Переменные

Через год, а, может, и раньше, ты даже имени моего не вспомнишь. "Что там случилось с тем мальчишкой, который не оставлял меня в покое? Который думал, что влюблен в меня?" Если ты вообще, блядь, будешь думать обо мне… Джастин не может вспомнить, когда он в последний раз видел звезды. Только вереницы огней – окна, фонари, автомобильные фары, неоновые вывески. Гигантские телеэкраны, светящиеся билборды… Этот проклятый город ежедневно пожирает миллионы людей. И лица их в отсветах ночных огней кажутся одинаково плоскими и невыразительными, как у андроидов в фантастическом фильме. Джастин фыркает, затягивается косяком и, прижавшись лбом к стеклу, смотрит вниз, на улицу. С недавних пор от травы ему становится херово. Ну а что тут удивительного? Конечно, если днями напролет торчать одному в паршивой квартирке, ясно, что на душе станет мерзко, а в голову полезут мрачные мысли. Но бывает и хуже, бывает, хандра накатывает на него, когда он лежит голый рядом с парнем, которого только что трахнул. Рядом с парнем, лицо которого наутро не вспомнит. Блядь, ну неужели он не может запоминать их лица хотя бы до утра? Тетка из соседней квартиры, кажется, никогда не затыкается. Разговаривает по телефону, с телевизором, со своими тупыми уродливыми кошками. Стены в его конуре тонкие, и от ее постоянного бормотания некуда деваться. На ночь Джастин надевает наушники, чтобы хоть как-то выспаться. Он видел ее лишь однажды – обогнал на лестнице. Она в тот момент как раз разговаривала по мобильнику, и Джастин узнал голос. Он очень надеется, что однажды эту бабу отсюда выселят. А вместо нее в квартиру въедет какой-нибудь симпатичный глухонемой. В углу комнаты, на мольберте – его новое творение. Пустой стул, пустой стол, бетонная стена на заднем плане. Сюжет заезжен и слезлив до тошноты. Джастин никогда в жизни не покажет это своему агенту. Можно еще пририсовать сюда грустного клоуна и тем самым окончательно превратить картину в гнуснейшую банальщину. Он критически рассматривает полотно и отмечает про себя: «Хорошая техника. Грамотная работа с цветом. Очертания стола тяжеловаты, и пропорции никуда не годятся». На влажных мазках бликуют огни Ночного Нью-Йорка. Когда краска высохнет, Джастин засунет картину в шкаф, туда, где находят последний приют все его неудавшиеся работы. Три часа спустя он засыпает на диване. Пепельница на столе забита окурками, спичками и смятыми набросками. Здания, улицы, лица... Наутро он даже не вспомнит, что именно пытался изобразить.

***

С тех пор, как Джастин переехал в Нью-Йорк, он почти каждый вечер отправляется в один и тот же клуб. Три года кряду видит один и тот же бар, один и тот же танцпол, одного и того же диджея по средам. Вход сюда только по членским карточкам, а это значит, что и парни каждый вечер — все те же. Окружают его плотной толпой, раскачиваясь в такт музыке. Вот уже три года он каждый вечер выуживает из этой людской массы очередное развлечение на ночь. Но теперь – довольно, он сыт этим по горло. Такие ночи словно нарочно стараются напомнить ему, какое он гребанное блядво. Он поимел тут уже всех, кого хотел. Конечно, лиц он не помнит, но все равно узнает своих бывших трахов - по тому, как они двигаются, как разговаривают, какие взгляды на него бросают. Он спал с ними со всеми, бывал и снизу, и сверху, трахался во всех возможных позах и комбинациях. Пиздец! Пора сваливать отсюда. Найти какой-нибудь новый клуб…

***

Он давно выучил, что под экстази все клубы кажутся одинаковыми, но вот парни зато начинают выглядеть чуть более привлекательно. Получив довольно сносный отсос, Джастин, весь мокрый от пота, возвращается к барной стойке, приваливается к ней спиной и принимается разглядывать открывшийся ему дивный новый мир – мир завсегдатаев другого ночного клуба. Человек десять — двенадцать из здешних посетителей он уже поимел. С кем-то трахнулся в магазине, с кем-то в галерее. В салоне, в центральном парке, в маленьком зоомагазинчике, в своем клубе, в баре. Двух или трех подцепил он-лайн. Человек десять — двенадцать из здешних посетителей он уже поимел, но это означает, что на выбор осталось еще сотни две. Вот они – отплясывают перед ним, поигрывая мускулами. Джастин чувствует, как ритмичная музыка забирается ему в волосы, просачивается в кости, подрагивает в члене. И бетонный пол пульсирует под ногами. - Джастин Тейлор, - вдруг произносит где-то позади него подозрительно знакомый голос. Самодовольный и очаровывающий, он тоже будто подрагивает в воздухе. Джастин оборачивается через левое плечо и нисколько, нисколько не удивляется. - Брайан Чертов Кинни, - говорит он. На самом деле, странно, что они ни разу не столкнулись друг с другом раньше. А впрочем, в Нью-Йорке миллионы жителей... Брайан приподнимает бутылку пива в знак приветствия и отпивает из горлышка. Джастин разглядывает изящные линии его шеи, резкие очертания подбородка. Конечно же, Брайан так и остался самым красивым ублюдком из всех, что он когда-либо видел. Шесть лет прошло… Господи, ему сейчас должно быть тридцать шесть! Но кожа у него все такая же гладкая и упругая, глаза дразняще смотрят из-под полуприкрытых век, а на губах играет знакомая ленивая усмешка. Джастин отворачивается и принимается снова разглядывать танцующих. Человек десять — двенадцать из здешних посетителей он уже поимел. С Брайаном выходит тринадцать. Впрочем, он не уверен, что в данном случае это слово уместно. Сейчас он вспоминает о Брайане с нежностью, хотя и не без примеси боли. А вообще, думать обо всем этом странно, конечно. Неужели он когда-то был таким юным и наивным? - Не поверишь, но я совсем не удивился, когда тебя увидел, - говорит Джастин. Он отклоняется назад и опирается локтями о барную стойку. В спину больно впивается металлический край. Брайан фыркает, прикуривает и протягивает Джастину пачку сигарет. - С хуя ли тут удивляться? - Ну все-таки в городе одиннадцать миллионов человек живет, - отвечает Джастин. Краем глаза он следит за тем, как Брайан подносит ко рту сигарету. Отточенные движения, идеальная кожа, правильные черты лица… Иногда он до сих пор его рисует. - И один из них — я, - коротко отзывается Брайан. А затем окидывает его быстрым взглядом – с головы до ног. - Глядите-ка, как вырос! А ты горяч! - Да я и раньше был, - самодовольно усмехается Джастин. Брайан хмыкает. Потом они снова принимаются разглядывать беснующуюся толпу. «Вавилон» по сравнению с этим заведением был поменьше и попроще. Джастин до сих пор иногда туда заглядывает, когда приезжает в Питтсбург. - Видишь вон того? - он кивает на парня в узких черных джинсах. - Отличная задница! - Я его уже трахал, - отзывается Брайан и, не оборачиваясь к стойке, делает бармену знак повторить. – Он всю дорогу нес какую-то херню, - Брайан, скорчив гримасу, передает Джастину бутылку пива. – Не затыкаясь! - «О, детка, трахни мою мужскую киску», - передразнивает Джастин, уже глядя в другую сторону. Пацан, что стоит вон там, на лестнице, смахивает на девственника. Влажные розовые губы, нежная кожа. Это может быть интересно. - Я смотрю, вы с ним уже знакомы, - сухо отмечает Брайан. - Он еще все твердил, что член у меня, как отбойный молоток. Тебе он тоже это говорил? - Я просто знаю такой тип. Это правда. Джастин теперь знает все типы парней. Знает нежных, грубых, тихонь. Знает, кто попытается остаться до утра, а кто смоется сразу после секса. Знает, кто будет просить о новой встрече, кто станет объясняться в любви, а кто не скажет вообще ничего. Последний тип нравится ему больше всех. Под потолком вспыхивают синие огни, и Джастин вспоминает лофт, в котором Брайан когда-то жил. Постельное белье, душ, входную дверь… Было время, когда он называл это место домом. А кровать Брайана — небесами. Господи, ну прямо как долбанутая школьница! Лицо Бога... Ну не пиздец ли? Они с Брайаном болтают еще примерно минут двадцать, кивают друг другу на парней, которых уже трахнули, которых не прочь бы трахнуть, и которых не трахнули бы, даже если бы им за это приплатили. В Брайане что-то неуловимо изменилось. Джастин никак не может разобрать, что именно. Вот разве что… раньше Брайан ни за что не отвлекся бы от охоты, чтобы поболтать с ним. Он бы сначала перепихнулся с кем-нибудь и только потом - может быть! - вернулся к нему. И Джастин не совсем понимает, почему сейчас он ведет себя иначе. И все же в этот раз первым уходит он сам. Подцепляет чернокожего парня, всего сплошь усыпанного серебряными блестками, и тащит его в заднюю комнату. Там буквально нечем дышать. Парни – распаленные, взмокшие, излучающие бешеную энергию – вбиваются друг в друга под всеми возможными углами. Джастин толкает свою добычу лицом к стене, слизывает блестку с его шеи и понимает, что к утру ничего из этого не вспомнит. Когда он возвращается к бару, Брайана там уже нет.

