка удивляла её саму, заставляя думать о причинах своей бессонницы. Энни искренне надеялась, что у этой причины нет светлых волос и голубых глаз, маняще блестящих, когда их хозяин тайком читает книжки. Это было бы слишком смешно и запредельно больно. Неподалёку от замка отыскалась небольшая речка, где Энни и приземлилась, со вздохом плюхнувшись на траву у самого берега. Она блаженно потянулась, легла и, раскинув руки в стороны, принялась наслаждаться ласковым утренним солнцем. Пять утра. На небе ни облачка. Откуда-то слева доносится песня ранней пташки. Если бы Энни вступила в Легион, она бы каждое утро просыпалась пораньше и ходила сюда досыпать. Впервые за долгое время она ощутила, что жива. Послышалось тихое шуршание, Энни приоткрыла глаза и повернула голову, то ли зная, то ли надеясь, что это будет он. Армин, заметив, что Энни смотрит на него, сначала остановился на секунду, словно не решаясь подойти, а потом быстрым шагом приблизился и уселся в метре от неё, обняв колени руками и устремив взгляд вдаль. Энни вновь закрыла глаза и попыталась уснуть, но, как и ночью, у неё ничего не вышло, и она просто лежала. — Что ты тут делаешь? — через пару минут спросила она своим обычным холодным голосом без намёка на желание узнать ответ. Армин какое-то время молчал, словно обдумывая каждое слово и держа его под языком, пробуя на вкус и решая, стоит ли его произносить. — Увидел тебя в окно и… решил узнать, куда ты пошла так рано. Он мялся, краем глаза наблюдая за Энни в тщетных попытках понять, как она отреагировала на его слова, но, как обычно, на лице Энни не было ни одной эмоции. — Мне уйти? — тихо спросил он и уже поднялся, как услышал, что она очень тихо, возможно, даже против своей воли, выдохнула. — Оставайся. Армин опешил и даже не сразу догадался сесть на место, наблюдая за её лицом, ставшим сейчас ещё более привлекательным чем обычно. Он никогда не видел её такой спокойной, и ему показалось, что именно сейчас впервые и, возможно, в последний раз он смотрит на настоящую Энни. Такую маленькую и почти беззащитную из-за полностью растерянной суровости, которая вечно читалась в её голосе, глазах и движениях. Армин ощутил острое желание прикоснуться к ней, но тут же отогнал эту мысль, ведь всё же перед ним лежит не кто-то, а Энни Леонхарт, четвёртая в выпуске, с лёгкостью кладущая Райнера на лопатки и никого к себе не подпускающая. Только почему Армину сейчас кажется, что он к ней ближе, чем кто-либо? Он сел, выпрямил ноги и едва заметно потянулся, пытаясь не смотреть в её сторону. Они так сидели минут двадцать, наслаждаясь тишиной, покоем, редким отдыхом и друг другом, чувствуя себя в полной безопасности. Армину иногда казалось, что она спит, слишком уж тихо она лежала, и каждый раз, когда он поворачивался к ней, чтобы проверить, то замечал, как быстро она отводила взгляд и закрывала глаза. Но в редкие моменты, когда исподтишка ему удавалось наблюдать за ней, глядящей в небо из-под слегка опущенных век, он был уверен, что в её глазах, невероятно голубых и бесконечных, сейчас отражается небо. Ветра почти не было, и редкие звуки доносились особенно чётко, поэтому, услышав шуршание травы, оба поняли, что к ним кто-то приближается. Но прежде чем кто-либо из них успел среагировать, Энни почувствовала что-то на своём животе. И это что-то направлялось от пупка к груди. Энни с лёгким интересом и удивлением подняла голову и увидела цыплёнка, маленького, жёлтого и совершенно нелепо шагающего по ней. Армин уставился на эту картину, жалея, что не может это сфотографировать. Энни смотрела в глаза цыплёнку, остановившемуся прямо возле её подбородка, и даже не думала его оттуда снимать. Это было слишком нелепо и прекрасно для этого мира, ей хотелось подольше насладиться этим моментом. А потом цыплёнок клюнул её в нос. Совсем не ожидающая этого девушка в странной попытке снять его с себя убрала руки, служившие ей единственной опорой, с земли и тут же плюхнулась, несильно стукнувшись головой. Армин кинулся к ней и попытался снять с неё птенца, но замешкался, боясь случайно к ней прикоснуться, и цыплёнок спрыгнул сам. Он неуклюже направился в другую сторону, к деревьям, покачиваясь моментами в стороны и вертя головой. Энни с Армином смотрели ему вслед, даже не моргая, пока тот совсем не скрылся из виду. — Кажется, это тот самый цыплёнок, который вчера сбежал из курятника, — произнёс Армин, всё ещё глядя на деревья. — Надо