Со вкусом шампанского

– Нравится? Ямагучи дернулся, резко обернулся, покраснел сразу и очень быстро. Пальцы судорожно сжались на собачке молнии. Нервное напряжение отпустило только секунд через десять – все это время Ямагучи тупо пялился на окликнувшего его парня. Тот, как ни странно, молчал и пялился в ответ: смотрел внимательно, с прищуром – от такого взгляда мурашки бежали по спине и становилось не по себе. Пронзительный, проницательный такой взгляд, который иглой впивается под кожу. – Нравится, – выдохнул Ямагучи и улыбнулся – даже как-то облегченно. Узнал: один из блокирующих Шираторизавы, тот, языкастый. – Я Тендо, мы играли, – подсказал парень, как будто мысли прочитал. И тоже улыбнулся – от этой улыбки Ямагучи стало не по себе еще больше, но он быстро отвлекся. Тендо кивнул на большое напольное зеркало, перед которым Ямагучи стоял вот уже пять минут. А может, уже и больше – поглощенный мыслями, он перестал следить за временем. Ямагучи снова глянул на себя. – Ну так бери и не думай. Ямагучи хмыкнул и усмехнулся зеркалу. Легко сказать. Тендо стоял немного сбоку, и в отражении его видно не было. Зато в свете мощной дневной лампы было отлично видно, как блестят заклепки на лацканах кожаной куртки. Ямагучи провел по ним рукой, ощущая заостренные верхушки квадратиков и холод металла. Тронул подушечкой пальца один из небольших шипов, который были рассыпаны по плечам, как звезды на погонах у генерала. Куда ему такую? Куда ее носить-то вообще – не в школу же? – Когда так долго вертятся, – авторитетно протянул Тендо, – значит, либо не решаются, либо денег не хватает. – У меня хватает, – заверил Ямагучи и снова немного покраснел – вот было бы и правда неловко без денег столько крутиться в магазине. – Тогда бери. Потому что если не хватает – это ладно, можно потом быстро вернуться. А не решишься – и потом будешь жалеть. Мерзкое такое, тянущее, тоскливое чувство. Прямо в желудке, – Тендо картинно поморщился, как будто в красках вспомнил все описанные ощущения. Он встал рядом с зеркалом и оперся о него локтем. Под оценивающим взглядом Ямагучи выпрямил спину и расправил плечи. Вдох, выдох. Ему нечего тут бояться, и зажиматься тоже нечего. И куртка эта, в конце-то концов, ему правда идет. – А ты откуда знаешь? – Ямагучи пересилил себя и посмотрел в чуть сощуренные глаза Тендо. – Мысли читаю, – весело фыркнул Тендо. – Это моей мамы магазин. Я таких знаешь, сколько видел? Сначала стоят, вот как ты, прямо тут. Крутятся, гладят себя по рукавам – или там, штанинам, например. Потом уходят с такими глазами, как у кровных родственников Хатико. Ямагучи засмеялся в кулак, и Тендо замолчал, усмехнулся в ответ и пожал плечами. – Потом некоторые ходят мимо витрины – медленно и неуверенно. Некоторые возвращаются через месяц или даже полгода – и уже, конечно, ничего не находят. Поверь, тоска всей вселенной отражается на этих несчастных лицах. Причем в этой вселенной тоскует десяток-другой внеземных цивилизаций. Смех стал громче – Ямагучи не сдержался и запрокинул голову. Успокоившись, он стал стаскивать с себя куртку. Тендо опять улыбался – знающе и самодовольно. Странным образом это совсем не раздражало. – Упаковать? – Упакуй, – попросил Ямагучи, – и спасибо, – он коротко поклонился, прежде чем полезть за кошельком. *** Укай суетился под прилавком, когда Ямагучи зашел в его магазинчик. Решимость, с которой Ямагучи шел сюда, слегка подтаяла и смялась, как мороженое в теплом кулаке. Ямагучи отвернулся к прилавкам с содовой и глубоко вдохнул. «Не решишься – потом будешь жалеть», – напомнил он себе слова Тендо. Сердце почувствовало неладное, организм противился выходу из зоны комфорта, и Ямагучи пришлось подавить тревожность, проступившую жаром, сведенным горлом и потом на ладонях. На секунду