***

Следующим вечером Джастин снова идет в тот же клуб. Смотрит на тех же мужчин на танцполе. Кожа их отливает золотом и бронзой. Закурив, он принимается наблюдать за компанией парней, отплясывающих кружком вокруг их общей подружки, и вдруг понимает, что скучает по Дафни. Пару дней назад он разговаривал с ней по телефону. У нее сейчас новый бойфренд, но, кажется, она все еще тоскует по Дейву. Ей богу, плюнула бы уже – сколько можно? У самого Джастина бойфренда не было уже три года. А ему это все больше и не нужно. Это в восемнадцать он верил, что Брайан будет единственной любовью всей его гребанной жизни. Собственно, Брайан, наверное, и был единственной любовью всей его гребанной жизни, но хули толку-то, все равно долго это не продлилось. А сейчас он, наверное, уже не способен на такие чувства. Теперь Джастин думает, что Брайан был прав. Как там звучал его девиз? «Я не верю в любовь, я верю в трах?» В те дни Джастин отчаянно не хотел этому верить. Теперь же он легко мог бы написать этот слоган у себя на футболке. Когда Брайан уехал, он целый год еще маялся, надеялся, верил и провожал несчастными глазами каждую парочку в кафешке. Когда Брайан уехал, он не спал, не ел - перебрал все положенные случаю штампы. Днями напролет рисовал грустные картинки и слушал дурацкие сопливые песенки. Когда Брайан уехал, он пришел домой, завалился в постель и ревел всю ночь напролет. А на выпускной не пошел. Дафни в итоге пришлось тащиться туда с каким-то приятелем из другой школы. Впрочем, она сказала - там все равно была скука несусветная. Через три дня Брайан прислал ему емейл. «В Нью-Йорке, - писал он, - пиздец, какие тесные квартиры. Ходи на занятия. Пей побольше воды, когда принимаешь экстази. Не трахайся с парнями в коже, если не хочешь синяков. Будь хорошим мальчиком. Б». Больше они не общались. Конечно, до него доходили новости – от Линдси, от Деб, даже от Майкла – после его знаменитого возвращения из Портленда. Он с жадностью глотал малейшие крупицы информации и потом еще несколько дней жил ими. Так продолжалось год или чуть больше. А потом он понял, как жалко это выглядит, взял себя в руки и перестал надеяться. Решил, что пора двигаться дальше. И когда Брайан внезапно нагрянул в Питтсбург на Рождество – в тот год, когда Джастину стукнуло двадцать – его это, в общем-то, почти и не зацепило. Большую часть вечера он просидел бок о бок со своим тогдашним бойфрендом, стараясь не замечать, что Брайан поглядывает на него, и в глазах его плещется какой-то ленивый интерес. Они тогда перебросились всего лишь парой фраз – на заднем дворе у Дебби. В былые времена они часто сбегали сюда от шумной семейки – курили травку, болтали… Однажды Брайан даже сделал ему минет – за домом, там, где никто не мог их увидеть. В тот раз он впервые отсосал ему в публичном месте – если, конечно, этот закуток можно было назвать публичным местом. А во второй раз это произошло, когда Брайан нажрался в «Вуди» каких-то голубых колес и рухнул перед ним на колени в туалете. В самый разгар процесса в кабинку ввалился Тэд и тут же попятился, бормоча извинения. Однако все же успел окинуть быстрым взглядом Джастинов голый живот и напряженные мышцы нижнего пресса. Джастин тогда был совсем как обдолбанный от любви. Ну а Брайан – тот просто обдолбался. В двадцать Джастин стал молчаливым и осмотрительным. Настороженно поглядывал на Брайана из-под спадавшей на глаза светлой челки и рассеянно затягивался сигаретой. Брайан стоял, привалившись к перилам, и нахально рассматривал его лицо, руки, тело. - Линдси говорит, ты делаешь большие успехи в учебе, - наконец, сказал он. - Так и есть, - сухо отозвался Джастин. Он злился. Он пиздец, как злился. Какое право Брайан имел стоять тут и расспрашивать его об отметках? Можно подумать, он ему какой-то сраный дядюшка, нерадивый папаша или крестный, желающий продемонстрировать, как сильно его заботят успехи подопечного! Ей богу, лучше бы вообще не обращал на него внимания. Или, по крайней мере, выбрал не такую идиотскую тему для разговора. Брайан, должно быть, почувствовал его раздражение, потому что через пару секунд уже подался ближе, протянул Джастину тлевший косяк и сказал: - Ради бога, скажи, что у тебя есть кто-нибудь получше этого пафосоного мудака, с которым ты сегодня пришел. - Итан нормальный, - буркнул Джастин в ответ. На самом деле, Итан вообще был отличным парнем, но Джастин не собирался расписывать Брайану все его достоинства. Итан был милым, романтичным, заботливым. Он приносил Джастину шоколад и кофе в постель, писал для него музыку и читал ему вслух по вечерам. Итан каждый день говорил: «Я люблю тебя». - Он скучный, - бросил Брайан, внимательно наблюдая, как губы Джастина обхватывают кончик умело свернутого косяка. Джастин выдохнул, и в воздухе между ними повисло облачко белого дыма. - Не нужно оскорблять моего бойфренда, - сказал он и закашлялся. В те дни он курил всякую дешевую шнягу, от которой даже голова толком не кружилась. У Брайана же всегда бывала самая качественная и забористая дурь – Джастин от такой уже отвык. Брайан фыркнул, закинул руку ему на плечи и слегка стиснул их – в общем-то, это даже можно было принять за проявление нежности. - Просто я с ума схожу от ревности, - насмешливо пояснил он. – Так мне легче справиться с болью. Джастин вроде как хотел разозлиться, но трава его уже забрала, и злость получилась какой-то слишком уж вялой и неопределенной, чтобы давать ей волю. Так что в итоге он просто ткнул Брайана локтем в бок, а тот в ответ слегка сжал его плечо. Пару минут они стояли молча, по очереди затягиваясь косяком. Брайан был теплым, и пахло от него так приятно. Джастин даже позволил себе немного взгрустнуть о прошлом. Когда же все тело его начало покалывать, словно он укутался утыканным иголками одеялом, Брайан вдруг сказал негромко: - Береги себя, хорошо? - Угу, - рассеянно отозвался Джастин. Брайан молчал, и Джастин, сообразив вдруг, что он это всерьез, добавил чуть тверже: - Обязательно. Брайан кивнул, мгновенно сделав вид, будто ничего такого не вкладывал в свои слова, медленно опустил руку, до сих пор обнимавшую Джастина за плечи, и отодвинулся. В образовавшемся между ними пространстве тут же закружились белые снежинки. Потом Брайан наклонился и поцеловал его в замерзшую щеку. - Пока, - сказал он, развернулся и пошел в дом. - Пока, - отозвался Джастин и опустился на ступеньки. Снег все падал и падал, заметая белым ковром Деббину лужайку. В следующий раз он заговорил с Брайаном только три года спустя – в Нью-Йорке, в душном переполненном клубе.

***

Брайан снова появляется в клубе только через четыре дня. Джастин замечает, как влажно мерцает кожа у него на руках и поблескивает упавшая на лоб прядь волос. И вот они уже снова стоят рядом у стойки и разглядывают симпатичных мальчиков. Брайан, как всегда, язвителен и немногословен. И Джастину вдруг начинает казаться, что время повернулось вспять. Что не было никакого дурацкого взросления, что ему снова семнадцать, он стоит рядом с Брайаном в «Вавилоне» и слушает его хлесткие комментарии про очередного юнца, медведя, топа, боттома и еще вон того парня, что делает отвратительный минет. Только теперь Джастину есть, что ему ответить. Брайан говорит: - Вот этого я три недели назад трахнул в качалке. А Джастин отвечает: - А я – в туалете Макдональдса. Брайан говорит: - Видишь того блондина? У него пирсинг в языке – отсасывает изумительно. А Джастин хватает означенного блондина за рубашку и тащит в заднюю комнату, чтобы самому убедиться в его талантах. В два часа ночи Брайан уходит из клуба с высоким брюнетом, а Джастин может с уверенностью сказать – ему на это абсолютно насрать. Он даже говорит ему на прощание: - Эй, расскажи потом, стоит ли игра свеч, - и его не бросает в дрожь, и тошнота не подкатывает к горлу. Джастину больше не семнадцать. Он смотрит вслед Брайану и понимает, что очень этому рад. Теперь он совсем другой человек. Этот человек ничего не значит для Брайана, и Брайан для него ничего не значит. Именно это он себе и говорит, но, разумеется, все это чушь собачья.

***

Вот уже около года Джастину удается вполне неплохо зарабатывать на жизнь живописью. Несколько его картин выставлялись в пафосных Нью-Йоркских галереях и были проданы – вовсе не за бесценок, кстати, за каждую он получил около двух тысяч долларов. Еще он рисует портреты на заказ. Чаще всего к нему обращаются богатые старухи, желающие запечатлеть для истории своих избалованных раскормленных внуков. Кроме того, он делает иллюстрации для книг и журналов, а так же продает свои картины, подписанные вымышленным именем, на местном художественном рынке. Как-то раз ему даже предлагали поработать над комиксом. Ему вообще много чего предлагали. Джастин приписывает все это своей небывалой удачливости. Другие же утверждают, что все это – плоды его упорства, его таланта. Его гения. Итан, помнится, страшно взбесился, когда Джастину впервые предложили поучаствовать в выставке перспективных молодых художников. Он завидовал, злился, нес всякие обидные глупости. Твердил, что Джастин, наверное, теперь для него слишком успешный, слишком знаменитый. Спрашивал, как скоро он планирует его бросить. И не верил ничему, что Джастин говорил. Он тогда только-только упустил первую премию на конкурсе Хейфеца. Примерно месяца полтора спустя стало ясно, что и Джастина он упустил тоже. Итан считал, что Джастина отобрала у него картинная галерея, Нью-Йорк и новая жизнь. Однажды они крепко поскандалили по телефону и с тех пор больше не разговаривали. Джастин не пытался с ним помириться, собственно, с того дня он об Итане почти и не вспоминал. Именно тогда он пришел к выводу, что любви не существует. Если уж кто и заслуживал любви, так это Итан. Итан, который заботился о нем, слушал его байки, расспрашивал обо всем, дарил цветы, обнимал его, целовал… Итан, который так сильно его любил, несмотря на то, что Джастин никогда по-настоящему не отвечал ему взаимностью. Джастин подумал тогда, что если бы на свете существовала любовь, он полюбил бы Итана. А этого так и не произошло.

