Бабник и строптивая

Два любимца судьбы сидели в жаркий вторник в кафе и заказывали холодный кофе. Один по привычке поправлял волосы, стоило только прядке полезть на лоб, а его собеседница, словно частный детектив, молча отмечала каждую мелочь его образа. Для встречи не было выдумано ни одного стоящего повода, так что все выглядело как банальное свидание. Оба находили забавной эту незамысловатую ситуацию и даже успели посмеяться над этим в первые две минуты совместного отдыха. А до того, как принесли холодный американо, все безобидные темы для разговора уже были исчерпаны. Теплый, как дыхание, ветерок загулял по летнику, и затянувшаяся пауза застала давних приятелей врасплох. Как джентльмен, он не мог позволить даме заскучать. Раскурив сигарету и удобно откинувшись на спинку стула, он решил поговорить на тему, которая заботила его в последние дни. — Как думаешь, есть дружба между мужчиной и женщиной? — спросил он, рассматривая затуманенные черты собеседницы. — Ну да, мы же дружим, … вроде как. В окутанном дымом воздухе ее голос звучал хрипло. Она зажмурилась и понесла сжатую в кулак ладонь ко рту, чтобы чихнуть, и он тут же потушил сигарету. — Прости, забыл, что ты не переносишь их запах. — Я такого не говорила, просто вдохнула слишком много. В этот момент он чувствовал во фразе оттенок презрения. Омерзительное чувство, когда кто-то испытывает к тебе гнев, причину которого ты не в состоянии объяснить. Он прищурился и улыбнулся. — Возвращаюсь к первоначальной теме. Может, я просто жду, пока ты напьешься… Дым уже окончательно рассеялся. Он терпеливо смотрел, как она молча вертит в руках запотевший стакан и иногда бросает взгляд на салфетницу. — Это последнее, что я хотела бы от тебя услышать. Она как всегда превращала шуточную перепалку в глубокую дискуссию. Прежде чем продолжить гнуть свою ироничную линию он выдержал надлежащую для доброй беседы паузу. — Я ужасен? — Вот только не надо этих невинных удивленных глазок! И, да, в некоторых аспектах ты меня, мягко говоря, шокируешь. Чести тебе это не делает. — Что именно тебе во мне не нравится? Меня не так уж легко задеть, так что выражаться абстрактно не обязательно. — Неужели?! За эти несколько фраз тебя уже неплохо перекосило. — Неправда. — Правда. Я-то как облупленного тебя знаю. Ты никогда не паришься: что в голове, то и на языке. А сейчас что? — Она наклонилась к нему и продолжила низким шепотом: — Перестань играть со мной в ловеласа. Можешь оставить эти пикантные приемы и учтивость для своих дам сердца, сколько бы их там ни было. — Так вот где собака зарыта! — он засмеялся. — Ты ошибаешься, я вовсе с тобой не играю. — То есть неторопливость фраз, смак в голосе не наработанное амплуа искусителя? И это — «Прости, забыл…»: ты ведь совсем не хотел сделать вид, что запомнил предпочтения отдельного человека, как бы подчеркивая насколько он для тебя важен и особенен. И, конечно же, эти случайные легкие касания за маленьким круглым столиком — вина проектировщика, а не твои попытки тайно возбудить собеседника. Забавное чувство, словно тебя раздели. Она была невозмутима, впрочем, как и в любые самые неловкие моменты. С ней как на минном поле, каждый шаг нужно тщательно просчитывать. Терпкость кофе взбодрила, и азарт забурлил. — Ладно, допустим. Я гнусный бабник с набором пикаперских привычек. И это все, из-за чего ты так злишься? — Я не злюсь. — По-твоему, ты всегда такая язва? — Разве нет? — Нет. — Значит, для друга ты меня все еще плохо знаешь. — Но достаточно хорошо, чтобы сказать, что в начале нашего общения ты поддалась моим чарам. — Каков нарцисс! Они расхохотались. Хлебнули кофе. — Теперь ты поймала паузу, — заметил он, когда оба успокоились. — Между нами никогда не было ничего кроме взаимопомощи. Так что о большем не может быть и речи. Впрочем, если это тешит твое эго… — Не тешит. Я может и урод, но не самый последний, чтобы радоваться подобному. По крайней мере, когда дело касается чувств верного друга. Она молчала, вынуждая его продолжить. Он закатил глаза — проговорился-таки. — В отличие от остальных «приятелей» ты всегда поддерживаешь, даже когда я веду себя как последний ублюдок. За это я тебе премного благодарен, — признался он. — Но что стоит за этим крайним проявлением альтруизма? — О, ради таких моментов, вот как сейчас, я и стараюсь. — Ясно. Он вытащил сигарету. — Раз тебя дым не смущает, надеюсь, ты не будешь против, если я все-таки выкурю одну. Она кивнула. — И у тебя так и не было ни одного парня, — задумчиво произнес он. — Мой язык не каждому по зубам. — Верно. А еще ты слишком разборчива. — Или во мне еще играет юношеский максимализм. — Или ты просто не нашла еще никого достойного. — Наверное. — Какой уклончивый ответ! — зацепился он. — Значит, на горизонте уже были и вполне себе ничего? — А тебе-то какое дело? — Да просто, интересуюсь проблемами подруги. — Парни для меня не проблема. — Да ну. — Некоторых от юбки сложно отодрать. — Но ты все еще одна. — Как и ты — тот, у кого нет проблем с девушками. Он посмотрел в сторону соседнего столика, где сидели еще двое симпатичных посетителей, сделал последнюю затяжку и отправил бычок в пепельницу. — Свое одиночество я могу быстро исправить. — И чем больше этих однодневок, тем более ты одинок. — Что поделаешь, если они мне надоедают так быстро, что уже через несколько часов вызывают рвотный рефлекс? Она сделала пару глотков, задумчиво посмотрела на девушек за соседним столиком и вернулась к теме. Он наблюдал за ней. — Ищи ту, что не наскучит. Вот только, распыляя свое внимание на все, что движется, твои шансы неминуемо приближаются к нулю. — В этом ты не права. Мне вот вполне получилось найти подругу, от которой не тошнит. — И не надейся меня этим растопить. — Однажды у меня уже это получилось, почему бы не попробовать снова? — Опять ты…! Да не влюблялась я в тебя… — она поджала губы, -…никогда. Это было не убедительно. Она вздохнула. — Ладно, допустим. Но даже так. Разве альпинисту интересно карабкаться к вершине, которую уже однажды покорил? Пустые стаканы убрали со стола. — Да, — тихо ответил он и достал еще одну сигарету.