***
Их общение продолжается ровно месяц. День в день Юнги целует Чонгука. Чонгук плачет. Он закусывает губу до крови и отворачивается. Цвет их дымки меняется на фиолетовый. — В чем дело? — обеспокоено спрашивает Юнги. Чон молчит и просится в объятия. Шуга на миг превращается в теплого большого медведя, способного закрыть свою любовь от всего, особенно от мира. Чонгука не любили. Никогда. И когда Шуга предлагает Чонгуку переехать к нему, тот отчего-то отказывается. Юнги не понимает. Он хочет узнать, но не спрашивает снова. Проводит несколько часов в раздумьях, не слушает то, что говорит ему Джин. Наступает день, и Чонгук пускает Юнги к себе. К себе в душу, в свои мысли, в свою квартиру. Тело к телу, разгорячено и не сдерживая стонов. Юнги любит Чонгука. Не так как всех своих бывших. Это то, что нужно ему больше, чем соулмейт. Слышать томные вздохи и видеть зажмуренные глаза Чонгука приятнее, чем иметь желание заткнуть уши при наигранных стонах, ненужных ни ему, ни его партнеру. Но в те ночи Юнги стонал, в эту молчит, тело говорит все за него. Утром Шуга просыпается раньше. Фиолетового нет, совсем. Только серый, чуть не белый, еле видный дым кружит над мирно посапывающим Чонгуком. Заторможенность парня, его сонливость и забывчивость резко объясняются. То, как он смеется тихо, опускает взгляд к земле, чешет затылок и объясняется перед любой мелочью, что сделает. Юнги смотрит на дымку, а затем аккуратно встает с постели, обходя ее. Он подходит к комоду и открывает первый шкафчик. Баночки с мудреным названием и голубыми горошинками внутри. Шуга зачем-то открывает и нюхает, превосходя все его ожидания - пахнет медикаментами. Но Юнги молчит. Они завтракают, Чонгук смотрит в окно и медленно дышит, как обычно. Явно витает в облаках и думает о своем. Гук облизывает губы и возвращается к омлету, вновь начиная копошиться в нем вилкой. Шуга не выдерживает. Смотреть на фальшивый цвет за спиной Чонгука надоедает где-то на середине. — Ты пьешь таблетки. — Что? Нет, какие... — Таблетки для цвета, Чонгук, — перебивает его Юнги. Гук не отвечает, он в растерянности бегает глазами по кухне, стараясь не столкнуться с проникновенным взглядом Шуги. Ему страшно, что его бросят снова. Чонгук боится, что если посмотрит в ответ, то дальше он увидит, как Юнги уходит. Если так можно отсрочить их расставание, то пусть. Он не будет попадаться на глаза. — Ты... Ты не понимаешь, — Чонгук выходит изо стола и скорым шагом проходит мимо Юнги прямиком в ванную комнату. Парень закрывает дверь и открывает воду в раковине. Он умывает лицо лишь для того, чтобы успокоиться. Дверь не закрыта на защелку, и Шуга аккуратно открывает ее. — Чон, — Юнги не может более сказать. Он потрясен неясно чем. В нем бушуют эмоции еще с момента, как он увидел прозрачную дымку над телом Чонгуком. Он дефектный. Но это точно не то, что может помешать Юнги его любить. Он и сам своего рода дефект. — Если ты хочешь уйти, собирайся и уходи, не говори ничего из того, что собираешься, — обрывает его Гук. Он поднимает голову и вытирает лицо полотенцем. Шуга хмурится и складывает руки на груди. — Даже то, что я люблю тебя? Хорошо, — Юнги слабо пожимает плечами и выходит. Чонгук все еще остается в ванной, обдумывая сказанные Шугой только что слова. Он остается, но Чон никогда такого не чувствовал и не слышал, он не знает, как реагировать. Если бы не таблетки, у него бы началась паническая атака. Но побочные эффекты от них дают о себе знать, Чонгук спокоен.***
