Свобода. Паркур. Скумбрия.

Свобода — она живая. Оказавшись в её власти ты и сам будто оживаешь по-настоящему. Преграды на твоем пути ничего не значат. Они не представляют угрозы пока ты уверенно чувствуешь свое тело и окружающий мир каждой своей клеточкой. Не нужно бояться препятствий. Преодолевай их. Делай все, что в твоих силах. Наслаждайся каждым движением. Чувствуй. Так, как под силу только тебе. Живи. Так ярко, как никто другой. Дыши. Это все, что тебе остается. Ты способен на большее. Не оглядывайся на других. Будь собой. Будь свободным. Подобные слова приходят на ум, каждому, кому посчастливилось увидеть паркур в исполнении «Свободного». Этот таинственный паркурщик никогда не говорил и не показывал своего лица. Он завораживал. Его движения приковывали к себе сотни взглядов. Заставляли нервно и с нетерпением наблюдать за ним, ожидая что же он вытворит в следущее мгновение. Вот и сейчас, он появился в месте сбора остальных паркурщиков. Все разговоры разом смокли, а взгляды устремились на гибкую фигуру в черных брюках, синих кроссовках и черной же толстовке, капюшон которой удачно скрывал его лицо. А ритм, в котором он двигался — просто не давал возможности рассмотреть как он выглядит. Но многих это уже не волновало. Их внимание было приковано к пластичным и отработанным движениям, выпадам, сальто. «Свободный» ни на кого не смотрел. Паркурщик стоял на краю недостроенного здания удерживая себя, в стойке на руках, а после совершив переворот в воздухе, мягко приземлился на крыши, что были на нижнем ярусе. Там он уже передвигался делая немыслимое количество различных сальто, иногда задерживаясь в стойке на одной или обеих руках. Внезапно рядом с ним возникла еще одна тень, в которой многие опознали известного паркурщика по кличке «Shark». Красноволосый юноша следовал за неизвестным паркурщиком, будто соревнуюсь с ним. Они двигались достаточно близко друг к другу, так что это становилось довольно опасным. В один момент, когда Рин обогнал соперника и застыл в стойке на руках прямо перед ним, тот как раз совершал очередной трюк, и столкновение казалось неизбежным. Мацуока закрыл глаза и приготовился к удару, но потом передумал и распахнув их, увидел, как «Свободный» успев вовремя сгруппироваться, проехал по довольно скользкому шиферу крыши прямо под ним между его расставленных рук. Зрелище было что надо. Со всех сторон послышались аплодисменты, свист и выкрики. Красноволосый едва пересилив себя, стер восхищение с лица и не желая отставать, ринулся вслед за ним, продолжая выписывать разные приемы и перевороты вместе со своим кумиром. Того казалось бы настойчивый преследователь и вовсе не волновал. Он делал двойные, тройные сальто, будто зависая в воздухе, резко и четко двигаясь по намеченной траектории. Хотя его движения иногда казались импровизированным танцем. Паркурщик ловко перелетал через заборы и перила, не забывая делать впечатляюще профессиональные и умелые прыжки и перевороты, складываясь буквально пополам, а после резко распрямляясь, он будто выпускал наружу все эмоции и чувства, все что хотел бы сказать, но что проще показать своим паркуром. Это было красиво. Это было что-то большее, чем простой паркур. Это, пожалуй, была его стихия. Движения стремительные, но такие непринужденные и легкие, будто он просто дышал, а не совершал сложнейшие композиции, которые требовали немыслимой физической и моральной подготовки и сосредоточенности. Но тут вдруг что-то пошло не так. Рин заметил это так, как был совсем рядом. На мгновение рука «Свободного» соскользнула, когда тот попытался опереться на деревянную балку, которая, не выдержав его веса, начала падать, но благо паркурщик успел оттолкнуться от нее ногами и перепрыгнуть на ближайший балкон незавершенной постройки. Пытаясь отдышаться и прийти в себя, юноша, очевидно, не замечал ничего вокруг. Стоявшая рядом забытая кем-то банка с синей краской крайне неудачно подвернулась ему под руку, но к счастью на него попало лишь пару капель, остальное же содержимое пролилось вниз, где сейчас никого не было, так как остальные паркурщики уже давно присоединились к ним. Пока Рин отходил от того, что чуть не стал свидетелем смерти человека, таинственный паркурщик уже скрылся в неизвестном направлении. … Всю