Adoration

Sia – My love

      Сэхуну кажется, что он чувствует не просто чанёлевские мягкие прикосновения. С каждым воздушным и абсолютно непорочным касанием Пак проникает в клетки его души всё стремительнее.       О замечает это, когда дыхание судорожно начинает срываться, как только мозолистые, но удивительно нежные всегда пальцы принимаются выводить на белёсом полотне его кожи невидимые орнаменты. Постепенно они переходят в мягко сменяющиеся мазки линий, в которых, на самом деле, всё то, что Чанёль хочет произнести.       А Сэхун не замечает. Или боится заметить.       В каждом соприкосновении кожи настолько много личного и совершенно бесценного и неизмеримого, что ни одно придуманное человеком слово не смогло бы описать и тысячной части всего того, что каждый из них испытывал.       О думает именно так, когда пытается разобрать, какое чувство заставляет его пьянеть днём за днём всё больше.       Сэхуну нравится нерушимое безмолвие, с которым Чанёль устремляет свой родной взгляд – О уверен – прямо в его трепещущую душу. Он распадается внутри на мириады созвездий, желая раствориться в парящей дымке, что с каждым днём всё сильнее обволакивает его чанёлевским теплом.       Сэхуну хочется, чтобы подушечки пальцев скользили дальше по прозрачному ситцу кожи на запястьях, очерчивали плетённые узоры голубых вен, щекотали своей эфирной лёгкостью атласную кожу в сгибах локтей… Хочется, чтобы пухлые, чуть приоткрытые – на самом деле, в изумлении от слишком прекрасной сэхуновской хрупкости – губы припали к тем самым пульсирующим венкам, которые вечерами так интимно обводятся ласковыми руками.       Сэхун чувствует каждой частицей своего тела, как обожание Пака отдаётся ему без остатка – головокружаще и бесповоротно. О дрожит. Медленно сходит с ума, ощущая, как сознание подхватывается и уносится невесомостью всё выше и выше, не давая связать бушующий рой чувств во что-то единое.       Сэхуну кажется, что губы выводят на его скуле что-то наиважнейшее в его жизни, то на чём О сосредотачивает каждую нить нервов в своём теле. Лепестки мягких поцелуев ложатся в идеальной последовательности. В идеальном для сэхуновского обожания порядке. Губы Чанёля по-прежнему молчат, но они более чем ясно дают понять и услышать Сэхуну всё, что он желает знать.       О замирает, только когда прикосновения опадают на его уста. Внезапно, просто и совсем правильно.       И Сэхун теперь понимает. И Сэхун утопает в Чанёле с головой.       И Сэхун выводит на коже Чанёля те узоры, сложенные в аккуратные и ясные слова, которые прежде любимый описывал каждый вечер на его руках.