Добро пожаловать в новый мир

      — Никуда я не иду на этих выходных! — сорвавшись, выкрикнула Алиса, подорвалась с места и выбежала из столовой, оставив недоеденный обед на столе. Все говорившие резко замолчали, шокировано пялясь вслед девочке, пролетевшей сквозь толпу между столами так плавно, словно само пространство между ней расступилось вместе с мешающими. Пока стоявшие у неё на пути охали и ахали, получив по бокам острыми локтями, парни за длинным столом переглянулись и продолжили есть, негромко переговариваясь в попытке понять, что это только что произошло. Третий курс не требовал от Вистара отчёта, но вот нелюди первого смотрели на него волками.  — Но я лишь спросил, что она собирается делать после празднования Самайна… Дрон и Кирис вздохнули, оставляя расстроенного парня в покое, Ракуш ничего не понял, а Нексор, что случалось крайне редко, подал голос:  — Она уже месяц пытается вырваться навестить брата на выходных.  — Откуда я мог знать?  — Ох, и я не знал, — поддержал Вистара Ракуш, и если весь третий курс фыркнул что-то о нраве нового поколения, то Кирис задумался, хмуря брови и отодвигая от себя тарелку:  — Может, это мой шанс? Дрон глянул на него так, что Арнад бы сглотнул от испуга, и повторил его идею, но более мрачным тоном:  — Может, шанс?  — Нам-то зачем? — совсем негромко удостоверился Эрин.  — Вот к слову да, — повернулся к ним всем корпусом Кирис, и Ракуш почему-то тоже.  — По делам… Кто захочет просто так соваться в вампирий клан?! Нервы Дрона, похоже, тоже сдавали, в преддверье ежегодного праздника урожая ему стало очень тоскливо вдалеке от дома. Для них, оборотней, это конец сезона жатвы, лишь символика, но такая родная и тёплая, а не «День немёртвых», какой отмечают люди и…  — Это всё вы! — указал он пальцем на Кириса. — Ваше влияние!  — Вот не надо, — оскорбился тот. — Мы лишь поминаем усопших, потому что не обустраиваем могилы и не устраиваем полгода проводов умершим, даже не запоминаем, когда они там… почили. Тут бы свой возраст помнить и отсчитывать… Кирис говорил чистую правду — у них, вампиров, всего день в году, так сказать, поминальный, для всех и каждого, чтобы не морочиться лишний раз. Это люди всё поняли не так и, помешанные на почтении усопших, не только заполонили календарь десятком таких вот праздников, но и Самайн выставили как какой-то плебейский фестиваль, во время которого якобы призраки обретают свободу, мертвецы подымаются из могил, а живым нужно рассказывать страшилки и «сливаться» с неживой братией. Люди за столом как-то синхронно замолчали, словно обиделись, но Шанар, в последнее время часто шатающийся в тени Ракуша, сгладил сказанное:  — После смерти вампира не остаётся даже пепла, да и с такой длинной жизнью, наверное, сложно помнить даты веками.  — Нам повезло, что те уроды убрались, и ворота открыли, — перевёл тему один из третьекурсников. — А то пришлось бы праздновать так. Все согласились и уткнулись в тарелки, доедать обеденный суп. Мало кто знал, из-за чего они убрались так быстро, но многие сделали вывод, что виной отравление, иначе объяснить обмороки и пену сложно. Слух разошёлся, но ситуация быстро забылась, отошла на другой план, а вскоре все вспомнили, что приближается ежегодный праздник, им даже пообещали сократить пары в пятницу, чтобы все могли собраться. Кто-то ещё на выходных возмущался по поводу невозможности выйти и подготовиться к Самайну, и вот когда всё закончилось, а до самого фестиваля осталось три дня, начался какой-то форменный балаган.  — А как люди вообще проводят Самайн? — уточнил Дрон, когда отнёс посуду и вернулся к компании.  — О, я тебе сейчас всё расскажу, — обрадовался Ракуш, живший среди людей с рождения. Кирис тоже проявил интерес, да и все остальные за неимением другого развлечения прислушались, иногда вставляя какие-то поправки или дополнения, и так они все и досидели до следующей пары. Господин Иллар застал их в коридоре и не стал отчитывать за опоздание, несколько удивлённый тем, что третий курс стал таким гуманным к первому. Ну или малой части первого.  — Хочу начать наше занятие с вопроса, — заговорил он, опуская материал на стол. — Кто, по вашему мнению, самый отчаянный?  — Шуша, у которой отобрали еду, — пошутил Сирон, а его брат негромко засмеялся, и хоть ответ не был верным — Иллар улыбнулся и кивнул:  — Не стану спорить, они очень грозные, но, а если серьёзно? А если без шуток, то самым отчаянным всегда остаётся человек, лишившийся всего. Мать, потерявшая ребёнка, муж, похоронивший жену, старик, которому с войны принесли весть о смерти единственного сына, изгнанный изгой, спасшийся от пожара, но оставивший в нём остальных — парень, жалеющий, что не умер с ними. Чем больше ты имел, тем больше потеряешь, и когда останешься один — познаешь истинное отчаянье, способное толкнуть на самое ужасное, что только можно вообразить.  — Когда вас учили основам магии, наверняка говорили, что надо контролировать эмоции. Что-то о самоконтроле, с которого всё начинается. Вы должны понимать всю правоту суждения, вы обязаны сохранять самообладание, особенно, когда другие дрожат от страха. С этого всегда всё начинается, но дальше, когда глазам открывается целый новый мир, оставаться равнодушным и разумным просто невозможно. Алиса словно слышала через Иллара слова собственного учителя, Дика, и знала, что он скажет дальше — выгрызайте. Деритесь, словно от этого зависит жизнь, убивайте, чтобы выжить, лишившись рук — рвите зубами плоть врагов, пока они не сделали это раньше вас. В мире, где красивые бабочки кормятся на трупах, а вонючие гули разрывают могилы и погружают морды в потроха жертв, нельзя всегда оставаться разумным и спокойным. Эмоции тебе нужны для того, чтобы обратить их в силу, чтобы, когда мозг скажет, что надежды нет, на простом животном инстинкте продолжать бороться за жизнь.  — Но как вы думаете, чей щит прочнее: взвешивающего каждый шаг мага или парня, готового спасти свою любимую ценой жизни? В ком из них больше стремления, силы, убеждения, чтобы выстоять? Нельзя отбрасывать чувства, как нечто мешающее.  — Да, вас учили сдержанности именно потому, что магия зависит от чувств. Из-за переживаний порою невозможно поднять и простой щит, а колеблющаяся рука никого не убьёт, сердце, желающее зла, не исцелит. Чувства мешают, но в итоге у каждого приходит пора, когда нужно перестать их отодвигать и начать использовать с пользой.  — И когда же наступает этот момент? — поинтересовался кто-то несдержанный.  — Парадоксально, но после того, как научитесь сохранять хладнокровие. Вам следует понять, какие из чувств мешают, а какие дают силы. Вы когда-нибудь видели воодушевлённую армию, идущую на войну? А трусливую, дрожащую армию? Кто, по-вашему, победит? Вы не убьёте, если рука дрогнет из-за страха забрать чужую жизнь, не сделаете шаг, если знаете, что за стеной ожидает опасность, и это именно то, что нужно научиться переступать! Страх обязан толкать вперёд и вынуждать сражаться, а не искать щели для побега! Нужно позволять эмоциям не затуманивать разум, а толкать вперёд! Все осознавали его правоту, молчали, напряжённо размышляющие, а Иллар смотрел на них, молодых и робких, слабых, ещё не испытавших никаких ужасов на своём веку. Нет, он видел и оборотней, старающихся держать лица, и слишком уж преувеличенно внимательного Кириса, и даже играющую выдранным листом Алису, кажется, складывающую оригами, но не придавал им значения. Эти нелюди его сейчас абсолютно не волновали!  — Запомните, ваша жизнь — это приоритет. Если что-то ей угрожает, у вас есть два пути: уничтожить угрозу или защититься. Если вы знаете, что рука дрогнет, не бейте, а защищайтесь. Это суть того, чему я вас учу. Он с тяжёлым сердцем смотрел на адептов, испытывая жалость и тоску, пока не наткнулся взглядом на затерявшегося в их числе Арнада, строчащего что-то, похожее на любовное письмо. Он просто не придумал ничего иного в объяснение наплевательского отношения и такой удивительной сосредоточенности, таких плавных движений кистью, словно тот не писал, а рисовал картину на холсте. Иллар крикнул:  — Чем сильнее ваша воля к жизни — тем прочнее щит! Чем сильнее страх — тем слабее атака! Арнад, встань и создай защиту, которую проходили на предыдущем занятии! Тот вздрогнул и посмотрел на него так удивлённо, будто только проснулся от грёз, но поднялся и ловко соткал перед собой прямоугольный плотный щит. Не просто разбившийся с первой атаки, но и пропустивший сгусток энергии.  — Мёртв. Арнад скорчился и кашлял так надрывно, словно сейчас вырвет. Не удержавшись на ногах, рухнул, с грохотом опрокинув стул, весь затрясся, сжимая кулаки и зубы в попытке перетерпеть боль, шипел и стонал, пока пик не миновал, позволяя вдохнуть.  — Смертельно опасно относиться к этому как к игре, — холодно заметил Иллар, понимая, что переборщил с мощностью. — Но ты показал нам щит мертвеца, поздравляю, в нём не чувствовалось и капли желания жить. Мне казалось, спарринги научили вас серьёзно относиться к командам защищаться. Арнад медленно восстанавливал дыхание, с трудом подымаясь на ноги, чтобы сесть. Он молчал, не особо понимая, чем заслужил, но не перечил.  — Вас учили отрешиться от чувств, прежде чем колдовать, но ничего не чувствовать может лишь труп. Ваша уверенность, ваши стремления, мечты, желания; если стоит угроза жизни — превратите всё, что у вас есть, в силу. И в тот момент вас никто не победит. Все смотрели на подрагивающего вампира, не понимая, что такое нашло на преподавателя, а тот, осознав внутренние повреждения, едва заметно облегчённо выдохнул — ничего существенного, до конца пары регенерация справится.  — Если всё плохо — сходи в лазарет, — смягчился Иллар, подходя к нему ближе. — Ты вампир, вот я и не сдерживался.  — Уже всё нормально, — малость хрипло отказался Арнад, закрывая тетрадь, чтобы тот случайно ничего не прочёл, и догадался, из-за чего вообще получил.  — Тогда откройте учебники, сегодня у вас теоретическое изучение построения и действия так называемого «Упрочнения», — вернулся к своему столу преподаватель, потеряв к нему интерес, — Прошу не путать с Каменным покровом, называемым так же Каменной кожей.  — И что это вообще было? — задался вопросом Кирис, незаметно осматривая сородича.  — Быстрая карма? — равнодушно предположила Алиса, записывая дату и заглавие темы.  — Он что-то сделал?  — Мне? Лишь этак с претензией уточнил, не собралась ли я случаем провести Самайн там, где мне и положено. А господину Иллару не знаю. Кирис подумал, что ставить вопросы тот явно не умеет, а Алиса пробормотала что-то о могиле, из-за чего Дрон впереди прыснул со смеху. Иллар отвлёкся от записывания пунктов темы и оглянулся, но так как все они увлечённо писали, склонив головы, не стал ничего выяснять.  — Это важный день для вампиров, — тихо поделился информацией Кирис. — Но не настолько, чтобы отзывать всех в клан.  — Готова поспорить, он теперь потеет и думает, поеду или нет, — хмыкнула та, и Кирис решил, что время подходящее:  — Когда отправишься, возьмёшь с собой нас с Дроном? Оборотень впереди дёрнулся, но не стал вмешиваться, замерев в ожидании ответа. Алиса удивилась и не поняла, зачем им это, и хотела уже отложить размышления, сосредоточиться на материале, но бросила случайный взгляд на Кириса и ответила сразу:  — Хорошо, только потом объясните зачем. Ей показалось, что в просьбе сквозит намёк на личное, возможно, ему просто надо в клан. Они с Дроном так явно расслабились и облегчённо выдохнули, что, в конце концов, она порадовалась принятому решению. Теперь и думать не хотелось о возможном отказе. Похоже, для них это важно, и даже если всё каким-то образом обернётся плохо, то брат точно придумает, как исправить. Хотя что плохого может случиться? Да, Кирис из другого клана, а Дрон и вовсе племянник князя, но ведь они… друзья. Или ей хотелось так считать. Алиса не до конца понимала, что значит дружить, но верила своим глазам и чувствам — эти двое не предадут доверия, как и, на самом деле, многие другие, вроде Ракуша или даже того же Шанара. В этой группе вообще мало кто способен на предательство, пусть и не все расположены дружелюбно. По крайней мере, до первого серьёзного испытания.  — Хочу разочаровать некоторых, — рассказывал о сути заклинания Иллар, — упрочнение не превратит вас в непобедимого бойца! Оно почти не защищает от магических атак, кроме того, прочность зависит от вложенной энергии, которая расходуется! В самом заклинании нет формулы, отвечающей за ограничение потребления, весь контроль осуществляется волшебником, происходит постоянный отток. Упрочнение не имеет ограничений по длительности воздействия. То есть оно прекращает работу тремя способами: смертью заклинателя, иссушением резерва или дезактивацией заклинателем. Обратите внимание на первый пункт! Иллар говорил и говорил, расписывая книжную информацию более простым языком, и многие то и дело забывали, а кто-то и не знал, что перед ними расхаживает не ещё один странный преподаватель, а дракон. Глядя на него могло показаться, что их значимость и силы преувеличены, но стоило бросить взгляд на Алису, как подобные слова застревали в глотке. Может, среди драконов тоже есть иерархия сил?  — И вы спросите, зачем же такое неудобное заклинание, если даже каменная кожа лучше? А я вам отвечу! Упрочнение почти невозможно выявить при проверке! И да, месяцем ранее вы могли использовать его во время тренировок с Фридом! Чтобы показать разницу, мы потом проведём специальную сравнительную практику. По своей сути защита не только делает кожу прочнее, но и укрепляет органы и кости, что гарантирует их большую сохранность. Услышав о сравнительной практике, все испугались и окончания почти не слышали, замерев истуканами. Увидев это, Иллар засмеялся:  — Не бойтесь, сначала каждый из вас отработает его и научится удерживать хотя бы минуту. Эта защита прекрасно подходит для рукопашного боя. Но, конечно, её свойства бесполезны против магии и колюще-режущего оружия.  — А как оно ощущается на теле? — заинтересовался Дрон, подумав, что оно неплохо должно подходить для уличных драк, а значит, и оборотням, которые сами по себе крепче и менее хрупкие.  — Никак, — порадовал его Иллар. — В отличие от Каменной кожи, похожей на твёрдую корку, Упрочнение мягче ткани, оно никак не мешает движению и не блокирует тактильные ощущения. Это можно сравнить с воздействием на организм, а не защитой на теле. Именно поэтому его так трудно выявить. Но, естественно, мы сможем, потому что знаем ваши показатели.  — Неужели оно не влияет на вес?  — Нет, вес остаётся прежним, разве что, изредка, в качестве побочного эффекта, если кому-то оно не подходит, может увеличиваться, а само тело твердеть, но это единичные случаи, мы их зовём исключительными. Дрон ненадолго задумался и решил, что надо попробовать. Он знал несколько похожих, но вот какое окажется в итоге лучше — покажет практика. Надо только найти добровольца, способного больно стукнуть, но здесь и ходить далеко не надо — сосед протянет руку помощи.  — Что-то не так? — отреагировал на взгляд Ракуш, повернувшись к нему, и тот мотнул головой:  — Да так, думаю, есть ли здесь адекватные преподаватели.  — Он просто любит свой курс, — встал на защиту Иллара здоровяк, пока тот, войдя в раж, продолжал расхваливать заклинание.  — Да нет, он… А, не важно, — махнул рукой, берясь записывать относительно полезную информацию, и не рассказал о слухах. Он вообще слышал слишком много нужного и не очень, потому что ходить с закрытыми ушами не мог. И вот однажды проходил мимо комнаты пьющего с ним куратора и запомнил жалобы на то, что новая подружка интересуется Илларом только из-за родословной. Да уж, тяжело быть драконом.

Написано 4 августа 2018, 18:49

Редактировано 14.01.2020