Игрушка

Хлопнула входная дверь, заставив Гермиону испуганно сжаться и напряженно прислушиваться к голосам внизу. Слов было не разобрать, но, кажется, гость все-таки ей незнаком. Хотя легче от этого не стало – даже если она не знает его, он наверняка узнает ее, подругу Мальчика-Который-Выжил и героиню магической Британии. Распятую в кресле в такой унизительной позе посреди спальни ее бывшего преподавателя профессора Снейпа. Мужчины не торопились наверх, решив, по-видимому, сначала пропустить по стаканчику бренди, судя по доносившимся из гостиной звукам, и Гермиона с каждой минутой чувствовала, как ее напряжение растет. Причем не только нервное. Наконец голоса стали приближаться, послышался незнакомый хриплый смех, и дверь в спальню распахнулась. Из-за повязки на глазах все чувства обострились, и Гермиона уловила терпкий аромат горьковатого парфюма гостя, примешивающийся к привычному запаху трав и зелий, исходящему от профессора Снейпа. – Итак, что это у нас тут? – насмешливо протянул незнакомец. – Бывшая гриффиндорская отличница, а ныне глава международного бюро магического законодательства! Собственной персоной! Ты всегда меня удивлял, Северус, друг мой, как тебе удалось заполучить ее к своим ногам? – Она сама пришла ко мне, – равнодушно-скучающим тоном, каким обычно читал лекции в Хогвартсе, ответил Снейп. – Людям, имеющим власть, а особенно таким помешанным на контроле дотошным всезнайкам, часто хочется почувствовать себя беспомощными и униженными в чужих руках. – Унижение – это то, в чем ты всегда был мастером, мой друг, – холодно усмехнулся гость. – По-моему, Хогвартс платит тебе не за преподавание зельеварения, а за то, что ты ставишь этих малолетних выскочек на место. Неудивительно, что наша мисс Грейнджер пришла к тебе, когда ей захотелось быть униженной. Думаю, она просто больше не встречала никого, кто был бы так же хорош в этом как ты. – Как бы там ни было, – скучающе отозвался Снейп, словно и не заметив похвалы собеседника, – учитывая, как ее самодовольное всезнайство раздражало меня в школе, я не мог упустить эту возможность. – Я тебя отлично понимаю, – незнакомец приблизился, внимательно изучая привязанную к креслу девушку с согнутыми в коленях и широко раздвинутыми ногами, свести которые мешали магические путы. – Она уже намочила своей смазкой подушку под собой? – сухо, словно обсуждая состав очередного зелья, поинтересовался профессор. Гермиона вздрогнула и тяжело задышала, подавив рвущийся из груди стон, когда чужой палец бегло скользнул по ее сочащейся дырочке. – Тут всё мокрое. Кто бы мог подумать, что под ее строгими костюмами скрывается такая бесстыдная и похотливая ведьмочка! – Убери с нее смазку, – распорядился Снейп, судя по звуку, отодвигая ящик комода и что-то из него вынимая. – Она ей не понадобится. – Ты хочешь взять ее на сухую? – его собеседник шепнул заклинание, и вся обильно растекшаяся по ее бедрам влага бесследно исчезла. – Я не пользуюсь этим отверстием, – голос профессора приблизился. – Она всего лишь моя игрушка, с чего бы мне трахать ее как любовницу? – Интересно, – протянул гость, – значит у нашей маленькой мисс Грейнджер разработаны другие дырочки? – И довольно хорошо. Она может принимать в горло, почти не давясь, а ее анусу достаточно слюны вместо смазки, чтобы впустить в себя член. А еще она знает, что должна быть наказана, каждый раз, когда течет так сильно. Меня не интересует ее дырка между ног, и я не хочу отвлекаться, убирая ненужные мне соки, которые натекли оттуда. Заткни ей рот, пока я порю ее, а то она слишком громкая. – С удовольствием. Чужая рука грубо дернула Гермиону за волосы, без предупреждения насаживая ртом на напряженный член незнакомца. Он был чуть длиннее и тоньше, чем у профессора, поэтому проник гораздо глубже в горло, чем она привыкла. Но от накатившей тошноты ее отвлек жалящий удар многохвостой плетки, обрушившийся на набухшие от возбуждения половые губы и клитор. Обычно он давал ей не больше десяти ударов, но к концу порки там всегда всё горело, и первое время невозможно было свести ноги. Начав более-менее осторожно, незнакомец набрал темп и так яростно вбивался в