«Without a soul my spirit sleeping somewhere cold until you find it there and lead it back home wake me up inside...»
Пробуждение с блаженной улыбкой на губах уже успело войти в привычку у светловолосой девушки, и это утро, которое Хартфилия без зазрения совести назвала бы очередным, не стало исключением. Пожалуй, только эти сны, которые с каждой ночью становились только красочнее, ярче, продолжительнее, и помогают Люси справляться с постоянным давлением серых и сырых будней, которые насквозь пропахли однообразием и некой безысходностью. Во сне она всегда становится той, кем мечтает быть уже очень долгое время своей непродолжительной жизни - она становится нужной. И вовсе неважно, светит ли там яркое солнце, что заставляет жмуриться и прятать глаза от его сияния, или же вовсю бушует ураган, обволакивая небо непроглядными свинцовыми тучами - все это не играет абсолютно никакой роли. У девятнадцатилетней девушки всегда спокойно на душе, ведь она находится в окружении тех, кто в ней действительно нуждается. Не в ее и без того скупых запасах денежных средств, не в ее красоте или же каком-то таланте, а именно в ней самой. Там ее все принимают такой, какая она есть, без каких-либо масок и излишней фальши. И именно поэтому после очередного пробуждения блаженная улыбка всегда сменяется разочарованным выражением лица, разбивая все ночные грезы блондинки о суровую и холодную реальность, лишенную даже малейшей капли того счастья, что она переживает, находясь в царстве Морфея. Каждый день проходит по давно заученному наизусть распорядку: пробуждение, приведение себя в более менее божеский вид, пары в университете, подработка для дополнительного заработка, помимо стипендии, вечерняя прогулка с целью привести в порядок разбредающиеся по новой каждый день мысли, ужин в одиночестве, который довольно часто в последнее время становится игнорируемым пунктом, а после, наконец, столь желанный сон, которого Люси каждый день ожидает больше всего прочего. Кто-то мог бы сказать, что столь милая особа слишком рано для своих лет стала не жить, а просто существовать, но Люси даже не попыталась бы ничего на это ответить, ведь все равно никому не понять. Она живет. Живет на полную катушку. Живет жизнью, полной опасностей и захватывающих дух приключений. Только не здесь, не в этом мире, где все насквозь пропахло безразличием и несправедливостью. Люси живет в собственном мире, куда всем здешним земным обитателям, окружающим ее каждый день, вход напрочь закрыт. Зато ей, Хартфилии, там всегда рады. Друзей у Люси нет, ведь все, кто окружает ее, давно позабыли ценность такого великого слова, как «дружба». Каждый, нагло, без зазрения совести, прикрываясь столь бесценным словом, ищет лишь собственную выгоду во всем, не задумываясь о чувствах окружающих. Да и не осталось их, этих чувств.. Все слишком прогнили, чтобы это понять. Родителей, которых девушка любила, любит и продолжит до конца своих дней любить больше собственной жизни, у нее тоже не осталось. Ровно три года назад они попали в автокатастрофу. Оба насмерть. Златовласку с уже потухшим на тот момент огоньком задора в карих, цвета горького шоколада, глазах, которой на тот момент было всего шестнадцать, забрала к себе ее тетка - родная сестра Лейлы Хартфилии. И тем самым превратила и без того несладкую жизнь девушки-подростка в сущий ад, вынуждая даже несколько раз сбегать из дома из-за очередного громкого скандала на пустом месте. Когда же Люси стукнуло восемнадцать, и она, согласно завещанию своих родителей, на официальной основе получила в пользование кое-какие сбережения своей семьи, девушка не стала медлить ни секунды и в тот же день в очередной раз ушла из дома. Правда, в этот раз навсегда. Сняв тогда небольшую однокомнатную квартирку, Хартфилия поселилась в ней и живет до сих пор. Но, увы, не все так гладко, и для того, чтобы содержать себя во время обучения, до