Руины

      Брайан не мог спать. Назойливые, далеко неоптимистичные мысли не давали покоя уже несколько недель.       Имеет ли он право жить на руинах прежней жизни? День ото дня бродить по камням и булыжникам павшего города, где все напоминает о былом. Даже маленькие лужицы дождливого дня разбиты на осколки. Небо обесцвечено, земля выжжена. Сам воздух пропитан смертью. А Брайан — отражение в спокойной воде; проведешь рукой по зеркальной глади и черты лица искажаются; стоит чуть всколыхнуть омут и изображение превращается в чудовище или вовсе пропадает.       Мерзко. Отвратительно. Но это его реинкарнация.       Лёгкое одеяло укрывает до пояса, на груди покоится ладонь спящего рядом Сергея. Всегда строгое выражение лица преобразилось в мягкое и расслабленное, вечно сжатые губы разомкнуты. Сон делает его таким красивым.       А Брайан боится даже сказать, что любит. Не хочет привязывать к себе, прекрасно понимая, чем это может обернуться, как резко все может оборваться для обоих.       Мало кто присоединился к Теккену ради самого Турнира; у большинства свои цели или счеты с Мисима Дзайбацу. Поэтому Железный Кулак никогда не останется без бойцов. Некоторые все же могут уйти, если захотят, но их место не будет пустовать. Только вот Кадзуя рвётся заполучить главенство, а под его руководством недалеко до более кровавого зрелища и смертей. Если Брайан не умрёт раньше. Если его организм не уживается с кибернетикой. Все может закончиться само, выиграв для бывшего офицера полиции лишь ещё немного времени жизни. А стоило ли оно того?       — Я тоже думаю об этом, — неожиданно заговорил Сергей, будто прочитав мысли киборга. — Чаще, чем хотелось бы. Не нужно, Брайан, ведь пока ещё есть время.       — Думал, ты спишь, — признался Фьюри, повернув голову в сторону русского.       Драгунов устроил исполосанный шрамами подбородок на его плече и постарался улыбнуться. Вышло убого. Неправдоподобно.       — Да, я спал. И мне снился ты, рассказывающий о своей прошлой жизни. Мы были вместе. В России.       — Мне не снятся сны, — признался киборг. — С тех пор как…       — Прости.       — Ты постоянно просишь прощения за элементарные вещи. Глупости какие-то!.. Черт! Я снова завожусь с пол-оборота. Как я могу забыть, что…       — Поцелуй меня, — попросил Сергей и сам потянулся к губам Брайана.       Вот он чуть приподнялся, скользнув взглядом по лицу любовника, отметив про себя, как красивы его светло-голубые глаза, и мягко, но уверенно коснулся губ мужчины. Прижался к нему, обхватив шею ладонями, накрыв татуировки. Вот ещё одно, что держало Фьюри на плаву, не давая сорваться и поубивать всех: близость этого человека, умение ненавязчиво погасить его гнев, нежные объятия, так нехарактерные для бойца. Здесь он был не тем, кого знали воины Железного Кулака, не тем, кого Драгунов позволил бы узнать кому-то, кроме Брайана.       — Но я знал, что это сон, — оторвавшись от губ киборга, продолжил русский, хотя уже думал забыть об этом разговоре. — Все было так нереально, так хорошо… То есть… — впервые за время их знакомства Сергей осёкся. — Мне хорошо с тобой, но… Страшно. Я боюсь потерять тебя. Не могу представить себе, что может случиться непоправимое. Брайан тяжело вздохнул.       — Я устал боятся смерти, — признался он. — Не был в восторге от её первого визита, но теперь понимаю как она неизбежна и близка. И старуха не успокоится, пока не загребет мою жалкую жизнь. Не моя вина, что я воскрес, но умирать повторно не хочу. Смерть все разрушила до основания, забрав у мертвеца. А теперь… Меня окружают руины прежней жизни, но если я подберу хоть один камень — настанет конец всему…       Брайан долго молчал, прежде чем заговорить снова.       — Твоё присутствие в моей жизни очень много значит для меня. Прости, если не могу отдать тебе столько же.       Русский оглаживал кончиками пальцев полосы ужасных шрамов, пересекавших грудь киборга. Тот просто млел от этого, прикрыв глаза, но погрузившись в тяжелые мысли. Неожиданно, он поймал запястье Драгунова и прильнул к нему губами. Брови Сергея взметнулись вверх, но Фьюри уже тянул его к себе, чтобы целовать шею, тоже покрытую шрамами. Шрамы на их теле будто ещё больше роднили их. Напоминали о том, с каким трудом им достается каждая свободная минута, отданная друг другу.       — Все наладится, — пообещал Брайан, проскальзывая рукой под поясницу русского, обнимая. Потом приподнялся и нежно коснулся губами виска мужчины.