1
— Думаешь, отец затеял все это, чтобы раз и навсегда отвадить меня от альф? — спрашивает Стайлз, наблюдая за сражением двух перекачанных полуголых борцов. — Потому что пока что это больше похоже на шоковую терапию оголенными телами. — Веди себя прилично, — шипит на него Скотт и тычет локтем под ребра. Стайлз в ответ зевает. Никто не ожидает от альф, что они будут блистать интеллектом или обладать многочисленными талантами, и Стайлзу это хорошо известно. Но ему быстро наскучивает смотреть, как те вколачивают друг друга в землю. Один или двое по крайней мере пытаются продемонстрировать, что знакомы с понятием «стратегия», но по большей части поединки сводятся к ярости, поту и крови. Фу. Ничего из этого Стайлзу не нравится. Последний день турнира проходит более оживленно, ведь к тому моменту люди уже знают всех альф в лицо и болеют за своих любимчиков (кроме Стайлза, который все это время подчеркнуто не обращал ни на кого внимания). Чтобы пройти в финал, каждый из альф сразился с двадцатью пятью противниками и вышел победителем. Они едва держатся на ногах, некоторые даже ранены, и лишь железная сила воли помогает им оставаться в вертикальном положении. По всей видимости, именно эта нотка уязвимости смягчает их облик и располагает к ним людей. Победителями объявляются пятеро: блондин, который не упускал случая подмигнуть Стайлзу, Хмурый Бровастик, чей пронзительный взгляд не оставляет равнодушным, девушка в коротеньких шортах, не брезговавшая грязными приемами во время сражений, и близнецы, которые попросту заставляют Стайлза чувствовать себя неуютно. С другой стороны, они настолько вымотаны, что вряд ли доставят Стайлзу слишком много неудобств на балу в честь окончания турнира. Ну, хоть что-то хорошее.***
Как выясняется, не так уж они вымотаны, хоть и покидали арену, хромая, словно маленькие промокшие котята, изо всех сил старающиеся казаться гепардами. По всей видимости, эта трогательная сцена была лишь уловкой, чтобы усыпить бдительность Стайлза. На балу они снова появляются, прекрасные и обворожительные, и принимаются напористо флиртовать со Стайлзом при любой удобной возможности. А девушка в коротеньких шортах даже вырядилась в шелковое платье, скрывая за ним свою коварную натуру! Так что посреди бала Стайлз сбегает и прячется в саду. Любой, кто знает его достаточно хорошо, ничуть этим не удивлен. Стайлз — парень компанейский, он легко может найти общий язык с любым человеком, но мысль о том, что все собравшиеся относятся к нему только как к выгодной партии и соперничают друг с другом за его руку… дело в том, что Стайлз никогда не рассматривал себя в такой роли. Он ведь не какой-нибудь трофей! Все ожидают, что он окажется классическим принцем из сказки, но ведь он совсем другой: неуклюжий, болтливый и немножко дерганный. Не говоря уже о том, что принц-омега вообще по идее должен быть самым прекрасным созданием, ступающим по земле. Но он ведь просто Стайлз и едва ли дотягивает до представления людей о том, каким должен быть наследник трона. Поэтому он и прячется. В темноте. Один. — Ты ведь никого не выберешь, да? — Матерь божья! — визжит Стайлз. — Я испугал тебя? Мне очень жаль, — отвечает мужчина и делает шаг вперед, поближе к свету. Это Хейл — принц из далекого королевства, как выяснил Стайлз, — и он совсем не похож на человека, которому жаль. Наглый лжец. — Все в порядке, — отвечает Стайлз, стараясь звучать возвышенно, как и подобает принцу. — Почему ты думаешь, что я никого не выберу? — Кажется, турнир тебе вообще неинтересен, — пожимает плечами Хейл. Что ж, Стайлзу нечего на это возразить. — А тебе? — спрашивает он, а когда Хейл удивленно на него смотрит, добавляет: — Зачем ты принимаешь участие в турнире? Хейл отводит взгляд и смотрит вглубь темного сада. — А почему бы и нет? Стайлз фыркает. Он сегодня совсем не в настроении выслушивать вежливые льстивые речи. — Хочешь верь, хочешь нет, но я прекрасно понимаю, что все здесь собрались не ради меня. Он машет рукой в сторону бальной залы. — У каждого из альф есть свои причины принимать участие в турнире. Связи. Богатство. А какая причина у тебя? Стайлз точно знает, что близнецы здесь ради власти. Блондин считает, что он достоин самого лучшего, а что может быть лучше, чем омега королевских кровей? Ну а девушка… Ей Стайлз вполне может нравиться, что очень странно. Но она и сама по себе довольно странная. А вот Хейла Стайлз пока не смог раскусить. Тот молча смотрит на него, а затем