полноценного устройства на работу, девушке пришлось найти для себя хоть и малоприбыльную, но все же подработку. Не жить ведь ей до конца своих дней на немногочисленные сбережения своих родителей. Люси была одна, и чувство одиночества с каждым днем все больше съедало ее изнутри. Как раз до тех самых пор, пока с наступлением совершеннолетия ей не стали сниться те самые сны, что стали спасительным куском суши в бездонном и чертовски холодном океане повседневности. А снился девушке удивительный мир волшебных гильдий, магии и приключений, которыми был наполнен до краев каждый, как казалось самой Люси, день ее жизни. Там она была некой Заклинательницей Звездных Духов, членом не только гильдии, но и семьи под названием «Хвост Феи». Именно там она смеялась так чисто и звонко, от всей своей бескрайней и по-детски наивной души. Именно там она чувствовала себя уютно и комфортно, характеризуя каждое проведенное в гильдии мгновение одним простым, но до невозможности глубоким и необъятным словом «счастье». Наконец-то она обрела окружение, для которого слово «дружба» не является пустым звуком. Окружение, в котором каждый готов пойти на что угодно, жертвуя при этом собственными интересами, лишь бы спасти своего товарища. Хартфилия сумела найти общий язык с каждым обитателем великой не по размерам светлой гильдии, но больше всего девушка смогла сдружиться с одним розоволосым гиперактивным «чудом», что заражал своим оптимизмом каждого, порой даже самого заядлого меланхолика, и его котом, иксидом с голубой шерсткой и белоснежными крыльями за спиной, которого блондинка привыкла называть «шавермой». Там она сумела пожить по-настоящему. Ощутить весь терпко-сладостный вкус жизни, полной не только опасностей, которые всегда можно преодолеть, стоит лишь довериться друзьям, а не тащить все неподъемным грузом на своих плечах, но и приключений, которые захватывают с головой в свой водоворот различных увлекательных и интересных событий, при этом не позволяя вырваться из него, даже наоборот, заставляя возжелать остаться в нем навсегда, а также друзей, что всегда придут на выручку вне зависимости от места, времени, занятости, погоды или поры года, ведь даже мысленно они всегда остаются рядом, даруя силы для новых побед и свершений. Жизнь в том мире, в отличие от мира реального, наполнена яркими красками всех тонов и оттенков, что заставляет желать возвращаться туда снова и снова. И именно поэтому пробуждение с каждым разом становится все более трудным и нежеланным, ведь, будь на то воля Хартфилии, она осталась бы в своем сне навсегда. И все было бы ничего, Люси также продолжала бы просыпаться по утрам, проживать свой день скорее по привычке, нежели по желанию, а после возвращаться домой, единственное место в этом мире, в котором она могла бы действительно расслабиться и погрузиться в столь желанный второй мир, вот только... Четыре месяца назад что-то изменилось. Помимо спасительных сновидений, что, на удивление блондинки, почти всегда были различного содержания, но с одними и теми же действующими лицами в главной роли, словно каждый день она проживала две полноценные жизни, где события каждой из них не стояли на месте и по-своему не спеша развивались, примешался какой-то странный шепчущий голос в голове. Сопровождал он Люси обычно поздним вечером, когда та готовилась ко сну, и ранним утром, в моменты между пробуждением и полноценным подъемом. С каждым днем он не утихал, а становился лишь все сильнее, громче, ехиднее и соблазнительнее. Почему соблазнительнее? Да потому что извечной его темой для монолога была одна и та же реплика, словно поставленная на повтор пластинка. «Ты ведь не желаешь просыпаться, верно? Так останься.. Останься там... Останься со своими друзьями навечно и проживи полноценно лишь одну из двух жизней, более интересную и более желанную...» Сперва Хартфилия старалась игнорировать этот шепот, который, казалось, проникал