Месяц – это много в любом случае. Много для ожидания, для пути, для доказывания своей надежности и любви к человеку. Разрушить все просто так, за одну секунду является неравным одному месяцу. Шуге кажется, что они с Чонгуком вечность, но он обрывает эту вечность в один миг. Ему кажется, что все, что он делает в этот самый миг, более, чем правильно. И даже, если он сейчас бросает Чонгука, то так будет лучше. Он и сам не понимает, как согласился на встречу, как пришел на нее и в тот же день узнал, что Чимин его соулмейт. У Чимина желтая дымка, но как только он целует Юнги, она сразу окрашивается в красный, как у самого Шуги. Но Юнги чувствует апатию по отношению к этому парню. Он остается с ним, полагаясь на лживые чувства. "Если мы соулмейты, значит я должен к нему многое чувствовать, это значит, что я люблю его. Чонгук был ошибкой". Эти мысли не покидают Шугу даже, когда он заходит в квартиру. — Я ухожу, — коротко объявляет Юнги. Он слышит, как на кухне что-то разбивается. Внутри тоже что-то падает и рассыпается на осколки, но Шуга старается игнорировать это, не слушать тихие всхлипы и не смотреть на забившегося в угол Чонгука. — Тогда уходи и не трогай меня, — прижав к груди колени, он утирает рукавом свитера жгучие слезы и прикусывает губу от обиды. Чонгук всегда считал, что он не маленький плаксивый мальчик, но эмоции сами лезут наружу. Юнги хочет обнять как в тот раз. В нем срабатывает некий инстинкт каждый раз, когда он видит, как Гук плачет. И он больше не может назвать его своим. Утром последний раз, когда он говорит "Я правда люблю тебя", а затем уходит на встречу с Чимином. Очередную. Шуга чувствует себя мудаком. Самым настоящим придурком, каких нужно поискать. Он собирает вещи наскоро, выходит из квартиры и садится в такси. Теперь ведь Юнги живет с соулмейтом, с Чимином. Это куда важнее, чем то, что он чувствует к Чонгуку. Когда в нем весна цветет при виде младшего. Когда разгораются самые светлые и яркие чувства, какие могут только быть. Когда Чонгук рядом. И все добивает то, что Юнги каждое утро говорил правду.***
Никто над Шугой не смеется так, как судьба. Чимин учится в той же школе искусств, что и Чонгук, в той же группе, и ходит он на те же пары. Ждать Чимина с пар и встретить Чонгука не составляет труда. Но Гук проходит мимо, не реагируя. Выглядит он еще более тяжело, чем до встречи с Юнги. Шуге хочется самого себя убить за то, что он делает с Чонгуком. Он не может принять тот факт, что Чон вновь принимает таблетки. Когда Юнги был с ним в отношениях, то заставил его отказаться от них. Но теперь над головой парня вновь цветная дымка, только потускневшая еще больше. Если раньше она была нежно-голубой, то сейчас окрасилась в бледно-синий. Если бы Юнги знал. Чимин яркий, разговорчивый, надоедливый. То, что не нужно Юнги. Паку важно внимание и долгие разговоры. То, чего Юнги не хочет. Чимин любит гулять, занимается танцами как и Чонгук, поет, целует Шугу при любой попавшей в его цепкие ручонки возможности. То, что Юнги не любит, не может терпеть. К примеру, высокий голос Чимин, когда он завывает очередную песню. Его пухлые губы, отдающие едким запахом клубничного бальзама. Даже улыбку и прищуренные при этом глаза, когда он смеется. Чонгук поет тихо, приятно. К таким голосам хочется прислушиваться и аккомпанировать на какой-нибудь гитаре. Его мягкие нежные губы, чуть обветренные, потому что Гук не любит бальзамы для губ, хочется выцеловывать, дотрагиваясь до краешков. Спрятанные в длинных рукавах от свитера руки Чонгука хочется чувствовать на себе, на своей талии, плечах или спине. Гук любит смотреть фильмы по вечерам и всегда отказывается репетировать при Юнги. Любил и отказывался. Юнги не слышит больше тихий смех Чона, только заливистый чиминов, раздражающий и вызывающий лишь желание хмыкнуть и уйти подальше. Но Чимин любит Юнги. А может, так же