***
Та, которая умерла за справедливость. — Надо уходить. — тихо шепчет самой себе девушка, поглубже прячась в шарф. Последняя информация была найдена, а это значит она скора окажется дома. Как ты там, Юка? — на мгновение остановившись и посмотрев на небо, словно спрашивая у него, Каору тяжело вдохнула. Сейчас все ее мысли были направлены на новые сведения о директоре, ждущей ее дома семье и подруге, которая пропала почти уже как год, оставив после себя только дурацкие извинения. От чего девушка раздраженно нахмурилась. — Ты никогда бы не стала для меня обузой. — простояв на месте несколько минут, а потом «проснувшись», Ирагаши оглянулась по сторонам. Но не обнаружив машин, она двинулась дальше, иногда думая обо всем этом. И Коару не может точно сказать, когда это произошло, но она даже не поняла, что за боль прошлась по позвоночнику. Уши заложило ватой, но она отчетливо услышала дикий визг тормозов от шин, а потом быстрое их удаления от нее. Что за… — лежа на животе, подумала она. Металлический привкус чувствовался на губах. Дальше была дикая боль во всем теле, от чего на глаза навернулись слезы, но она сдерживала крик. Только тяжело дышала, но это, увы, не прекращало боль. — Глупо… — смогла произнести она, почти закрывая глаза. Перед взором уже кружились белые снежинки, но она пыталась остаться в сознании. Она не может умереть так! Только не сейчас…только не здесь… Почти уже потеряв сознание, ходя по лезвию над пропастью, до ее холодных рук дотронулось что-то теплое. Почти незаметно, но такое чувствительное. Перед глазами проносится лицо молодого человека, а Каору уже хочет попросить его помочь ей, но замирает. Спокойный взгляд красных, как у нее, глаз был направлен прямо на нее. Спокойно, но так тепло, от чего у нее в животе что-то связалось в узел. Черные короткие волосы и серьга в правом ухе тут же привлекли ее внимание, но она молчала, медленно узнавая в нем знакомые черты. Ее черты. — Нацу…ме… Мой мальчик… На небе не стало второй звезды.***
Та, которая умерла за семью. Тяжелое дыхание под ней, говорило о том, что Нару ранен, но жив. И она бы выбралась отсюда, если бы не бетонная стена, которая придавила сверху и не давала даже пошевелится. Юка пытается приподняться, но острая, как лезвие кинжала боль в спине, не давала ей этого сделать. Она приказала ей молча лежать на месте и не двигаться. Опять. — Сэм…пай… — тихо шепчет блондин, а она, не обращая на боль, пытается хотя бы слезть с него. — Тихо, Нару, — тяжело дышит Азуми, от боли кривляясь. Но тут же замирает, когда понимает, что ноги она не чувствует. Нет, нет, нет. — вертится в голове, а она хаотично начинает дышать, только бы не заплакать. Нет, нельзя плакать, она уже не та маленькая девчонка. Но в глазах начинает слезится. Она напрягает мышцы на ногах, но никакого движения не чувствуется. Через несколько минут после завала голова начинает раскалываться. — Че-ерт… — воет она, когда перед глазами пляшут темные пятна, а сверху слышится крики. Множество криков. Мужчина под ней опять шевелится, но Юка с ужасом понимает, что не может привстать. Страх начинает окутывать рассудок, а руки начинают дрожать. По венам проходит невыносимая боль, а с губ срывается болезненный стон. Она больше не может. Слишком долго она терпела. Нет! Сэнсэй бы не одобрил! — резко открывает она глаза, но тут же закрывает, потому что слышит громкие крики. Кто-то подхватывает ее на руки и куда-то несет. Ей хочется сказать, что помощь нужна не ей, а Нару, но сил больше не остается. Она больше не может. И когда уже хочется просто заснуть, ей отрезвляет детский голос ее малышки. — Мама! — малышка, плача, гладит ее по голове, а потом тянется куда-то. И Юка понимает, что сейчас произойдет. Но когда Микан наклоняется, то Азуми с удивлением замечает страшно перепуганное лицо ее старой подруги. Луна, дрожа, как осиновый лист, со слезами смотрит на нее. Перед глазами опять мигает черное пятно, а еще один болезненный удар дает о себе знать. И почему-то мысленно усмехнувшись, Юка с болью произносит последние слова. — Лу…на… про…сти…те…в…се — тяжелый вздох срывается с губ, а Микан замирает, медленно отстраняясь от матери. Тишина, которую тут же нарушает громкий детский плачь, быстро разносясь по округе. А Юка в последний раз подняв уголки губ, с придыханием видит два силуэта, которые машут ей. И ей кажется, что Юкихира, (а это, по ее мнению, был именно он) легко подхватывает ее на руки, а стоящая рядом девушка целует ее в лоб. Подняв карие глаза, она с удивлением видит те же карие глаза, который медленно опускаются на пышную юбку собственного свадебного платья. Женщина вздрагивает, со слезами узнавая собственную, только уже взрослую, дочь. И только после этой улыбки, взрослая Микан начинает медленно исчезать, а Юка понимает, что начинает падать куда-то вниз. Сердце делает последний удар, а слеза заканчивает свой путь у подбородка. Последний раз моргнув, третья звезда исчезла во мгле.***
Тот, кто смог обхитрить смерть. Если бы его спросили спустя десятки лет, что он чувствовал когда умирал, то он бы просто усмехнулся и ушел бы прочь, мельком взглянув на Сакуру. А когда они бы были только вдвоем, где-нибудь под деревом, Нацуме бы тихо лежал у нее на коленях и медленно дышал бы ей в живот. А она бы просто смеялась, говоря, что ей щекотно, даже сквозь блузку, когда он медленно проводит пальцами по ее животу, Если бы его спросили опять, то он бы просто пожал плечами, а мысленно бы вспомнил двух маленьких малышей, которые тянули его вверх. Когда он был почти на краю пропасти, они, называя его папой, кричали, чтобы он боролся. Чтобы не бросал их и маму. Чтобы жил, наконец-то, счастливо. А когда он не слышал, просто хватали его своими маленькими ручонками и тащили, тащили дальше от пропасти. — Папа, не надо! — кричал детский девичий голосок. — Не делай глупостей, папа! — кричал уже другой голос, более горластей, обладатель котрого крепко держал его за руку. — Не бросай маму! — кричали они вместе, а он, наконец-то, смог приоткрыть глаза, мельком замечая длинные светлые хвостики и черную шевелюру. А еще глаза. Такие же красные, как у него самого. Если бы ему опять задали вопрос о его смерти, то он бы усмехнулся и посмотрел бы на двух маленьких близнецов, которые весело бегали вокруг матери и пели какую-то песенку. Последняя звезда, моргнув несколько раз, словно пробираясь сквозь мрак, через мгновение засветилась еще ярче.