в каждую клеточку ее тела. Люси сваливала все на разыгравшееся из-за сильной привязанности ко второй жизни воображение, поэтому лишь пыталась подавлять этот голос. Но время шло, и с каждой прожитой неделей блондинка все более четко осознавала, что это не голос ее взыгравшего воспаленного воображения. Это нечто целостное, самостоятельное, неосязаемое... Живущее своей собственной жизнью, казалось бы, лишь с одной целью - проникать в души таких же сломленных и разбитых, разочарованных в жизни, как и она сама, с одним единственным стремлением - поработить, подчинить своей воле. Хоть существо и не имело телесной оболочки, но Люси была уверена, что этот голос принадлежит именно какому-то существу, что живет вне времени и пространства и не подчиняется законам здешнего мира. Однажды девушка не выдержала и сменила реплики в один адрес на полноценный диалог со своей стороны. «Что ты хочешь взамен?» - мысленно задала вопрос та очередным утром после пробуждения, лежа в собственной постели и глядя в такой уже привычный белый потолок, покрытый в некоторых местах безобразными черными трещинами. Где-то на периферии Люси уже знала ответ на свой вопрос, так как девушкой она была неглупой и сложить два плюс два могла без каких-либо затруднений. В конце концов, останься она навсегда в одном мире, то, следовательно, никогда больше не проснется в другом, верно? Опасения девушки подтвердились незамедлительно поступившим ответом: - А ты и вправду сообразительная, в этом я не ошибся! - казалось, существо, поселившееся в её мыслях, ликовало, празднуя известную ему одному победу. - Мне нужна всего лишь твоя жизнь. Сказано все это было так просто и легко, словно от нее требовали не «бесценный человеческий дар», а леденец на городской ярмарке. Люси вздрогнула и поморщилась. - Но ведь ты только представь, какие тебе тогда откроются возможности... - видимо, ощутив настроение своей «носительницы», нечто решило идти обходным путем, давя на слабости девушки. - Ты сможешь видеться со своими друзьями, когда пожелаешь, принимать участие в каждом совместном приключении... В конце концов, ты сможешь дописать свой начатый роман и, возможно, в будущем стать популярной писательницей. Тебя ждет все, чего ты так желала. Минутная пауза, которая, как показалось самой блондинке, длилась целую вечность. А после снова раздался он, противный скрежещущий шепот, вселяющий страх в души людей одним лишь своим звучанием, словно кто-то царапает ржавым гвоздем по стеклу. - В этой жизни, Люси, тебе ничего не добиться. Ты закончишь свои дни в беспросветном одиночестве, если только не сойдешь с ума раньше. Либо все, либо ничего, Люси Хартфилия. Заманчиво. Черт возьми, это очень даже заманчиво, вот только... - Нет, - поборов зародившийся глубоко в душе собственный страх перед существом, твердо ответила девушка и, подскочив с кровати, бегом ринулась в ванную комнату с целью умыться и прогнать этот голос из головы. Блондинка испугалась, что, замешкайся она и останься в комнате еще хоть на пару минут, не была бы так уверена в собственном решении и, скорее всего, согласилась бы. Но она ведь не такая. Она не слабая, чтобы так позорно сбегать от проблем туда, где легче, при этом не заботясь о чувствах своих... Стоп! О чувствах кого, если Люси одинока? Походу с каждым днем грань между мирами в голове девушки становится все призрачнее и невесомее. Но и согласиться она не может! Несмотря на то, что в том мире она действительно живет, а в этом лишь существует, Хартфилия не может просто так взять и приписать себя к списку самоубийц, что сводят счеты с жизнью в поисках лучшей доли. В конце концов, ее мама, на которую Люси равнялась всю свою сознательную жизнь, ни за что бы так не поступила. Именно эта мысль и не позволила девушке тогда сорваться и ответить столь желанное «согласна». Да и ко всему прочему, чувствовался во всем этом какой-то странный подвох, ведь не может же быть все так просто, чтобы она легко и безболезненно (а так ли это?) уснула, проснувшись, считай, в раю, верно?***
