Переплёт

И только процесс пошёл… как неожиданно активизировался Борька: «Димка, тут такое… такое… Вам непременно нужно узнать!» Димка разозлился: «Слушай, Борь, тебя не поймёшь. То про новые горизонты любви говоришь, то кайф обламываешь. Не стыдно?» «Очень стыдно, - отозвался браслет, впрочем, без малейшего раскаяния. – Но я думаю, что та информация, которую я получил, важнее». «Ладно, поверю на слово, - проворчал Димка. – Стоит будить Нико?» «Стоит, - отозвался Борька. – Тем более, что он ещё не спит». Димка вздохнул, поцеловал Тлара в уголок рта и извиняющимся тоном сказал: - Прости, тут Борька внезапно активизировался… Говорит, что-то важное узнал. И Нико надо позвать. Тлар грустно вздохнул, но внезапно улыбнулся: - Жаль, конечно, но ничего страшного. Вряд ли браслет стал бы беспокоить тебя без серьёзного повода. Мне уже самому интересно, что он там такое расшифровал. Ну, я схожу за Нико? Здесь соберемся? - Думаю, что нам лучше собраться в кают-компании, - заметил Димка. – У меня тут негде вставить кристалл. - Ага, - кивнул Тлар, быстро одеваясь. – Так и скажу. Через пять минут все собрались в кают-компании, подтянулись даже Сысой, Сьюки и Сенька. Они смирненько заняли места на высоких спинках кресел и неподвижно замерли, игнорируя все попытки Димки шугануть чересчур любопытную семейку. Более того, Сысой возмущённо заявил: - Ссси-у? Сссасс! Типа, имеем полное право. Выглядел при этом старший Сюсик столь забавно, что давящийся хохотом Нико сказал Димке: - Да пусть их! Сидят, не мешают никому. - Тихо у меня! – сердито сказал Димка сюсикам, и Сьюки послушно свистнула: - Сюсс! – и влепила Сеньке короткую затрещину – для профилактики. Детёныш обиженно заморгал, и мамаша тут же его пожалела, облизав мордочку. Впрочем, больше никто из семейства не издал ни звука, и Димка успокоился. - Разобрались? – спросил он. – Может, тогда кристалл активируем? Продолжавший усмехаться Нико активировал кристалл, и перед ними вновь возникла женщина с малышом на руках. Но на этот раз браслет на руке Димки замигал, окутался серебристым сиянием, и непонятные слова женщины превратились во вполне понятную всем троим речь Найя. Голос женщины звучал так печально, что до сих пор, сквозь немыслимое количество лет, трогал сердце. - Я, Торинай Лионай, последняя из моего народа… Долгие века мой народ жил в мире и процветании, мы были свободны и счастливы, нашим домом были не только наши планеты. Им была вся Вселенная. Мой народ создал сеть маяков перемещения, и мы могли попадать в любое известное нам место на любой из открытых нами планет. Мы называли эти маяки Дверями, а маршруты между ними – Звёздными дорогами. Мы ощущали себя властителями Вселенной и по самонадеянности своей не догадывались, что может ожидать нас на этом пути. Мы были мирным народом и старались поддерживать хорошие отношения со всеми расами, которые встречались нам… Многие из них были неразвиты настолько, что принимали нас за Богов и начинали поклоняться. Нас это забавляло… Глупцы, глупцы… Не знали мы, что не все Двери безопасны, за некоторыми может таиться неведомое зло. На одной из открытых нами планет мы нашли расу, удивительно похожую на нас внешне… Да будет их имя проклято и забыто, я не хочу осквернять уста свои, называя их… Так вот, эти существа были очень похожи на нас внешне. Более того, хоть пребывали они в первобытной дикости, их умственный потенциал был огромен. И они стали нашими подопечными… нашими любимыми подопечными. Они первоначально, как и многие другие, приняли нас за богов и стали нам поклоняться… Но их цивилизация с нашей помощью развивалась быстро… Удивительно быстро. Прошло всего тысячелетие, а они сумели из первобытной дикости создать развитую цивилизацию… и вышли в космос. И тут мы совершили роковую ошибку. Мы открыли им тайну Дверей и Звёздных дорог. Женщина глубоко вздохнула и покрепче прижала к себе младенца. А потом продолжила: - Сначала