наклоняет голову, будто сдаваясь. — У нас был не самый лучший год, — без обиняков говорит он. — Прошлогодняя засуха далась нам очень нелегко, и мы потеряли некоторых торговых партнеров. Если мы не наладим новые торговые связи, то в следующем году наш народ будет умирать от голода. Стайлз настолько поражен, что даже какое-то время не может говорить. Он не знает, что рассчитывал услышать, но точно не это. Хотя рассказ Хейла многое проясняет: у его королевства не очень выгодное географическое расположение и довольно воинственные соседи, так что союз с королевством Стайлза значительно укрепит его позиции. — Тебе не нужно жениться на мне ради этого, — говорит он, ощущая прилив энергии. Всю неделю он чувствовал себя совершенно бесполезным, но вот это как раз его стихия. Он смыслит в торговле. И в дипломатии. И точно знает, что его отцу сыграет на руку союз с Хейлами, которые отлично разбираются в военном деле. Так что Стайлз в этом хорош. Он все наладит. — Ты уже встречался с моим отцом? Сбитый с толку этим внезапным энтузиазмом, Хейл только качает головой. Стайлз широко улыбается и хватает его за руку. — Ну тогда идем! — говорит он и тащит Хейла внутрь. — Посмотрим, что тут можно сделать.***
Король заинтригован Хейлом, в основном потому, что из всех альф Стайлз согласился пообщаться только с ним. Но когда тот начинает говорить, король проникается к нему уважением. Стайлз знал, что так и будет: его отец очень ценит честных людей, а Хейл обладает той грубоватой прямолинейностью, что чрезвычайно ему идет. Они втроем разговаривают почти час, что не очень вежливо по отношению к другим гостям, но для Стайлза это лучшее событие за весь день. В конце концов король сердечно соглашается вступить с Хейлами в торговые переговоры. Момент, когда Стайлзу нужно сделать заявление, все равно наступает слишком быстро. За ним приходит слуга, и король машет рукой, завершая встречу, чтобы все могли вернуться на бал. Вот только ноги совсем не слушаются, и когда слуга уже начинает нервничать, Хейл дергает Стайлза за рукав, чтобы привлечь его внимание. — Ты никому ничего не должен, — говорит он, открыто глядя ему в глаза. Стайлз делает глубокий вдох и повторяет эти слова про себя, пока вполне не осознает их значение: он никому ничего не должен. Затем он кивает Хейлу и, высоко подняв голову, поднимается по ступенькам, чтобы сделать заявление.2
В следующем году подготовка к турниру проходит куда веселее: люди делают ставки на то, кто из участников прошлого состязания снова попытает своего счастья, дойдут ли они до финала и, конечно, кого в конце концов выберет Стайлз. Народ вступает в фан-клубы, развешивает по городу плакаты с изображением альф и распространяет листовки. С каждым днем весь этот балаган все больше напоминает цирк. Стайлзу это ужасно нравится. В основном потому, что он не собирается никого выбирать и в этом году. Он твердо решил, что ему еще слишком рано замуж, так что он может сесть поудобней и насладиться представлением, не чувствуя тяжести ответственности на своих плечах. В первый же день турнира он видит на арене множество уже знакомых ему альф. Все они одеты так, будто пришли не сразиться в битве, а покрасоваться на празднике. Они машут и подмигивают, сверкают оголенными телами, но Стайлзу все они в лучшем случае кажутся забавными, и никто из них не способен заставить его изменить свое решение. Пока на арену не выходит принц Хейл. Так же, как и в прошлом году, он похож на простолюдина из-за скромного кожаного одеяния, которое, в отличие от костюмов представителей других королевских семей, больше ничем не украшено. Он проходит мимо них, приподняв бровь вместо приветствия, — и Стайлз чувствует, как сердце учащенно бьется в груди. Его лицо горит, и на стадионе как будто становится нечем дышать. — Я не ожидал, что он приедет, — замечает Скотт. — Думаешь, он здесь для того, чтобы пересмотреть торговое соглашение в свою пользу? — Да, Скотт. Он здесь, чтобы выторговать еще больше груш, — фыркает в ответ Элиссон. Стайлз чувствует, как они оба смотрят на него в ожидании ответа, но все равно не может взять себя в руки. Он, наверное, сейчас красный как рак. Какой позор. — Надеюсь, принц Хейл победит, — говорит Скотт. — В прошлом году я так с ним и не познакомился. Стайлз чувствует ужасную сухость во рту.***
