Конфеты.

      Аллен любил конфеты.       Сладкие, невероятно вкусные, но приевшиеся до такой степени, что они стали практически пресными, и придававшие его экзорцистской сумасбродной жизни привкус терпимости.       Но, несмотря на это, сладости были его страстью в разноцветных фантиках.       Джокер любил их есть в любое время: Утром, просыпаясь под остывающим льняным одеялом, разглядывая, по обыкновению, жуткую, непонятную для всех, но почему-то нравившуюся Аллену картину, и хомячить за обе щеки конфеты с коньяком, тающие на языке с пьянящим послевкусием. Думая, что этот уродливый человечек чем-то напоминает его, проклятого мальчишку, и он тоже идет по какому-то пути, понятному лишь ему одному. В обед, под смех заботливой, но надоедливой Линали и слишком наблюдательного Лави, вновь запихивая в рот конфеты лишь для того, чтобы заесть першащий в горле затхлый вкус смерти -Аллен заметил, что два искателя, всегда сидевших за тем, самым дальним столом, не вернулись. Вечером, жуя их до тех пор, пока в горле стоит ком от слипшихся сладостей, чуть ли не душащих его. Уолкер продолжает есть конфеты, рискуя отравиться и умереть.       Значит, бывает "сладкая" смерть?       Но Аллен ест эту его любимую гадость еще по одной причине.       Их ненавидит Канда.       Когда седой, поганый мальчишка сидит перед ним и, провокационно, нагло ухмыляясь, пожирает противную, с приторным послевкусием, мерзость, в цветной шутовской, как и он сам, обертке, у Юу срывает все итак почти отсутствующие тормоза, и он хватается за Муген.       Оружие плавно выходит из ножен с одной целью: убить седого Недомерка, который внешне оказался нисколько не внушен блеском стали, мелькнувшей перед его носом, и продолжает с вконец оборзевшей рожей жрать эту пакость.       У Аллена просто крышу срывает, когда озверевший,обезумевший от жажды его, Уолкера, крови, Канда старается оставить на бледной коже кровавые, и, желательно, глубокие следы. Адреналин в крови просто зашкаливает, заставляя застывшее, бьющееся раньше в мерном ритме, сердце биться все чаще и чаще от странного чувства. Смотреть, как обезумевший, сумасшедший почти мечник, прожигает его взглядом, полным ненависти.       Канду, когда он так злится, даже за человека принять трудно.       Второй апостол...       Аллен знал, что это такое.       Помогая переносить Научному Отделу документы и, опять же с проклятой конфетой-заменителем терпения во рту, седой экзорцист наткнулся на интересную папочку с грифом "Секретно". Уолкер не понимал, как она могла попасть в общие огромные стопки документов, которые он не хотел носить, но образ "хорошего мальчика" обязывал соответствовать.       Может, ее подбросил Комуи?       Но зачем?       Свернув листы картона и засунув их в сапог, Аллен продолжил свой путь, все также мило улыбаясь и надеясь, что смотритель, с виду выглядящим идиот с сестринским комплексом, но в душе бывшим еще тем хитрецом, не заметит пропажи. Если не он ее оставил.       Оказавшись в своей комнате- относительно своей-Аллен торопливо развернул бумаги, находясь в странном возбуждении.                         Проект "Второй экзорцист"       Объекты, находящиеся под наблюдением: 31.       Объекты, пригодные для синхронизации:2.       Кодовые имена объектов: А-6, А-28.       Наблюдения доктора *****       Объект А-6: Получил имя Алма Карма. Донором мозга является погибшая экзорцистка ***** *******. Тело, проснувшись после пересадки, ведет себя неконтролируемо, вспыльчиво, похоже на человеческих людей, испытывает непонятную привязанность к объекту А-28. Опасен, уровень опасности зеленый. Синхронизация с Чистой Силой идет успешно, посредством глубокого контакта через плоть и кровь приживляется к душе объекта с каждым разом все сильнее.       