У второй звезды

Венди Дарлинг снимала игрушки с рождественской ёлки, уже начавшей потихоньку засыхать и осыпаться. Она аккуратно раскладывала хрупкие стеклянные шары по коробкам, которым предстояло пылиться на чердаке до следующего года. Венди было шестнадцать. И как самому старшему ребёнку в семье Дарлинг, ей поручили эту неприятную миссию, означавшую конец Рождества и каникул. За окном сгустились тёмно-серые тучи, висевшие так низко, будто небо вознамерилось спуститься и слиться с землёй, расплющив домик Дарлингов, Лондон, Англию и весь мир. Зима спешила показать своё настоящее, мрачное, не-рождественское лицо, хотя по мнению Венди, для этого у неё оставалось ещё предостаточно времени в январе и феврале. Очередной шар, ярко-красный с узором из золотых звёздочек, занял своё место в коробке. Венди вздохнула, подумав вдруг, что может, сегодня последний раз, когда она разбирает ёлку в доме своих родителей. В наступающем году она уже закончит колледж, а потом, скорее всего, выйдет замуж, так что в следующее Рождество будет украшать, а потом разбирать совсем другую ёлку. У неё уже есть два поклонника, Саймон Джонс и Фред Уиллсон. Оба – замечательные молодые люди, всецело одобряемые родителями. Мама даже намекала уже, что нужно выбрать кого-нибудь одного и дать понять второму, что он тратит время зря. Только Венди не могла выбрать. Дело было не в том, что Фред и Саймон нравились ей одинаково. Напротив, по-настоящему ей не нравился ни один. Они оба были очень внимательными к ней, остроумными и добрыми. Но разговаривая с любым из них, Венди всё равно вспоминала… «А хочешь, Венди, я научу тебя летать? Нужна только пыльца фей!» «Держи мой поцелуй, Венди», — и в ладонь неожиданно ложится жёлудь. Который позже спасёт ей жизнь. «Тот, кто тронет её, будет иметь дело со мной! Мы не будем убивать её. Мы построим вокруг неё домик! Она оправится и будет рассказывать нам сказки!» «Вы уверены, что хотите вернуться в Англию?» — Питер смотрел тогда на всех сразу, переводя взгляд своих невозможно зелёных глаз с одного лица на другое. И только сжатые челюсти выдавали его эмоции. Венди знала, что хватит одного её слова, чтобы передумали Джон и Майкл, а за ними – другие потерянные мальчики. Всё испортила только она одна. Потому что промолчала. Венди, задумавшись, надавила на шар, который пыталась втиснуть в слишком маленькое для него отделение коробки. Он лопнул, взорвавшись сотней осколков. Часть их вонзилась Венди в руку. Нужно было найти йод и бинт. «А в Неверленде вместо йода у нас была простая вода. И она лечила раны пострашнее этих мелких порезов. Главное было верить, что лекарство подействует», — подумала вдруг Венди. Девушка ни за что и никому не смогла бы объяснить своих дальнейших действий. Вместо того, чтобы подняться на второй этаж, где хранилась аптечка, она прошла в сторону кухни, набрала в пустую бутылочку из-под уксуса немного воды, а потом, зажмурившись, сказала про себя: «Это лекарство». Потом она вылила воду из бутылки на свою пораненную ладонь. Она мечтала ощутить жжение, это значило бы, что «лекарство» подействовало. Но ничего не произошло, кровь продолжала течь. Венди захотелось вдруг расплакаться. Но она сдержалась. И поднялась на второй этаж за бинтом и йодом. Потом спустилась в гостиную, где ей по-прежнему нужно было разбирать ёлку. Шары один за другим ложились в уютные гнёздышки из ваты и бумаги, Венди с перебинтованной ладонью осуждала себя за недавнее ребяческое поведение и прокручивала в голове фразы, которым предстояло сложиться в ответ на последнее письмо Фреда Уиллсона. Ей было невероятно тоскливо. Вдруг один из шаров привлёк внимание Венди. Она поклялась бы чем угодно, что никогда раньше его не видела. Это был шар из тёмно-зелёного, но очень прозрачного стекла. Внутри него была прикреплена фигурка мальчика на тонкой, едва заметной леске. Мальчик будто бы летел. Как Питер… «Наверное, из-за