***

В следующий раз Джастин сталкивается с Брайаном среди бела дня на оживленной улице в центре города. Сегодня Брайан одет по-деловому, темно-серый костюм ловко обхватывает его ладную фигуру. Наверняка это Гуччи, Прада или еще что-нибудь не менее шикарное и дорогое. Джастин успел забыть, что под теплыми солнечными лучами Брайан выглядит не менее прекрасно, чем под голубыми клубными прожекторами, и теперь внутри у него что-то неприятно подрагивает. Джастин догоняет Брайана, успевая в последнюю минуту увернуться от спешащей ему наперерез пожилой японки - на вид ей лет четыреста, не меньше. - Ты откуда здесь? - удивляется Брайан, слегка замедляя шаг. Глаз его за темными стеклами очков почти не видно. - Обедал со своим агентом, - объясняет Джастин. - Похоже, в этом месяце я ем. - А что, бывают месяцы, когда ты не ешь? В руках у Брайана бумажный пакет с виноградом. Он отщипывает от кисти крупную зеленую ягоду, а затем протягивает пакет Джастину – словно боится, что тот вот прямо сию минуту умрет от недоедания. - Я же голодающий художник, - с пафосом изрекает Джастин, отмахиваясь от винограда. – Иногда месяцами приходится питаться растворимой лапшой. Ну знаешь, такой, со вкусом курицы. - А я-то думал, ты уже богемная звезда, - Брайан выбрасывает пакет с виноградом в урну и принимается шарить по карманам в поисках зажигалки. - Послушать Линдси, так ты вот-вот заработаешь свой первый миллион. - Ну так и есть, - легко отзывается Джастин. - У меня сейчас немного неопределенное положение. В одни месяцы я обжираюсь икрой с шампанским, а в другие едва наскребаю денег, чтобы заплатить за квартиру. Все зависит от спроса на мои работы, - под ноги Джастину бросается какой-то раскапризничавшийся ребенок, и он поспешно отпрыгивает в сторону. – В последние месяцев восемь все складывается относительно неплохо. - Живешь, как король, - понимающе протягивает Брайан и хватает Джастина за плечо, чтобы уберечь его от столкновения с несущейся вслед за ребенком разъяренной мамашей. - Ну хоть не как альфонс. Они останавливаются в тени непристойно высокого бетонного здания. Джастину приходится запрокинуть голову, чтобы разглядеть в вышине клочок голубого неба. - Ты здесь работаешь? - Да, тут мой офис, - отвечает Брайан и увлекает Джастина к площадке перед входом – подальше от уличной толчеи. - Кабинет с видом на парк. - Значит, ты тоже вот-вот заработаешь свой первый миллион? - Нет, - ухмыляется Брайан. - Свой я давно уже заработал. Джастину это отлично известно. Как раз примерно за такую цену был когда-то продан лофт. Джастин знает об этом, потому что ходил на торги вместе с Линдси. Стоял в зале, стиснув зубы и скрестив руки на груди, и смотрел, как уходит с молотка место, которое он когда-то называл домом. Какой-то старый толстый педик развернул там нешуточную борьбу, и в итоге лофт достался ему. Джастину до сих пор неприятно думать, что он теперь моется у Брайана в душе, трахается у Брайана в спальне, притаскивает своих дряблых бледножопых пассий в Дом, Который Построил Брайан. Как-то неправильно все это. Брайан смотрит на часы. А раньше он часов не носил… - У меня сейчас презентация, - говорит он. Когда-то Брайан любил проводить презентации, но теперь он говорит об этом со скучающим выражением лица, и Джастин понимает, что больше он не получает от этого удовольствия. - Кстати в «Маркет» сегодня вечером можно не соваться. Там в программе какая-то херня с затемнением. А, значит, придут только те, кому при ярком свете рассчитывать не на что. Джастин уже бывал на вечеринках с затемнением и отлично знает, что туда приходят все те же парни, что и всегда. Но еще он знает, что Брайан иногда выбирает странные способы донести свою мысль, а потому спрашивает: - У тебя есть идеи получше? Брайан примерно с минуту смотрит на него без всякого выражения, словно этот вопрос поставил его в тупик, а потом отвечает: - Нет. - Значит, проведешь вечер дома, с хорошей книжкой? – глумится Джастин. – Неудачник! - Пошел ты! Они стоят в футе друг от друга. Несколько лет назад Джастин шагнул бы ближе, а Брайан, подцепив пальцами шлевки его брюк, подтащил бы его совсем вплотную. Наконец, Брайан вздыхает и выдает: - Сегодня вечером в Челси открывается новый гей-бар. Мы проводили для них рекламную кампанию. Если хочешь, я внесу твое имя в список приглашенных. - Это что, свидание? – интересуется Джастин. Брови Брайана немедленно взлетают вверх. Кажется, еще чуть-чуть – и в воздухе зазвенят слова: «Я не хожу на свидания». - Я даже не знаю, приду ли сам, - голос Брайана становится как будто бы еще ниже, отчего слова кажутся насмешливыми. - А если и приду, то явно не с тобой. - Это хорошо, - кивает Джастин. - Я уже не тот, что раньше. - Я заметил. - Не тот пацан, что мечтал стать твоим бойфрендом. - Вот уж, блядь, слава тебе господи! - И трахаться с тобой я тоже не хочу. - Что? - у Брайана отваливается челюсть, а из горла вырывается сдавленный смешок. - Это еще, блядь, почему? Джастин пожимает плечами и усмехается. - Потому что я тебя уже поимел. На самом деле Брайан только раз позволил ему быть сверху. Лежал, раскинувшись на синих простынях, отдавал указания, вздрагивал и давился воздухом от каждого его толчка. Выгибался, шептал что-то и стонал в ответ на каждый его вздох. Когда все закончилось, он сказал, что Джастин отлично справился, а на следующий день уехал в Нью-Йорк. Просто Брайан никогда не умел прощаться. Джастин смотрит на Брайана и понимает, что тот помнит об этом. В глазах его мелькает что-то такое, что появлялось там в самый разгар секса. И Джастину немедленно хочется отшатнуться, потому что, может быть... Может быть, ему все же хочется трахнуться с Брайаном. Но он не станет этого делать. Потому что ему уже не семнадцать, потому что он давно перестал вести себя, как ополоумевшая от любви школьница. Потому что ему на хрен не сдались никакие сложности. - Ну, тогда, может, вечером пересечемся, - говорит Джастин и закидывает папку с портфолио на плечо. Брайан пожимает плечами, демонстрируя полнейшее равнодушие, но при этом все продолжает смотреть на Джастина тем давно забытым взглядом. - Ага, - отзывается он. – Увидимся. На открытие Джастин не приходит. Нет, он честно туда собирается, но на выходе из дома сталкивается с нереально горячим парнем. И в итоге получает крышесносный минет на заднем сидении мчащегося по городу такси и охренительный трах в квартире на Парк-авеню. Парень – кажется, Джо или как-то в этом роде - потом пытается вручить ему свой номер телефона, но к этому моменту Джастин уже теряет к нему интерес. Теперь он понимает, каково это — быть Брайаном Кинни.

***

Проходит несколько недель. Чем чаще Джастин встречается с Брайаном, тем отчетливее он вспоминает: вот что это такое – иметь друзей. У Брайана тут, в Нью-Йорке, похоже, тоже никого нет. По крайней мере, в клубе он всегда с радостью подходит к Джастину и зависает с ним, пока не приходит время подснять кого-нибудь на ночь. Говорят они немного — музыка грохочет просто нереально — но Брайан то и дело несильно пихает Джастина локтем в бок, кивает на очередного парня, наклоняется ближе и отпускает комментарии. Пахнет от него все так же, как раньше. Как-то вечером Брайан вваливается в заднюю комнату как раз в тот момент, когда Джастин из нее вываливается. Джастин одаряет его самодовольной улыбкой – он слегка пьян, к тому же еще нежится в пост-оргазменной эйфории. Брайан, проходя мимо, задевает его плечом. Глаза его блестят, на губах играет усмешка. - Эй, подожди меня минут двадцать, - говорит он. - Есть хочу. Джастин позволяет высокому парню с сережкой в брови угостить его парой стаканов первосортного виски. Пьет и смотрит, как вскипают пузырями и рассыпаются брызгами отблески огней в зеркальной колонне. Парень кладет руку ему на плечо, и в глазах его читается явно нечто большее, чем вежливый интерес. Воздух в клубе тяжелый, терпкий от пота. Потом из задней комнаты появляется Брайан, хватает его за плечо и выволакивает из клуба, как, бывало, поступал с Майклом. Только Майкла ему нечасто приходилось отдирать от классного парня. После они сидят в какой-то дрянной забегаловке, где подают отвратительную еду и паршивый кофе. Но Брайану, кажется, нравится здешняя официантка. - Сэндвичи тут неплохие, - говорит он. - Только с беконом не бери, его как будто в банях коптили. Смотрит он при этом так серьезно, словно боится, что с Джастином и вправду может стрястись страшное несчастье, если он попробует местный бекон. И до Джастина вдруг доходит – именно так Брайан ведет себя с друзьями. С теми, на кого ему не насрать. Он сведет их в могилу своей опекой, но в жизни не признается, что ему есть до них дело. Брайан всыпает сахар в кофе. Три пакетика – господи, как девчонка! Джастин цедит содовую через трубочку и чувствует себя приятно отяжелевшим. Правую руку немного покалывает — такое случается иногда, когда он выпивает. В груди как-то нехорошо, словно похмелье уже на подходе, и Джастин растирает ее ладонью. - Привет! - произносит вдруг кто-то. Парень. Синяя рубашка, рыжие волосы, голубые глаза. Вроде бы, это его Джастин трахнул пару недель назад в галерее в Челси. Отсасывал он так себе, но старался с этаким юношеским пылом – Джастин такой давно уже утратил. К тому же у него была узкая задница и красивые глаза. Сейчас эти самые глаза смотрят на Джастина с надеждой. Горячо и жадно. - Ты забыл записать мой номер. Ох, до чего же ему все это ненавистно! Парень протягивает Джастину визитку, мило улыбается и так и пышет веснушками. Джастин бросает быстрый взгляд на Брайана. - Прости, - говорит он. - Думаю, моему бойфренду это не понравится. Брайан поначалу вскидывает брови, а потом оборачивается к парню и бросает: - Отъебись! Лицо его тут же принимает скучающее выражение. Джастину почему-то очень хочется дотронуться до его скул кончиками пальцев. Вместо этого он вымученно улыбается. - Он, понимаешь ли, очень ревнивый. Парень... О, кажется его звали Джереми! Или еще как-то — на Д?.. Парень отпрыгивает назад, испуганно вытаращив глаза. - Ой, прости, - говорит он. - Я не знал. Он разворачивается, идет к двери, и Джастин машет ему вслед. А потом вздыхает. - Ненавижу все это. Хотел бы я и правда быть бессердечным мудилой. Как ты. Брайан со смехом показывает ему фак. - Я всегда знал, что в душе ты - потенциальный женатик, - бросает он. Официантка приносит тарелку картошки фри, и Брайан двигает ее на середину стола. Джастин подцепляет ломтик с тарелки и отвечает: - У меня все немного иначе, чем у тебя. - В смысле? Рука Брайана, с зажатым в пальцах ломтиком картошки, замирает в воздухе, не долетев до рта. - Ну, понимаешь, у меня нет никаких принципов, - поясняет Джастин. – Никаких правил. Я просто унылый говнюк, который, переспав с парнем, тут же теряет к нему интерес. - Так ведь и со мной то же самое, - усмехается Брайан. - После Итана я еще пару раз пытался завести отношения. Так, ничего особенного. Джастин честно пытается вспомнить парней, с которыми продержался хотя бы чуть дольше месяца. Но в голове всплывают только какие-то ласковые прозвища, телефонные номера, модные в тот момент песенки и вкус свежевыжатого грейпфрутового сока на губах. - Даже и вспомнить нечего, - заключает он. Брайан фыркает. - Слушай, из всех парней, которых я трахал, мне запомнилось от силы человек десять. При этом запоминающихся трахов я могу насчитать больше тысячи. Брайан закуривает. Джастин точно не знает, можно ли тут курить, но все равно вынимает у него из пальцев сигарету и глубоко затягивается. Брайан раздраженно кривит губы и прикуривает новую сигарету. - Знаешь, наутро я даже не помню их лиц, - признается Джастин. – Так… особо выдающиеся части. - Член, например, да? - ухмыляется Брайан. Когда-то Джастин очень эту ухмылку любил. Наверное, он мог бы полюбить ее снова. Может быть, это даже уже произошло… - Ну да, - отзывается он. Снова глубоко затягивается и чувствует, как от дыма жжет в легких. С недавних пор он слишком много курит. Наверное, пора бы бросать... - Или какой-нибудь необычный пирсинг. Татуировка. Шрам. Красивые глаза. Ну, сам знаешь. - Изящные руки, - лениво подхватывает Брайан. И обводит кончиком пальца край своей кружки. – Сногсшибательные бедра. - Точно, - смеется Джастин. А потом вглядывается в сидящего напротив него Брайана. С годами черты его лица как будто чуть смягчились. Ушло напряжение. Джастин подмечает это и внезапно выдает: - А тебя, наверное, дома ждет какой-нибудь милый муженек? Ну а что, он вообще-то понятия не имеет, чем Брайан занимался все эти годы. - Он, наверное, тебе готовит, книжки вслух читает. Спорим, у вас и собака есть? Спорим, ты вот сейчас обручальное кольцо в кармане прячешь? Брайан смотрит на него ошарашено, и Джастин смеется: - Да я не всерьез. Его мобильник лежит на столе, и Брайан вдруг зачем-то берет его в руки. Джастин, как завороженный следит за тем, как его длинные пальцы порхают по клавишам, что-то вбивая в телефон. Уже дома он обнаруживает, что в адресной книге появился новый контакт: «Б.К. Рабочий, домашний, мобильный». «Интересно, - думает Джастин, - с каких это пор Брайана стало так легко развести?»