дорогу до дома он не мог думать не о чем кроме этого. Свобода. Что это вообще такое? Если подумать, то это что-то совершенно невероятное, недостижимое, то к чему нельзя прикоснуться или осознать её грани в полной мере. Она не имеет рамок, ведь сама по себе предполагает отсутствие каких-либо ограничений. Но что если попробовать себе визуализировать её образ? Спроектировать его на реальный окружающий мир? Какой она была бы? Что за облик могла бы принять? Наверное, самым подходящим в данном случае будет — движение. Динамика, ритм, скорость. Пожалуй, свобода и должна быть такой: неограниченной, постоянно пребывающей в движении, жизни, танце… Она очаровывает и манит к себе. Обещает все, что только человек может пожелать. Вечно живая, непокорная, горячая, иногда болезненная. Такая разная, но от того не менее искушающая. Когда он думает об этом перед глазами стоит его собственное олицетворение свободы. Прекрасное, гибкое и тренированное тело, скрытое мешковатой одеждой, которая, впрочем, не скрывает перекатывающихся под гладкой кожей мышц, особенно во время его «танца». На «Свободного», как его прозвали остальные, он всегда пытался равняться, тщетно силясь скрыть проскальзывающее в собственном взгляде на него немое восхищение и обожание. Впрочем, ему было известно, что его чувства ни капли не волнуют его кумира. Жаль, что еще ни разу никому не удалось увидеть, как выглядит таинственный паркурщик. Тот всегда появлялся в местах их сбора, но всегда держался особняком, его никогда не видели в компании или просто говорящим с кем-либо. И при этом он всегда носил капюшон и двигался так неуловимо быстро, что рассмотреть что-либо попросту не было возможности. Он был сплошной загадкой среди них. Откуда взялся и почему обладая таким откровенно недюжинном талантом, он никогда не пытался с кем-то состязаться — все это оставалось непостижимой загадкой. Но все же, возможно, даже не желая того, он все же обрел популярность и известность среди любителей паркура. «Свободный» ни разу не проронил ни слова, так что единственный язык, который он понимал — был паркур. Ему не нужны были слова, не нужны победы или сражения. Все это можно было понять по его поведению, его движениям. Он был самым настоящим проявлением той разрушительной и обнаженной свободы. Ему нравилось не ограничивать себя. Просто получать удовольствие от ощущения того, как все тело сковывает напряжение и в то же время странная легкость, чувствуя, как бурный поток адреналина хлынул в тело, вырывая с корнем все сдерживающие клапаны. Эти чувства были знакомы каждому паркурщику. И Рин чертовски ему завидовал. Сам он любил паркур. Это был его жизнь, его воздух, его смысл. Его способ самовыражения. Но его позиция отличалась от той, которой придерживался таинственный паркурщик. Для Рина большое значение имело победит ли он, будет ли лучшим или позорно проиграет кому-то. Благодаря этому его знали многие, и он даже успел заработать довольно высокий авторитет среди них. Но все же. Чувствовать, как почти болезненное напряжение скапливается в конечностях, чтобы в следующий миг разом освободить его, выплескивая наружу через резкие, быстрые, отточенные или наоборот тягуче-медленные, словно игривые, неспешные, но такие же продуманные движения. И знать, что ты делаешь это только для себя. Не боясь проиграть кому-то, ведь никогда и не пытался с кем-то соревноваться. В этом и была его притягательность. Его опасность. Его воля. Это было, чего ему, Рину, чертовски не хватало. И каждый раз, смотря на то, как идеально двигается «Свободный», ему начинало казаться, что все его страхи допустить ошибку просто глупы. Но тогда он также начинал понимать: никто не идеален. Все делают ошибки. И даже гений паркура «Свободный» тоже наверняка не раз ошибался. Мысли прервал настойчивый звонок. Уже догадываясь о личности гостя, он не спешно встал с кровати, лишь мельком глянув в зеркало. Оглядев свой потрепанный внешний вид, он вдруг подумал, что не мешало бы душ принять, но времени уже не было. Поэтому тихонькая шаркая мягкими тапочками по полу, юноша отправился открывать дверь, на время, выбросив из головы мысли о «Свободном» и сегодняшнем происшествии. На пороге стоял высокий темноволосый юноша, сверля его насыщенно синими глазами. Красноволосый