ее рот, что Гермиона не сразу заметила, что Снейп перестал пороть, и теперь его длинные пальцы грубо раздвигают распухшие и покрасневшие губки, оценивая степень наказания. – Если собираешься кончить, лучше залей ей сиськи, – посоветовал он своему увлекшемуся другу. – Она пока не заслужила принимать сперму внутрь своих дырок. А на лицо неинтересно кончать, пока она в повязке. Этот взгляд нужно видеть. С громким хлюпающим звуком гость вытащил член изо рта девушки, сопроводив это хлесткой пощечиной. – Пока повременю, – тяжело дыша, сказал он. – Как хочешь, – равнодушно отозвался Снейп, движением палочки освобождая Гермиону от магических пут. – Встань. Дрожащие ноги отказывались держать, но она не смела ослушаться. – Окажи ей честь. Что-то звякнуло, и пальцы незнакомца оттянули ее сосок, который в следующий миг сдавили железные тиски зажима. – Ты ее отлично вышколил, – похвалил гость, смачивая палец у нее во рту перед тем, как подразнить им второй чувствительный бугорок, – ни звука, только дышит тяжело. – Она просто больше не хочет имбирь в задницу, – ответил Снейп, вешая на зажимы грузики, которые оттянули сладко ноющие соски. – Ей хватило одного раза. Эта невыносимая всезнайка быстро учится. Нагнись вперед и разведи ягодицы в стороны! Гермиона послушалась, чувствуя, как грузики оттягивают ее округлую грудь вниз. Судя по звукам шагов, оба мужчины переместились за спину, где открывался подробный вид на ее узкое отверстие между раздвинутыми половинками зада. – Неплохо, – оценил гость, слегка касаясь самого входа, – не раздолбано и вполне упруго. Только ты же меня знаешь, Северус, я предпочитаю видеть перед собой качественно выпоротую задницу. Эта для меня слишком бледная. – Тогда выпори ее сам, – равнодушно ответил Снейп, словно предлагая ему чай или кофе. – Что ты предпочитаешь, плеть, ремень, собственную руку? – Розги, – в его голосе Гермионе вдруг послышалось ехидное самодовольство. – Тогда тебе придется воспользоваться трансфигурацией. Я розог дома не держу, – профессор подошел к ней спереди и коротко приказал: – Вниз и соси. К удивлению гостя, опустившаяся на колени гриффиндорка взяла в рот не член Снейпа, а наощупь нашла его ступню и принялась старательно вылизывать пальцы, иногда посасывая и с удовольствием причмокивая. – Я пользуюсь ее ртом только для того чтобы трахать в горло, и самодеятельность при этом не поощряю, – пояснил хозяин дома своему другу, непонимающе на него смотрящему. – Свои оральные таланты она может показать только на моих пальцах рук или ног. Незнакомец неопределенно хмыкнул и с силой опустил трансфигурированный из собственной трости ореховый прут на кожу девчонки, такую белоснежную, что, казалось, ее и не пороли никогда. Красная полоса мгновенно протянулась через весь зад Гермионы, а из ее груди вырвался полный боли крик. – Аккуратней с моей игрушкой, – спокойным тоном, в котором где-то на заднем фоне сквозило легкое предупреждение, сказал Снейп, – не попорть ей шкурку, я еще не наигрался. – Заботливый хозяин, – ехидно пробормотал гость и продолжил порку уже аккуратнее, стараясь не рассечь кожу. На десятом ударе Гермиона начала хныкать, на двадцатом – всерьез всхлипывать. Еще через пять хозяин дома остановил своего гостя. – Ей хватит. Проверь, потекла ли она снова? – Как водопад, – усмехнулся незнакомец, двумя пальца раздвинув ее нижние губы и найдя там влагу. – Непослушная девчонка, – равнодушно произнес профессор и, внезапно размахнувшись, дал ей пощечину, звук от которой громом прозвенел в тишине комнаты. – Встань! Избавив ее от зажимов с грузиками, он подтолкнул ее к кровати. – В позу! Гермиона на ощупь опустилась на краю постели на колени, прогнув спину и выпятив попку. – Не жалей ее, – бросил Северус перед тем, как грубо затолкать свой каменный член ей в глотку, отчего она поперхнулась и закашлялась, за что получила еще одну пощечину. Гость тем временем устроился позади Гермионы и, памятуя о словах Снейпа, плюнул себе на руку и растер слюну вместо смазки по своему вздыбленному члену. – Волшебный задик у нашей заучки, – прохрипел он, одним движением вторгаясь в тесное отверстие по самые яйца. – Узкий и