Объект: А-28. Получил имя Канда Юу. Донором мозга является погибший экзорцист ******* ***. Вспыльчив, абсолютно неконтролируем, агрессивен, с ослабленным блоком на памяти, видит отдельные картины из прошлой жизни. Опасен, уровень опасности красный. Синхронизация с Чистой Силой проходит неуспешно, посредством контакта через кровь плоть не приживляется к объекту. А-28 решено заморозить.       Уолкер, тяжело дыша, захлопнул папку. Черт его дернул ее украсть!       Хотя, Аллену теперь открылась горькая правда, почему Канда такой...       Равнодушный, высокомерный, эгоистичный.       Просто он не верит.       Ни в Бога, не отозвавшегося на его, скорее всего, ни одну молитву.       Ни в людей, так не по-человечески, обошедшихся с ним.       Ни в жизнь, Юу знает, что экзорцисты долго не живут.       А что случилось с Алмой Кармой? И ведь ни у кого не спросить.       Джокер, вздохнув, прилег, но перед глазами мелькали, как надоедливые мушки, строчки документа: "Тактильный контакт через кровь и плоть".       Звучит жестоко и хладнокровно.       Эти жуткие слова подняли волну тошноты, Аллен, посеревший от непонятной горечи, судорожно выдвинул из шкафа ящик и схватил конфету.       Красная.       В цвет запекшейся крови.       Внутри оказалась начинка из такой же красной клубники.       Забыться, ощутив эту сладость...       Давясь и глотая глупые слезы жалости к тупому Канде, которые вовсе не помогут ему, Уолкер прикрыл глаза, прислушиваясь к себе.       Во рту было не сладко-кислый вкус ягоды, а крови из-за прокушенного языка.       В груди всколыхнулось нежданно-негаданное тепло-обжигающее чувство, пронеслось по измученной душе, выжигая всю, казавшуюся сейчас почему-то незначимой, ненависть и сея новые, незнакомые ощущения.       Нежные, бледные ростки зарождающейся, кажется, любви, пробились через прикипевшую уже маску клоуна.       Аллен, накинув плащ, сжал руки в кулаки.       Это глупо.       Но серьезно.       Вздохнув, он вышел в коридор и направился к комнате Канды.       Толкнув дверь, оказавшуюся открытой, Уолкер утонул в густой темноте.       Всполохом сверкнула сталь Мугена, лезвие прижалось к горлу Аллена, пуская предупреждающую кровь.       Но что она значила для решившегося Джокера?       Он схватил двумя пальцами основание клинка, порезав белоснежную перчатку и чувствуя, как она тяжелеет, напитавшись крови. Поймав взгляд темно-синих, глубоких, как омуты, затягивающих его глаз, Аллен улыбнулся -тепло и светло, прочитав там удивительную смесь недоумения и злости. И неожиданно, даже для себя, обнял сурового, бездушного для всех, кроме него, мечника, прижимая к себе крепко-крепко, до хруста позвонков.       Канда, вроде бы собиравшийся убить Аллена, не оттолкнул его, а, наоборот, довольно ухмыльнулся: -Что, влюбился, Стручок? Уолкер, прижатый к теплому-теплому, даже горячему телу Юу, из вредности фыркнул: -Пф. Конечно же нет! А ты, БаКанда? Мечник встряхнет длинными волосами в отрицающем жесте: -Нет, я же ненавижу тебя, мелочь. Теперь пришла очередь Джокера ухмыляться. А росток превратится в благоухающий яркий цветок.       Потом Уолкер будет нагло сидеть на кровати мечника и, садистски его раздражая, шуршать конфетами, внезапно прыгнет на спину, медитирующего из-за дерзкого Стручка на полу, Канды, и сунет под нос ему конфету, за что немедленно схлопочет. Сидя рядом на полу и потирая ушибленное место, Аллен обиженно пробурчит: -Эй, БаКанда, а знаешь, ненависть и любовь -один и тот же фантик, только покрашенный с разных сторон в разные цвета. Юу, ненавидящий конфету, лежащую сейчас у него на коленях, разглядит на фантике два цвета, перетекающие друг в друга-синий и белый.       Символично, не так ли?