скрестив руки на груди, оперся спиной о дверной косяк и, сверкнув белозубой ухмылкой, поинтересовался: — Что-то не так? Ты какой-то недовольный. Зайдешь? — он слегка подвинулся, давая брюнету протиснуться, так, что ему пришлось немного прижаться к его боку. От случайного соприкосновения их обоих будто ударило слабым разрядом тока. Хару внимательно посмотрел ему в глаза и прошел вглубь квартиры. — Ты долго. Чем ты там занимался? — хлопок закрывшейся двери. Рин с игривой улыбкой наблюдает за тем, как любовник снимает с себя верхнюю одежду и небрежно скидывает посреди коридора кеды. Дурацкая привычка. Одна из множества других. Но его это не волновало. Ему нравилось то, что творит этот парнишка в постели. И нравилось говорить с ним. Но о чем-то большем они никогда не говорили по негласному соглашению. — Да так, задумался кое о чем, — увиливая от прямого ответа, беззаботно произнес парень, почему-то внимательно высматривая что-то своими насыщенно-алыми глазами. — Вот как. И о чем же? — его голос трудно было назвать заинтересованным, однако Мацуока прекрасно знал, что скрывается за безразличным голосом и спокойным взглядом. Мысленно чертыхнувшись, все же ответил на вопрос, незаметно подходя ближе. — Сегодня видел «Свободного», — сказал так, будто бы это должно было все объяснить. Но он по глазам увидел, что Хару его понял. О его одержимости неизвестным паркурщиком знали немногие, и Нанасе был одним из них. Брюнет удивленно моргнул и непонимающе уставился на свое запястье, на котором сцепились чужие пальцы. Взгляд красных глаз был сосредоточен на довольно крупной ссадине, что покрывала собой внутреннею сторону ладони. Очевидный немой вопрос в его взгляде был успешно проигнорирован. — Снова? И что на этот раз? Удалось узнать кто он? — как ни в чем не бывало, продолжил Харука, аккуратно выпутав свою руку из его пальцев. Он направился в ванную, уже привычно не спрашивая разрешения у хозяина. Тот последовал за ним. — Нет, но я обязательно это выясню. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю, — на губах красноволосого расцвела предвкушающая улыбка. Взгляд цепко скользил по обнажившейся накачанной груди, широким плечам, спускался ниже к призывно торчащим соскам и подтянутому животу. Он и сам выглядел не хуже, но это было и не странно, учитывая его род деятельности и поэтому ему всегда было интересно, как у простого работника цветочного магазина может быть такое шикарное тело? Думая об этом, ему почему-то вспомнилась их первая встреча. Флэшбек — Нитори, ты точно уверен, что это хорошая идея? — с сомнением в голосе протянул Мацуока, придирчиво оглядывая фотографии сайта. Его кохай крутился рядом и то и дело тыкал пальцем в экран, предлагая тот или иной вариант. — Конечно, Мацуока-семпай, тут и цены не большие и выбор большой. Какие цветы любит Го-сан? — видя недоумение на лице семпая, парнишка горестно вздохнул и понял, что выбирать ему придется самому, — давайте закажем вот такой букет и попросим доставить его сюда? — получив утвердительный кивок, блондин достал сотовый и отправился договариваться на счет доставки заказа. — Ну что, выбрали что-то? — дружеское похлопывание по плечу вывело его из состояния задумчивости. Он откинулся в кресле, и, уставившись в потолок, начал крутиться. — Да, хорошо, что у нас есть Нитори-кун, а то не знаю, как бы Рин сам поздравлял Го-сан с таким-то энтузиазмом, — последние слова были таки пропитаны сарказмом. — Помолчи лучше, — усмехнувшись, он вскочил со своего места и начал шуточную потасовку с ребятами. Вскоре они уже расслабленно улыбаясь, валялись на полу окружении разбросанных подушек и рюкзаков с алкоголем и закусками. Вечер обещал быть веселым. Когда вечеринка была в самом разгаре, в дверь неожиданно позвонили. Рин вопросительно оглядел присутствующих, взгляд остановился на покрасневшее от выпитого кохае, который, завалившись на какого-то парня что-то пьяно лепетал. Внезапно озарившая его догадка заставила его подскочить и отправится забирать заказ. На пороге стоял молодой темноволосый юноша примерно его возраста. Ярко-синие глаза какое-то время слишком внимательно его изучали. Сложилось впечатление, будто они знакомы, однако эту идею он быстро отмел, так как парня видел впервые. — Здравствуйте, я