***

Джастин получает срочный заказ и почти неделю не вылезает из студии. Пишет портрет жирного уродливого банкира, любителя плоских шуточек, которые он выдает с гнусавым Нью-Йоркским акцентом. А еще у него постоянно меняются планы – то он хочет получить одно, то другое. И Джастин постепенно начинает вспоминать, почему он ненавидит такие заказы, несмотря на то, что оплачиваются они очень даже неплохо. К концу второй недели своего заточения в студии он получает емейл от Майкла. «Брайан сказал, что в последнее время вы с ним довольно часто виделись, а потом ты внезапно исчез, - пишет Майкл. - И на звонки ты не отвечаешь! Ма тут нас всех с ума сводит, она тебя уже буквально похоронила. Свяжись с кем-нибудь, а?» Вообще-то Джастин не так уж часто общается с Майклом. Обычно просто шлет на его электронный адрес письма для Деб. Порой может кинуть ему ссылку на какую-нибудь новость из жизни знаменитостей или отправить картинку, которая по его представлениям должна Майклу понравиться. Или вот еще как-то раз Джастину заказали комикс по роману одного известного детективщика. Он тогда попросил автора подписать ему один экземпляр и отправил его Майклу экспресс-почтой. Сейчас они с Майклом неплохо ладят. Брайан между ними больше не стоит, а, значит, и биться не за что. В общем, все как-то улеглось. «Прости, мамочка, - пишет Джастин в ответ. - Малюю портрет одного скучного старого натурала. Передай Деб, пусть не нервничает. Я просто постоянно в студии, и автоответчик проверять некогда. И кстати, по-моему, он вообще сломался. Надеюсь, через пару дней покончу с этим заказом. Честно говоря, дождаться не могу!» Затем он звонит Брайану. - Я жив, - говорит он, когда тот снимает трубку. – Что ты там наговорил Майклу? - Эй, повиси минутку, - отвечает Брайан, и Джастин слышит, как он выпроваживает из кабинета какого-то Стива. - Он просто спросил меня, как у тебя дела, а я сказал, что не знаю. Не моя вина, что Деб там распсиховалась. Конечно же, Брайан отлично знал, что нужно сказать, чтобы Деб распсиховалась. Поначалу Джастин хочет упрекнуть его в этом, но, честно говоря, он очень устал, и напрягаться лишний раз неохота. Поэтому он просто собирает выпачканные в краске кисти, относит их в раковину и закуривает. - Я был в студии, работал над заказом. - Ну ни хуя себе! – тонким, исполненным фальшивой сентиментальности голосом отзывается Брайан. – А, кажется, только вчера мы покупали тебе цветные карандаши. Брайан и правда однажды купил ему набор карандашей, но Джастин сомневается, что он это помнит. Это случилось в тот недолгий период, когда из дома он уже ушел, а у Дебби еще не поселился. В тот месяц, когда он каждую ночь проводил у Брайана в постели. Как-то вечером он пришел от Дафни и обнаружил, что на его школьном портфеле лежит набор из тридцати шести восковых мелков. Он так тогда и не понял, что это было. То ли Брайан забрел в магазин, упоровшись экстази, то ли хотел Джастина подколоть, намекнув на его юный возраст, то ли и правда пытался проявить внимание. Они с Брайаном никогда об этом не заговаривали. Но в ящике у него, кажется, до сих пор валяется пара мелков из того набора. Временами на Джастина накатывают воспоминания о том, как много раньше Брайан для него значил, и тогда он просто не знает, что ему сказать. Наверное, где-то глубоко внутри он до сих пор его любит. И в то же время его постоянно гложет понимание того, как просто будет снова во все это вляпаться. Не просто любить – влюбиться. Отчаянно, страстно, очертя голову. Он очень не хочет, чтобы это произошло. И не только потому, что Брайан, узнав об этом, просто рассмеется ему в глаза, - а скорее всего так и будет. Но еще и потому, что… Он сам толком не понимает, почему. Но твердо знает одно – ему очень нравится, что теперь они с Брайаном просто друзья — и ничего больше. И все же, когда он вспоминает о том, что было между ними раньше, на него накатывает страх — и вот тогда он перестает понимать, о чем с Брайаном говорить. Просто потому что... Разве можно дружить с человеком, про которого ты когда-то говорил - «Лицо Бога»? И все-таки он хочет, очень хочет с ним подружиться. Потому что в Нью-Йорке у него никого нет. Ни одного настоящего друга. И у Брайана - тоже. - Принеси мне ужин, - внезапно говорит Джастин, наконец, вспомнив, что такое смелость. Наконец вспомнив, каково это – быть семнадцатилетним и безбашенным и твердо верить, что у них с Брайаном – любовь, которая продлится вечно. Каково это – быть на всю голову ебанутым, но никогда-никогда не отступать. - Я напишу тебе, как добраться. Брайан молчит – то ли потеряв дар речи от изумления, то ли просто обдумывая поступившее предложение. - Буду около семи, - наконец, выдает он. – До встречи. Потом они вместе ужинают – и это совсем не похоже на свидание. Нет, это точно не свидание, просто Брайан забежал к нему, прихватив по дороге китайской еды на вынос, и теперь они едят ее за колченогим деревянным столом у Джастина в студии. Брайан прикалывается над портретом, который пишет сейчас Джастин, и спрашивает, трахнул ли он заказчика. Джастин отвечает, что он еще приукрасил действительность, на самом же деле этот мужик еще старше, толще и плешивее, чем в его исполнении. - С трудом в это верится, - отзывается Брайан. Потом Брайан достает косяк и принимается травить байки о каких-то старперах, пытавшихся трахнуть его в дни его юности. И о скучной домохозяйке средних лет, что хотела взять его под крыло, когда он учился на последнем курсе колледжа. Джастин, кажется, сто лет так не смеялся. Он бросает взгляд на окно и внезапно замечает новые огни и причудливые тени, ложащиеся от бетонных зданий за стеклом, на которые раньше не обращал внимания.

***

Семь недель спустя, в среду, в два пополудни, Брайан затаскивает Джастина в кинотеатр. Показывают какой-то фантастический фильм. Главный герой на вид так себе, а у главной героини гигантские сиськи. Впрочем, Брайан, кажется, все равно не смотрит. Он сползает пониже в своем кресле и забрасывает ноги на переднее сидение. И глаз не сводит с экрана, но при этом никак не реагирует ни на вопли героини, ни на космический корабль в виде длинного сверкающего фаллоса (интересная режиссерская находка). В последние дни Брайан какой-то молчаливый. А еще усталый. И злой. Ворчит, что кофе у Джастина – дерьмо собачье, и все же выпивает три чашки. Брюзжит, что в городе не осталось привлекательных мужчин, но за три дня успевает оприходовать пятерых. А еще надирается и прижимает Джастина к двери – так, словно хочет его поцеловать. Но потом, так ничего и не сделав, просто отпускает его и уходит. Или вот – притаскивает его в кинотеатр, на фильм, который ни одному из них не хочется смотреть, и с каменным лицом таращится в экран. Джастин поднимает подлокотник кресла, придвигается ближе к Брайану и закидывает руку ему на плечи. Брайан склоняет голову и прижимается щекой к его руке, и Джастин на секунду сжимает его плечо. - Что случилось? - шепчет он. Шепчет тихо-тихо, прямо Брайану в ухо, и ревущий саундтрек почти заглушает его слова. - Ты какой-то... Ему не хочется произносить слово «усталый». Брайан трется щекой о его колючий свитер, а руку опускает ему на колено. Джастин чувствует, как он дышит. В конце концов, так ничего и не ответив, Брайан просто пожимает плечами и принимается снова смотреть на экран. Через два дня Джастин звонит Брайану в офис, и трубку снимает его личный ассистент Мартин. - Прошу прощения, - чуть пришепетывая, отвечает Мартин. - Брайана нет, у него сегодня запись к врачу. Он перезвонит вам, когда вернется. Запись к врачу. Когда это Брайан начал следить за здоровьем? - Я понял. Спасибо, Мартин. Брайан не перезванивает, зато посреди ночи объявляется на пороге с запасом экстази и требует, чтобы они немедленно поехали в какой-то клуб, о котором Джастин раньше и не слышал. Там они танцуют под разноцветными огнями. Брайан смеется и временами будто бы ненароком оглаживает Джастина ладонями, указывая ему на парней, которые на него пялятся. Можно подумать, это такое уж редкое явление! Наконец, выбрав себе парня на ночь, Брайан быстро целует Джастина на прощание. Губы у него теплые и на вкус отдают бурбоном. Джастин смотрит Брайану вслед и чувствует, как что-то теплое взвивается у него в животе, клубится в легких и, наконец, выплескивается на лицо широкой улыбкой.

***

Теория о том, что у Брайана в Нью-Йорке нет друзей, подтверждается уже в самом начале их вновь обретенных отношений. Поначалу Брайан звонит Джастину раз в пару дней – просто от скуки. Со временем они начинают перезваниваться каждый день, иногда и не по одному разу. В свои семнадцать Джастин за такое жизнь бы отдал. Брайан звонит, чтобы рассказать о новых контрактах, новых победах, о том, что генеральный директор «Барнаби Тойз Инкорпорэйтед» пыталась перепихнуться с ним в гардеробе, чтобы выбить пятисотдолларовую скидку на его услуги. - От нее разило, как от парфюмерного отдела в «Биг Кью», - жалуется Брайан его автоответчику. Джастин в этот момент рисует и потому трубку не снимает, но Брайана, кажется, это вовсе не смущает. Джастин хорошо помнит те дни, когда ему приходилось умолять Брайана, чтобы тот с ним поговорил, и сейчас испытывает легкое удовлетворение от того, что все так изменилось. Он водит по бумаге шариковой ручкой, рассеянно наблюдая, как из синих штрихов постепенно складывается лицо бродячего музыканта с тридцать третьей улицы. В этом месяце ему пришлось отказаться от студии, принести ее в жертву финансовому богу – плата за квартиру выросла, а ни одного приличного заказа на горизонте не брезжит. Плохой месяц. На обед — дрянное вино, лапша и сэндвичи. И поездку с Дафни в Майами пришлось отложить. А еще – откопать потрепанную зимнюю куртку, чтобы не тратить последнюю заначку на новую. Он пока не говорил Брайану о студии. Тот наверняка предложит помочь. И хотя Джастин знает, что ему это ничего не стоило бы, все равно это его напрягает. Не сам факт того, что Брайан тратит на него деньги, – он постоянно это делает: платит за билеты в кино, за текилу в баре. Собственно, так повелось еще с тех пор, когда семнадцатилетний Джастин всюду таскался за ним хвостом. Нет, ему не дает покоя мысль, что если он хоть раз позволит Брайану ему помочь, то уже никогда не сможет встать на ноги сам. Конечно, если дела пойдут совсем паршиво, если перед ним замаячит угроза остаться без крыши над головой и умереть с голоду, он обратится к Брайану и попросит его расчехлить свою платиновую карту. Ну а пока у него еще есть своя конура, небольшая заначка в банке, какой-никакой доход и всякая шняга в холодильнике – а, значит, для двадцатичетырехлетнего художника он справляется совсем неплохо. Прямо-таки охуенно неплохо. А в следующем месяце, бог даст, все станет вообще заебись. - Я знаю, что ты там, - выдает Брайан, устав, наконец, разглагольствовать про Мими Макан и ее дешевые духи. «Интересно, - думает Джастин, - если бы эта тетка была хоть чуточку посимпатичнее, Брайан бы так же сильно возмущался?» - Я сейчас заеду. Джастин совершенно уверен, что «сейчас» было сказано в буквальном смысле, но в итоге Брайан заваливается к нему только в четыре утра. Спотыкаясь и матерясь вполголоса, добирается до его постели, падает на нее и тут же впадает в полукоматозное состояние. От него пахнет сигаретами, сексом, чужим одеколоном. Тяжелый запах, словно туман, стелется над Джастиновой постелью. Утром, за кофе, выясняется, что по дороге Брайан заскочил в супермаркет за сигаретами, а там как-то неожиданно трахнул менеджера за стеллажом с молочными продуктами. У парня была татуировка на заднице и затертое обручальное кольцо. Но в квартире, куда он привел Брайана после, ни жены, ни детей не оказалось. Оставаться у него на ночь Брайан не пожелал. - Так а почему ты просто не поехал домой? - удивляется Джастин. Брайан пожимает плечами и подозрительно обнюхивает предложенный ему стакан молока. - Хрен его знает. Потом он долго моется в Джастиновой убогой ванной и натягивает вчерашнюю одежду. Джастин знает, что в офисе на Мэдисон-авеню у Брайана есть целый шкаф, набитый запасными костюмами. И все же, представив себе, какое будет выражение лица у швейцара, когда партнер одного из самых престижных в городе рекламных агентств продефилирует мимо него в мятом, провонявшем черт знает чем костюме от Версаче, не может сдержать ухмылки. Брайан выходит из его квартиры и исчезает на слабо освещенной лестнице.