обманывает себя, как и Мин. Ведь они же соулмейты, по-другому будет неправильно и "нельзя". Чимин с теплом и душой прижимается к Юнги, который не может ответить тем же. Он только обвивает руки вокруг талии и слабо улыбывается. — Юнги-хен, что-то случилось? — обеспокоенный Чимин мечется то у плиты, то вокруг Юнги, сидящего за столом. Шуга отмахивается и когда получает ответное смс, то встает и уходит, бросая "мне нужно по делам". Чонгук пинает камни, пока стоит и ждет на улице Юнги. Он укутывается только сильнее в шарф и парку, прячась от пошедшего снега. Дымка его серая, почти не черная. Юнги содрогается не от холода, а от нее. От темно-серой дымки. У Чонгука взгляд потерянный, будто все, что у него в жизни было важное, в миг пропало, и более ему здесь быть незачем. Он закрывает глаза и опаляет горячим дыханием замерзшие руки, уделяя особое внимание кончикам пальцев. — Зачем ты позвал меня? — подает голос Чонгук, как только Юнги подходит к нему. Шуга теряется от интонации Гука. Усталость, безразличие. Он не такой заторможенный как ранее. — П-потому что я люблю тебя. — Чтобы это понять, тебе нужно было бросить меня, оставить на полгода и затем вернуться? — с нотками раздражения спрашивает Чонгук. Он сжимает руки в кулаках от обиды, — не хочу отрицать очевидного, но и возвращаться к тебе не собираюсь. Поступил так однажды, поступишь и в следующий. Прошло полгода, Юнги. — Вот именно... Прошло столько времени, но я все еще тебя люблю, понимаешь? — Чонгук начинает отрицательно мотать головой. Он не хочет это слышать. Слова, которые причиняют ему достаточно боли. Гук вздыхает и поднимает взгляд на Юнги. — Что делать прикажешь? Как же твой соулмейт? Миленький, однако, его теперь бросишь? — Шуга молчит. Он ведь и без Чона знает, насколько мудак и идиот, что бросил его. Но Юнги хочет все обратно. И это ужасно эгоистично, но он хочет чувствовать все снова. Делать утром кофе для Чонгука, хотя сам пьет черный чай. Зашторивать занавески и выключать везде свет, когда Гук ложится раньше, если сильно устал или ему вставать рано. Тратить свое время на то, чтобы сделать что-либо для Гука. Ему все равно, пропустит ли он пару, если ему нужно помочь Чонгуку. Не важно, что он нем подумают друзья, если увидят, что он целуется с парнем, у которого дымка слабо-фиолетовая из-за отказа от таблеток. — Что... Что с твоей дымкой? — Это сейчас настолько важно, что ты перевел тему разговора? — раздражительно отмахивается Чонгук. — Да, важно. Еще пару месяцев назад она хотя бы имела синий оттенок, но сейчас она практически черная. В чем дело, Гукки? — Не называй меня так, — чеканит парень. Нарастающая с каждой секундой злость, как вулкан, силится вылиться из Чонгука алой лавой, шпаря каждого, кто прикоснется, — со мной все в порядке. Ясно?***
После их разговора проходит всего неделя. Когда Юнги видит Гука в школе искусств, замечает его почерневшую дымку. Парень громко кашляет в кулак, пока идет, но затем теряет сознание посреди коридора. От него больше никто не сторонится, наоборот, все подбегают и щупают в панике пульс. Слышится "вызовите скорую!". И самым первым к Гуку, расталкивая толпу, падает на колени Юнги. Он не может ничего сделать, потому просто просит Чонгука не закрывать глаза. Его увозят на скорой, но Юнги не хочет ехать в больницу. Он лишь узнает, что может быть причиной потери сознания и черной дымки, а врач лаконично отвечает. — От таблеток для цветов сильная ломка, к ним большая привязанность. Нельзя от них отказываться, если начал принимать. Иначе организм начнет их отторгать, а с гормонами будет происходить буйство, из-за чего дымка начнет терять цвет, а в конце летальный исход.Конец для Юнги.