из службы доставки. Мне нужна девушка по имени Мацуока Рин, — в руках курьера был довольно внушительный и пестрый от ярких цветов букет, который был предназначен для Го. Но Нитори видимо, сделал заказ на его имя. Услышав конец фразы, паркурщик не знал злиться ему или смеяться. Ведь попадать в подобные ситуации ему приходилось уже не раз. А предельная серьезность брюнета почему-то заставила его широко улыбнуться. Протянув руку, он забрал букет и коротко рассмеявшись, объяснил: — Мацуока Рин — это я. И как видишь я не совсем девушка, — алые глаза пытливо всматривались в миловидные черты, ожидая реакции. Которая, впрочем, его немного удивила. Юноша понимающе кивнул и указал пальцем на свой бейдж, на котором значилось его имя — Нанасэ Харука. Осознав весь каламбур сложившейся ситуации, молодые люди зашлись в дружном смехе. — Извините, я не знал, — парень буравил его своими невозможно синими глазами, опушенными темными ресницами. И было что-то в этом взгляде такое, что красноволосый решился проверить свое предположение. Юноша ему более чем понравился, но тот не высказывал откровенного интереса и было трудно понять взаимна ли эта тяга или у него просто глюки от недотраха. Мацуока подошел ближе и протянул руку, чтобы оставить подпись о полученной доставке, однако руку убирать не спешил, как и расписываться. Игриво взглянув на притихшего курьера из-под чуть-чуть опущенных ресниц, с придыханием ответил: — Ничего страшного, я привык. Думаю, с таким-то именем, ты должен меня прекрасно понимать. Наверное, и с тобой не редко такое случалось, — поймав чужой взгляд своим и удерживая его, он шагнул еще ближе и лишь тогда, когда его дыхание коснулось чужой щеки, ему вдруг подумалось, что он, возможно, мог перегнуть палку. Но, увидев на щеках едва заметный румянец, а в синих глазах лихорадочный блеск, который парнишка тщетно силился скрыть, понял, что на верном пути. — Да, я вас прекрасно понимаю. Можете расписаться, пожалуйста? У меня на сегодня еще заказы остались, — красноволосый непонимающе уставился на руки, которые упирались ему в грудь. Поняв, что немного поторопился, он обаятельно улыбнулся и, оставив размашистую подпись, протянул планшет курьеру. Тот сжал его и непослушными пальцами попытался запихнуть в сумку, висящую сбоку. Стараясь не встречаться взглядом со странным, но несомненно, будоражащем его клиентом, парнишка ровным голосом произнес: — Спасибо, что выбрали нас. Хорошего вам вечера, — хотел было уйти, но дорогу ему преградила чужая рука. — Жаль, что ты спешишь, но я могу надеяться, что мы еще увидимся? — прямо над ухом раздался вкрадчивый голос. Теплое дыхание ощутимо щекотало шею, а его обладатель, кажется, был уже совсем неприлично близко. Чужие пальцы невесомо пробежались по его плечу, а после вдруг скользнули в карман его рабочей куртки. Хриплый шепот казалось, проникал ему под самую кожу. Отчаянно хотелось сбежать поскорее. И в то же время хотелось поддаться этому глупому порыву чувств, — это мой номер. Позвони мне, Харука Нанасэ. Как только его отпустили, темноволосый парнишка бросив короткий прощальный взгляд на Мацуоку, ловко перепрыгивая несколько ступенек за раз, скрылся из его поля зрения, оставив после себя лишь легкий запах одеколона и двоякое чувство дежавю. — Да, это мне хорошо известно, — легкая улыбка очертила соблазнительные мягкие губы, которые ему так и хотелось поцеловать, что он в общем-то и сделал, прижав своим телом любовника к закрытой двери ванной. Хару обвил его руками, даже не думая сопротивляться. Он уже привык к несдержанному и бурному темпераменту своего партнера. Напротив, брюнет подставлялся под ласки, открывая шею на которую тут же опускались чужие губы, покрывая ту россыпью поцелуев. Сильные, накачанные руки паркурщика уже обвились вокруг его талии, сомкнулись на спине, притягивая того ближе к себе. Губы сменялись зубами и наоборот, покрывая нежную кожу засосами, а сильно сжимающие его пальцы грозились оставить на пояснице синяки. Впрочем, все как всегда. — Ты давно не приходил, я скучал… — с придыханием сообщил ему Мацуока, на короткое мгновенье, оторвавшись от его тела, чтобы потом снова с едва слышным рычанием впиться страстным поцелуем в беззащитную шею. Чужие пальцы зарылись в его волосы, слегка сжали