он закрыл глаза. Жалеть потом очень не хотелось, хотя он и думал, что пожалеет в любом случае. Но лучше так, чем вообще не попытаться. – Вау, – звякнул колокольчик, и кто-то присвистнул. Тут же Укай громко ударился головой о прилавок, попытавшись быстро разогнуться. Он выругался и прикусил язык, увидев Ямагучи. Такиноэ, стоявший у двери, усмехался. – Вау, – повторил он и приветственно кивнул Ямагучи, а потом повернулся к Укаю: – Твои дети растут. Смотри, стали шмотки сами себе подбирать. – Это не мои дети, – Укай потянулся через прилавок и легко ткнул Такиноэ в плечо. – И слава богу. – Ну да, папаша из тебя был бы тот еще, – оценил Такиноэ и получил еще один тычок от Укая. Ямагучи прыснул и прижал к губам бутылку с содовой – ледяную и влажную. – Не боишься смеяться? Могу на тренировке загонять, – вяло пригрозил Укай и подпер щеку, облокотившись о столешницу прилавка. Ямагучи с улыбкой посмотрел на этикетку «Рамуне» со вкусом шампанского. Инстинктивно он выбрал что-то привычное, чтобы успокоиться. – Нет, – Ямагучи отрицательно мотнул головой и поставил бутылку перед Укаем. – Видишь, совсем взрослый – смелый какой. Говорят, учителя – ну, и тренеры – тоже учатся у своих учеников многому… – на этот раз Такиноэ не дал Укаю себя достать, увернулся и отошел на шаг. – И вон, смотри, какую газировку выбрал. Наш человек, – между лопаток Ямагучи опустилась тяжелая рука – так, что он даже чуть дернулся вперед. Это можно было считать сигналом. Знаком, что ли. Ямагучи поглубже вдохнул и постарался говорить как можно тверже и увереннее: – Возьмите меня с собой погулять, – он посмотрел прямо на Укая и сжал кулаки. Пальцами он немного загреб края рукавов своей новой кожаной куртки – те оказались все же немного длинными. – Погулять? – медленно произнес Укай и завис с содовой, которую пробивал по кассе, в руках. – С вами. С Такиноэ-саном и Шимадой-саном. – Что с Шимадой-саном? – колокольчик над дверью магазина снова звякнул, и звук эхом отдался у Ямагучи в груди и голове одновременно. Он поднял руку в приветствии и открыл рот, но тут же и закрыл. – Ничего, – отрезал Укай, не дав ему поздороваться. – Ямагучи, ты в своем уме? В школе меня съедят, если только узнают. А если что-то случится… – Ничего не случится, – твердо возразил Ямагучи. Слова осели на корне языка легкой горечью. Если быть честным с самим собой, то Ямагучи очень хотелось, чтобы что-то случилось сегодня. Хоть что-нибудь. – Ничего не случится, потому что ты с нами не едешь, – Укай скрестил руки на груди. Ямагучи упрямо сжал губы. Они играли в гляделки, пока Шимада не подошел ближе. – О, – Ямагучи вздрогнул от неожиданности – голос звучал слишком близко. Шимада тронул шипы на плече Ямагучи и хмыкнул. – Стильно, модно, молодежно? – в уголках его глаз угадывалась насмешливая улыбка. Ямагучи засиял и пожал плечами. – Ладно тебе, – Такиноэ вернулся из торгового зала с двумя картонными ящичками пива. Шимада задумчиво посмотрел на «Рамуне» на прилавке перед Ямагучи и отошел к полкам с вином. – Вообще повезло, что Ямагучи сюда пришел, а не, ну, мало ли, – Такиноэ неопределенно махнул рукой. – Себя вспомни. – У меня был дед, который налил мне полстакана саке на шестнадцатилетние и наблюдал, как я откашливаюсь и хапаю воздух ртом. – А кроме деда? – Мало ли что и где было кроме деда. Ямагучи еще маленький! – Выше тебя. – Ты знаешь, что я не об этом, – Укай нахмурился и сжал переносицу двумя пальцами. Хотелось даже пожалеть его, но это было совсем не в интересах Ямагучи. – И правда, ладно тебе. Тадаши разумный парень. Кстати, в отличие от тебя, – Шимада вернулся с бутылкой шампанского, и Укай со стоном уронил голову на столешницу. Ямагучи до побелевших пальцев стиснул свою содовую в обеих ладонях и закусил губу, чтобы сдержать слишком