всё шло, как и прежде. Мы перестали быть богами, но стали для них учителями – мудрыми и всеведущими. Однако… однако мы не заметили, как те, кого мы обучили всему, что знали, стали другими, и в сердце их затаились зависть и злоба. Они стали воспринимать наше наставничество, как тяжкую обузу, и завидовали нашему могуществу. Они сами желали стать самыми могущественными во Вселенной, но не для того, чтобы нести свет знания, а для того, чтобы сделать рабами другие расы. И они понимали, что пока мы живы – не допустим такого. Женщина ещё раз глубоко вздохнула, по щеке её скатилась слеза, но она продолжила свой рассказ: - Началась война. Беспощадная война, и, хоть и мы были могущественны, не предполагали даже, какого могущества сумели достичь наши бывшие подопечные. Это была война на истребление нашего народа… И они выиграли в ней. Выиграли самым подлым образом, применив бактериологическое оружие. Страшная болезнь начала убивать нас, и не было от неё спасения. Даже на Звёздных дорогах. Мы стали уничтожать Двери, одну за другой, дабы зло не распространилось… Но было уже поздно. Мой народ умирал… Здесь, на этой планете – последняя Дверь. Я должна уничтожить её, но я оставлю её открытой, ибо это ловушка для наших врагов. Они погибнут… Погибну и я… Я не жалею об этом, ибо я уже заражена, и мне осталось немного. Но моя дочь… Моя дочь оказалась первой и единственной, у кого природный иммунитет против этой болезни. Она не умрёт, и я должна дать ей последний шанс на жизнь. Думаю, что иммунитет моей дочери связан с тем, что отец её не принадлежит к моей расе… но сейчас я не хочу об этом говорить. Больно. Незачем. Я помещу мою дочь в специальную капсулу и погружу в стазис. Капсула уйдёт последним открытым Звёздным путём. Я знаю, куда она попадёт, и надеюсь, что малышку подберут и спасут. А чтобы враги не смогли отыскать следов моей дочери, я активирую временной парадокс. Набор случайных чисел определит время старта и защитит Дверь от чужого вторжения. Сколь угодно долго. После старта капсулы маяк самоуничтожится, останется только эта капсула. Но открыть тайник с нею сможет лишь то существо, в котором течёт не менее четверти нашей крови. Понимаю, что надежда на это ничтожно мала… Но я надеюсь. А если нашей крови суждено исчезнуть, затерявшись в веках, то так тому и быть, ибо я сделала всё, что смогла. Я умираю… Болезнь зашла слишком далеко, и меня ничто не спасёт. Меня утешает только то, что моя малышка здорова, моя Эстениль… Как я надеюсь на более счастливую судьбу для неё… А планета эта станет ловушкой для тех, кто предал и уничтожил нас, для всех прочих она будет безопасна… Относительно безопасна, ибо абсолютной безопасности не бывает. Я понимаю, какой опасности подвергаю мою малышку, но я хочу дать ей шанс. Другого шанса не будет, мне осталось слишком мало. Прощай, моя доченька, мама тебя любит… и не может поступить по-другому. Тебя зовут Эстениль Лионай, может быть, ты когда-нибудь узнаешь об этом… Женщина замолчала, изображение растаяло в воздухе, и в кают-компании повисло молчание. Некоторое время спустя Димка нарушил его: - Бедная женщина… Как мне её жаль… Но… Это печально, да… Однако почему Борька решил, что это настолько срочно? - А ты не заметил? – спросил Нико. – Теперь я понимаю, почему браслет так всполошился. - Не понял… - протянул Димка. - Она сказала, - вздохнул Нико, - что открыть тайник сможет лишь то существо, в котором течёт не менее четверти крови её народа. А кто у нас тайник открыл? Поздравляю, Димо, твоя родословная становится всё более запутанной… Димка ощутил острое желание выпить что-нибудь существенно покрепче пива. До него стало медленно доходить: - Ты хочешь сказать, что я – прямой потомок этой женщины? - И достаточно близкий, судя по тому, что она говорила о четверти крови, - задумчиво сказал Тлар. – Внук или правнук… - Так, стоп машина, - воспротивился Димка. – Нико, ты можешь сказать, когда