и немного оттянули назад. На него это впрочем, никак не подействовало, он и не думал сбавлять напор. Покусывая ключицы и наслаждаясь тихими постанываниями и сбитым дыханием, паркурщик раздвинул своим коленом ноги любовника и провокационно потерся о его промежность, с удовлетворением отмечая, что тот уже возбужден. — Были дела, — глухо отозвался темноволосый и опережая возможный допрос, поспешил добавить: — личного характера. Хоть они и не встречались, Рина иногда задевало и раздражало подобное поведение. Но чем чаще они виделись, тем чаще его посещала мысль, что было бы неплохо, если бы Хару стал полностью принадлежать ему. Этот парнишка почти ничего о себе не рассказывал, но зато всегда внимательно слушал его. И это ему в нем нравилось, но так хотелось прикоснуться к миру Нанасэ, куда он так упрямо не пускал никого. Однако, не только отчужденность Харуки была причиной неоднозначности их отношений. Загвоздка так же крылась в таинственном паркурщике, который упорно не желал покидать его мысли. Это уже и вправду смахивало на одержимость, но разобраться в своих истинных чувствах красноволосый пока не мог. — Не расскажешь поподробнее? — переместив одну руку на шею любовника и несильно сцепив на ней пальцы, он заставил того откинуть голову назад, а сам стал осыпать поцелуями открывшейся участок кожи, иногда кусая того за подбородок. Учащенное дыхание и руки, что судорожно сжимали его плечи, говорили все, что он хотел услышать лучше всяких слов. Темноволосый юноша отрицательно качнул головой, а потом вдруг дразнящее улыбнувшись, кивком указал на вздыбленный пах любовника, ответил: — Не думаю, что в данный момент ты хочешь послушать крайне занимательную историю о моем скучном досуге. — Я как никогда готов к разговору, — с серьезным лицом отозвался красноволосый, пытаясь перевести дыхание. Насмешливый взгляд синих глаз давал ему понять, что его игра недостаточно убедительна. — Правда? — слегка коснувшись чужих губ своими, брюнет опустил руку на его пах и слегка сжал эрегированный член. Шумно выдохнув, тот перехватил шальные пальцы своими и переплетя их между собой, пригвоздил его руку к двери, вжимаясь в наглеца. — Ладно. Черт, ты прав, разговор — это последнее, чего я сейчас хочу. Хочу трахнуть тебя прямо здесь, — прикусив мочку уха, прошептал обладатель алых глаз, проводя свободной рукой вдоль подтянутого тела. Кожа вслед за его касаниями стала покрываться мурашками. Заключив брюнета в объятья, он опустил руки ниже и крепко обхватил ладонями соблазнительные ягодицы, сжал их, подтянул любовника ближе к себе, а сам зарылся носом в основание шеи, как всегда дурея от его запаха. Очередная особенность Хару заключалась в том, что он никогда не пользовался одеколоном и вообще не пах ничем посторонним вроде мыла или шампуня. У него был какой-то свой собственный запах, который всегда сводил Мацуоку с ума и срывал бедолаге все тормоза. — Я не против, но сначала мне необходим душ. Весь день по городу таскался, — юноша оттянул ворот своей футболки и демонстративно поморщился. Рин промолчал, не решаясь сказать, что у него крышу рвет даже от запаха его пота. Что-то часто он себя помешанным на чем-то чувствует. Недовольно фыркнув, он все же выпустил Хару, а сам прижался спиной к стенке возле ванной, погрузившись в размышления. Из задумчивости его в который раз вывел хлопок двери. Он и не услышал, как вода в душе прекратила течь. Нанасэ вышел к нему в чем мать родила, абсолютно не стесняясь своей наготы. С его волос стекали капельки, которые спускаясь по его потрясающему телу, превращались в дорожки воды. Мацуока мысленно взвыл. Сколько выдержки у него должно быть. А этому засранцу хоть бы хны. Мучает его своим видом и в ус не дует. Бесстыдник. Улыбаясь своим мыслям, он пропустил мимо ушей все, что ему говорили. — Ась? — Говорю: ванна свободна. Ты чего в облаках витаешь? — вытирая влажные волосы полотенцем, поинтересовался брюнет. Красноволосый внезапно притянул того к себе, зачем-то принюхиваясь. — Хару, гаденыш, ты опять моим шампунем пользовался? Я сколько раз говорил не трогать его? — тот смирил его расслабленным взглядом синих глаз и раздражающе спокойно отозвался: — Ничего страшного, не обеднеешь, — и вывернувшись из его захвата, уверенно потопал в одному ему