***

Джастина приглашают на обед, где будут присутствовать еще несколько художников и какой-то напыщенный владелец галереи из Парижа. В четверг вечером Джастин принимает душ, бреется, чистит зубы, взбивает себе чуб, как у Астробоя, но потом слегка приглаживает волосы. Оглядывает себя в зеркале и пытается прикинуть, что бы такое надеть, чтобы не выглядеть законченным идиотом. Брайан лежит поперек кровати, опираясь на локти, а ноги свесив на пол. И Джастин, покосившись на него, вдруг вспоминает почему-то, что в детстве любил наблюдать, как мама собирается в гости. Как брызгается духами и надевает сережки. Их с Брайаном взгляды встречаются в зеркале. - Рубашка отвратительная, - бросает Брайан. А потом принимается вычерчивать большим пальцем ноги какие-то узоры на старом паласе. Джастин с сомнением приглаживает рубашку ладонями, прикидывает, не сменить ли ее, а потом решает, что, в общем-то, ему плевать. И, дернув плечами, набрасывает сверху вытертый кожаный пиджак. Ну да, правильный имидж это, конечно, все, вот только создает его ни фига не одежда. Он подходит к кровати, растягивается на ней рядом с Брайаном и принимается смотреть в грязно-белый потолок. Вот интересно, не завалялся ли у Брайана случайно косяк? Может, если слегка дунуть перед ужином, тот пройдет не так тоскливо? Джастин уже и не помнит, когда в последний раз тусовался с кем-нибудь, кроме Брайана. - Как так вышло, что у тебя нет друзей? – спрашивает он. - Наверное, я не компанейский человек, - отзывается Брайан. - Но в Питтсбурге же у тебя были друзья. Брайан фыркает. А потом принимается шарить по карманам в поисках зажигалки. - Это у Майки в Питтсбурге были друзья. - Точно, - соглашается Джастин. Берет с тумбочки коробок спичек и протягивает его Брайану. Сбоку серебряными буквами выведено название клуба, из которого он его стащил. - И все-таки — почему? - Когда я сюда только переехал, мне приходилось очень много вкалывать. Как-то не было ни времени, ни желания завязывать дружбу с соседями. - Разве тебе не было одиноко? - А тебе? - Временами бывало, - признает Джастин. Он тоже закуривает и принимается смотреть, как по потолку мечутся тени. – Правда, я тогда этого не понимал, - Брайан молчит, и Джастин добавляет. - Наверное, я тоже не компанейский человек. Потом он приподнимается, дотягивается до пепельницы, ставит ее Брайану на грудь, а сам садится сбоку от него, скрестив ноги по-турецки. - В первое время я тут часто тусил с одним парнем по имени Брэд. Он, наверное, тоже будет сегодня на ужине. Брайан постукивает сигаретой по краю зеленой керамической пепельницы. - Ну так и почему ты перестал с ним общаться? Если бы Джастин до сих пор общался с Брэдом, Брайан бы об этом знал. Интересно, как это они дошли до жизни такой? - Мне стало казаться, что он в меня влюблен, - объясняет Джастин. – Он вечно так на меня смотрел… Ну, ты понимаешь. Покупал мне всякие вещи, хотя сам едва сводил концы с концами. А первый шаг сделать так и не решился. Вот ссыкло. - То есть парень в тебя влюбился, и ты перестал отвечать на его звонки? Серьезно? - Когда я в тебя влюбился, ты вообще сбежал в Нью-Йорк. - Это было вовсе не из-за тебя, - бросает Брайан. Джастин не совсем понимает, что он имеет в виду. Вообще-то, все эти годы он думал, что Брайан уехал как раз из-за него – ну хотя бы отчасти. Слишком поздно заметил, как они стали близки. - Если бы ты не уехал, - говорит Джастин, - ты бы, может быть, тоже меня полюбил. Брайан поворачивается и с минуту молча на него смотрит. В последний раз затягивается сигаретой и сминает окурок в пепельнице. Джастин замечает, как судорожно стискиваются вокруг фильтра его пальцы, и думает, что так и не научился вовремя затыкаться. А потом Брайан отворачивается, задирает голову к потолку, смотрит на него, не мигая, и отвечает: - Я знаю.

***

На рождество они отправляются в Питтсбург. Мать Джастина недавно снова вышла замуж и переехала в громадный особняк в респектабельном пригородном районе. У нее теперь трое новых детей и золотистый ретривер. А еще - бассейн, камин и система климат-контроля. И живая изгородь – по мнению Джастина, слишком уж выпендрежная. Новый мамин муж носит бородку и очки. Он доктор, зарабатывает пару сотен долларов в час. А так, вообще, он вроде бы неплохой мужик. И мама, кажется, с ним счастлива. И все же нет ничего удивительного в том, что остановиться Джастин в итоге решает в отеле, в номере Брайана. Тот предложил это сразу же, как только узнал, что в доме у матери Джастина будет ждать оформленная в сельском стиле комната для гостей, три неуправляемых девочки-подростка и постоянное брюзжание по поводу его привычки не ложиться в постель раньше трех ночи. Джастин поначалу отказался. Но не то чтобы в категорической форме.

***

Джастин помнит тот раз, когда им с Брайаном доводилось уже лежать вместе на белом гостиничном белье и мятного цвета подушках. Тот раз, когда он встретил Брайана в дверях номера в белом махровом халате. От него тогда воняло, словно он марафон пробежал. А он, Джастин, был так неебически рад его видеть… Господи, ну и зажгли они тогда – чуть ли не лучший секс в его жизни. - Джастин, - говорит его мать, когда Джастин сообщает ей, что решил перекантоваться в отеле с Брайаном. - Милый, ты уверен, что это хорошая идея? Она понятия не имеет, какие у них сейчас отношения. И Джастин старается не замечать беспокойные нотки в ее голосе и тревожные морщинки у губ. Он объясняет ей, что они с Брайаном теперь просто друзья, и ни один из них не хочет этого менять. В первое же утро в Питтсбурге Джастин открывает глаза и обнаруживает, что Брайан спит, уткнувшись носом ему в волосы и закинув ногу ему на бедро. В такие моменты Джастин начинает сомневаться, что верно понимает, чего же на самом деле хочет Брайан.

***

Конечно же, вся семейка считает, что они трахаются. - Нет, - говорит Джастин Эммету. – Нет, все не так. Мы не трахаемся. - А, может, стоило бы, - невзначай бросает Брайан и обнимает его рукой за плечи. - Друзья с привилегиями. Брайан для Джастина и так уже друг с привилегиями. Вот, например, в квартире у него прекрасное освещение, и он разрешает Джастину торчать там часами и рисовать, потому что от студии ему пришлось отказаться, а другой помощи он не принимает. А еще Брайан всегда снимает трубку, когда Джастин звонит ему в четыре утра. Зевает, ворчит, но все равно отвечает на звонок, потому что знает, что Джастину приспичило срочно рассказать ему о новой картине, новом парне или новой чудовищной выходке своего отца. Брайан пускает его в свою удобную постель в номере пятизвездочного отеля, потому что понимает, что Джастин никак не может провести ночь в новом мамином доме и сохранить при этом здравый рассудок. Брайан сдал билет на самолет и вместе с ним отправился в Питтсбург на машине, потому что денег на билет у Джастина не было, а ехать одному ему не хотелось. Некоторые, возможно, удивились бы, почему же Брайан просто не оплатил ему перелет, но эти некоторые ни хрена не понимают в их отношениях. По дороге они заезжали на заправку, и Брайан там купил ему сборник кроссвордов, упаковку «Принглс» и банку колы – что для Джастина значило куда больше, чем все билеты «Либерти Эйр» вместе взятые. - Мы просто друзья, - терпеливо объясняет Джастин. Эммет, услышав это, не скрывает своего разочарования. Джастин чувствует на себе взгляд Майкла - тяжелый, настороженный. Однако когда Майкл подходит поздороваться с ним, он вроде бы искренне улыбается и опасливо обнимает Джастина, словно боится, что тому это может не понравиться. Джастин коротко хлопает его по плечу и отходит в сторону, уступая место Брайану.

***

Вечером они идут в «Вавилон». Теперь все не так, как раньше. Джастин ступает на танцпол и понимает, что никто здесь его не узнает. А ведь Эммет говорил, что среди молодого поколения обитателей Либерти-авеню о нем до сих пор ходят легенды. Мальчик, Который Выжил. Он отхлебывает пиво из бутылки Брайана, потом пьет текилу с Майклом. Чуть позже, на танцполе какой-то парень пытается сунуть ему в рот таблетку экстази. Джастин уже слегка пьян и потому не сопротивляется, но через пару секунд все же выплевывает таблетку на пол. Она лежит там, отливая синим в ультрафиолетовых лучах, а потом исчезает под чьим-то ботинком. Подходит Брайан. Сбрасывает руку парня с Джастиновых плеч и цедит сквозь зубы: - Отъебись! Судя по румянцу, заливающему его щеки и шею, он только что вышел из задней комнаты. - Да ладно, он был крут, - говорит Джастин. Они с Брайаном танцуют, обнявшись, и Джастин чувствует, как трутся друг о друга их наполовину отвердевшие члены. - Я хотел его трахнуть. Брайан, фыркнув, кладет ладонь ему на поясницу. - Ну так догони его. Джастин разворачивается в его руках и прижимается к Брайану спиной. Пальцы Брайана впиваются ему в бедра, горячее дыхание щекочет ухо. - А который из них – тот? Я что-то не могу понять, - перед Джастином маячат целых пять парней в одинаковых черных футболках. Рассмотрев их всех по очереди, он заключает. – Что-то мне ни один из этих крутым не кажется. - Потому что для тебя они все недостаточно круты, - отзывается Брайан. Джастин чувствует, как горячие нежные губы касаются мочки его уха. Ему очень хочется податься им навстречу, выгнуть шею, чтобы эти губы скользнули ниже, дальше, но это нарушит все границы, разобьет все правила и помешает им притворяться, будто никаких границ и правил между ними не существует. Джастин снова оборачивается к Брайану, забрасывает руки ему на шею, и они принимаются то ли танцевать, то ли обниматься, опасно раскачиваясь из стороны в сторону. Джастина окутывает тепло, и голова кружится, словно он все же успел отщипнуть немного от той таблетки, что совал ему парень. А еще он счастлив. Неебически счастлив – от того, что вернулся туда, где все началось, от того, что танцует под идиотскую музыку и слушает, как смеется его друг. Его гребанный лучший друг. - Я люблю тебя, - вдруг выпаливает он, стараясь перекричать грохочущий из колонок ремикс песни, написанной, наверное, еще до его рождения. Черт знает, слышал его Брайан или нет, но парой секунд позже он нашаривает его ладонь и сжимает ее в своей. Пальцы их переплетаются, и Брайан наклоняется и нежно целует его в щеку. Наверное, это его способ сказать: - Я тоже.

