Добро пожаловать в новый мир

      Академия магии Шагдар считалась непреступной крепостью, хоть таковой и не являлась. Окружённая высокими каменными стенами и кованой решёткой, сдобренными кучей охранок и магических барьеров, при закрытом режиме она пропускала сквозь ворота только обладателей эмблемы или одноразового пропуска, но посторонние возле неё не крутились даже в лёгкие времена. Адепты ходили через ворота постоянно, не задумываясь о правилах, прописанных в холле, потому что не сталкивались ещё с ситуацией, требующей закрытого режима. Единственное ограничение, что для них существовало, это закрытие башен в десять вечера: все входы и выходы, включая аудитории, блокировались. Окружающий её с одной стороны лес кишел нечистью, связанной договором с ректором. А с другой — почти мёртвая земля несчастий с нестабильным фоном и обрыв, где шастали редкие тёмные маги и призыватели, верующие, что в таком месте из пентаграммы точно вылезет не болотный пёсель, а какая-то страшная демоническая тварь. Внутри высились башни, каждая на факультет, создающие нечто вроде солнца, чем повторяли и знак академии. Общежитие защищалось от атак извне, башни — изнутри, и магия их пронизывала такая древняя, что никто уже не мог на неё как-то повлиять. Академия существовала тысячелетия, а до того являлась храмом… Со временем храм захудал, его забросили, о нём забыли. Сейчас не узнать и имени силы, которой поклонялись прихожане. Когда там появилась «зона несчастий» один маг решил приспособить его под свои нужды. Он оказался тем, кто создал ковен — Шагдар Эренус Диабло. Первый ковен — десяток магов, жаждущих свободы от короны и признания от людей. Они пришли под его обветшалые своды от безысходности, привели с собой своих учеников, и со временем перестроили его, обжили. А когда война за свободу закончилась их победой — остались. Следующий глава ковена увидел, что не все маги такие, как представлял его предшественник, и волшебники разделились. Он хотел мира, хотел равенства, но многие считали себя выше простых людей… И второй глава превратил бывший храм в место, где все дети могли научиться управлять своей силой не зависимо от её характера. Он воплотил свою мечту, взяв в руки будущее магов — детей. И спустя десятки лет появилась Академия Шагдар, первая из всех. Ходят легенды, что первый глава ковена и его последователь, ставший директором, слили свою магию, свои души и тела со стенами и землёй, наделив ту ещё большей силой, усилив и без того невероятную защиту. То, что представало перед всеми сейчас, являлось результатом тысячи лет стараний и трудов разных личностей со своими стремлениями. Но здание своей главной функции не потеряло — защита и кров. Все, кто попадал на эту землю, ставали под защиту самой Академии и нового директора. Последний управлял ею не много не мало — пятьсот девяносто девять лет. Из всех своих шестисот двадцати. Лисы-оборотни могут жить и дольше, но к его возрасту их внешний вид начинает угасать. Ник же выглядел как молодой представитель расы. Причину, вынудившую стать узником, надзирателем и стражем этих стен он уже не помнил, но такая жизнь ему нравилась. Хотя временами снедало чувство, словно бы растворяешься в округе, забывая имя, личность, стремления… Иногда лиса посещало непреодолимое желание сбежать отсюда подальше, жить независимо, да просто жить! Завести семью, познать любовь, услышать топот ножек и крик: «Па-апочка-а-а!». Но он не мог. В последний момент понимал, насколько всё зыбко, насколько мир жесток, как мало в нём того, к чему он стремится — равенства и признания всем, нет, даже простого выживания для детей, покинувших безопасные стены. Ник всё больше ощущал себя академией: её стенами и