Piquer

«но ты все простишь, если это я».

      Опять с криками и ссорой ухожу от очередной девушки, с которой пытался залатать дыру внутри себя. Залатать — сильно сказано. Так, прикрыть на какое-то время. Случайные связи на одну ночь с длинноногими красавицами моё плацебо.       Снова один. Чувство одиночества — крепкое вино, пьянящее свободой, или горьковато-терпкий вкус яда, заставляющего биться головой об стену. Сегодня не хочу думать, стараюсь забыться и кутаюсь в капюшон лёгкой куртки, которая вовсе не согревает на ледяном ветру. Не соображаю, от чего кутаюсь: то ли заставил холод, то ли страх.       На часах 02:46. Касаюсь пальцами ручки входной двери — открыто. Ты снова ждёшь меня там.       С каждым разом такое бывает всё чаще — ты каждый раз оказываешься дома, когда я возвращаюсь в столь позднее время.       Захожу в квартиру громко — с явным шумом, специально, чтобы ты слышала, что я вернулся.       Ты лежишь на моём маленьком потрёпанном диване, подогнув под себя ноги. Только сейчас замечаю, как холодно в этой дыре, которую я называю «домом».       Когда я долго нахожусь в этом помещении, со временем перестаю замечать влияние этой угнетающей атмосферы на моё сознание, привыкаю, но возвращаясь после даже недолгого отсутствия, чувствую, как она давит на меня. Появляется ощущение, будто меня снова засасывает в болото, из которого я выбирался с таким трудом, и в порыве нахлынувшего отчаяния хочется просто развернуться и убежать, куда глаза глядят, лишь бы только подальше от этого места, от всего этого.       Ты просыпаешься. Смотришь на меня непонимающим после сна взглядом, медленно садишься и трёшь сонные глаза.       Я — моральный урод. Я признаю это, диктую тебе каждое слово и скрупулёзно вывожу на лбу, чтобы ты знала, на что подписываешься. Я буквально кричу «Не влюбляйся в меня, отойди! Я утащу тебя на дно». Но ты подходишь. Ты не хочешь слушать.       Ты — смерть, которая приходит ко мне каждый вечер, облачённая в шаль прекрасного сна. И подобно людям, замерзающим в снегу, я с радостью погружаюсь в этот сон. В этом сне я летал. В этом сне я искренне любил. В этом сне я ничего не боялся.       Твоя любовь — боль в степени х. Любить такую любовь равносильно занятию мазохизмом. Целыми днями твоя голова занята мыслями обо мне, когда все вокруг чем-то заняты, ты, как последняя идиотка, сидишь здесь и чего-то ждёшь. Зачем тебе всё это?       Моя любовь — это чёрное болото, которое поглощает меня с головой. Некоторые дети из любопытства любят смотреть, как кто-то страдает. Например, видят раненую птицу и начинают продолжать делать ей больно — тыкают палкой или кидают в неё камнями. Вот это та же самая ситуация.       Твоё лицо искажено ненавистью. Ты поднимаешься с дивана и накидываешься с руками на меня: бьёшь, царапаешь, толкаешь. Перехватываю твои руки и крепко сжимаю их возле своего левого плеча, тем самым продвигаясь лицом ближе к тебе. Ты плачешь и говоришь, что тебе больно и чтобы я отпустил.       Эту картину наши любопытные соседи из дома напротив наблюдают в окно каждый день. Всё повторяется вновь и вновь: ты — любишь меня, надеясь, что я исправлюсь после каждого момента, когда я веду себя как последняя мразь; я — люблю причинять тебе боль и страдания, кайфуя от того, что твои мысли заняты только мной целыми днями, а потом ненавижу себя до такой степени, что хочется застрелиться.       Мой кулак отпечатывается в стене прямо рядом с твоим левым виском.       Ты смотришь на меня глазами, полными ужаса. Даже в сумерках я отчётливо вижу твой страх: настолько хорошо видно эту нервную дрожь на моём лице? Не могу скрыть всё, что таится в моей душе. Перед тобой я всегда обнажен и безоружен, не ношу масок.       Я обнимаю тебя до боли в своих руках, до хруста в твоей грудной клетке.       Ты не будешь больше меня любить, а я так желаю этого всем своим существом.       Отталкиваешь меня, комнату оглушает звонкая пощёчина.       Поделом мне.       Бей меня.       Убивай меня.       Рви меня.       Сжигай меня.       Я это заслужил.