было его поймать и вернуть назад. Говоря это, он совсем не ожидал услышать что-нибудь в ответ. Но Энни улеглась назад и очень тихо произнесла: — Да пускай идёт. Тут же нет хищников, пусть хоть он сможет жить спокойно. Сказанное звучало почти интимно, и хотя лицо Энни всё так же оставалось спокойным, Армин каждой клеточкой тела ощущал, что эти слова значат намного больше. — Откуда ты знаешь, что здесь нет хищников? — спросил он и попал в точку. — Если бы тут было опасно, ты бы давно мне об этом сказал. Ему кажется, или Энни Леонхарт ему доверяет? Даже звучит неубедительно. — Если бы они тут были, я бы тебя от них защитил. Он сказал это и тут же закрыл рот, плотно сжав губы. Он защитит её? Скорее уж наоборот. Ему ещё сто лет над собой работать придётся, чтобы хотя бы на пару шагов приблизиться к ней. Он смотрел на неё в упор, ожидая хоть какой-нибудь реакции на свои слова. — Спасибо. Она произнесла это одними губами, но Армин был уверен, что она это всё же сказала. Энни Леонхарт поблагодарила его. Раньше он бы и представить такое не посмел, а сейчас он сидел и разглядывал её, словно видел впервые. Маленькие ручки, почти детские, совсем без мозолей, тонкие пальцы и аккуратные ногти, узкие покатые плечи, заставляющие думать, что от малейшего дуновения ветра их хозяйка может рассыпаться; небольшая грудь под натянутой в этом месте толстовкой; горбинка на носу, которую вечно все обсуждали в столовой, когда они ещё учились в 104-ом, и Армин всегда в такие моменты хотел сказать, что она не делает Энни хуже, но не решался, как и не решился бы никогда сказать ей, что считает её красивой; закрытые глаза с длинными ресницами и полное умиротворение на лице. А ещё губы. Тонкие, розовые, немножко обветренные и даже местами покусанные, но такие манящие. Армин сглотнул, но почему-то не смог перестать смотреть, даже когда она открыла глаза и перехватила его взгляд. Она открыла глаза, ощутив, что её внимательно разглядывают, но она не ожидала, что смотреть он будет на её губы. Ей на секунду, всего лишь на одну секунду, захотелось сказать ему, что с губами не это делают, но она сдержалась. Ей нельзя привязываться к людям, особенно к таким как он. От этого ей самой будет ещё больнее. Она просто не имеет права на этот поцелуй. Пускай даже это единственное, что они могут друг другу дать. Она будет испытывать счастье считаные минуты, а потом её с головой с новой силой захлестнёт боль. В этом мире, где существуют только отчаянье, страх, предательство и ложь, нет места для счастья. Люди давно разучились верить и надеяться, и они научились убивать. В этом поцелуе, кроме кромешной безнадёги, она не сможет почувствовать ничего. Да и что может дать ей этот мальчишка, которого не завтра, так через неделю, ей придётся убить? Он слишком слаб, чтобы разрушить стены, возведённые ею вокруг её души, чтобы разбить оковы, сковавшие её сердце. Поцелуй, всего один поцелуй — это всё. Но в то же время это больше, чем могут многие. — Ты сделаешь это? Она сама не поняла, зачем сказала это, но слова уже летали в воздухе и заставляли обоих сбивчиво дышать. Армин молча смотрел ей в глаза, думая, как правильно понять её слова, а она села и оказалась прямо напротив него, всего в полуметре. С её стороны это не было намёком, ей просто было интересно, что же он теперь сделает. Они смотрели друг на друга, словно пытались заглянуть в душу, найти там ответы на какие-то свои вопросы, понять, чего они хотят. Энни показалось, что она хочет его обнять, а Армину очень захотелось сжать её маленькую ладошку.Часть 1
24 июля 2017 г. в 00:58
На Эрвина Смита, главнокомандующего Легиона разведки, после суда и прочих событий его весьма насыщенной жизни свалилась огромная куча документации, и он, будучи всё же, с какой стороны ни посмотри, обычным человеком, в конце концов допустил ошибку. Будь она грамматической или пунктуационной, никто бы и не подумал обращать на такое внимание, но ошибка была серьёзной, и в верхах, где Эрвина Смита поняли совершенно неправильно ввиду данной оплошности, решили немедленно отправить на базу Легиона группу офицеров Военной Полиции дабы разобраться в ситуации. Отряд из четырёх человек, включая двух рядовых солдат, выдвинулся на базу немедленно и к пяти часам вечера был уже на месте. Командующий операцией по выяснению всех обстоятельств тут же отправился к Эрвину, в то время как оставшиеся трое солдат за ненадобностью были отпущены на свободу.