Принц Хейл побеждает во всех поединках. Он сражается как хорошо смазанный и невероятно сексуальный механизм. Если бы вы спросили Стайлза, кто еще вышел в финал, он бы не смог ответить, потому что все остальные участники слились перед его глазами в одно большое расплывчатое пятно. Но спросите его о том, как двигается тело принца Хейла — и он напишет диссертацию на эту тему. О том, как мышцы перекатываются под кожей, как он хмурится, как его глаза время от времени загораются красным… Кажется, у Стайлза проблема. И это причина для беспокойства.***
В этом году в честь турнира закатывают еще более шумный и роскошный бал. Настолько, что Стайлз и помыслить не может о том, чтобы сбежать в сад: его постоянно кто-то останавливает и вовлекает в разговор. К тому же отец приставил к нему слуг, следящих за каждым его движением на случай, если он снова захочет исчезнуть с торжества. Стайлз попросил Скотта назвать ему победителей, чтобы ненароком никого не обидеть в разговоре, и пока что вполне неплохо с этим справляется. Но еще не вечер. Стайлз прерывает пустую болтовню какой-то очередной дамы, соврав, что ему срочно нужно поговорить с отцом, а по пути к столу для почетных гостей игнорирует всех тех, кто пытается его отвлечь. Когда он наконец добирается до своей цели, то плюхается на стул и одним глотком осушает свой бокал. — Не похоже, чтобы ты хорошо проводил время, — говорит кто-то по другую руку от его отца — и Стайлз замирает. Он узнает этот голос. — Принц Хейл, — выдавливает он из себя, умудряясь при этом поперхнуться вином. Очаровательно. Изящество очевидно закодировано в его королевских генах. — Думаю, ты уже вполне можешь называть меня Дереком, — отвечает принц Хейл, криво улыбаясь. Отец Стайлза, который все это время сидел между ними, встает с перекошенным лицом. — Я пойду, чтобы вы могли наверстать упущенное. Стайлз рассеянно кивает в ответ. Они с Хейлом смотрят друг на друга в затянувшейся тишине, и когда пауза становится откровенно неловкой, Стайлз находит в себе силы выдавить: — Дерек. Тот кивает и снова криво усмехается. Стайлза немного пугает, что принц Хейл так улыбается только ему. — Как поживаешь? — спрашивает Дерек. — Хорошо, я… — Стайлз запинается и смотрит на него с выражением недоумения на лице. — Я не думал, что ты приедешь. Дерек застенчиво прячет глаза, и Стайлз понимает, что никогда и никого не хотел поцеловать так сильно. — В этом году я имел удовольствие познакомиться с королевой Хейл, — быстро продолжает он, тщательно стараясь не делать резких движений руками. — И твоя сестра Лора тоже к нам заезжала. Они сказали, ты занят другими обязанностями. Не то чтобы Стайлз был раздосадован отсутствием Дерека, вовсе нет. — Я не силен в дипломатии, — отвечает тот с хитрым прищуром, потому что это попросту преуменьшение века, — но я бы, наверное, сделал исключение, если бы знал, что они собираются настолько далеко на восток. Стайлз внезапно осознает, что принц Хейл с ним флиртует, и ему снова становится жарко. Дерек делает это ужасно неловко, но он все равно старается и… Боже, Стайлз влюблен. — Значит, вместо этого ты приехал на состязание? Чтобы перебить кучку альф и выторговать больше поставок груш? Мы выращиваем прекрасные груши. Дерек в ответ просто смотрит на Стайлза, и тот понимает, что Дереку даже не нужно ничего говорить, чтобы соблазнить его. Один вид принца Хейла мог бы спокойно справиться с этой задачей. Может, уже справился. — У нас достаточно груш, — тихо отвечает Дерек. — Но спасибо. Это ведь значит, что он приехал ради Стайлза, верно? Никаких задних мыслей, он сражается с другими альфами за призрачный шанс с ним? Может, лучше уточнить или… — Полагаю, в этом году ты тоже никого не выберешь? — голос Дерека прерывает ход его мыслей. Сердце Стайлза бьется так сильно, что вот-вот выскочит из груди. Он ведь обещал себе, что не изменит решения, что бы ни случилось, но, черт возьми, сейчас ему хочется просто плюнуть на все. — Нет, — невольно произносит он. — Я принял решение еще до турнира. Я слишком молод, чтобы вступать в брак. Дерек одним глотком допивает свое вино. — Я так и думал, — говорит он, пожимая плечами, а затем встает и кланяется, двигаясь при этом так же плавно и грациозно, как на арене. Он берет руку Стайлза и легко касается губами его пальцев. — Приятно было снова тебя увидеть. Стайлз сжимает его ладонь в своей руке. — Подожди! Куда ты собрался? — Мне не обязательно дожидаться твоего заявления, — отвечает Дерек. — Нет, но… — Стайлз оглядывается на большие часы, висящие на противоположной стене, — если ты подождешь еще десять минут, я закончу свои дела, и мы сможем прогуляться по саду… — Конечно, — мгновенно отвечает Дерек, хоть и выглядит удивленным. — Конечно, я дождусь тебя. Стайлз смотрит Дереку в глаза и думает: «Боже, надеюсь, и правда дождешься».3