этого шара я вообще придумала Питера», — подумала Венди. Она положила шар в коробку, погладив его кончиками пальцев. Она испытывала непонятное сожаление. Ещё несколько шаров легли в ту коробку. Пора было закрывать её, добавлять к стопке уже готовых к отправке на чердак. Но Венди медлила, держа в руках крышку. В конце концов, она достала из коробки тёмно-зелёный шар, заменила его прозрачным, с золотыми цветочками. А зелёный отложила в сторонку, на подоконник, прикрыв гардиной. Перед тем, как отправиться спать, Венди забрала тёмно-зелёный шар, повесив его на ручку окна в своей комнате. Раньше это была общая детская, но когда Майкл с Джоном подросли, родители переселили их в другую комнату. Венди лежала в своей кровати, вплотную придвинутой к окну и смотрела на небо. И порой – на зелёный шар и фигурку летящего мальчика внутри него. «Питер Пэн – выдумка», — сказала себе Венди. – «Я выросла. Я скоро выйду замуж» Слёзы запросились наружу с новой силой. А потом в комнате раздался звон, доносившийся будто бы сразу со всех сторон и ниоткуда. Венди приподнялась на локтях в своей постели, оглядывая комнату с невозможной надеждой в глазах. — Питер, — тихо сказала она. Звон будто бы стал громче. — Питер, я идиотка, — сказала Венди, стараясь не заплакать – он ненавидел слёзы. – Пожалуйста… если ещё можно… пожалуйста… мы не должны были возвращаться. — Идиотка? – Венди не была уверена, слышала она это на самом деле или ей только померещилось. — Ты предупреждал, — сказала Венди. – Что мы будем взрослеть. Я думала, будет здорово, но всё… не так получилось. Питер, я не взрослая ещё. Джон уже… взрослее меня. Мне до сих пор впору то платье из листьев. — Надень… — и снова Венди не была уверена, что слышала то, что слышала. Звон не стихал, но теперь Венди ясно понимала, что слышит его только в своей голове. И всё-таки она спрыгнула с кровати и бросилась в кладовку. Там на самом дне сундука с её старыми игрушками хранилось платье. То, которое она сделала для себя в Неверленде… Или же, если быть реалисткой, сплела из листьев, собранных в Кенсингтонском парке. Которое из воспоминаний было настоящим? Венди не знала. — Настоящим будет то, во что ты веришь, — и Венди снова не могла сказать, слышала она голос, или это были только её мысли. Но она стащила с себя ночнушку и надела лиственное платье. Оно и правда было впору, хотя и едва-едва. Оно было слишком коротким, хотя раньше достигало почти что щиколоток. Венди посмотрела на себя в зеркало и вдруг рассмеялась. Безо всякого повода. Просто ощущала какую-то странную лёгкость. И в какой-то момент стало ясно, что ей вторит чей-то ещё серебристый смех. Внизу в будке залаяла старенькая сенбернарша Нэнси. И Венди будто вернулась в ту ночь, случившуюся шесть лет назад. — Ты полетишь со мной? В этот раз девушка поклялась бы, что слышала голос по-настоящему. Сейчас это уже нельзя было объяснить ничем другим. — Но ведь нужна пыльца фей, — ответила Венди. — Пшшш… Пшшш… Пшшш… Всё, ты полностью осыпана пыльцой. Лети! Венди распахнула окно. Зелёный шар упал с ручки и разбился. Некоторое время девушка смотрела на него. Сейчас был самый последний шанс, и она хорошо это понимала, хотя и не знала, откуда к ней пришло это понимание. В какой-то момент Венди показалось вдруг, что комната изменилась, превратившись в ту их старую детскую. Но она моргнула, и наваждение исчезло. Тучи уже рассеялись, всё небо было усыпано звёздами, невероятно яркими звёздами, Венди только раз прежде видела их такими яркими. — Я встречу тебя на перекрёстке у второй звезды. Ты не пропустишь. «Я полечу, если поверю», — отстранённо подумала Венди. – «Иначе убьюсь о камни внизу. Я верю?» Венди всё ещё не знала, верит она или нет. Но уже шагала с подоконника. Последним, что она увидела в нашем мире, были звёзды. Они были яркими, невозможно яркими. И одна из них стремительно приближалась. Венди поняла, что летит.