***

Брайан спит на своей половине кровати. Черт, ну почему это кажется таким знакомым, таким правильным? Джастин трет ладонью губы и чувствует липкую слюну на подбородке. Наверное, уснул с открытым ртом, - такое с ним бывает, когда он в хлам наебенится. А еще, видимо, он кого-то прошлой ночью трахнул, потому что член у него саднит, а на запястье красуется засос. Джастин смутно припоминает, как покрывалась мурашками под его ладонью чья-то смуглая кожа, как мерцали тусклые лампочки в задней комнате «Вавилона», как он поднял глаза и наткнулся на взгляд Брайана. Тому в этот момент отсасывали два каких-то обсыпанных блестками юнца. Брайан просыпается, когда Джастин пытается осторожно выпростать из-под него ногу. Смотрит на Джастина мутным взглядом и растерянно моргает. - Мне снилось, что я забеременел, - говорит Джастин, шаря по столику в поисках сигарет. – А ты задолжал мне гору алиментов. Злостный неплательщик! Брайан снова моргает. - Ты слишком много куришь. - Все курильщики слишком много курят. - Из-за тебя наш ребенок родится с задержкой в развитии, - упрекает его Брайан, закрывая глаза. Кажется, что он вот-вот снова отрубится. Джастин трясет его за плечо и командует: - Не спать! У нас большие планы! Глаз Брайан так и не открывает, но со стоном переворачивается на спину. - Что там за планы-то? Обед в кафе? Мы вроде столик заранее не бронировали. - Они все думают, что мы трахаемся, - мрачно сообщает Джастин. Он сам толком не понимает, почему его это так нервирует. Может, все дело в том, что они считают, будто он может интересовать Брайана только как сексуальный объект? Однако сдается ему, проблема тут вовсе не в этом. Кажется, они все думают, что Брайан в него влюблен – или что-то типа того. Вчера за ужином они все глаз с Брайана не сводили. Напряженно следили за тем, как он наливал ему вино, как передвигал стул, чтобы сесть к нему поближе. Вот, наверное, именно эти взгляды и не дают ему покоя. - Ну и что? - Не знаю, - отвечает Джастин. Брайан, не открывая глаз, отбирает у него сигарету. Джастин прикусывает ноготь большого пальца и принимает смотреть в гостиничный потолок. Вентилятор не помешало бы почистить. - Меня это бесит. - Скажи им, чтоб не лезли не в свое дело, - рассудительно предлагает Брайан. – Пошли их на хер. - Будто это сработает! - Какая тебе вообще разница, что они думают? - Не знаю. Просто… Разве тебе не кажется, что это как-то неправильно? Джастин раздумывает, не закурить ли еще одну сигарету. Надо же, а ведь было время, когда он неделями обходился без табака. Брайан пожимает плечами. Очертания его тела смутно белеют в хмуром утреннем свете. - Мне все равно. - Ну а мне из-за этого начинает казаться, что мы что-то не то делаем. Ужасно бесит! - Да пошли они, - вздыхает Брайан. – Просто наплюй да и все. - Я не хочу, чтоб ты думал, будто я страдаю от неразделенной любви или еще какой-нибудь дурью маюсь. Брайан смотрит на него так, словно он рехнулся. - Чего? Я и не думаю. В комнате полутемно и разглядеть выражение лица Брайана почти невозможно. Джастин чувствует, как в висках начинает пульсировать головная боль. - Я в душ, - говорит он и щелкает выключателем. При свете все всегда начинает выглядеть немного иначе. - Угу, - лениво отзывается Брайан, все еще глядя на Джастина так, словно у того на голове внезапно цветы выросли. - Не трать всю горячую воду. В ванной клубится белый пар, и собственное лицо в зеркале кажется Джастину чужим.

***

Мать приглашает его на рождественский обед. Сводные сестры за столом трындят про мальчиков и косметику. Молли, притихшая, сидит рядом с ним и гоняет еду по тарелке. «Похоже, ей эти новые мамины дети не слишком нравятся», - думает Джастин. А, может, она просто ненавидит весь белый свет, как он в свои пятнадцать. Он от души сочувствует маме. Брайан заезжает за ним в половину пятого. Заходит в дом и перебрасывается парой вежливых фраз с Дженнифер и ее новым мужем. Джастин чувствует себя шестнадцатилеткой, отправляющимся на первое свидание. Вот интересно, что по этому поводу думает Брайан? У Деб Джастин сидит на полу и играет с Гасом в железную дорогу. Брайан с Майклом о чем-то негромко разговаривают в кухне. Бойфренд Майкла, Бен, читает газету, временами поправляя на носу очки. Майкл сошелся с ним еще до того, как Джастин уехал в Нью-Йорк, но почему-то познакомиться они толком так и не успели. Джастин почти ничего не знает о Бене, кроме того, что Брайан как-то раз пересекся с ним на Белой Вечеринке. Привел в отель, связал и трахнул – грубо, до крови. А еще он знает, что у Бена ВИЧ. И все это вместе повергает его в состояние липкого ужаса. Гас устраивает аварию, с размаху запуская паровозик в игрушечное здание. Джастин поднимается с пола, идет на кухню взять бутылку пива и резко останавливается на пороге, услышав, как Брайан раздраженно рявкает: - Не о чем тут говорить, Майки, - слышно, как с пивной бутылки с шипением отлетает крышка. – Просто отвалите уже все от него, вы его бесите! - Да просто всем очевидно, что ты… - Ну и что же всем очевидно? – фыркает Брайан. - Брайан, да у тебя все на лбу написано! - А мне скрывать нечего. - Ага, кроме того, что ты в него… Дальше Джастин не слушает. Он выскальзывает из дома на заднее крыльцо, садится на ступеньки и курит сигарету за сигаретой. Примерно через полчаса его находит Брайан.

***

Целых три недели Джастин старается с Брайаном не пересекаться. Отказывается от приглашений пообедать, не суется в клубы и трахается только с теми парнями, что когда-то все же умудрились всучить ему свои телефонные номера, нацарапанные на визитках и салфетках. Иногда он звонит Брайану или пишет ему по электронной почте – просто чтобы маякнуть, что все в порядке, но твердит всегда лишь одно – занят, занят, очень занят. В начале четвертой недели грузовик, нагруженный картинами Джастина, попадает в аварию на оживленном перекрестке в центре города. Он вез эти картины в галерею, на выставку, что должна была стать поворотным пунктом в его художественной карьере. Десятки полотен, тысячи часов кропотливой работы погибают без возможности восстановления. Джастин любил эти картины. Некоторыми из них он по-настоящему гордился… В среду в два часа пополудни Джастин вваливается в лофт, сворачивается калачиком на диване и ждет, когда Брайан вернется с работы. У него просто нет больше сил прятаться.

***

- Брайан? – как-то раз спрашивает Джастин. Он лежит без рубашки на холодном полу лофта. Пару часов назад он принял таблетку экстази, и теперь ему все мерещится, что свет прожигает узоры у него на груди, а края керамической плитки, которой вымощен пол, прочерчивают линии на спине. - Брайан, ты хочешь меня трахнуть? Брайан подходит ближе и останавливается над ним, поставив босые ступни по обе стороны от его коленей. - Сейчас? – изумленно спрашивает он. Какой же он невъебенно высокий! Джастин снизу-вверх смотрит на его длинные джинсовые ноги, скользит взглядом выше - к обтянутому черной майкой торсу, к мраморно-прекрасной шее. - Нет, вообще, - уточняет он. Брайан долго не отводит от него взгляд, и Джастин понимает, что – да, он хочет. Это видно даже по тому, как медленно пробегают вниз по животу его пальцы. Но потом Брайан легко толкает его ступней в бедро и говорит: - Друзей не ебут. Ты же знаешь. - Знаю, - Джастин принимается поглаживать пальцами его щиколотку. – Мне просто было интересно, хотелось ли тебе – в принципе. Он просовывает руку в джинсовую штанину и чувствует, как напрягается под его пальцами икра. - Тебя совсем унесло, - смеется Брайан. - Точно, - соглашается Джастин и принимается неспешно почесывать его лодыжку ногтями. - Принесу тебе воды, - говорит Брайан и отходит прочь. Джастин лениво следит за тем, как движутся по полу его босые ноги. На кухне чавкает дверца холодильника, и звук этот болезненно отдается у Джастина в голове. Потом где-то в квартире включается джаз, и Джастин закрывает глаза, словно темнота сможет заглушить назойливый шум. На следующий день они об этом разговоре не вспоминают.

***

Иногда Джастину хочется поговорить о том, что он чувствовал, когда Брайан оставил его и уехал в Нью-Йорк. Но он не знает, как описать свои тогдашние ощущения, чтобы не скатиться в чудовищную банальность. В таких случаях обычно говорят: «Ох, мне было так невыносимо больно. Лучше б я умер!» Но чаще всего никто не имеет этого в виду – буквально. Джастин же твердо знает – лучше уж вовсе исчезнуть с лица земли, чем переживать такое заново. Брайану он об этом, конечно, не говорит.