К третьему турниру Стайлз относится совсем по-другому, и это замечают все. Он не язвит и не отпускает саркастические комментарии во время подготовки. Он впервые кажется заинтересованным во всех мелочах, внимательно выбирает костюм, принимает участие в планировании бала, чтобы все было идеально, и даже высказывает свое мнение по поводу блюд, хотя всем известно, что Стайлзу плевать на еду. Ну, разве что она обжарена в кипящем масле. — Ты собираешься в этот раз выбрать себе альфу, да? — спрашивает Скотт, тыча ему пальцем в грудь. Стайлз не обращает на него внимания. — Понятия не имею, о чем ты.***
Во время первых поединков Стайлз беспокойно ерзает на стуле, снедаемый волнением и нетерпением… а затем на арену выходит Дерек. Их глаза встречаются — и все становится ясно без слов. Как бы Стайлз хотел быть рядом, увидеть Дерека вблизи, узнать, сильно ли он изменился за этот год, — но альфам не позволено приближаться к нему до окончания турнира, так что придется наблюдать издалека. Осталась всего неделя, он может потерпеть. Стайлз и глазом моргнуть не успеет, как наступит время бала, на котором он сделает совсем другое заявление, и тогда Дерек останется. О, боже, Дерек останется! Стайлзу страшно даже думать об этом. Он старается не строить никаких планов, ведь они даже толком не знают друг друга. Но бои все продолжаются, и, когда Дерека нет на арене, мысли Стайлза все равно возвращаются к нему и к их совместному будущему. Каково будет поцеловать Дерека? Какими цветами будет украшен зал на их свадьбу: тюльпанами или жасмином? Где они проведут медовый месяц? Сколько у них будет детей и захочет ли Дерек назвать их дочь Талией в честь своей матери? Бросит ли он Стайлза, если тот откажется? Потому что это имя ему ужасно не нравится, по правде говоря. Так проходит три дня: Дерек побеждает всех своих противников, а Стайлз, чтобы как-то развлечь себя, придумывает все более дурацкие вопросы. Вот тогда это и происходит. Дерек со Стайлзом слишком расслабились и решили, что все уже предрешено. В одно мгновение Дерек, как и всегда, берет верх над противником (а Стайлз лениво рассуждает, позволит ли ему Дерек иногда брать верх над ним в спальне), а секунду спустя он уже лежит на земле, истекая кровью. Время как будто останавливается. Дерек кричит от боли, и этот звук отдается у Стайлза в ушах, вытесняя все остальное. У Стайлза кровь стынет в жилах. Он чувствует, что кто-то берет его за руку и зовет по имени, но не обращает на это внимания. Все его мышцы напряжены, и он полностью сосредоточен на том, что происходит на арене. Дерек лежит. Он лежит. Стайлз молится всем известным ему богам. Дерек лежит. А затем он тяжело поднимается на одно колено. Время возобновляет свой ход, и Стайлз чувствует, что его сердце снова бьется. Дерек, этот упрямый засранец, встает с земли и отрывает лоскут от своей рубахи, чтобы перевязать рану. Но Стайлзу ясно, что он мучается от боли, потому что теперь Дерек держится от своего противника на расстоянии, время от времени делая отчаянные выпады. Поединок длится еще минут пять от силы, но Стайлзу кажется, что проходит вечность. Дерек спотыкается, морщится, продолжает наносить удар за ударом, а наскоро состряпанная повязка полностью пропитывается кровью. Стайлз близок к тому, чтобы устроить некрасивую сцену и потребовать прекращения турнира, но второй альфа наконец падает. Стайлз продолжает дышать.***
— Господи боже мой! — восклицает Стайлз, осторожно закрывая за собой дверь. Он сбрасывает халат и спешит к кровати, с которой как раз пытается подняться Дерек. Идиот! — Ты что, дурак? — кричит на него Стайлз. — Не шевелись! Дерек выразительно на него смотрит, но все равно позволяет уложить себя обратно на подушки. — Ты не должен здесь быть, — говорит он Стайлзу, как будто тот не в курсе. — Ну да, а в твоем животе не должно быть дырок. Но посмотри-ка на нас. Дерек закатывает глаза. Вот засранец. Почему Стайлз не мог влюбиться в кого-нибудь рассудительного? Почему его выбор пал на безответственного мачо, который вообще не знаком со словосочетанием «здравый смысл»? Стайлз с мгновение колеблется, но потом все же забирается на постель. Кровать большая, Дерек потеснится. — Дай посмотрю, — говорит он, аккуратно оттягивая бинт. — Там ничего