широкую улыбку. *** Это место стоило запомнить. После закрытия магазина они все загрузились к Такиноэ в машину – вместе с пивом и внушительным пакетом закусок. Шимада вручил Ямагучи бутылку шампанского и пластиковые стаканчики, попутно растрепав ему волосы. Ямагучи прикрыл глаза: у Шимады была теплая рука, подушечки пальцев приятно спружинили о макушку. Всю дорогу его бедро грело бедро Ямагучи через два слоя джинсовой ткани, и Ямагучи старался вообще не двигать ногой, чтобы это ощущение не пропало. Такиноэ остановил машину на окраине – так Ямагучи показалось сначала. Здесь уже не было домов, на площадке с вытоптанной травой стояла одна протертая лавочка, а дальше был пусть не крутой, но обрыв. Спокойное место – Ямагучи такие нравились. Он склонился посмотреть – оказалось, у подножия город продолжался, пусть дома были и пореже. – Не свались, – Шимада легонько потянул Ямагучи за ворот куртки, и тот поспешно разогнулся. На скамейке Укай расставлял пиво, Такиноэ отъехал поставить машину – он жил совсем рядом. А у Шимады в руках было шампанское и стаканчик. – Нравится? – спросил он, срывая обертку с горлышка. – Не знаю, я не пробовал. Хотя если будет как «Рамуне», то да, – Ямагучи забрал у Шимады стаканчик. Шампанское глухо хлопнуло, Укай сразу обернулся к ним и прицыкнул. Шимада вытащил пробку до конца, и из горлышка ему на пальцы стал медленно опускаться прозрачный дым или пар – Ямагучи в этом не разбирался. – По чуть-чуть, – Шимада поднял на него глаза и строго глянул поверх очков. Ямагучи подставил стаканчик. К шампанскому он сначала принюхался, потом сделал глоток – совсем маленький, только намочил губы и язык. – Кисло, – Ямагучи задумчиво облизнулся. – Хотя мне… – он щелкнул зубами и опустил взгляд в стакан. Признаваться в чем-то таком – дурацком, детском – было неловко. – Что? – Шимада тоже принюхался к шампанскому в бутылке. – Мне нравится, как язык щиплет. Я вообще газировку люблю, – выдохнул Ямагучи. Он ожидал смеха, но Шимада только улыбнулся ему и занес руку для хлопка: – Оу, – он дотронулся ладонью до шипов куртки, хмыкнул и вместо хлопков потрепал Ямагучи по волосам. Тот склонил голову – вроде как под нажимом, но на самом деле подставляясь. Шимада отошел к лавочке, чтобы помочь Укаю. У того на лице все еще было написано, как сильно ему не нравится идея. Вот теперь Ямагучи почувствовал более ощутимый укол совести, Укая стало жалко сильнее, но и отступать Ямагучи не собирался. Обзавестись тоскливым тянущим чувством сожаления прямо в желудке ему не хотелось. К тому же, Шимада сунул Укаю открытую банку пива, и тот махнул рукой. Ямагучи даже не сразу понял, что это жест в его сторону – чтобы не прохлаждался и тоже подошел разложить закуски. Такиноэ, вернувшись, первым же делом выпил полбанки пива залпом. Ямагучи к тому моменту успел только выпить свои полстакана шампанского. – Это талант или с опытом приходит? – спросил он, моргнув, и Укай засмеялся, хлопая его по спине – получилось от души, Ямагучи расплескал бы шампанское, если бы не допил его секундой раньше. – У кого как. Твоему тренеру вон даже тренировки не помогают, – хмыкнул Такиноэ, вытер пивную пену с губ и уронил прямо на землю стопку покрывал. На одно он сразу же и плюхнулся, устраивая на лавке локоть. Укай фыркнул с кривой улыбкой, но спорить не стал даже после того, как засмеялись Шимада с Ямагучи. Теперь уже все трое открыли пиво, расстелили покрывала рядом – так, чтобы сесть в круг. Ямагучи устроился между Укаем и Шимадой, поближе ко второму. Правда, между ними еще стояла бутылка шампанского. Шимада, может, и считал его «разумным парнем», но наливать самостоятельно не давал. – Вообще, я тебе даже завидую, – Такиное стукнулся с Укаем банками пива. – Ты много никогда не можешь выпить, тебе и не надо – экономия! – Ага, если бы еще это сразу знать. Я помню, как мы пытались бесшумно затолкать тебя в окно, когда впервые напились. Тогда самым страшным в мире казалось, что твой дед всех застукает. Страшнее, чем если ты головой ударишься, переваливаясь через подоконник, – вспомнил Шимада. У Ямагучи от смеха чуть не пошло носом шампанское, он закашлялся и благодарно закивал, забирая у Шимады протянутую салфетку. Разговор плавно перетек еще дальше в русло старых историй. Ямагучи впитывал чужие рассказы с живым интересом: ни с ним, ни с его друзьями ничего такого не происходило. И, честно говоря, он даже слабо себе представлял, что могло бы. Разве что с Хинатой или Кагеямой. Такиноэ однажды перепаял на всех этажах школы какие-то провода у звонков, и целую неделю звенел только один – который рядом с учительской. Такиноэ считал, что в этот момент учителя должны были ощутить на себе вселенскую несправедливость. Укай почти никогда не прогуливал. Потому что однажды после целого пропущенного дня дед привел его в школу за ухо. Буквально. Шимаде весь первый год признавались в симпатиях старшеклассницы, потому что путали его с третьегодкой – звездой футбольного клуба. В одном тренировочном лагере они все вместе пошли после отбоя искать местный городок и знакомиться с девчонками. И заблудились в лесу на полпути. Это Шимада прокалывал Укаю уши. У него была здоровенная игла, которую он «одолжил» у матери, а у Укая – флакон отцовского одеколона, которым он предложил Шимаде вымыть руки – на всякий случай. А у Такиноэ была приличная камера. У него где-то еще осталось видео: – Ямагучи, видел бы ты эти лица, такое ощущение, что им там обоим прокалывают, причем не уши, а как минимум соски. Шимада проколол твердой рукой, Укай прокусил губу, но так и не вскрикнул, а потом руки тряслись у обоих: – И не смотри так заинтересованно. Больше никогда, Тадаши, это был мой первый и последний опыт в качестве пирсера. Я больше никогда, слышишь? Ямагучи слушал и улыбался, расслабленно прислонившись плечом к плечу Шимады. Укай вовсе почти лежал, опираясь на локти. Ямагучи думал, что такие смущающие истории из прошлого должны были заставить его напрячься и заворчать больше, но вышло совсем наоборот. Позже, когда почти все банки пива опустели, а у Ямагучи в ушах стало немного шуметь, разговоры стали сходить на нет. Такиноэ отошел подальше, к кустам. Укай собрал первую партию мусора и унес – метрах в тридцати от них были мусорные баки. Ямагучи облизнул кисло-сладкие от шампанского губы и покосился на Шимаду. Волнение, которое было ушло, вернулось и, кажется, удвоилось. Ямагучи отставил на лавочку свой стаканчик и сцепил руки в замок. Как там Тендо сказал? «Бери и не думай»? Нет, это не то. Хотя суть вроде подходящая: нужно решиться и сделать, чтобы не жалеть. Шимада рядом завозился, повернулся к обрыву лицом и откинулся на спину, закинув за голову руки. – Знаешь, что здорово, Тадаши? – Ямагучи обернулся к нему. Глаз не было видно – в очках чернотой и блестками отражалось звездное небо. Ямагучи тихонько вздохнул. Хотелось узнать, смотрит ли на него Шимада. – У тебя все еще впереди. Все вот это – беззаботное и прекрасное безобразие, – Шимада облизнулся, и Ямагучи жадно проследил за жестом. – Ну да. А тут рядом со мной, конечно, лежит глубокий старик, – негромко отозвался Ямагучи и подвинулся ближе. Шимада рассмеялся и поднял очки на лоб, потер веки, прежде чем действительно посмотреть Ямагучи в глаза. – Что, так идиотски прозвучало? – Точно, – Ямагучи кивнул. Шимада пожал плечами и снова глянул вверх, на этот раз поежившись и обхватив себя руками за плечи. Ямагучи предполагал, что стало прохладнее, но совсем этого не чувствовал. Наоборот, было жарко – от шампанского, от быстро и гулко стучащего сердца, от