Прошло еще два года, и вот двадцатиоднолетняя Люси Хартфилия учится на последнем курсе, при этом ничуть сама не изменившись и не изменив свою жизнь. И не потому, что не пыталась, а потому что не выходило. Все попытки были напрасны. Сопротивление невозможно. Все тот же распорядок дня, все те же сны и все тот же голос, который уже почти извел несчастную девушку, однажды чуть не доведя до нервного срыва. Если сразу Хартфилия была уверена в своем отказе и желании жить в этом мире, несмотря на все его несовершенство и даже в некой степени уродство, то теперь, за последние полгода, решимость блондинки успела изрядно покачнуться, и сейчас с каждым днем таяла на глазах, заставляя ту все чаще думать о согласии. И лишь мысли о собственной матери не позволяли ей сорваться и броситься в этот омут с головой, добровольно предлагая ему себя на растерзание. У нее все еще был стимул жить. Вот только однажды ночью очередное сновидение оплелось одной очень существенной деталью, что заставила светловолосую девушку на рассвете изменить свое решение и абсолютно точно, четко, уверенно, без зазрения совести и каких-либо колебаний ответить «согласна», на что противный до омерзения шепот ехидно рассмеялся, празднуя свою долгожданную победу. Люси сдалась. Но, упустив такой проигрыш, она никогда не смогла бы ощутить себя победителем. Закрыв глаза, девушка поддалась навстречу обволакивающей ее темноте, навстречу новой, как она надеялась, жизни. Грудь больше не вздымалась, обремененная некогда необходимостью перекачивать воздух в легких. Сердце, что внешне всегда выглядело крепким и здоровым, а на деле постоянно кровоточило и разрывалось от чувства несправедливости и безысходности, остановилось. Пульс, что ритмичными ударами оповещал всех и каждого о том, что его владелец такой же живой человек, как и все остальные рядом присутствующие, пропал. Люси Хартфилии в этом мире не стало, вот только для самой Люси этого мира словно и вовсе никогда не существовало. Однако... Что-то пошло совсем не так, и темнота, которая не так давно обволокла девушку, все никак не сменялась тем самым красочным миром, о котором она так грезила. Вместо это она словно сгустилась еще сильнее, сжимая блондинку в своих крепких объятиях. «Так ведь и знала, что во всем этом есть подвох! Отдала жизнь, считай, даром...», - горестно вздохнув, подумала Хартфилия, сжимая руки в кулаки. - Изначально подвох действительно был, - снова тот самый шепот, раздавшийся, казалось, сразу со всех сторон и одновременно ниоткуда. От любопытства и собственного незнания, что же будет дальше, Люси не оставалось ничего другого, кроме как прислушаться. - Мы, Охотники, всегда добиваемся своей цели, и нам абсолютно все равно на средства ее достижения. Ради своего любимого деликатеса - последнего предсмертного вздоха человека, утратившего веру в жизнь, которой он живет* - мы готовы идти на любые меры, и если вдруг придется запудрить мозг очередной букашке ради ее согласия, в твоём случае - создать иллюзорную вселенную, мы так и поступим, совсем не заботясь, что ее ждет после смерти. Весь тот мир, который ты назвала второй жизнью, был изначально создан лишь для того, чтобы я смог наконец обглодать тебя. Уже давно небьющееся в реальном мире сердце Люси, казалось, пропустило удар и болезненно сжалось, наполняясь жгучей обидой и разочарованием. - Но... - неожиданно продолжило то самое существо, отчего девушка вздрогнула, - даже мы можем уважать. И я уважаю тебя, Люси. Ты первый человек в моем ассортименте за последние несколько веков, кто на протяжении почти трех лет не поддавался искушению, борясь со мной изо всех сил и не желая сдаваться, даже если твоя реальная жизнь и была сплошной черной полосой, без единого просвета. Я ставил, что ты со своей