Рядовая Леонхарт, недовольная тем, что именно её отправили сюда, тут же ушла из выделенной им комнаты и отправилась изучать неизведанное. Она краем уха где-то слышала, что у Легиона неплохая библиотека, и эта информация тут же всплыла в её памяти, заставив повернуть в поисках библиотеки. Та нашлась примерно минут через десять, и Энни не преминула возможностью насладиться тишиной и какой-нибудь книгой. Им было сообщено, что их отряд останется здесь на ночь, так как уже темнело, а причин торопиться не было. Это значило, что Энни может хоть до самой ночи читать здесь книги. Она достала одну, показавшуюся ей более интересной, нежели другие, села возле окна и открыла первую страницу.
Небо начало алеть, окрашивая пол и воздух библиотеки в красновато-жёлтый, когда Энни дочитала. Прошло немного более трёх часов. Девушка отложила книгу, потянулась, зевнула, искренне веря, что она здесь одна, улыбнулась от давно забытого наслаждения отдыхом краешками губ и решила найти свечу, чтоб почитать ещё, как услышала шаги. Энни не была социофобом, она к людям относилась нормально, но сейчас ей показалось, что пребывание здесь кого-то другого — неслыханная наглость. Она, не желая быть замеченной, отползла в угол и примостилась сбоку от стеллажа с книгами, и только потом поняла свою ошибку. Человек, потревоживший её спокойствие, сейчас искал книгу как раз возле этого стеллажа, и Энни сильно рисковала, сидя именно в этом углу. Конечно, ей никто не запрещал здесь находится, но сам факт.
Энни затаила дыхание и принялась ждать, надеясь, что её не найдут. Она взяла прочитанную книгу в руки и вновь открыла на первой странице, надеясь, что это её отвлечёт. Прочитав пять страниц, Энни поняла, что не слышала шагов отходящего от стеллажа человека, из чего сделала вывод, что он всё ещё там. Но в библиотеке так тихо, даже её дыхание тонет в тишине. Если человек ещё там, неужели читает стоя? Или ей просто показалось, что тут кто-то есть? «Нет, — тут же отогнала Энни эту мысль. — Я одна из лучших, мои способности и чутьё никогда не давали сбоев, не могли дать и сейчас. Кем бы этот человек ни был, что он там вообще делает?»
Это чувство было чем-то похоже на любопытство, но Энни просто хотелось узнать, что происходит и что за ненормальный читает книги, стоя у стеллажа, поэтому девушка осторожно выглянула из своего укрытия и чуть не выдохнула в странном порыве чувств. Боком к ней стоял Армин Арлерт, её сокурсник, который, сколько она его помнила, всегда любил читать и был умнее многих в их 104-м. Она его уважала, хоть и не всегда могла себе в этом признаться. Он не был особенным и в десятку лучших, как она, не вошёл, во время кроссов всегда отставал, но всё равно не останавливался, он старался, как мог, и, не будучи наделённым силой и скоростью, развивал свой ум. Она его уважала, ведь он был не такой, как все, слишком слабый и в то же время неоспоримо сильный.
И как она сразу не поняла, что единственным, кто тут мог оказаться в это время, был Армин? Слегка побитый, измазанный в грязи, с маленькими пятнышками крови на одежде, сразу видно, что после тренировки. Улучив свободную минутку, он тут же кинулся сюда, даже решил не садиться, а читал стоя, боясь, что время кончится в одну секунду. Даже сейчас Энни его уважала и самую малость где-то глубоко восхищалась им. Хотя признаваться совсем себе в этом не хотела. Это ведь началось ещё во время обучения. Он так старался и поражал девушку, случайно всё это замечавшую, своим трудолюбием, что та моментами тоже его проявляла. Конечно, Энни спокойной могла отказаться от редких спаррингов с Эреном и Райнером, но не делала этого, глядя на Армина. Она не признавала этого, потому что ей нельзя привязываться к людям, потому что тогда она не сможет убить, потому что тогда в её сердце может закрасться сомнение. А это слишком, даже для неё. Но сейчас она смотрела и думала только о том, как же всё-таки хорошо, что она пошла в эту библиотеку. Ведь, как ни крути и с какой стороны ни посмотри, Энни Леонхарт просто обычная девочка.