известному направлении, оставив паркурщика молча задыхаться от такой невиданной наглости. Стоя под теплыми струями расслабляющего душа, юноша задумчиво скользил расфокусированным взглядом по помещению, отмечая детали вроде закинутой в стиральную машинку одежды Нанасэ и того легкого бардака, который любовник умудрился оставить после себя, пробыв в ванной не так долго. Потрясающее умение. Как ему это только удается? Выйдя из душа, он так же решил не утруждать себя тем, чтобы одеться и решительно отправился на поиски несносного мальчишки. Последний отыскался на кухне. Рин даже на какое-то время притормозил, чтобы понаблюдать за тем, как тот рыскает в его шкафчиках, видимо, в поисках чего-то съестного. Видимо найдя что-то годное, он уже собирался прибрать это к своим загребущим лапкам, но Мацуока опередил его, перехватил банку с чем-то и захлопнув дверцу навесного шкафчика. — Тебе не говорили, что рыться в чужом продовольствии не хорошо, а, Хару? — прижавшись обнаженной грудью к чужой спине, насмешливо произнес красноволосый, рассмотрев внимательнее то, что успел отобрать: консервированная скумбрия. Ну конечно, что же еще могло привлечь внимание этого несносного синеглазого создания. Нанасэ ничего не ответил, только отвернулся и обиженно поджал губы. В синих глазах промелькнула обида. Его взгляд то и дело цеплялся за вожделенную баночку в руках паркурщика. Тот аж подавился от возмущения. Казалось, что чертову скумбрию брюнет хотел больше, чем того, чем они собирались заняться. — Хару, скумбрия? Ну блин, ты серьезно? Вот тебе прямо сейчас надо было её съесть? Ты не забыл, что мы не этим собирались заняться? — окинув парня красноречивым взглядом, он вжался пахом в задницу брюнета. Тот все не отвечал и даже не смотрел на него, — Хару, эй, ну же, посмотри на меня! — Нанасэ выглядел еще более недовольным, синие глаза потемнели и метали молнии, а темные брови были немного нахмурены. — Да твою мать, после того как я с тобой закончу я тебе сколько угодно этой дурацкой рыбы дам. Я все равно её только из-за тебя покупаю, — взгляд брюнета смягчился, но он все еще не отзывался, будто чего-то ожидая. Мацуока горестно вздохнул: — Я же обещал, припру тебе сколько скажешь этой чертовой скумбрии, доволен теперь? — положив обе руки на узкую талию, он притянул парня к себе для поцелуя. Не встретив сопротивления, проник в жаркий ротик языком, увлеченно лаская его, кусая чужие губы и язык и наслаждаясь судорожными вздохами партнера. Тот проявлял не меньше активность, попеременно впиваясь зубами то в одну, то в другую губу и аккуратно оттягивая её, тут же зализывая все языком. Красноволосый ощутил практически болезненную пульсацию внизу живота, и тесно прильнув к горячему телу любовника, стал тереться стоящим членом между упругих ягодиц темноволосого. Харука охотно поддавался бедрами назад, усиливая трение. Услышав над ухом знакомое рычание, он вдруг почувствовал, как его куда-то тащат. Живота коснулось что-то прохладное. Посмотрев вниз, он увидел, что упирается в чертов обеденный стол. — Рин, ты не хочешь сделать это как нормальные люди, в кровати? — но его уже никто не слушал. Красноволосый несколько раз крепко шлепнул его по заднице, так что он ощутимо дернулся и сипло выдохнул сквозь сжатые зубы. Очевидно, ждать еще дальше, его темпераментный любовник был не в силах. — Нормальные люди говоришь? Думаешь, нормальный человек захотел бы нажраться скумбрии прямо перед тем, как заняться сексом? Я бы еще понял, если бы это что-то эротичное было, типа клубники или что-то вроде того. Но не рыбы же, господи твою мать! — говоря все это, Мацуока ни на секунду не прекращал гладить его тело. Вынудив того лечь на стол животом вниз, он подошел сзади и буквально лег на него сверху, трогал и целовал все, до чего мог дотянуться. — Не вижу в этом ничего странного, у всех свои вкусы, — безапелляционно заявил брюнет, на такой ответ Рин лишь страдальчески закатил глаза. Он не исправим. — Просто помолчи, пожалуйста, — слегка отстранившись, красноволосый начал покрывать нежными поцелуями лопатки, спускаясь ниже, уделяя особое внимание ямочкам на пояснице. Тело в его руках сладко дрожало и чутко отзывалось на прикосновения. Парень уже в точности знал все слабости Харуки и что нужно сделать