страшного, — слабо протестует Дерек, но Стайлз не верит ему на слово. Поэтому не удивительно, что все как раз очень страшно. — Ненавижу тебя, — говорит Стайлз, поправляя повязку. — Ненавижу в тебе все! Просто чтоб ты знал. Ненавижу твое дурацкое лицо и твои дурацкие волосы! Ненавижу, что ты, идиот, дал тому альфе себя достать! Серьезно, он стоял прямо перед тобой! Ты же можешь лучше, я точно знаю! Но ты решил покрасоваться. Ненавижу! — Да, — тихо говорит Дерек, сжимая руку Стайлза, что лежит на его груди. — Ладно. Стайлз фыркает. Почему он сразу сдался, это же совсем не интересно. Гнев быстро уходит, сменяясь чувством усталости, поэтому Стайлз сворачивается калачиком рядом с Дереком. Они все еще держатся за руки, и Дерек успокаивающе поглаживает большим пальцем руку Стайлза, а тот в отместку трется носом о его щеку. — Ты должен отказаться от участия в турнире, — шепчет он в шею Дереку. — Все будет нормально, — возражает тот. — Нет, не будет, — фыркает Стайлз. — Я не дам тебе покалечиться. Ты должен отказаться. — Ты мне не указ. — Вообще-то, как раз наоборот. Ты на моей земле. Я кронпринц: одно мое слово, и тебя дисквалифицируют. Вот так вот просто. Стайлз щелкает пальцами для пущего эффекта. Дерек едва заметно улыбается. — Вижу, кое-кто любит превышать полномочия. Что бы на это сказал твой отец? Стайлз фыркает. — Поверь, нам лучше не знать, что бы мой отец сказал по поводу всего этого. Какое-то время они наслаждаются тишиной, нарушаемой лишь звуком их дыхания. Стайлз мечтал об этом: представлял, как он заберется к Дереку в постель, будет касаться его и вдыхать его запах. Конечно, в фантазиях на них было куда меньше одежды, да и вели они себя гораздо активнее. Но даже то, что они всего лишь лежат рядом сейчас, — слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Если тебе это поможет, — тихо говорит Стайлз, — то знай: я не буду никого выбирать в этом году. Какое-то время Дерек молчит, обдумывая его слова. — Ты не собирался никого выбирать или принял это решение только сейчас? Стайлз не находит в себе сил ответить. Дерек и так знает. Не может не знать. — Я могу подождать еще год. Если ты можешь, — говорит он вместо ответа, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно, хотя Дерек, наверное, все равно слышит, как оглушительно бьется его сердце. — Если ты этого хочешь, — соглашается Дерек и прижимается губами к его руке. На самом деле Стайлз так этого не хочет, что вот-вот расплачется. Он шмыгает носом, но тут же берет себя в руки. — Я понимаю, что ты стареешь и уже не можешь тягаться с молодыми сильными альфами, но… — Я тебе покажу молодых сильных альф, — рычит Дерек, игриво щипая его за бок. — Тихо, старикашка, — дразнит Стайлз. — Мы же не хотим, чтобы ты сломал себе палец.4
Никто и не ждет, что Дерек приедет на четвертый турнир. Стайлз думает все отменить, но какой в этом смысл, если Дерек, скорее всего, вообще больше никогда не будет принимать участие ни в каких турнирах? Всей истории Стайлз не слышал. Люди сплетничают, но никто ничего не знает достоверно. Известно только, что в начале марта дядя Дерека убил его мать, королеву Хейл. Во время междоусобицы подожгли дворец, и большая часть королевской семьи погибла в пожаре. В ту же ночь Дерек настиг и убил своего дядю, а королевой стала его старшая сестра. Неделю спустя враги королевства начали наступать со всех границ. Хейлы и раньше постоянно с кем-то воевали, но никогда еще они не были настолько уязвимы. Отец Стайлза отправил войска, чтобы помочь стабилизировать ситуацию, но Стайлз остался дома, ведь он не солдат, его стихия — дипломатия. Однако он передал принцу Хейлу письмо, в котором выражал соболезнования и намекал, что не ожидает выполнения каких-либо обязательств, взятых Дереком в прошлом. Даже если им удастся восстановить мир, Дереку больше нет смысла вступать в брак со Стайлзом: он и две его сестры были последними Хейлами, и Дерек наверняка не захочет оставлять их и переезжать в другое королевство. Ну, а у Стайлза выбора не было изначально, все-таки он единственный наследник. Ничего не срастется. Стайлз вспоминает самый первый турнир. Тогда он думал, что не иметь возможности выйти замуж по любви — это самое худшее, что может случиться. А теперь он вроде бы в том же самом положении, только вот чувствует себя в десять раз хуже. Он отрешенно наблюдает за поединками. Скотт, благослови господь его душу, из кожи вон лезет, чтобы отвлечь его внимание на красавцев-альф, но все тщетно. — Время лечит, — говорит отец и целует его в лоб, будто он все еще ребенок. — Только подожди. Стайлз кивает. Он не дожидается окончания бала, чтобы сделать заявление, и никто его не останавливает.5