Когда из-за темноты в помещении читать стало совсем невозможно, Армин со вздохом закрыл книгу и, поставив её на место, медленно вышел из комнаты. А Энни так и осталась сидеть в углу за шкафом, пытаясь угомонить почему-то выпрыгивающее из груди сердце. Немного успокоившись и заправив выбившуюся прядь волос за ухо, она встала и подошла к стеллажу, встав на то место, на котором пару минут назад стоял Армин. Энни принялась изучать стоящие на полке перед ней книги, пытаясь найти ту, которую Арлерт читал с таким упоением полчаса. Это получилось довольно быстро, потому что все книги, кроме одной, были покрыты вековым слоем пыли. Энни взяла её в руки, более аккуратно и трепетно, чем ожидала, и подошла к окну, силясь прочесть название. Каково же было её удивление, когда она всё же разобрала слово «Океан». Эта книга была о внешнем мире. Они были запрещены законом, и в этом стеллаже, видимо, Армин её прятал.
Энни запрокинула голову и начала дышать размеренно и глубоко. Этот чёртов океан. Она столько раз видела его в кошмарах, столько раз пыталась забыть и просто выполнять свой долг, не думая, что там, за океаном, за пределами этих проклятых стен, её дом. А тут, в стенах, она тонет, задыхается в океане лжи и недомолвок, от которых так хочет избавиться и не имеет для этого сил. «Армин Арлерт, неужели ты не мог выбрать книгу получше?» — думает она, и губы её искривляет полная боли и отчаянья ухмылка.
Ты сделаешь это?
В поцелуе, нашедшем её губы, не было ни отчаяния, ни страха. Энни от удивления распахнула глаза и не смогла ответить. Что происходит? Армин целовал её нежно и трепетно, словно перед ним вовсе не машина для убийств, а обычная, слабая девочка. Он легко касался её губ, обняв за плечи, которые сейчас, Энни знала, без сомнения дрожали. И ей стало страшно. Она впервые в жизни так сильно не хотела оставаться одной.
Поэтому, когда ей показалось, что он хочет отстраниться, она сама резко подалась вперёд и впечаталась поцелуем в его губы. Её руки нашли его затылок, провели по волосам и зарылись в них. Энни ощущала его сильные пальцы, шарящие у неё по спине, даже сквозь толстовку. Ей стало жарко, но она продолжала всем телом вжиматься в него, словно он её единственная и последняя защита. Казалось, отпусти он её, она тут же умрёт. Но Энни не хотелось умирать.
Дыхание у обоих сбилось, а воздуха стало катастрофически не хватать, но даже не из-за поцелуя, а из-за напряжения. Энни казалось, она разучилась дышать. Они смотрели друг на друга, но совсем не так, как десять минут назад. Господи, как же сильно она ошибалась, думая, что он ничего не может ей дать, ведь сейчас он дал больше, чем всё, что у неё когда-либо было. Он дал надежду. Всего один поцелуй, но она, как никогда, ощутила, что хочет жить. Да, они по разные стороны баррикад, но сейчас она не жалела об этом, она вообще больше ни о чём не жалела. Она смотрела на него и видела тот мир, которого не видел сам Армин, и этот мир не казался таким уж плохим. Надеяться больно, но Энни попробует.
— Нам пора, — хриплым и очень тихим голосом сказал он.
Энни даже улыбнулась, осознав, что Армин взял себя в руки первым. И куда подевалось её хваленое самообладание?
— Ну и что ты тогда сидишь? — Энни встала первой и направилась в сторону замка.
Они шли молча, но оба чувствовали, что никогда не были так близки. Энни никогда не подпускала никого так близко, а Армину было некого подпускать. Эрен и Микаса сейчас казались такими далёкими и чужими, а Энни — родной. Армин догнал её и, всё же взяв её за руку, небрежно и немного промазав, чмокнул в висок. А потом с удивлением заметил, что его руку сжали в ответ.
Возвращаясь назад за Сину, Энни вдруг осознала: она счастлива. И у неё даже не возникло желания начать это отрицать. До этого она металась в ожидании будущего, но сейчас она поняла: больше ей не страшно. Мысли начали путаться и сердце сбило ритм, она ничего не могла понять, кроме одной-единственной вещи. Энни точно знала: его она убить уже ни за что не сможет.