для того, чтобы заставить того извиваться и скулить от удовольствия. Как впрочем, и Нанасэ был так же осведомлен о его уязвимых местах и часто любил этим пользоваться. Ощущая, как напрягся партнер, стоило ему добраться до его пятой точки, Рин несильно шлепнул того по ягодице и тоном нетерпящим возражений сказал: — Расслабься. Хару тихонько выдохнул и постарался расслабиться. Судя по удовлетворенному хмыканью, он все делал, как его просили. Чужие ладони легли ему на задницу и стали то грубо, то нежно мять ягодицы и раздвигать их в стороны. Почуяв неладное, брюнет привстал и обернувшись, увидел, как Мацуока опускается на колени позади него. Хищный взгляд алых глаз сконцентрировался на нем. — Я разрешал тебе поворачиваться? — недовольно пророкотал красноволосый, стискивая пальцами кожу до побеления. Нанасэ возмущенно фыркнул: — Разрешения забыл спросить, — он, по-видимому, хотел добавить что-то еще, но промолчал, столкнувшись взглядом с вишневыми глазами любовника, в которых сейчас плескалась едва сдерживаемая похоть и непонятно на кого направленная агрессия. Настолько Рина заносило не очень часто. Но иногда случалось. -Ляг обратно, — тем же повелевающим тоном произнес юноша, ласково проходясь руками по бокам, задерживаясь пальцами на слегка выступающих ребрах. Брюнет вздрогнул, но послушался. — Вытяни руки вперед и расслабься, — продолжал раздавать указания Мацуока, внимательно следя за каждым движением темноволосого. Одобрительно хмыкнув, он ласково огладил руками стройные ноги и провел языком невесомую линию от самого копчика, аккурат между ложбинками и ниже — по внутренней стороне бедер. От этих движений темноволосый попытался свести ноги, но красноволосый не дал ему этого сделать, удерживая того руками и напористо раздвигая ему ноги. Предупреждающий укус за левую ягодицу немного усмирил юношу. Тот сцепил руки в замок и прикрыл глаза. Рин же, убедившись, что все в порядке, все еще удерживая и разводя половинки руками, начал ласкать сжатое колечко мышц. Брюнет дернулся и в который раз инстинктивно пытался избежать такого интимного прикосновения, ерзая и виляя задницей. Мацуока зафиксировал его на месте и продолжил напористо вылизывать дырочку, наслаждаясь тем, как Хару уткнувшись в изгиб собственного локтя, что-то бессвязно шепчет и сам подкидывает бедра вверх, пытаясь тереться стоящим членом об край стола и в то же время, пытаясь оказаться ближе к нему. Просовывая язык глубже в его задницу, он ловил то громкие, то едва уловимые стоны, особенно когда он довольно искусно имитировал половой акт, буквально трахая его своим языком. Когда Хару потянулся рукой чтобы подрочить себе, то получил болезненный шлепок. — Даже не думай. Я тебе не разрешаю прикасаться к себе. Руки вытяни, чтобы я видел, — он вновь вернулся к прерванному занятию, умело лаская любовника, то доводя до грани, то отступая от неё, не давая тому кончить. Собственное возбуждение уже давно было довольно болезненным, но спешить он не хотел. Красноволосый прокладывал влажные дорожки, лаская ложбинку, нежно касаясь языком мошонки, ласково вылизывал поджавшиеся яички. В общем, мучил партнера, как только мог. Последнему все что оставалось, так это подкидывать бедра, стремясь сделать контакт более тесным. В такие моменты вечно спокойный Хару становился ужасно жадным. Голодным. И все эти чувства в нем пробуждал Мацуока. Очевидно решив, что уже достаточно, он встал с пола и прижавшись к вожделенному телу каменным стояком, потерся об него и склонившись ниже, укусил того за ухо. — Ну как, понравилось? Скажи мне, Хару, — выдавив на пальцы немного смазки, стал нетерпеливо подготавливать любовника, вторгаясь в него сразу двумя пальцами. Те на удивление входили довольно легко. Видимо Нанасэ подготовил себя. От осознания этого последние здравые мысли тотчас покинули его голову. Обхватив одной рукой брюнета поперек живота, второй он направил свой член в него. Сделал несколько пробных толчков и почувствовав, что весь погрузился в Хару, стал довольно быстро набирать темп, уже наверняка зная под каким углом нужно двигаться, чтобы попасть по простате. Темноволосый дернулся всем телом вперед, но так как все равно был зажат между столом и горячим телом сверху, уйти не было никакой возможности. Мацуока