Экзамен

В по обыкновению шумном нижнем зале казармы наставников гвардии Его Величества Рениада Космолапого Второго Второго стояла непривычная тишина. Два молоденьких, ещё со свежими нашивками младших помощников, сержанта, перекидывающихся в кого-то из псовых, если судить по отметинам на ушах, торопливо заглатывали вполне заслуженный ужин, быстро и сосредоточенно, стараясь не глядеть в сторону стола старших по званию. Дан Рейли, старший наставник гвардии, кряжистый мужчина с нездоровым красным лицом, носивший прозвище Секач не столько за свою звериную форму, сколько за лёгкий добродушный нрав, изволил пребывать не в духе. В этот день его ученики сдавали переводные экзамены, определявшие дальнейшую судьбу юных оборотней. Можно было допустить, глядя на угрюмое выражение лица (или на осколки вот уже второй чашки, которая чем-то не угодила мейдзору Рейли), что его ученики экзамен завалили. Можно — если не знать самого Секача, а за месяц до испытаний и вовсе заткнуть уши в обоих воплощениях, когда по казармам, тавернам и улицам Старого Города начинали гулять слухи о грядущем выпуске. Говорили многие, но тишком и шепотком, кое-где бились об заклад, сколько времени потом к Секачу будет не подойти; и даже Космолапый ставил иногда пару бутылок своего лучшего вина против горсти лесных орехов. Космолапый редко ошибался. Он хорошо представлял способности и Секача, и умения его учеников, чтобы понять, насколько успешно новое поколение справится с испытаниями. Чем больше навыков и способностей обнаруживали юные дарования, тем глубже погружался мейдзор Дан Рейли, неизменный наставник гвардии Его Величества, в пучины хандры, носившей имя «я больше им не нужен». После экзамена по стеночке ходила вся казарма, которую Рейли отказывался покидать до ближайшего новолуния, пережёвывая каждый раз такие неожиданные успехи учеников. Не то что бы он в них не верил — но каждый раз, сталкиваясь с тем, что некогда маленькие и робкие зверёныши, оказываясь без поддержки одни против трудностей, неизменно справлялись — и зачастую отлично справлялись — наконец сами, без него, впадал в задумчивость, хвалил невпопад, а позже, едва дождавшись окончания церемонии распределения, уходил в казарму, заменившую ему дом. И пребывал там не в духе, аж до новолуния — ближайшего или уж как получится. Этот выпуск произвёл впечатление даже на ветеранов, а Рениад Медведь с удовлетворением кивнул советнику, с которым намедни поспорил, что к Секачу будет не подойти до сезона дождей, если не до весенней линьки. Космолапый редко ошибался.