Попросить кого-то подождать — отличный совет. С другой стороны, это все равно что вручить кому-то веревку. Ее можно с умом использовать в хозяйстве или просто взять — и повеситься. Угадайте с одного раза, что делает Стайлз. Ну ладно, конечно, он не вешается, но он не пытается забыть Дерека. Хотя разве это возможно? Разве можно твердо решить кого-то разлюбить, засечь время — и вуаля? Нет, вместо этого Стайлз целый год сравнивает всех с Дереком, гадает, все ли с ним хорошо, и надеется, что тот в конце концов женится на ком-то, кто будет его любить. Стайлз вспоминает ночь, что они провели вместе, и отчаянно желает повернуть время вспять, чтобы хотя бы украсть поцелуй. Он бы хотел знать тогда, что видит Дерека в последний раз. Разрешил бы он Дереку продолжить участие в турнире, если бы все знал? Как бы все обернулось? Короче говоря, Стайлз целый год тоскует. Когда ты по кому-то тоскуешь, время идет очень быстро, так что следующий турнир наступает довольно скоро. Стайлз прогоняет всех, кто пытается сунуться к нему с расспросами и предложениями. Ведь какая теперь разница? Наплевав на приличия, он облачается во все черное, занимает свое обычное место на стадионе — и готовится к тому, чтобы умереть от скуки. Первым на арену выходит Дерек Хейл.***
Все мысли тут же улетучиваются из головы Стайлза, а пульс учащается. Это Дерек. Дерек стоит напротив, смотрит ему прямо в глаза темным и пронзительным взглядом, а затем с опасной грацией, словно хищник, направляется к своему сопернику и меньше чем за минуту укладывает его на обе лопатки. Дерек здесь. Стайлз не может дышать.***
— Ты дрожишь, — замечает Скотт. Стайлз смотрит на свои руки и сжимает их в кулаки. — Ты знал? — спрашивает он отца, который поднимает руки в защитном жесте и качает головой. Повисает напряженная тишина, все ждут, что он скажет. — Это ведь хорошо, правда? — не выдерживает Скотт. Стайлз кивает. — Конечно. Я… конечно. Он делает глубокий судорожный вдох и высоко поднимает голову, глядя прямо перед собой. — Это хорошо.***
Пятый турнир — самый беспокойный турнир на памяти Стайлза, потому что, давайте посмотрим правде в глаза: если Дерек не выиграет, то Стайлз, скорее всего, плюнет на традицию и все равно его выберет. Или они сбегут. Короче, в этот раз Дерек никуда без него не поедет. Стайлз строит планы, как это можно организовать в случае худшего развития событий, и, если бы его отец мог читать мысли, его бы хватил удар. Но, похоже, волноваться ему не о чем, потому что если Дерек продолжит так сражаться, то попросту не сможет проиграть. Стайлз даже подозревает, что остальные альфы притворяются ранеными, лишь бы закончить поединок с Дереком побыстрее. Самая долгая его схватка длилась три минуты и двадцать две секунды, и то только потому, что соперница ускользала от него, прыгая по арене, словно кузнечик (ну или какое-то другое, хищное животное). Дерек беспощаден. Раньше он больше походил на атлета, его поступь была легче, и он не был таким расчетливым. Но за последние два года его стиль сильно изменился. Рядом с ним все остальные кажутся новичками, а вот он — воин что надо. И от этой мысли Стайлзу хочется плакать, потому что он знает причину такого преображения. Он справлялся о Хейлах и знает, как часто Дереку пришлось участвовать в битвах. Он знает, сколько тот одержал побед и поражений, и знает обо всех его боевых ранениях. Дерек теперь не просто принц-альфа. Он генерал армии. И Стайлз хочет, чтобы ему больше не нужно было сражаться.***
Когда Стайлз входит в бальную залу и видит по центру Дерека, глядящего прямо на него, то все еще не может поверить, что происходящее — не сон. — Ну, иди, — говорит отец, легко подталкивая его, а сам занимает место за длинным столом. — Спасибо, па, — бормочет Стайлз. Он медленно идет к Дереку. Он смотрит. Дерек смотрит в ответ. Он улыбается. Дерек приподнимает одну бровь. Он ухмыляется. Дерек подает ему руку. — Потанцуем? — спрашивает Дерек, сжимая пальцы Стайлза в своей ладони и притягивая его ближе. — Я думал, ты не любишь танцевать. — Полагаю, на этот раз мне понравится, — отвечает Дерек. Они двигаются под музыку. Это больше похоже не на танец, а на затянувшееся объятие — повод побыть ближе, чем допускают приличия. Рука Дерека — сильная и