не стал долго ждать, срываясь на быстрый темп, хлестко вбивался в чужое тело, чувствуя и слыша громкие шлепки, когда он засаживал по самые яйца, так что его любовник кричал, о чем-то хрипло умолял, цеплялся пальцами за край столешницы и сексуально выгибал спину. Иногда красноволосый приостанавливался, когда чувствовал, что почти на грани и начинал мучительно нежно целовать загривок брюнета, выступающие косточки позвоночника, дразнящее водить языком по слегка солоноватой коже и вдыхать это невероятный запах, который источал парнишка. И эти ощущения были диким контрастом, особенно когда после таких расслабляющих ласк, тот снова начинал быстро и резко входить в него, неистово втрахивая в несчастный стол, до боли сжимать его пальцами, оставляя синяки. Не давая ему даже времени на передышку, Мацуока вдруг оторвал его от стола и развернув к себе лицом, заставил опуститься на пол, сесть на него и обхватить его ногами. Без труда снова оказавшись внутри, он принялся рвано двигаться, подкидывая бедра вверх, кусать и вылизывать соски брюнета, ласкать пальцами подтянутый живот. Одной рукой придерживая партнера за поясницу, второй он принялся надрачивать его член, ощущая скорый финал, который не заставил себя долго ждать. Короткая вспышка продлилась несколько мучительно приятных секунд, заставив обоих парней громко вскрикнуть, и вжавшись друг в друга, ненадолго застыть. Мацуока откинувшись на спину, потянул за собой Харуку. Тот впрочем, не возражал, удобно размещаясь на чужой груди и слушая как бешено колотиться чужое сердце. Прямо как его собственное. Полы были с подогревом, поэтому простудиться никто не боялся. Расслабленные, изможденные и довольные, они просто молча лежали, каждый думал о своем. Рин, перебирая пальцами мягкие черные пряди, думал о том, что так хорошо во всех отношениях ему еще ни с кем ни было. И он бы рад перевести их ничего незначащие встречи во что-то серьезное. Но мысли об его собственном наваждении — гениальном паркурщике не давали ему этого сделать. Он и сам понимал, что его чувства к свободному — не только восхищение и уважение. Это так же интерес. И далеко не платонический. Хару же думал о сегодняшнем дне и не знал как ему быть. Он привык быть один. Да, у него были близкие друзья, но он все же чаще был сам по себе. А тут в его жизни появился Мацуока Рин, который неожиданно стал значить слишком много, и скрывать от него что-либо ему не хотелось. Его размышления прервали самым наглым образом. Подхватив его на руки аки девчонку, красноволосый бодро направился на выход из кухни, не обращая внимания на вялое сопротивление. Нанасэ буравил его хмурым взглядом всю дорогу до спальни. — Ну что такое?! Твоим взглядом можно на куски распилить. — Именно это я и пытаюсь сделать в данный момент. — Не злись, принцесса. Я был слегка неосторожен, каюсь. Готов загладить свою вину. — И кого ты принцессой назвал? — Не сердись, я приготовлю нам твою любимую скумбрию на ужин. — Нам? — выразительно глянув на него, переспросил брюнет. — Хорошо-хорошо. Приготовлю ТЕБЕ скумбрию, сколько скажешь, — видя сияющие от предвкушения и радости синие глаза, красноволосому самому захотелось улыбнуться. Насвистывая какую-то незатейливую мелодию, он отправился на кухню. — Я в душ, — крикнул ему вдогонку темноволосый, вставая с кровати и отправляясь в указанном направлении. Пока рыба жарилась на сковородке, Мацуока решил пройтись по квартире и прибрать разгром, который после себя умудрялся оставлять Харука. Аккуратно поставил кеды на полочку для обуви, он вдруг заметил валяющуюся неподалеку толстовку, которую тот видимо, скинул еще в самом начале. Одежда показалась ему жутко знакомой, но он не помнил, чтобы Хару носил её раньше. Но от чего-то, он был уверен, что где-то её уже видел. Красные глаза неверяще расширились, когда взгляд наткнулся на несколько пятнышек краски. Той же краски, в которой сегодня перепачкался «Свободный». Он не сомневался. Это та же краска. И та же толстовка. Однако, какая занятная штука — жизнь. Столько совпадений. Ну, ничего, сейчас он дождется этого засранца из ванной, в которой тот, похоже, прописаться решил, и поговорит с ним. А потом хорошенько оттрахает его маленькую лживую задницу. Накормит дурацкой скумбрией, поговорит и снова оттрахает.