упругий. Не понимаю тебя, почему ты не кончаешь туда. Ты лишаешь себя самого сладкого. – А ты попробуй смотреть ей в глаза, когда заливаешь лицо, – посоветовал Снейп, за волосы удерживая ее голову по самое основание насаженной на его член. – Сам всё поймешь. Мир Гермионы, лишенной возможности видеть из-за повязки на глазах, сократился до их хриплых стонов, влажных шлепков тела о тело и двух твердокаменных членов, беспощадно трахающих ее с двух сторон в рот до самого горла и в анус на всю длину. Они даже не заботились об ее удовольствии и удобстве, имея ее тело так быстро и глубоко как им хотелось. Она действительно чувствовала себя игрушкой в руках своего бывшего профессора и его друга, которому он отдал ее попользоваться. Она даже не знала кто он, более того, ей не разрешено было даже видеть лицо того, кто сейчас беспощадно драл ее в попку. Свобода! Свободна от обязанностей и ответственности, и даже просто от информации о личности сегодняшнего гостя. Только похоть, два члена в ее похотливых дырках, и удовольствие. От этих мыслей Гермиона задрожала, зажатая между двумя разгоряченными мужскими телами, и оргазм накрыл ее с головой, на пару минут отключая сознание. Все еще оглушенную волной удовольствия, ее подняли руки Снейпа, грубо потянув за спутанные влажные от пота волосы. С глаз сорвали повязку, и не успела она проморгаться от яркого света, как лицо покрыли тягучие густые струи спермы профессора. Она обожала, когда он заливал ей лицо, а он любил смотреть на то, с каким похотливым блеском в глазах она принимает его семя. Второй член вышел из ее растраханной попки, и их гость подошел, чтобы тоже кончить на нее. Она замерла, узнав его, и волна паники поднялась откуда-то изнутри. Гермиона дернулась, но тут же Снейп скрутил ее руки за спиной и дернул за волосы, заставив поднять голову навстречу готовому выстрелить члену Люциуса Малфоя. – Смотри на меня, – измененным магией чужим голосом прохрипел он, и белесые струи покрыли лоб и волосы Гермионы. Вытерев головку о ее щеку, он удовлетворенно ухмыльнулся: – Ты был прав, друг мой, выражение испуга на ее залитом спермой личике просто непередаваемо. Как-нибудь повторим, – он подмигнул замершей Гермионе, взмахнул палочкой, очищая и облачая обратно в одежду свое тело, после чего царственно направился к двери. – Я тебя провожу, – сказал Снейп и, выходя вслед за Люциусом из комнаты, приказал: – А ты иди встань в угол и поразмышляй над тем, кем ты себя чувствовала этим вечером. Мы с тобой не закончили. И, если, когда я вернусь, твои соски не будут касаться стены в углу, получишь еще одну порку, на этот раз по груди. И не вздумай пытаться даже чуть-чуть оттереть сперму. Ты меня поняла? – Да, сэр, – прошептала Гермиона. *** – А если он кому-нибудь расскажет о том, что сегодня было? Понятно, что тогда он скомпрометирует и себя, но вдруг будет ситуация, в которой он сможет извлечь из этого выгоду, тогда он не задумываясь сделает это! Это же Малфой! Северус? Снейп лениво перекатился по постели под бок к истерящей Гермионе. Поцеловав ее в щеку, он шепнул ей на ухо: – Не волнуйся, он никому ничего не скажет. Я заставил его принести Непреложный Обет. – Ты… что?! – карие глаза удивленно распахнулись, смотря в довольное лицо ее бывшего профессора и ныне любовника. – Подчиняясь мне, ты отдаешь в мои руки свое здоровье и безопасность. Я обязан заботиться о тебе, особенно в те моменты, когда ты не можешь сама принимать решения, и когда от тебя ничего не зависит. Неужели ты думаешь, что я позволю кому-то навредить тебе, когда ты под моим контролем? – в его голосе прозвенел металл, и Гермиона опустила глаза, прочувствовав момент переключения Северуса в доминанта. – Нет, сэр, – прошептала она, ощущая, как теплеет у нее на сердце. Для той, кто каждый день вынужден быть строгой и всё контролирующей начальницей на работе, ценнее всего те моменты, когда можно почувствовать себя слабой девушкой, о которой заботятся. – Умница, – Снейп погладил ее по спутанным волосам и притянул поближе к себе. – Так тебе понравилось быть моей безвольной игрушкой? Хочешь еще? – Обязательно, – улыбнулась Гермиона, целуя его в ответ.