жизнью и такой идеальной вселенной, созданной мной, и больше двух дней не протянешь, но ты доказала обратное. Твой последний вздох, словно вино многолетней выдержки, был очень сладостным и аппетитным, и я, как один из главных гурманов своего вида, не смог этого не отметить, отчего с уверенностью могу заявить, что столь длительное ожидание того стоило. В этот момент Хартфилия, хоть и ничего не разбирая дальше собственного носа, могла поклясться, что это существо оскалилось и хищно облизнулось. - И сейчас, в знак своего уважения, я впервые за столь долгое время исполню свое обещание и подарю полноценную жизнь в мире, о котором ты мечтала. Однако, как известно, везде есть своё "но", и заключается оно в следующем: ты забудешь абсолютно все, начиная со своей реальной жизни и заканчивая этой нашей встречей. Ты позабудешь обо всем, принимая этот мир за чистую монету, хотя таковым он для тебя являться и будет. Прощай, Люси Хартфилия. Не успела девушка до конца переварить смысл сказанных Шепотом слов, как темнота вокруг нее стала рассеиваться, погружая девушку в ее новую жизнь, которая отныне будет для нее единственной и самой настоящей. Пусть не всегда счастливой, но такой желанной и волшебной.***
Оказавшись перед входом в гильдию, герб которой гордо развевался на ветру почти под самым, казалось, небом, а сам символ означал бесконечные приключения, Люси несмело открыла дверь, вошла внутрь и... Замерла на пороге. Перед ней стояли они. Та самая причина, заставившая девушку так резко передумать. - Мы ждали тебя, дорогая, - с самой искренней улыбкой на губах произнесла женщина с волосами цвета пшеницы, стоя под руку с высоким статным мужчиной. - Мама! Папа! - бросившись к ним в объятия, девушка счастливо улыбнулась. Помни она хоть немного о прежней жизни, непременно сейчас разрыдалась бы, однако вместо этого... - Вы почему не дома? Не ожидала вас здесь встретить, вы ведь должны были вернуться со своего путешествия только через два дня... В любом случае, я рада, что вы снова рядом! - обнимая поочередно то мать, то отца, лепетала Хартфилия. Когда же с приветствиями было покончено, родители девушки, ссылаясь на усталость с дороги, приняли решение отправиться домой, оставляя свою дочь на попечение товарищей. - Если квартплата станет слишком уж неподъемной, то ты всегда сможешь вернуться к нам, в наше семейное поместье, - отшутившись, произнес глава семьи, после чего покинул здание гильдии вслед за своей женой. Заклинательница лишь весело кивнула, после чего была отвлечена таким знакомым и, казалось, родным голосом. - Ну что, Люси, раз уж ты наконец вернулась, продолжим наши приключения? - улыбнувшись во все тридцать два, Саламандр протянул руку своей подруге. - Ага, - ответила та с улыбкой, в то время как по щеке скатилась одинокая слезинка, и вложила свою руку в руку розоволосого напарника. После этого вся гильдия закатила такую гулянку, какую блондинка на своем веку даже и не помнила. И если каждый из них, загадочно улыбаясь Люси, праздновал возвращение их общей подруги (в этот раз самое что ни на есть настоящее), то сама Заклинательница, искренне недоумевая, по какому поводу закатили столь грандиозную пьянку ее друзья, с которыми она проводила почти все сутки напролет, лишь поддалась всеобщему веселью, искренне, от всей души радуясь тому, что ей повезло родиться в это время и в этом месте. И вот теперь Люси Хартфилия, как ей самой казалось каждое мгновение ее жизни, стала самым счастливым человеком на всем белом свете, ведь отныне она больше не одна. И никогда не ощутит себя одинокой.Она проиграла сражение с собственными демонами, что некогда успели поселиться в девичьем невинном сознании, но сумела выиграть войну за собственное счастье, которое мечтала обрести на протяжении всей своей жизни. Проигравшая победительница...
«Call my name and save me from the dark save me from the nothing I’ve become...»