землёй. Хотя, несмотря на это, порою ему казалось, что за почти полные шестьсот лет так и не познал все секреты сего места, лишь долю. Адепты давно и прочно заняли место детей, требующих заботы. Ник последний раз провёл щёткой по хвосту, не доверяя эту работу никому. Хвост и уши — гордость, привлекающая слишком много внимания окружающих. Вероятно, будь он каким-то студентом или даже простым учителем — его пушистое богатство изрядно поредело бы от чужих посягательств — такие мысли вызывали ребяческую улыбку. Алиса страдальчески вздохнула, привлекая внимание. Ах, она мучилась, изводимая желанием отобрать у него щётку и дотронуться до хвоста, а он страдал от желания выгнать её отсюда, вернуть брату и попросить больше не пускать. Самое ужасное, что Алиса даже не осознавала, что же такого ужасного натворила. У него в академии имелось всего пять душ, удерживаемых из-за влиятельных родственников, и ещё около двадцати самородков, подающих большие надежды, лишаться которых он не хотел, и эта девочка входила в оба перечня.  — Ладно, — вздохнул наконец-то Ник, отложив щётку. — Я слышал всех, кроме тебя, так что рассказывай свою историю.  — Что?  — Алиса, объясни мне, почему ситуация приняла такой масштаб, будь добра, — повторил, убрав хвост, чтобы она не отвлекалась.  — Ах, это всё из-за Ирен. Она украла у меня пространственный артефакт, пока я мылась, а когда я забрала его обратно, то разрыдалась своему куратору, сказав, что это я его у неё украла. Рядом оказалась госпожа Нириэль и ударила меня, вмешался куратор, потому что наши подняли шум, и пока Ракуш с Дроном пытались меня успокоить — господин Широ пришёл и раздал всем… Он очень много и нецензурно лаялся, когда сверху прилетел господин Иллар и с пеной у рта обещал рать драконов, которые будут жечь избы и воровать девственниц… Ах, вот теперь всё складывалось достаточно реалистично, учитывая характеры всех ею перечисленных.  — А, когда господин Иллар узнал, что госпожа Нириэль меня ударила, он начал угрожать всей её расе, примчался Арнад и облаял Ирен, Кирис попытался его оттащить, и они оба получили от куратора Ирен, а наш куратор пытался разнять господина Иллара и госпожу Нириэль, потому что он начал обращаться, а она достала свою иглу.  — Почему она украла у тебя артефакт?  — Я не знаю, просто обычно я их не снимаю, а этот надо, чтобы внутрь пространства не попала вода.  — На самом деле это миф, — разочаровал её Ник, но Алиса не согласилась:  — Я тоже так думала, пока не испортила брошенную внутрь куртку душем. Это хорошо, что на тот момент я продала все травы, иначе они бы испортились.  — Может, ты просто плохо его контролируешь? Но как бы там ни было, когда он прибыл на место — Алиса сжимала браслет и смотрела на всех так, что в итоге даже Дрон побоялся к ней подойти, а Ирен рыдала на всю округу, называя её воровкой и такими гадостями, что ни у каждого бы язык повернулся повторить. Иллар и Нириэль уже сцепились на кулаках и рвали друг на друге волосы и одежду, ведя себя просто отвратительно, Арнад спорил о чём-то с Кирисом, а Широ выкрикивал хвальбы и советы Иллару… Ему, директору, оставалось только вздохнуть и назначить наказание, вот только кому? Ирен, конечно, виновата, ей действительно нет прощения, но и Алиса наверняка повела себя не лучше. И если наказать одну, а вторую оставить, то конфликт ещё больше разгорится. И что-то ему подсказывало, что Алиса понятия не имеет, почему это всё произошло.  — Ты не хочешь поговорить с ней и решить всё мирно? — уточнил он, но она не услышала, снова зависнув на рыжем безобразии. Он уже и сам начал относиться к этому как к болезни, и если игнорирование делает только хуже, то, может, позволить ей потрогать? Если после хоть кому-то из них станет легче…  — Я разрешу тебе вычесать хвост, если будешь аккуратна, а после стоически примешь своё наказание за ссору, не крича о своей невиновности. Она подлетела к его креслу, стоило замолчать, и Ник только уверился в определении «болезнь». В ином случае Алиса бы ни за что не согласилась на такие условия. Её взгляд, большие зелёные глаза, словно подсвеченные изнутри, выражал такую щенячью радость, что он чувствовал вину. А когда дал ей щётку и ощутил первое прикосновение пальцев — вздрогнул так испуганно, как ещё никогда до этого. Потому что никто не мог коснуться чужой ауры или, может быть, даже души. Это нонсенс!  — Ты серьёзно? — спросил недоверчиво, потому что, увидев слёзы, застывшие в глазах, отпустил страх.  — Это истерика после нервного срыва, — проикала, стирая слёзы и не отпуская хвоста, но они всё равно не останавливались.  — Ладно, можешь поплакать в мой мех, — решил, отворачиваясь, чтобы скрыть смущение и смятение. Алиса аккуратно обняла хвост, не выгибая его, чтобы не сделать больно, и уткнулась в него лицом, прячась ото всех. Сидя на коленях и не сдерживая слёз, она выглядела слишком уязвимо, чтобы он продолжал смотреть. Когда какое-то время назад Дрем рассказал ему, что успокаивал её плачущую, он не поверил и не придал значения, но это действительно невыносимо. При всей силе эта девочка слишком честная и хрупкая, чтобы продолжать воспринимать такой же чудовищной, как показалось вначале. Нет, вероятно, потому что видел до ужаса наигранный плач Ирен, и теперь чувствует, как Алиса топит лицо в мехе и дрожит от немых рыданий, так разительно осознаёт разницу.  — В следующий раз иди сразу ко мне, — попросил Ник, опуская руку, чтобы погладить её по голове в попытке успокоить. — По ауре можно сразу понять, чей артефакт, по вещам внутри. А Нириэль я отстраню, вам будет преподавать кто-то другой, бить адепта она не вправе. Ему не верилось, что Алиса бы дала повод, нет, что она нанесла бы оскорбление старшему или преподавателю, как бы ни злилась, а кроме того, бить их действительно могут только во время практических занятий и лишь в качестве тренировки.  — Мне позвать Дрема? Она что-то промычала, но он и не разобравшись мог понять, что именно:  — Кажется, у него уже есть опыт тебя успокаивать. Следующее он не понял, а когда переспросил, та отняла лицо от хвоста и повторила почти внятно:  — А можно ещё ушки?  — Можно, — выдохнул, чувствуя, как внутренний стержень плавится вслед за слезинкой, прокатившейся по её покрасневшей скуле. Постепенно, но она успокоилась, задышала равно, мягко касаясь хвоста и испаряя пропитавшую мех влагу, очищая магией и распушивая щёткой. В итоге Ник был вынужден признать, что это намного приятнее, чем касания многих других, потому что они действуют совсем не деликатно.  — А уши у нас неприкосновенны, — буркнул, когда она закончила и встала, чтобы потянуться и сцапать их.  — Может, поэтому в сказках лисы такие злые? — поинтересовалась, действуя уже не так нежно, как с хвостом, потому что они не такие чувствительные. Должно быть, как у кошки.  — Не понимаю о чём ты, — сдержал лицо Ник, а она, может, и вправду не поняла, а может поиздевалась, потому что объяснила:  — Ну как, если не гладить — все будут злые и нервные, особенно оборотни и людозвери. Он бы добавил ещё «неудовлетворённые», но промолчал. Иногда она проводила пальцами по длинным волосам, рассыпанным по спине, но действовала до того нежно и осторожно, что он даже смирился со своей участью. Сел удобнее, устраивая руки на столешнице, положил на них голову, упираясь подбородком, и расслабился.  — Алиса, сколько ты ещё неприятностей мне доставишь? — начиная получать искры истинно животного удовольствия от поглаживаний, спросил он.  — Вам не больно? — уточнила, нагнувшись, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я перестану, если вы устали или вам неприятно.  — Всё нормально, — вздохнул, дёрнув ухом.  — Точно?  — У тебя это получается на редкость хорошо. Хоть внутри он всё ещё испытывал недоверие, ведь до этого даже своим женщинам крайне редко разрешал их трогать, только самым близким друзьям.  — Я думала о них с того момента, как впервые увидела, — пустилась в откровения, словно запуская пальцы не в волосы, а в ауру. — Так тепло… Он чувствовал, что начинает плыть, теряя границы, и всё больше ему хотелось стать маленьким пушистым зверьком, которого возьмёт на руки дева и так же аккуратно, с любовью погладит.  — Ты ещё такой ребёнок, Алиса, — пробормотал, чувствуя подступающую слабость.  — Разве плохо?  — Будь иначе — я бы не разрешил, — сознался, выдыхая так томно, что она польщённо улыбнулась:  — Тогда я рада. Хвост мелко трепетал, лишённый контроля, и если бы кто-то вошёл — Ник убил бы его на месте, чтобы никто и никогда не раскрыл уже его уязвимую сторону.  — Вы знаете, что почти все девочки вздыхают по вам? И они бы четвертовали меня, если бы узнали, что я добилась их мечты.  — Ах, они все такие… пошлые, — подобрал он слово, чтобы не говорить «грязные».  — Мм?  — Из всех, кому я позволял трогать уши и хвост, ты одна из немногих, кому могу позволить повторить. Как и твоему брату. Помню, он долго умолял.  — И каким он был, когда учился?  — А вы с ним похожи, только он пытался всё делать тихо и незаметно, но тоже доставлял мне много трудностей. Помню, как подрался с сыном одного министра и чуть не привёл к политическому скандалу, — лёгкая улыбка скользнула по губам.  — О, и сколько лет этим воспоминаниям?  — Кажется, будто совсем недавно, — проурчал, растекаясь мягким маслом по тёплому блинчику. Возможно ли, что драконье пламя как-то резонировало с лисьим? Но тело приятно прогревалось до самых косточек, а душу будто раздували, подливали топлива, и это так расслабляло, что начинало клонить в сон… Алиса наконец-то убрала руки и довольно выдохнула, чувствуя себя прекрасно. Лишившийся тепла рук Ник сел прямо и, когда дождался её возвращения на стул напротив, поделился соображениями:  — Думаю, мои уши и хвост просто объекты, олицетворяющие сущность огненного лиса, к которой тебя на самом деле тянет. Твой взгляд изменился, аура выглядит ярче и стабильнее, а уж меня-то как прогрел драконий огонёк.  — Мне хочется думать, что виновно притяжение неземной любви, — улыбнулась та, принимая его теорию и настраиваясь на серьёзный лад. — Огненные лисы исцеляют душу и разум своим теплом, я уже давно это поняла.  — Ох, почему ты ничего не сказала раньше?  — А что бы это изменило? Вы кажетесь мне чем-то таким же удивительным, как и солнце на небе. Ник от такого признания стушевался и опустил глаза, не зная, что и ответить, а осознавшая, насколько выбила его из колеи, Алиса попыталась исправиться:  — Не беспокойтесь, для меня такие чувства вполне нормальны. Если хотите, можете сравнивать их с детским восхищением. Детским… Всё меньше и меньше она выглядела ребёнком, но внутри продолжала им оставаться. От этого знания ему становилось намного спокойнее, потому что будь на её месте любая женщина, и дверь за ней уже захлопнулась бы. Алиса в любом случае не вела себя по-взрослому в межличностных отношениях, потому что её психика оставалась незрелой.  — Ох, нужно придумать вам обеим наказание, — вздохнул он, разрушая недолгую тишину. — Пусть она месяц прибирается в башне целительского факультета? А ты в библиотеке. Которая вообще-то убирается автоматически каждый день, а Алиса и без того сидит там достаточно много и часто, в последнее время ещё и начав навещать Дрема и засиживаться на чердаке.  — А сейчас ты можешь пойти и отдохнуть, я объясню всё преподавателям, — начал он, но та замотала головой:  — Я лучше на пары, в комнате всё равно беспорядок и злая Аманда. Ник не стал интересоваться причинами, как и вообще её взаимоотношениями с юной ведьмой. Уже хотел кивнуть, когда кристалл связи вспыхнул ярким светом.  — Погоди, кажется, что-то случилось, — попросил, касаясь камня, чтобы получить известие. Чужой голос пронёсся в его мыслях, заставив нахмуриться и задумчиво потарабанить пальцами:  — Значит, в комнату ты не пойдёшь, но как-то неохотно мне пускать тебя, такую замученную, на последние пары. Не хочешь со мной? Обещаю показать что-то интересное. Алиса кивнула, удивившись его переменившимся настроем, и поднялась следом. Ирен, хоть он и приказывал возвращаться на занятия, сидела в приёмной и пила чай с секретаршей, и Ник воспользовался её положением, чтобы тут же объяснить наказание и вынести предупреждение.  — Дана, — обратился к секретарше, развешавшей уши и глядящей на них всех, как на сумасшедших. — Оповести Иллара, что Алиса освобождена от занятий на сегодня, кажется, последняя пара его, и пусть он, Широ, Нириэль и Милара придут через четыре часа ко мне. Миларе передай суть наказания Ирен, Широ, что наказание Алисы — уборка библиотеки в течение двух недель. И пусть донесут до детей, что любая кража наказуема. Найди, кем заменить Нириэль для первого курса боевиков и извести всех заинтересованных лиц, причина — злоупотребление положением.  — Но господин Раймонд! — вскрикнула Ирен, поняв, что придётся убирать кабинеты башни, но тот перебил, бросив простое, но весомое:  — Если из-за тебя её брат объявит войну всему человечеству, а драконы прилетят посмотреть, кто же угрожает их детёнышу — будешь готова взять на себя ответственность? Я уже говорил и повторяю: статуса здесь нет, но когда кто-то начинает им бравировать — ситуация меняется, Ирен, надеюсь, вы обе всё поймёте в процессе исполнения наказания. Она сжала зубы, но промолчала, сумев сдержать рвущиеся с языка проклятья. Ник развернулся, когда убедился, что слова дошли до разума, и поторопил:  — Идём, Алиса, дело не ждёт. Скоро здесь воцарится ужасный балаган.  — Ах, уважаемый Ник, — окликнула, семеня следом, и бросила последний взгляд на скривившуюся от досады Ирен, — я на выходных хотела навестить брата. Они вышли из кабинета и пошли по коридору в полной тишине не окончившихся пар. Ник задумался над словами и кивнул:  — Хорошо, ты знаешь, я не могу мешать тебе посещать клан. Наше дело займёт пару часов, завтра увидишь всё и решишь. Теперь ей стало так любопытно, что захотелось вновь отодвинуть поездку.  — О, а почему Ирен на вас так странно смотрела? — спросила, кидая на него косой взгляд. Медленно идущий сбоку Ник смутился, но ответил, не видя такой уж проблемы:  — Она ищет влиятельного мужа, чтобы не выходить замуж за выбранного отцом мужчину. Наследник короны уже есть и как принцессы её роль сводится к выгодному браку для укрепления власти. Ник оглянулся на замершую Алису и, наткнувшись на её совершенно непонимающий взгляд, нахмурился и объяснил:  — Уже несколько раз Ирен пыталась уговорить меня взять её в жёны, из-за моего особого статуса она смотрит на меня, как на сыр. Алиса что-то промямлила, и когда он попросил повторить, зарделась и спросила твёрже:  — Я смотрю так же?  — Нет. Она выдохнула, испытав видимое облегчение, что вызвало его улыбку:  — Если бы ты смотрела так же требовательно и… жарко, то я ни за что не позволил себя коснуться. Алиса повеселела и продолжила путь, решив объяснить, почему так испугалась:  — Мне стало не по себе от её взгляда, а я ведь тоже вас разглядываю. Это, должно быть, неприятно.  — Лет через пять я забеспокоюсь о твоих взглядах, — предупредил Ник. — А пока ребёнок смотрит с восхищением — это смущает, но не досаждает. Ты в некоторой мере чиста и неискушённая, вот я и не беспокоюсь. Человек учения, как правило, не таит в себе много приземлённых желаний, если забыть о жадности.  — Разве я жадная?  — Жажда знаний тоже алчность.  — Хаос говорит, что эгоизм — благо, любые проявления пороков, направленные на полезные аспекты, не могут рассматриваться как нечто негативное. Он любит говорить: «Корми своих демонов, не давай им голодать, пусть в раздолье разгуляются все скрытые желания, и тогда станет ясно, кто из них победит».  — Это тоже метод познания себя, — неохотно согласился Ник, подходя к библиотеке. — Скажи, ты ведь обнаружила запретную комнату? Алиса прошла с ним в башню и кивнула, но тут же мотнула головой:  — Я знаю где она, но не могу найти дверь. Башня не принимает меня. Ник улыбнулся, видя своими глазами обратное, но не стал её радовать раньше времени. Выучив её достаточно, чтобы просчитывать логику действий, он понимал, что ей сейчас нет причин соваться в скрытую библиотеку.  — Я даю тебе разрешение пройти, — мурлыкнул до того довольным голосом, глядя, как медленно расширяются её глаза. — Можешь пользоваться, когда сочтёшь нужным.  — Вы уверены? — уточнила, семеня за ним к центру. — Разве там не собраны старые манускрипты, писанные на человеческих кожах, заклинания, от которых можно сойти с ума?  — И такое там есть, — подтвердил, открывая дверь прямо в полке, как до этого делал Дрем.  — И разве мне можно? — благоговейно прошептала, переступая порог, и охнула, задрав голову. Планировка повторяла внешний круг — саму библиотеку, но стержень внутри уже открытой колонны был тонким и, наверное, не скрывал в себе ничего, кроме камня, лежащего в основе. Вряд ли в нём сокрыт второй тайник, но, как оказалось, так и есть…  — Тебя так просто удивить, — рассмеялся Ник, открыв колонну, покрытую книгами, буквально разделив её на две половины.  — А кого же не удивишь таким? — возмутилась Алиса, подходя ближе, чтобы рассмотреть плетения магическим зрением.  — Твой брат в своё время тоже нашёл её и сумел заслужить приглашение, — поделился он. — В истории академии не так много подобных вашему случаев, но и не мало. Она удивилась, потому что на самом деле Делион ничего не рассказывал об академии. Не говорил, что учился здесь, не хвастался достижениями, просто одобрил выбор.  — У нас всего пять тайных комнат — библиотека, две лаборатории и три хранилища. О них даже не все учителя знают.  — Тогда почему вы рассказали мне?  — Потому что пригодятся. Не похоже, чтобы ты страдала излишками морали, но и безрассудства и склонности к предательству в тебе нет, это трезвый расчёт, Алиса, ты не станешь нас выкрывать. Больше всего я доверяю людям, похожим на вас с Делионом, вы, вроде бы, и не положительные с точки зрения высокой морали, но удивительно честные.  — Но вы доверяете господину Широ.  — Потому что он преданный, как пёс. Алиса состроила гримасу, удивлённая услышанным. Ник что-то сделал, вызвав целую карту магических переплетений и узоров, и отошёл, чтобы повернуться к стенам и проделать тоже самое. Под помещением библиотеки располагался так же подвал с сердцем, но его он показывать не собирался. Если бы не уверенность, что рано или поздно Алиса это всё обнаружит и пройдёт, а кроме того, если бы не убеждение в том, что ей не по силам что-то сломать или вообще изменить в древней магии, то он бы приложил куда больше усилий для защиты и сохранения тайны. По правде говоря, достаточно взять с неё клятву, как когда-то с брата, и позже он обязательно так и сделает, но сейчас работа состоит в другом.  — Сколько им тысячелетий? — позволила себе вопрос Алиса, привлекая его внимание. Стоя рядом с развёрнутой картиной, у неё не получалось даже дотронуться до нитей или полотна, не то, что содействовать с ним.  — Это так близко к эфиру, что моё тело рассыпается. Ник отдёрнул её руку и осмотрел даже не обожжённые — стёртые подушечки пальцев, чувствуя, что такое уже происходило. Нервно махнув хвостов, зацепил пустой стакан на столике, и тот разбился, разлетелся сверкающими осколками по всему мраморному полу. И вновь его настигло чувство схожести, а вместо озадаченной Алисы стояла… Воспоминания стучали, словно сквозь барьер, возведённый кем-то могущественным, и мимолётное опознавание быстро исчезло, оставив кучу сомнений. Может, показалось?  — Уважаемый Ник? Господин директор? — назойливо стучал в голову голос, накладываясь на воспоминания, но стоило мотнуть головой, словно прогонял назойливо жужжащую муху, как всё прошло.  — Всё в порядке, — пробормотал он, чтобы успокоить и её, и себя, и зажмурился, быстро возвращая самообладание.  — Вы вели себя странно, — объяснила Алиса, приседая рядом, а Ник не помнил, когда успел оказаться так близко к осколкам. — Отрицаю. Стакан собрался заново и вернулся на полку, словно и не падал, и остатки странной двойственности покинули директора, позволив ему полностью успокоиться. Отрицание, похоже, ему уже доводилось видеть его применение во время дуэли. С таким умением можно не заморачиваться защитой и контрзаклинаниями, разве нет?  — Насколько широкое воздействие отрицания? — поинтересовался, беря стакан в руку, чтобы поискать в нём трещины или сколы.  — Насколько я захочу, насколько хватить энергии, но с поправкой на обычный закон не воскрешать, — рассказала, подымаясь на ноги. — Так для чего мы сюда пришли?  — А древние печати тоже можешь снять?  — Думаю, это создаст пространственно-временной коллапс… Алиса развела руками, заметив его взгляд. Снятие тысячелетней печати приведёт к насильственному выделению новой параллельной полосы реальности, перепишется много событий — энергии на такое точно не хватит. Ник перестал выглядеть потерянным в воспоминаниях, парящим в облаках, а наконец-то вернулся на твёрдую землю и вспомнил, для чего они сюда пришли:  — Даже древнюю магию надо чистить, а ещё немного изменить заданные параметры. Я покажу, как обновлять плетения и промывать кристаллы, с тобой всё пойдёт быстрее, если втянешься.  — Да, хорошо, — закивала, уже залечив руки и надеясь, что чистка не требует близкого контакта.  — Смотри, — потребовал, цепляя пальцами главный элемент, и словно распустил его, потянув за нить и открыв центр — энергетический кристалл. — Как только закончишь, я подготовлю следующий, а пока что подожди, пока всё потухнет. Не касаясь, наполни их нейтральной энергией, вытяни её, наполни снова, вытяни, и так три раза. Позовёшь меня, я снова запущу энергообмен, и когда потухнет центр — тоже самое с ним. Вот наполнители. Оставшись один на один с медленно угасающей сетью и сияющей больше прежнего сферой, Алиса убрала с лица улыбку и стала ждать, чтобы сделать всё, как сказал директор. Возможно, это лучше, чем сидеть на паре, но в целом день можно назвать прекрасным — ей удалось пожмакать хвост и уши… Нити перестали обжигать, когда угасли, а новая энергия не причиняла дискомфорта. Пришлось промывать их отдельными секторами, потому что связка всех нитей находилась в сфере — кристалле, сейчас заблокированном. Задачка точно на пару часов нудной однообразной работёнки, но Алиса не жаловалась. Плюсы превысят минусы, даже если вечером случится что-то воистину ужасное.

Написано 18 мая 2018, 15:58

Редактировано 30.12.2020