***

- Можешь назвать самый страшный момент в своей жизни? Они снова у Брайана. Джастин – на диване, лежит на животе. Брайан же почему-то сидит рядом на полу, скрестив ноги. Прошлой ночью он, видимо, мало спал. Когда Джастин пришел, Брайан коротко обнял его в дверях, посмотрел красными воспаленными глазами и жалобно попросил приготовить ему кофе. И вот они уже три часа тут зависают. Из пепельницы вот-вот начнут сыпаться окурки. И спички кончились. Джастин пьет «Спрайт». Бутылку он раскопал в холодильнике, за банкой с арахисовым маслом и коробкой тайской еды трехмесячной давности. - Сначала ты, - отзывается Брайан. Он отклоняется назад и прижимается щекой к кожаному боку дивана. Джастин запускает пальцы ему в волосы и принимается вычерчивать узоры на его макушке. Он уже думал об этом. Можно было бы сказать, что это была та ночь, когда он встретил Брайана. И все же тогда он был слишком возбужден, чтобы по-настоящему бояться. - Это случилось на вечеринке, мне тогда было двадцать. Один парень - Крис Хоббс, мой бывший одноклассник - приставил мне нож к горлу. Брайан быстро вскидывает голову и оборачивается к нему. - Что? - Сраный гомофоб… Он как сейчас помнит, как воняло в той квартире дешевым пивом и дрянной шмалью. И как голосили ребята, распевая какие-то идиотские футбольные гимны. Дафни весь вечер обжималась в углу с каким-то парнем. Его вроде звали Дэррен… Они потом еще какое-то время встречались. А еще он помнит, как больно врезался ему в спину острый край кухонной стойки. - Он взял хлебный нож, представляешь? – рассказывает он Брайану. – Такой, с зубчиками. Эти зубчики тогда до крови оцарапали ему шею. На горле долго еще видны были мелкие красные следы. - Я думал, он меня убьет. Брайан внезапно замирает, словно бы даже перестает дышать. Джастин успокаивающе треплет его по волосам и добавляет: - Но все кончилось хорошо. - Да уж я догадался, - насмешливо отзывается Брайан, но все же дотягивается до руки Джастина, лежащей у него на плече, и переплетает их пальцы. И Джастин вдруг понимает – ему очень хочется, чтобы Брайан их поцеловал. У него даже костяшки начинают ныть от предвкушения. - Что до меня – это было, когда мне сказали, что у меня рак яичка. И вот теперь Джастину и правда кажется, что он исчез с лица земли. Его тело, мозг и губы будто мгновенно испарились. А сердце бьется где-то в пустоте. - Что? Брайан чуть сжимает его руку. - Теперь уже все в порядке. Джастин садится на диване, спускает ноги вниз, по обеим сторонам от Брайановых плеч, и прижимается лодыжками к его рукам. Брайан разъединяет их пальцы, обхватывает ладонью его щиколотку, а второй рукой принимается развязывать вытертый шнурок на его кроссовке. - Это было пару лет назад. Сейчас уже все прошло. Врачи сначала удалили мне яйцо, а потом несколько месяцев методично травили меня радиацией. Теперь я просто хожу на плановые проверки. Просто хожу на плановые проверки. Подумаешь, большое дело! Просто проверки, просто больницы, просто врачи. Просто рак! Просто рак… - Как так получилось, что я впервые об этом слышу? - А я никому не говорил, - хрипло отвечает Брайан. – В каком-то смысле, ты у меня первый. Джастин представляет себе, как Брайан сидит один в вестибюле клиники, потом входит один в кабинет врача. Он пытается вспомнить, что сам делал в тот момент, когда где-то там вспарывали Брайана. Пальцы дрожат, и Джастин поспешно принимается массировать Брайану напряженные плечи. - Прекрати, - огрызается тот. – Не заставляй меня жалеть о том, что я тебе рассказал. - Мудак, - бормочет Джастин. Если он сейчас скажет «я люблю тебя», Брайан никогда ему этого не простит. Поэтому он просто наклоняется и обвивает руками его шею. Сам не зная, обнять он его хочет или придушить. Так ничего и не решив, Джастин просто прижимается приоткрытым ртом к его щеке.

***

Брайан в Лондоне. Уехал в командировку на три недели. И Джастин на стенку лезет от скуки. Он уже и не помнит, чем убивал время, когда был один. Лучшее, что происходит с ним за день, - это прослушивание сообщений, которые Брайан оставляет ему на автоответчике.

***

Брайану приходится задержаться в Лондоне, и в Нью-Йорк он возвращается только в тот день, когда к нему в гости должен приехать Майкл. Джастину ужасно хочется сразу же к нему нагрянуть, но он не дает себе воли. Брайан с Майклом и так редко видятся. Невежливо будет им мешать. Они, наверное, хотят заняться… Ну чем они там обычно занимаются? Джастин, если честно, понятия не имеет, что они делают наедине. Вскоре, однако, выясняется, что у Брайана другие планы. - Где, блядь, тебя носило? – спрашивает он следующим утром, плюхаясь на край Джастиновой кровати. Джастин с трудом разлепляет глаза. Зачем только он дал Брайану ключи от своей квартиры? И все же он так рад его видеть, что, в конце концов, расплывается в улыбке, подкатывается поближе, заползает головой Брайану под локоть и утыкается лицом ему в бедро. - Привет, - сонно бормочет он и трется лицом о теплую джинсу. – Ты почему не дома, с Майклом? В соседней комнате кто-то включает радио. А, наверное, Майкл остался там. Джастин пытается вспомнить, когда в последний раз убирался в квартире, а потом решает, что ему насрать, достаточно ли презентабельно выглядит его жилище. Майкл все равно не заметит бардака, а если и заметит – вряд ли его осудит. - Вставай, - командует меж тем Брайан. – Мы идем завтракать. Джастин кладет руку ему на коленку и слегка ее сжимает. - Как там Лондон? - Что бы люди ни говорили, дураков там не меньше, чем в Америке. - Наверное, это универсальная проблема. Джастин переворачивается и целует теплую кожу на внутреннем сгибе Брайанова локтя. - Я рад, что ты вернулся. - Господи, а уж я-то как. Мне сто лет никто нормально не отсасывал. Тут хотя бы ты можешь мне кого-нибудь порекомендовать, - Брайан встряхивает его за плечо. – Ну, давай же, вставай! Майкл голодный, разноется сейчас. Джастин выползает из-под одеяла и голый шествует в ванную. После вчерашнего на бедрах у него должны были остаться засосы. Умываясь и натягивая одежду, он гадает, заметил ли их Брайан. Скорее всего, да. Тишина в комнате какая-то слишком уж напряженная, дышащая, пульсирующая. Что-то происходит, что-то безмолвно нарастает между ними.

***

Майкл и Джастин целый день соревнуются за звание третьего лишнего. То смущенно молчат, то невпопад хохочут. В былые времена они так редко тусовались втроем, что Джастин теперь не знает, как себя вести. И все же Майкл определенно держится с ним дружелюбно, с интересом выслушивает их с Брайаном общие байки, смеется там, где положено смеяться. Брайан же нарочито не замечает никакой неловкости, и, в конце концов, все становится нормально. «Интересно, - думает Джастин, - приходилось ли Брайану раньше налаживать отношения между двумя своими лучшими друзьями?» Разве что, между Майклом и Линдси? Да, наверное, это тоже считается. Он представляет себе, как Майкл, Брайан и Линдси неловко молчат, сидя в первой снятой Брайаном паршивой квартирке, и улыбается. Завтрак на троих – семь чашек кофе, пять яиц, девять тостов и, наверное, тысяча фунтов бекона. Брайан за время поездки сильно похудел. Иногда, когда на работе аврал, Брайан вообще ничего не ест, кроме зеленых яблок. Зато потом разрешает Джастину закармливать его чем угодно, пока его вес не вернется в норму. Джастин не перестает удивляться, как человек, ведущий такой нездоровый образ жизни, умудряется оставаться в такой прекрасной форме. После завтрака они отправляются в любимый Брайанов кинотеатр и смотрят там какую-то комедию пятидесятых годов. Рок Хадсон на экране старательно изображает натурала. Джастин не понимает, зачем Брайан с завидным упорством его сюда таскает. Фильмы, которые здесь крутят, ему явно не нравятся, местный попкорн он тоже ругает, да еще все время ворчит, что кресла в зале неудобные. И все же раз в месяц Джастин обязательно просыпается в воскресенье от того, что автоответчик голосом Брайана приказывает ему быть у дверей этого кинотеатра в два часа. Однажды он отказался прийти, и Брайан несколько дней на него дулся. С тех пор Джастин всегда старается раскидать дела так, чтобы успеть в кино. В этот раз он засыпает примерно через двадцать минут после начала фильма – положив голову Брайану на плечо. Чем закончилась картина он так никогда и не узнает.

***

Во вторник Брайан отправляется на работу, а Джастин тем временем ведет Майкла в одну галерею, где проходит выставка раскадровок из комиксов. Они как раз разглядывают рисунок, на котором Супермен сбрасывает с себя деловой костюм, когда Майкл вдруг произносит: - Ты ведь понимаешь, что он в тебя влюблен. Джастин давится воздухом. А потом, не оборачиваясь к Майклу, спокойно отвечает: - Мы не будем этого обсуждать. Конечно, он понимает.

***

Джастин внезапно вспоминает, что давно он что-то не ходил на свидания. Может, все дело в том, что дела у него в этом месяце шли неважно, а тут как раз один привлекательный менеджер галереи предложил накормить его вкусным ужином, а потом хорошенько трахнуть. Пока Джастин собирается, Брайан сидит у него в кухне, на табуретке, и наблюдает, как он сражается с галстуком. Джастин очень старается убедить себя, что у Брайана вовсе не кислое выражение лица. И в пятнадцатый раз задается вопросом, чего ради он вообще все это затеял. Прощаясь, Брайан целует его в губы, слегка касаясь их кончиком языка, и говорит: - Желаю хорошо провести время. Уже в дверях, Джастин видит, что он возвращается на кухню и снова садится на табуретку. Когда Джастин вечером приходит домой, Брайана там уже нет.

***

Не то чтобы свидание прошло совсем уж из рук вон плохо. Нет, просто оно окончательно убедило Джастина в том, что у него образовалась огромная проблема. Можно даже сказать – неизлечимая болезнь, от которой постоянно заходится сердце и встает член. Он отлично помнит, что вот так примерно себя и чувствовал в свои семнадцать. А еще он помнит, что творилось с ним потом, когда Брайан уехал. И все равно, вернувшись вечером домой, он зачем-то звонит Брайану и рассказывает, как все прошло. - Больше в жизни не пойду ни на одно свидание, - мрачно изрекает он. – Ну и нудное же занятие! - А мне отсосали два блондинистых близнеца из Техаса, - дразнится Брайан. – Ковбои! - А мне вообще никто не отсосал, - жалуется Джастин. – Так и вернулся домой ни с чем. - Неудивительно, что ты такой дерганный. Дерганный он вовсе не поэтому. Джастин вздыхает и принимается расстегивать рубашку. - Зачем я вообще туда ходил? - Мне тоже непонятно. Джастин вдруг задумывается – а что, интересно, Брайан сейчас делает, там, у себя? Может быть, голый лежит в кровати? Может быть, прикасается к себе… Подумать только, что он мог бы с ним сотворить… - Мне пора, - поспешно говорит Джастин. – Спокойной ночи.

***

То ли из-за этого дурацкого свидания, то ли из-за чего-то еще, в их отношениях начинает чувствоваться какая-то неловкость. Джастин не собирается с ней бороться, наоборот, любовно ее пестует. И от души надеется, что пока суд да дело, чувства сами собой рассосутся, и ему не придется ничего решать. Другого плана у него все равно нет. Однако Брайан, как всегда, отказывается ему помогать. Поначалу он держится как-то напряженно, а потом, кажется, на все забивает и снова начинает обнимать и тискать Джастина при каждом удобном случае. Смеется над его шутками, заскакивает к нему выпить кофе по утрам. Джастин не понимает, с чего это Брайану вдруг приспичило строить из себя идеального бойфренда. Неужели именно таких отношений он теперь хочет? Но это же немыслимо! Джастину предлагают постоянную работу в Берлине. Он отказывается от предложения, ничего не сказав Брайану.