теплая — в его руке, грудь Дерека прижимается к его груди, вздымаясь и опускаясь на каждом вдохе и выдохе. После ужасно напряженной недели Стайлз хочет взять — и растаять в теплых объятиях принца Хейла, зарыться лицом в его шею и просто дышать. Часами напролет, пока все не уйдут и не оставят их вдвоем. Наконец-то. Наконец-то. Но пока что он не может забыть об окружающем мире. Им нужно поговорить. Ничто не высечено на камне. — Я не думал, что ты приедешь, — тихо говорит Стайлз, чтобы никто ненароком не подслушал. — Многое изменилось. Я не жду от тебя… — Знаю. Я получил твое письмо. Стайлз морщится: он писал то письмо на эмоциях. — Я даже не помню, о чем там было… — Могу тебе напомнить, — отвечает Дерек, нежно ему улыбаясь. — О боже, только не говори, что ты его сохранил. Дерек радостно кивает. — Может, я даже носил его с собой все это время. — О нет, — Стайлз прижимается щекой к плечу Дерека. Это так в его стиле: он единственный раз в жизни написал любовное письмо, и оно полно разговоров о смерти и скрытых прощаний. — Ты ужасен. Я все еще тебя ненавижу. — Угу, — бормочет Дерек, ничуть не задетый этими словами. — Я на это рассчитывал. Стайлз напоминает себе, что нужно дышать. Воздух — вот ключ к тому, чтобы оставаться в сознании. — Дерек… все изменилось. Мы оба это знаем. У нас есть обязанности… на нас рассчитывают… Он чувствует, как Дерек напрягается всем телом — и заставляет себя замолчать. В его душевном состоянии вести такие серьезные разговоры просто противопоказано. Это ведь буквально самый важный момент в его жизни, а он несет какую-то околесицу. — Я хотел сказать… — Ты помнишь, что я сказал в ночь нашего знакомства? — перебивает его Дерек. Стайлз в недоумении смотрит на него: Дерек тогда много чего говорил, в основном об урожае и рогатом скоте. — Я сказал, что ты никому ничего не должен, — уточняет Дерек. — Это до сих пор так. Ты мне ничего не… — О боже! — Стайлз бьет его в плечо, и, судя по взглядам окружающих, ему не удается сделать это незаметно. — Ты и правда идиот. В прошлом году я никого не выбрал потому, что тебя не было среди альф. В этом году я тоже не собирался вступать в брак, но тут вдруг появляешься ты — и вот я уже строю планы побега и отречения от престола! А королевство я собирался оставить на Скотта, из которого все равно получится куда лучший король, чем из меня, но ведь моего отца хватит удар! А я не для того все эти годы заботился о его здоровье, Дерек. Так что хватит мне рассказывать, что я тебе ничего не должен, потому что видит бог… — Я люблю тебя. Стайлз сдувается, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух, и виснет на Дереке, потому что ноги его совсем не слушаются. — Точно, — говорит он. — Да. Спасибо. Я об этом и говорю. Он судорожно сглатывает. — Я тоже тебя люблю. Очевидно. А теперь расскажи мне, что мы будем делать. Он игнорирует пронзительный взгляд, который бросает на него Дерек. Они и так уже устроили сцену, а последнее, что нужно этому торжеству, — чтобы кронпринц принялся целоваться с альфой еще до официального заявления. — Твой отец все еще молод, — говорит Дерек. — Если… если ты согласишься, мы могли бы помочь Лоре, пока она не почувствует себя увереннее? Я бы хотел, чтобы до моего отъезда она окружила себя надежными советниками. Прямо сейчас я не могу… но, может, лет через пять? Стайлз улыбается. Краем сознания он отмечает, что они перестали двигаться в танце, но ему уже все равно. — Пять лет? Это я могу. — Да? — с надеждой в голосе переспрашивает Дерек. — И ты поедешь со мной? Стайлз широко ему улыбается. Теперь он ни за что не выпустит Дерека из поля своего зрения. — Только попробуй меня остановить. Они улыбаются друг другу, как парочка влюбленных идиотов (что недалеко от истины), пока Стайлз не одергивает себя. Иначе он набросится на Дерека с поцелуями. — Я и правда не могу тебя поцеловать прямо сейчас, — говорит он. Дерек облизывает губы. Ну прямо воплощение зла. — Я бы не возражал. — Уф… Стайлз трясет головой, чтобы прийти в себя. — Я не могу, — он заставляет себя отстраниться от Дерека. — Я должен сделать заявление. Дерек улыбается, а затем кланяется и целует руку Стайлза. — Я буду ждать тебя здесь. — Знаю, — кивает тот.∞