предвкушения, которое мешалось со стыдом. Он снял свою новую куртку и накинул на Шимаду. Тот вопросительно поднял брови, приподнялся, явно собираясь вернуть ее, открыл рот, чтобы возразить. Ямагучи быстро перевернул куртку так, чтобы она оказалась у Шимады на плечах, но лацканы не отпустил, потянул за них, наклонился вперед сам. – Вы мне нравитесь, Шимада-сан, – тихо сказал Ямагучи, неловко дотронулся носом до щеки Шимады и поцеловал его приоткрытый рот. Отпустив лацканы, Ямагучи опустил голову и выдохнул. – Я сказал, и мир не перевернулся, надо же, – он улыбался. Теперь было еще жарче, лицо так и вовсе пылало. Ямагучи было даже все равно, заметно ли это в темноте. – Тадаши, давай… – Ну, давайте дальше собирать, поздно уже, – вернувшийся Укай посветил телефоном – хорошо что только на лавочку. За ним вернулся Такиноэ и зашуршал мусорным пакетом. Ямагучи подскочил на ноги первым, сначала голову чуть повело, но он быстро проморгался и встал ровно. Шимада стал собирать покрывала, тут же спохватился, разогнулся и потянул со своих плеч куртку. – Давайте потом! – быстро остановил его Ямагучи, придержав за локоть. Шимада внимательно посмотрел ему в глаза. Ямагучи смотрел в ответ упрямо и уверенно, закусив губу. Он не только куртку имел в виду. Не столько куртку. – Мне все равно жарко. – Нужно было меньше тебе наливать, – Шимада потер лоб и отвернулся, чтобы сложить покрывало. У Ямагучи свело горло, и от лица сразу отхлынула краска. Для него это звучало как вполне ясный ответ. – В следующий раз буду знать, – а здесь Ямагучи уже растерялся. Значит, можно было рассчитывать на следующий раз? Потом – потом все же было верным решением, сейчас он совершенно не понимал смешанных сигналов. Он бездумно закидывал в мусорный пакет обертки, банки, нашарил пустую пачку от сигарет Укая. Последним он выбросил свой стаканчик, залпом допив остатки. Шампанское выдохлось, стало кислее, и Ямагучи поморщился. Шимада улыбнулся ему – наверняка видел гримасу – и мягко подтолкнул в спину. Всю дорогу Ямагучи гадал, правда ли Шимада задержал ладонь у него на поясе, или это только показалось. Пробуждение было резким и странным. Ямагучи распахнул глаза и уперся взглядом в подкроватную темноту. В солнечных лучах, которые пробивались из-за занавесок, медленно и лениво клубились пылинки – как будто это они вчера пили и теперь не хотели шевелиться. Ямагучи вот не хотел. Голова не болела и была на удивление ясной, хотя сначала ему и потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, где он. Все равно хотелось зарыться под одеяло с головой и не вставать, а желательно – снова заснуть. Ясность мыслей только мешала, это было слишком для Ямагучи после вчерашнего. Скрипнули пружины. Ямагучи подождал с закрытыми глазами, пока Такиноэ встанет с дивана – хотя если судить по звукам, он скорее сползал. Ямагучи прокрутил последние минуты вечера в голове. Дальше дома Такиноэ – самого ближайшего к тому вчерашнему обрыву – они не дошли. Укай прямо в одежде упал на постель Такиноэ, и стаскивать или тормошить его ни у кого не было ни желания, ни сил. Коллективный совет неполной сборной соседей Карасуно решил выделить Ямагучи единственный футон, а сами Такиноэ с Шимадой устроились на диване, отряхнув покрывала, на которых сидели у лавочки. Вставать по-прежнему не хотелось, но теперь страшно хотелось пить. Да и рано или поздно придется вылезти из пододеяльного убежища. Ямагучи высунул нос и чуть-чуть приоткрыл глаза. Теперь кроме пылинок и темноты под диваном ему было видно свесившуюся с него руку. Очень знакомую, с маленьким шрамом у костяшки среднего пальца. Ямагучи задержал дыхание, когда рука дрогнула, потянулась, и пальцы мягко зарылись в его волосы, убирая растрепанную больше обычного челку с лица. – Доброе утро, – Ямагучи