***

Когда они впервые после почти семилетнего перерыва занимаются сексом, с ними в постели еще один мужчина. Вообще-то, и постель – его. Наверное, бедолага рассчитывал, что ему этой ночью уделят больше внимания. Парня зовут Роберт, он подкатил к ним в клубе, на танцполе. Терся, терся вокруг, а потом приобнял их за плечи и подтолкнул друг к другу. А Брайан наклонился к Джастину и шепнул ему на ухо: - Почему бы и нет? Так вот и вышло, что в час ночи они оказались у Роберта в постели. Все начинается довольно мирно. Роберт целует Брайана, Джастин целует Роберта. Но в тот момент, когда Брайан целует Джастина, Роберт словно бы внезапно испаряется из комнаты. Джастин потом не сможет вспомнить о нем вообще ничего, ни одной детали. Все, что он запомнит, - это Брайан. Джастин глухо стонет, когда Брайан впервые входит в него. Они вовсе не нежничают, наоборот, Брайан вбивается в него с размаху, и все равно Джастин в каждом его движении чувствует какую-то пронизывающую нежность. Роберт в этот момент вбирает в рот его член, и Джастину хочется отпихнуть его и повернуться к Брайану лицом, чтобы все было, как в первый раз. Бедняга Роберт! Не повезло ему этим вечером! Домой Джастин вваливается только под утро. Вся грудь у него в засосах и укусах. Он понятия не имеет, что теперь делать.

***

Та ебанутая баба, что целыми днями не затыкалась, похоже, съехала, и в квартире теперь оглушительно тихо. Джастин почти скучает по ней. Ему одиноко, а Брайану звонить он боится. За прошедшие два дня они еще ни разу не разговаривали. Только оставляли сообщения на автоответчиках. Писали друг другу эсэмэски. Отправляли емейлы. Оба они изо всех сил делают вид, будто вовсе не делают вид, что ничего не произошло. Джастин старается жить обычной жизнью – делает карандашные наброски, рисует красками, смотрит телевизор. Брайан вваливается к нему в три часа ночи и сразу же тащит его в постель. Они трахаются до рассвета, и после этого что-то в их отношениях сдвигается. Джастин старается не думать, что это они такое сдвинули. Они с Брайаном заключают молчаливое соглашение не вешать ярлыки друг на друга и на то, что между ними происходит. Просто Брайан трахает его каждую ночь, и Джастин про себя знает, что теперь все иначе. Не так, как раньше.

***

Джастину кажется, будто время летит с немыслимой скоростью, будто земля под ногами вращается быстрее, чем он успевает это осмыслить. Будто они с Брайаном затаились в страхе перед тем, что должно случиться слишком скоро. И однажды оно случается. - Знаешь, я ведь люблю тебя, - как-то раз говорит Брайан. Оба они лежат, распластавшись на полу у Джастина в кухне, и курят один на двоих косяк. В квартире ужасно жарко, кафельный пол тут – единственное прохладное место. Кажется, их обоих несказанно удивляет, что первым в новом контексте эти слова произнес именно Брайан. Джастину почему-то думалось, что сначала сказать это должен он. А, может, и вообще никому из них не стоит употреблять это выражение. Джастин испытывает к Брайану те же чувства. Правда, испытывает! Но почему-то никак не может произнести этого вслух. Словесный паралич какой-то! Наверное, то же самое чувствует Брайан, когда не валяется, обкуренный, на полу. Джастин открывает рот, чтобы сказать что-нибудь нежное, что-нибудь милое и ласковое. А говорит в итоге: - Брайан, хорош в одиночку скуривать весь косяк! Брайан теперь, наверное, не скоро снова заговорит о любви.

***

Они часами тискаются у Брайана на диване, у Джастина на полу и во всех остальных доступных местах. Пока губы не начинают саднить, языки не распухают, а руки окончательно не запутываются в одежде. Джастин с нетерпением ждет, когда же все происходящее обретет смысл.

***

Та самая крупная галерея, где должна была проходить его злополучная выставка, внезапно решает, что пришло время дать Джастину еще один шанс. У Джастина есть еще время собрать необходимый материал и написать что-то новое. А вдохновения у него сейчас хоть отбавляй. Его первая персональная выставка… Не может же грузовик перевернуться во второй раз! Брайану, понятное дело, прямо не терпится дать сотрудникам галереи парочку дельных советов относительно рекламной кампании. Но в итоге он всего лишь рассказывает всем и каждому о том, что скоро состоится «главное культурное событие года». Если бы жизнь Джастина была кинофильмом, Брайан бы, наверное, придумал кучу слоганов для афиши. Джастину еще с неделю во время разговоров с Брайаном мерещится, что все его реплики заключены в кавычки. На открытие они приезжают к девяти. Джастин рассматривает гостей и понимает, что человек пятнадцать из них знакомы Брайану по работе, а человек сорок – это те, кого он трахнул за последние полгода. Владелица галереи, Эми, встречает Джастина сияющей улыбкой. Они устроили для него грандиозную рекламную кампанию, даже о той аварии не забыли упомянуть, чтобы подогреть интерес к шоу. А еще пригласили на открытие представителей, кажется, всех Нью-Йоркских изданий, посвященных живописи и дизайну. Джастин никогда еще так много не говорил о себе. Работы его смотрятся невъебенно прекрасно. Брайан подходит к нему сзади и обнимает рукой за плечи. Они вместе оглядывают переполненный зал, все стены в котором увешаны картинами Джастина, и улыбаются друг другу. - Неплохо, - говорит Брайан. Однако долго сдерживаться ему не удается, и вот он уже добавляет. – Джастин, ты гребанный гений! Нет в мире другого человека, которого Джастин так хотел бы заставить собой гордиться. Ни мать, ни отца, ни Дебби, ни Дафни, ни бабушку, ни Молли, ни миссис Стейнбек, свою первую учительницу рисования, ни Майкла, ни Эммета, ни Итана… никого. Наверное, то, что ему удалось добиться одобрения от Брайана, - это лучшая награда в его жизни.

***

Брайан заранее послал Дебби билет до Нью-Йорка и приглашение на выставку, и вот теперь она появляется в галерее ровно в десять, в платье винного цвета и со слезами на глазах. А потом замечает на стене портрет смеющегося Брайана, написанный яркими резкими мазками, и пораженно восклицает: - Солнышко! Это совершенно безумная работа. Джастин написал ее через несколько дней после того, как они снова начали трахаться, и до сих пор при взгляде на нее у него начинает бешено колотиться сердце. Внизу на раме уже прилеплена красная наклейка. Джастин готов поспорить, что картину – как и платье Деб – купил Брайан. Дебби стискивает его в объятиях так, что ее ожерелье больно впивается Джастину в грудь. Через двадцать минут в зале появляется его мать и обнимает его еще крепче.

***

Из галереи они едут в клуб и как-то забывают о том, что Дебби ночует у Брайана, в комнате для гостей. Джастин вспоминает об этом только утром, когда тащится в кухню за кофе и внезапно натыкается на сидящую на диване Деб. Никогда еще в жизни он так крупно не прокалывался. В первую секунду ему отчаянно хочется выскочить из кухни и рвануть вниз по пожарной лестнице. Но особого смысла в этом нет, Дебби уже его заметила. - Доброе утро, Солнышко, - говорит она и надувает пузырь из жвачки. Кажется, вся эта ситуация ее от души забавляет. Черт, все же надо было сбежать! - Ну и как давно у вас это началось? Джастин пожимает плечами и разливает кофе по двум чашкам. - Два с половиной месяца назад. - И как же все это понимать? Джастин снова пожимает плечами. Насыпает в одну из кружек три ложки сахара и отставляет ее в сторону – для Брайана. - Ну и ну, - бормочет Дебби. - Пожалуйста, не говори никому, - просит Джастин. – Мы сами не знаем, что с нами творится. Дебби одаряет его долгим выразительным взглядом. - Ну хорошо, ладно, - соглашается Джастин. – Не мы, а я. Это я не знаю, что со мной творится. - Знаешь, он ведь тобой очень гордится. Дебби ужасно нелепо смотрится в этой ультрасовременной кухне, среди модной утвари из нержавеющей стали. И Джастину на миг снова хочется оказаться в ее жутковатой кухне в Питтсбурге и выпить кофе из чашки с клоуном. - Знаю, - отвечает он. - Майкл говорит, ты у него теперь с языка не сходишь. «Джастин то, Джастин это…» Правда, о том, что вы трахаетесь, он вроде не упоминал. - Это наше дело, - говорит Джастин. Он бы и в свои семнадцать мог так сказать, но тогда она бы его не послушала. Впрочем, и сейчас не факт, что послушает. В кухню заходит Брайан, одетый лишь в пару домашних штанов. Почесав пальцами грудь, он берет со стола чашку кофе, которую Джастин для него приготовил. А затем оглядывает их обоих и мгновенно чувствует повисшее в воздухе напряжение. - Отвяжись от него, Деб, - говорит он, театрально вздыхая. А потом садится рядом с Джастином, чтобы, в случае чего, выступить с ним единым фронтом. - Но мальчики… - Это наше дело, Деб, - Брайан дружелюбно ухмыляется, но смотрит на нее очень серьезно. – А значит, тебя оно не касается.

***

Почему-то теперь, под угрозой того, что вся семейка вот-вот о них узнает, они сближаются еще больше. Почему-то именно теперь, когда кто-нибудь того и гляди влезет в их дела, Джастин, наконец, набирается решимости. Они все равно постоянно вместе, так что найти время для окончательного объяснения оказывается вовсе не сложно. Когда Джастину было восемнадцать, человек, которого он любил, оставил его, ни разу не оглянувшись назад. Джастин думал, что больше уже никогда никого не полюбит. Наверное, жить было бы куда легче, если бы он оказался прав. Когда Джастин, наконец, решается завести этот разговор, Брайан быстро перебивает: - Я уже сказал, как я к тебе отношусь. Они лежат в постели. Джастин прикусывает большой палец, кладет голову Брайану на грудь и чувствует исходящее от него тепло. - Но я не знаю, чего ты от меня хочешь, - объясняет он. – В тот раз, когда ты уехал, я чуть не сдох. - Поэтому ты… - Брайан осекается, закрывает рот и принимается смотреть в потолок. Джастин слышит, как гулко колотится его сердце. - Что? – спрашивает он. - Поэтому ты заставил меня так долго ждать? - выговаривает, наконец, Брайан. Джастин садится в постели и поворачивается к нему спиной. А сам смотрит на висящую на стене картину, на портрет смеющегося Брайана, написанный резкими яркими мазками. - Наверное, - в конце концов, признает он. – Просто мне нужно было убедиться, что ты способен задержаться на одном месте дольше двадцати секунд. Джастин разворачивается, забирается на Брайана верхом и прижимает его запястья к матрасу. - Брайан, - говорит он, - если ты и на этот раз вздумаешь меня бросить, богом клянусь, я, блядь, тебя из-под земли достану. - А я, наверное, буду и не против, - отвечает Брайан. Он не пытается высвободиться, хотя Джастин сжимает его запястья так сильно, что завтра на них проступят синяки. - Мы уже не те, что были раньше. Джастин вспоминает прежнего Брайана, того, который уехал и бросил его в Питтсбурге, и от души надеется, что он говорит правду.

***

На самом деле в их отношениях не так уж многое меняется. Они не придерживаются моногамии и вместе не живут (все равно у Джастина за квартиру заплачено за четыре месяца вперед). Они не собираются жениться, и Джастин уж точно не станет убираться у Брайана в лофте и таскать его вещи в прачечную. Все почти как раньше. Вот только теперь появилось ощущение, что они о чем-то договорились, к чему-то пришли. Джастин считает, что этого ему пока вполне достаточно.