Дом

Ночь. Тишина. Бутылка виски на двоих. Плед, расстеленный на крыше. Глоток. Другой. Пальцы, переплетённые вместе. Как жаль, что мы оборотни. Даже напиться толком не можем. Я помню, когда и в каком виде он пришел. Такое невозможно выкинуть из головы. А сейчас? Лежит рядом, нацепив стандартную ухмылку на лицо. У меня такое впечатление, что она появилась после того, как Дерек прогнал его. Она — защита. И даже от меня сейчас. Поглаживаю его тыльную сторону руки пальцами. Хоть что-то позволяет сделать после всего, что случилось. После чего? Мы не можем быть вместе, как бы ему не хотелось. Я говорил ему это много раз. Но почему-то сам предложил полежать на крыше ночью и выпить. Почему? Не знаю. Меня к нему тянет. Но я не могу дать больше, чем простое поглаживание или невесомый поцелуй. Это противоестественно. Нет, я не против. Это просто заложено в моей психологии. — Эй, Скотт, — тянет медленно, дожидается, когда повернусь и целует в губы. Точнее, просто касается и тут же отстраняется. Убирает руку и садится на крыше, кладет руки на колени, сверху подбородок. Любуюсь его профилем. Он шикарен. Он как узор на стекле, который хочется разглядывать вновь и вновь. Я влюблен? Да, возможно. — Айзек, ты боишься потерять Эллисон? Смешок. Молчит. Ну же, Лейхи. — А меня — боишься? — Рядом с тобой, Скотт, я почувствовал, что дома. И ты еще спрашиваешь? Маска слетает — у него грустный взгляд. Отворачивается от меня. Вздыхаю. Смотрю в небо и закрываю глаза. — Лейхи… — У меня есть имя, Скотт. И я знаю, что ты сейчас скажешь. Не надо. У тебя есть Кира. У меня Эллисон. Нам не по пути с тобой. Я знаю это. Но это же не мешает мне надеяться. А вдруг все изменится? Голос у него безжизненный. Я сделал ему больно. Прости меня. -Не извиняйся. Я понятливый парень. Ложится рядом, смотрит на меня и закрывает глаза. А я открываю. И смотрю на небо. Оно успокаивает. Прости, я не могу, Айзек.