широко улыбнулся и зажмурился. Хотя сразу же и распахнул глаза – Шимада быстро убрал руку. – Извини. – Нет, ничего, мне нравится, – Ямагучи так резко сел на футоне, что в глазах потемнело. – Вы мне нравитесь, – выпалил он вдобавок. Казалось, что если не напомнить сейчас, они оба забудут. Пока Ямагучи пережидал легкое головокружение и темноту в глазах, Шимада тоже сел, спустил ноги с дивана, стал близоруко щуриться и тереть глаза. – Держите, – Ямагучи первым заметил его очки на полу рядом и протянул их. – Спасибо, – Шимада взялся за перемычку очков, но Ямагучи их не выпустил. Второй рукой он накрыл руку Шимады. – А вы ничего так и не сказали. Шимада снова сощурился, поморгал и неловко улыбнулся. Ямагучи почувствовал, что руки у него как-то бессильно расслабились. – Ты хорошо сказал вчера, Тадаши. Давай потом, – Шимада потянул очки, и Ямагучи разжал ладони. – Наверное, не нужно пояснять? Я правда думаю, что ты разумный и смышленый парень, – Шимада протирал линзы очков, а Ямагучи смотрел на него пытливо и внимательно. – То есть, это не «нет», но и до «да» далеко. – Это – давай подождем. К тому времени у тебя уже и пройдет, – Шимада наконец надел очки и улыбнулся – как-то знающе и немного грустно. Ямагучи невольно фыркнул: такая улыбка – прямо как вчерашняя дурацкая стариковская фраза. Шимада вопросительно поднял брови. – Ладно, – Ямагучи выпрямил спину и сел на пятки, получилась бы совсем правильная поза сейдза, если бы он устроил руки на своих бедрах, а не бедрах Шимады. – Легко соглашаешься, – Шимада склонил голову набок. – На тебя не похоже. – Можете ждать, конечно, – Ямагучи пожал плечами и поднял на Шимаду твердый взгляд. – А я сделаю все, чтобы вы не захотели больше ждать. – У тебя такое лицо, будто ты сейчас вышел подавать в финале национальных, – Шимада заулыбался и развел руками, вроде как стараясь свести все в шутку. Ладонями Ямагучи нажал на его бедра, приподнялся, опершись. На этот раз он целовал Шимаду крепче, увереннее и упрямо до отчаяния. Губы у него был такими же сухими и горячими, как у самого Ямагучи. Стало немного стыдно – он ведь и зубы еще не чистил, и нечем было, он же не планировал ночевать у Такиноэ. Ямагучи почувствовал, как краснеют скулы, но все равно не отстранился, пока Шимада не ответил, не сжал мягко его нижнюю губу своими. На всклокоченный затылок легла теплая рука. Удивительно, но очки совершенно не мешали. Ямагучи оторвался и подскочил на ноги первым, услышав, как в коридоре шаркают и громко зевают. – О. Отлично, – Такиноэ окинул его сонным взглядом. – Раз ты такой бодрый – с тебя кофе. – Хорошо, – Ямагучи улыбался так счастливо, словно ему кофе в постель принесли, а не требовали приготовить. – Только я его варить не умею. – Не варить, – хмыкнул Такиноэ. – Было бы все так просто – я бы уже сам сделал и не мучился. В магазин пойдешь. Ямагучи подхватил с пола свои джинсы и запрыгал на одной ноге, натягивая их. Шимада со смехом встал на ноги и придержал его за локоть, чтобы не упал. – Я научу тебя варить кофе. *** – О, двенадцатый Карасуно с шипастой курткой, – Тендо обернулся на звякнувший колокольчик мгновенно. Он не глядя сложил джинсы, которые держал в руках, и устроил их на прилавке. – Надеюсь, ты не возвращать ее пришел? – Нет, – Ямагучи замотал головой. Он протянул Тендо пакет. Тот заинтригованно изогнул бровь, хмыкнул и заглянул внутрь. – Так-так-так, мне нужно срочно освободить морозилку, – присвистнул Тендо и быстрым аккуратным движением снял пакет с пальцев Ямагучи. Внутри шуршало пачек десять шоколадного мороженого, не меньше. – Это благодарность. Очень полезный… полезная очень куртка оказалась, – Ямагучи засиял. – Ты обращайся, если что, – Тендо живо закивал. Он уже достал одну порцию и шумно разорвал обертку. – За куртками.