Юрэй

«Ещё когда Токио называли Эдо, одиннадцатого апреля третьего года Кампо в Юсимском храме было торжество в честь достойной памяти принца Сётоку». Ещё когда Токио называли Эдо, Нанао была слишком маленькой, чтобы слушать сказки. Старшая Исэ, конечно, читала малышке что-то на ночь, но Нанао, к сожалению, не могла вспомнить ничего из услышанного. Да и как выяснилось позже, не очень-то она сказки и любила. Легенды, сказания, полные исторических имён, известных мест, всё, что не только дышало стариной, но и имело хотя бы очень тонкую связь с реальным миром, было ей интересно. А сказки… говорящие обезьяны, крабы, змеи, барсуки. Сказки — места, где хороших героев часто несправедливо обижали, где злодеи имели власти больше, чем положено, где зачастую поощрялся не ум, а хитрость, хотя Нанао не находила в хитрости ничего благородного… и пусть в конце концов всё вставало на свои места: плохие были наказаны, а хорошие получали награды, но после каждой прочитанной истории у Нанао оставалось какое-то легкое чувство беспокойства и отсутствия равновесия в душе. Другое дело кайданы*… «Но вот колокол у Синобуоки пробил четвертую стражу, и мир погрузился в тишину, словно и воды застыли, и травы заснули» За дверями дома действительно воцарилась потрясающая тишина. Сегодня они с Ядомару-сан читали очень поздно, да и, хотя Нанао вряд ли могла это знать, больше половины отряда ушло в девятый на отмечание середины рабочей недели. Среда — это маленькая пятница, а в пятницу, как известно, мужчины обыкновенно собирались выпивать. Но мир вокруг не спал, Нанао это чувствовала. И травы за порогом, и деревья у ворот, и месяц на небе как будто тоже слушали тихий голос лейтенанта Восьмого отряда. Уже которую ночь Лиза рассказывала, изредка поглядывая в печатный текст, историю, лет которой было, может статься, даже меньше, чем самой Нанао, но которая, благодаря, прекрасному исполнению, казалась старой, как этот мир. Ядомару-сан еще давно поняла любовь своей воспитанницы к старинным повестям, и с удовольствием ушла от детских побасенок к чему-то более серьезному. Нанао ведь была барышня хоть куда — годами мала, но серьёзна, что твой Совет 46. «Пионовый фонарь»… так звалась история. Повесть о красивых дамах и гордых самураях, верных слугах и жёнах-изменщицах, о буддийских талисманах и, конечно же, о любви… любви при жизни и после смерти. Глаза Нанао широко распахнулись, когда на горизонте повествования в ночь праздника О-Бон впервые замаячили две призрачные дамские фигуры в дорогих кимоно и на гэта. Каран-корон, стучали их сандалии. Каран-корон, отдавались эхом в голове у Нанао слова Лизы-сан. Так ходили призраки. «Еле слышно и уныло запели сверчки на стенах, и тогда снова со стороны источника явственно донесся зловещий стук гэта.» Каран-корон, каран-корон… Когда Нанао попробовала это сочетание слогов впервые на вкус, будто и впрямь тихо застучали деревянные сандалии. Каран-корон… Нанао покосилась на Лизу, та помотала в ответ головой, мол, это не я. Каран-корон, каран-корон… раздавалось с улицы. И они обе это слышали. Лиза отложила книжку и уже намеревалась пойти посмотреть, кто там пришёл, как маленькие руки вцепились в её одежду. — Не ходите, Ядомару-сан! Она приобняла Нанао одной рукой и прижала к себе покрепче: — Ну? Что же ты? Нанао-тян, я просто посмотрю, кто там ходит у нас под окнами так поздно вечером. Всё хорошо. Отпустишь меня? — другой рукой Лиза погладила девочку по щеке. Нанао кивнула: — Но только возьмите свой занпакто, Ядомару-сан… Решив, что раз ей так будет спокойней, Лиза подхватила свой меч и направилась к двери, оставляя девочку одну в безопасности тёплого пледа и ароматного чая. Улыбка, поджидавшая её за дверями, сияла, пожалуй, светлее месяца на небе, да и по форме была уж очень похожа. Лиза только криво усмехнулась. — Могла бы догадаться — кто ещё так громко выстукивает копытцами по двору, как не наша местная кобылка… Что такое? Хирако пропустил «комплимент» мимо ушей и набрав в легкие побольше воздуха, в очередной раз завёл: — Лиза-тян, первая любовь моя… — Луна ещё высоко, а уже готовенький! У Мугурумы легко нажираться, да? Иди. иди… — Но куда же я… — В стойло иди! — Лиза захлопнула дверь перед носом капитана пятого отряда, слегка жалея, что он не стоял немного ближе и его нос не попадал в дверной проём. Потом вернула меч на положенное место и возвратилась к Нанао. — Нанаочка, а давай-ка спать? — с широким зевком предложила она. — А то я что-то утомилась, а историю завтра дорасскажу. Нанао? От Нанао из-под пледа были видны только глаза и нос. — А юрэй**? Это не призрак приходил разве? Ядомару-фукутайчо рассмеялась: — Нет, Нанаочка, это был Хирако-тайчо, а не призрак. Хотя… — задумалась она, — все, кто пьют наравне с Мугурумой-саном, наутро бледные, как привидения… «На этом и закончим нашу повесть, и надеемся, что она хоть немного поощрит добро и унизит зло, », а также повысит интерес к здоровому образу жизни в Готей-13.