— Не могу поверить, что ты заставил меня ждать, — шипит Стайлз. Он уже наполовину раздет и подталкивает Дерека в сторону кровати. — Три месяца, Дерек! Ты заставил меня ждать целых три месяца! — Твой отец убил бы меня, — в тысячный раз отвечает тот. Он помогает Стайлзу избавиться от штанов и стаскивает рубашку через голову, не расстегивая пуговиц. Та рвется как минимум в трех местах. — Я бы чем-то его отвлек. Например, рассказал бы ему о том, как собирался отречься от престола. Дерек толкает его на кровать. — Повторяю: твой отец убил бы меня. И мы же вроде собирались поберечь его нервы? Дерек трется об него бедрами, и Стайлз стонет. — А мои нервы ты поберечь не хочешь? Он начинает стаскивать с Дерека штаны. —Хватит о моем папе. После этого они вообще почти не разговаривают. Это первый раз, когда они обнажились в присутствии друг друга, и Стайлз едва ли может здраво мыслить от переизбытка чувств. Он гладит руки Дерека, его спину, сжимает в ладонях задницу, а Дерек целует его так, будто умрет, если остановится. Они много целовались — три месяца! — но Стайлзу никогда не надоест вкус Дерека, его запах и то, как он целует его каждый раз по-новому. Например, сейчас их поцелуй мокрый, грязный и отчаянный — и это как раз то, что ему нужно. Ну, почти… — Дерек, — стонет он. — Я готов. Дерек покрывает поцелуями его шею. — Дерек… Он бормочет ему в шею что-то нечленораздельное и кусает за ключицу. — Дерек! — Стайлз хватает его за волосы и запрокидывает голову назад, чтобы привлечь внимание. — Да? — отвечает Дерек и снова тянется за поцелуем. Кажется, Стайлз хотел что-то сказать. Ему с трудом удается вспомнить. — Я готов, — говорит он, отстраняясь, чтобы взглянуть на Дерека. — Я был готов весь день. Глаза того загораются красным. — В смысле… Стайлз кивает. — Весь день, — повторяет он. — Я уже теку. И у меня все болит. Дерек сгибает одну ногу Стайлза в колене и проникает в него пальцами, которые входят легко, как по маслу. Они оба стонут от накрывших их ощущений. Стайлз вскидывает бедра, прося о большем, а Дерек зарывается лицом ему в шею и прикусывает кожу. — Еще, — умоляет Стайлз. — Пожалуйста, пожалуйста! Как-нибудь в другой раз они сделают все правильно, но сейчас Стайлз во власти своей физиологии и не в силах сопротивляться охватившему его жару. — Я здесь, — успокаивающе шепчет Дерек, раздвигая его ноги и укладываясь между ними. — Ш-ш-ш, посмотри на меня. Их взгляды встречаются, и Дерек целует его, медленно и глубоко, а затем легко в него входит, словно они делали это уже сотню раз. У Стайлза жжет в груди, он тяжело дышит и издает нечленораздельные звуки, пока Дерек скользит в нем: сначала медленно и осторожно, а затем быстрее, наращивая темп. Все происходит грубо, неловко — идеально. Настолько идеально, что Стайлзу кажется, будто он сейчас умрет, уже умер и попал в рай. Или в ад, кто его разберет. — Ну давай же, — просит он Дерека, облизывая сухие губы. — Больше. Мне нужно больше… Дерек издает жалостливый стон, а Стайлз гладит его дрожащие руки и тянется за поцелуем. Он запрокидывает голову назад, подставляя шею, прижимает Дерека к себе, чувствует, как тот прикусывает кожу сначала легко, а затем сильнее, до крови, — и Стайлза подхватывает совершенно новый вихрь ощущений. Узел растет внутри, растягивая и заполняя, пульсирует в такт с раной от укуса. Стайлз дуреет от ощущения полной власти Дерека над ним. Дерека, который вжимает его в матрац всем своим весом и трется о него бедрами. Дерека, чье сердце бьется в унисон с его собственным, пока они слаженно двигаются, приближая миг сладкого безумия. — О боже… — хрипло стонет Стайлз. — Боже… Я умираю. Я не могу… Дерек? Дерек берет его за руку, переплетая их пальцы. — Я здесь, — шепчет он в шею Стайлзу, осторожно облизывая след от укуса. — Ты идеален. Идеален… Он делает несколько сильных толчков, трахая Стайлза узлом. Стайлз кричит от боли, но это сладкая, томная боль, самая лучшая на свете. Он обхватывает ногами бедра Дерека и двигается вместе с ним, чувствует, как жаркое томление нарастает внизу живота, плавится... Стайлза трясет, выгибает дугой на кровати, и он кончает себе на живот, непроизвольно сжимаясь вокруг узла и заставляя Дерека рухнуть в эту бездну вместе с ним. Дерек осторожно сжимает зубы на оставленном следе от укуса и еще долго дрожит. Стайлз держит его в объятиях.***
Узел давно спал, но Стайлз все равно не отпускает Дерека. Ведь разве может для этого найтись достаточно веская причина? Он тянет на себя одеяло, укутывая их обоих в теплый кокон, и обнимает Дерека еще крепче. — Это стоило ожидания? — спрашивает тот, сонно моргая. Стайлз отводит прядь мокрых от пота волос и целует его в лоб. — Да, — просто отвечает он. — Ты всегда того стоил.