была сделана эта запись? - Могу, конечно, - отозвался Никотрис. – Не менее тысячелетия назад, более точно может сказать твой браслет. - Вот именно, - заявил Димка, порывисто вскочив. – А мне только семнадцать… почти. Как я могу быть внуком или правнуком этой женщины? И вообще, я знаю моих маму и бабушку – они люди. Самые обычные люди. И я не приёмный ребёнок. Дома есть масса фотографий – мама беременная, мама с бабушкой у роддома, моих фотографий куча с младенчества. Я не приёмный ребёнок! Если бы что-то было не так – кто-нибудь из соседей точно намекнул бы… Правда, про отца никто ничего не знал… и не намекал даже… Димка устало опустился в кресло и закрыл лицо руками. Тлар тут же подсел на подлокотник кресла и обнял Димку: - Ну что ты? Почему расстроился? Всё в порядке. Я тебя… - тут он запнулся, но всё-таки закончил: - Я тебя люблю… Димка обнял Тлара в ответ и прошептал: - Я запутался. Ничего не понимаю. - Это не страшно, - ответил Тлар, - теперь я понимаю, почему у меня было предчувствие насчёт ответов, которые мы найдём на твоей планете. - Да, - вмешался Нико, - думаю, что твои родные что-то знают. - Но почему они молчали? И насчёт отца? И насчёт всего остального? - Ну, это-то как раз понятно, - ответил Нико, - ты был мал, они хотели защитить тебя от такой информации. Боялись, что ты к ней не готов. Так что не вини их. - И в мыслях не было, - отрезал Димка. – Я маму и бабушку люблю. Просто не понимаю… - Подожди, - улыбнулся Нико, - думаю, что они смогут всё объяснить. Потерпи, скоро ты сможешь с ними встретиться. - Потерплю, - вздохнул Димка, - только я всё равно не понимаю, как я мог оказаться таким близким потомком этой женщины и этого ребёнка. Ведь бездна лет прошла. И что это был тогда за взрыв, уничтоживший ящеров? Вряд ли мне такое смогут объяснить мама и бабушка. - Думаю, - ответил Нико, - всё дело в словах «временной парадокс», которые произнесла Торинай Лионай. И на самом деле взрыв связан с перемещением капсулы с ребёнком и уничтожением маяка… То есть Двери… - Но как такое может быть? – дружно удивились Димка и Тлар. - Я не знаю, - вздохнул Нико. – Древние были могущественны, возможно они умели обращаться не только с пространством, но и с временем. Но, увы, боюсь, мы никогда не узнаем, что именно произошло. Мы случайно натолкнулись на последнюю весточку Древних. Печальную весточку. И, знаете, меня больше беспокоит другое… Та раса… Которая уничтожила древних. Я сейчас припоминаю все расы Известных миров, но никто из них не может сравниться с Древними по могуществу. Даже мы, Найя, и близко не имеем ничего похожего к технологии Дверей. - Но, - сказал Димка, отвлекаясь от собственных переживаний, - может быть, ловушка, о которой говорила Торинай Лионай сработала, и она сумела уничтожить тех, кто уничтожил её народ? - Хотелось бы в это верить, - вздохнул Никотрис. – Абсолютное могущество, как у Древних, и абсолютная аморальность… Хладнокровно обречь на гибель целую расу… Расу тех, кто передал им свои знания, своих наставников… да ещё таким подлым образом. Не хотел бы я встретиться с такими… Пусть на Найири не всё гладко, но это… Это уже слишком. Так что ради всех рас Известных миров я надеюсь, что ты прав, Димо. - Я и сам на это надеюсь, - пробормотал Димка, а Борька добавил: «Я тоже. Но дерьмо имеет обыкновение всплывать. Так, кажется, говорят на твоей планете». «Утешил, знаешь ли… - отозвался Димка, - просто здорово настроение поднял». «Мне нужно всё хорошенько обдумать, - проворчал браслет. – Так что я ещё поработаю с записью. Не волнуйся, если я не буду отзываться какое-то время. И не переживай ты так. С тобой всё в порядке, уж я-то знаю. И вообще, мы вдвоём – непреодолимы». «Угу, - фыркнул Димка, - и непокобелимы». Но Борька всё-таки сумел заставить его улыбнуться. Так что в каюту Димка возвращался уже в более хорошем настроении. К тому же, с ним был Тлар. И одно незаконченное дело.