Ты любишь ментоловые?

Кончик сигареты горит ярким коралловым цветом, когда Каспар выпускает кольцо дыма, облокачиваясь о перила балкона. Холодный воздух скребет крылья носа и заставляет мурашки бежать по спине. Тусклый свет одинокого уличного фонаря едва ли освещает безэмоциональное лицо, и тихо за спиной скрипит дверь, пока чья-то тень не возрастает рядом с Каспаром, тихо прося прикурить. — Мне казалось, что ты не злоупотребляешь. — Мне тоже так казалось, — отмахивается Джо, ежась от холода и делая первую неглубокую затяжку. Горечь оседает на губах, и легкие заметно тяжелеют. Приятное головокружение вынуждает прикрыть глаза и позволить себе отдаться ощущениям, волной охватывающим после продолжительного перерыва. Нет, Джо никогда не курил на постоянной основе. Изредка, на вечеринках или в компании друзей, сигарета мелькала в его руках и после нескольких затяжек оставалась дотлевать в пепельнице ненужным хламом. У Сагга не было зависимости и, собственно говоря, желания. Только иногда что-то внутри раздирало, и хотелось ощутить, как молочного цвета дым забивается в легких и щекочет нос. И сегодня это «что-то» подстегнуло проснуться в три часа ночи, притягивая магнитом на балкон, где так некстати выкуривает свою четвертую по счету сигарету Каспар. Приходится вдыхать непривычный запах крепких «Мальборо». — Ты любишь ментоловые? — Я и цвет ментоловый люблю. — Джо щурится и всё-таки приглушенно кашляет, бросая окурок в пепельницу рядом с Ли. Ему приходится лишний раз убедиться в том, что курить он не умеет. Да и делает это как несовершеннолетний школьник, сбежавший с урока и решивший поэкспериментировать в уборной. Что не скажешь о Каспаре. Джо нравится смотреть, как затягивается Ли, как выпускает кольца дыма и обхватывает губами фильтр. У него это получается непринужденно красиво и доставляет эстетическое удовольствие, чего скрывать. Сагг не раз ловил себя на мысли, что буквально зависает, впиваясь взглядом в своего курящего друга. — И часто у тебя такие ночные перекуры? — Каспар выдыхает, туша сигарету и с грустью понимая, что эта была последней. — А у тебя? Он фыркает и устало закрывает глаза, отдающие морской синевой в полумраке. На вопрос не отвечает принципиально, да и понимает его риторическую бессмысленность. Ведь Джо и без того прекрасно знает, что срывы у него, Каспара, происходят с поразительной регулярностью. Знает и ловит момент, смотря на тонкую линию губ, складывающуюся в идеальную букву «о». — Как давно перешел на тяжелые? — Переживаешь? — Возможно. Каспар усмехается и поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с Джо. Его глаза апатично спокойные, как море в штиль, смотрят бесцельно и с толикой тоски. Саггу даже становится не по себе и он нервно втягивает воздух. Глаза в глаза. — Знаешь, я долгое время думал о том, что ориентация — штука забавная. Разве человек влюбляется в пол, Джо? Что вообще значит «влюбиться»? Все эти слова такие неточные, глупые, пустые, не имеющие границ и описываемые в пару строк википедии. Может, любовью является то самое чувство, когда тебе просто хорошо в компании человека? Тогда, откуда взялись гомосексуалисты, гетеросексуалы и прочие? Почему я, считая себя всю жизнь натуральным натуралом, прихожу к выводу, что мне хорошо вместе со своим уже бывшим соседом? Просто хорошо, как ни с кем. И я «влюбился» не в наличие идентичного моему полового органа, а в человека. Джо, я… я не понимаю. Ли облизывает сухие губы и поднимает глаза на небо синего Индиго. Горло неприятно першит, а желание затянуться сигаретой где-то на периферии кричит «СОС». Он не хочет знать о чем думает сейчас Сагг и вздрагивает, когда чужая ладонь опускается на предплечье, резко разворачивая к себе. Джо утыкается носом в ключицу Каспара и чувствует аромат ментолового геля для душа, смешанного с никотином. Жадно вдыхает этот запах и улыбается одними глазами. — Мне тоже с тобой хорошо.