Белый Ангел Смерти

      Брайан встретил его там, где не хотел бы, тогда, когда было уже поздно. Он оказался полной противоположностью Фьюри: строгий, уравновешенный, молчаливый. Очень красивый. Завоевать его едва ли представлялось возможным, и киборг мог позволить себе лишь открыто разглядывать «соперника», изредка встречая его неопределенный взгляд, не выражающий, казалось, ничего.       Роковую роль сыграл один поединок. Не бой на арене Железного Кулака, так, испытание для прошедших отбор. Брайан оказался приятно удивлён, увидев напротив фигуру в форме. Он одарил противника пожирающим взглядом, который Сергей встретил холодной кривой улыбкой.       Он осмелился выйти против киборга и с этого момента заметно вырос в его глазах.       Начался бой. Драгунов был ловок, хитер и достаточно силён, чтобы пару раз застать соперника врасплох, но этого было мало против живого трупа из стали, которым в конце концов овладела ярость из-за неисправного трижды проклятого двигателя.       Брайан очнулся лишь когда властный голос из зала приказал остановиться: не желая русскому смерти вне турнира, Кадзуя решил вмешаться. Фьюри с какой-то пугающей поспешностью выпустил Драгунова из смертельной хватки и отпрянул в ужасе.       «Это не я…»       Сергей, получивший, наконец, возможность вдохнуть, максимально воспользовался ею. Слишком резко: в глазах потемнело, следующий вдох вырвал из его горла низкий хрип и следом за ним кашель. Ребра, сжимаемые до этого руками киборга словно тисками, на малейшее движение отзывались ноющей болью, по подбородку стекала кровь, которую мужчина старался оттереть рукавом.       Подняться он всё ещё был не в силах.       Все ждали. Брайан сидел на коленях в метре от поверженного русского. Он будто заглох, глядя как тот рвано сбито дышит, замечая наливающиеся краской синяки от его пальцев на бледной шее. Грудь мужчины неритмично вздымалась и опадала, а Фьюри не слышал аплодисментов в свою честь, лишь тяжелое дыхание соперника.       — Следующие! Нина Уильямс и Лей Вулонг! — объявил громкоговоритель.       Драгунов с большим трудом поднялся — никто ему не помогал — и, одной рукой держась за ребра и прихрамывая, спустился с ринга.       Мгновением позже Фьюри очнулся.       «Нужно догнать его! Какого чёрта он сидит?» Но Сергей уже растворился в толпе и, сколько Брайан не искал его глазами — людей на трибунах было не так уж много — тот бесследно исчез.       Мужчина вышел на улицу. В таком состоянии русский не мог далеко уйти, если поблизости его нет, значит, он все ещё в зале. И оказался прав, хотя не сразу заметил фигуру, сидящую в тени у стены.       Драгунов смотрел на него не двигаясь, не дыша и не моргая, но внезапный приступ кашля выдал его с головой. Киборг повернулся в его сторону и спустился с крыльца.       — Как ты? — участливо спросил он, подойдя к нему. И откуда только взялать эта треклятая вежливость? Он уже забыл, что такое манеры, сострадание, чувства. Казалось, у других их тоже не должно быть.       — В норме, — сердито выдохнул тот, взмахнув рукой в жесте запрещающем приближаться, и снова закашлял.       — А я вижу, что не очень, — заметил Фьюри. — Позволь помочь тебе.       — Разве ты не этого хотел?.. Эй, отвали от меня!!! — брюнет попытался отстраниться, когда киборг опустился рядом и закинул руку Драгунова себе на плечо, помогая подняться.       — Ты не отбился от меня на ринге, думаешь, выйдет сейчас? — усмехнулся Брайан.       — Что тебе нужно? — простонал Сергей, сдавшись и позволив противнику вести себя, всё ещё не понимая его действий. Никто не жалеет никого в Железном Кулаке. Убей или умри. Вот и вся установка.       Мужчина не ответил, не желая врать. Он давно не был законопослушным полицейским. Тот человек мёртв, а Фьюри являл собой лишь жалкую, тронувшуюся умом пародию на него.       Уже у дома русский неожиданно потерял сознание, навалившись на киборга, и тот подхватил его на руки. Дверь в комнату пришлось открыть с ноги, и хозяин квартиры удивился, как она при таком старании не слетела с петель. Брайан осторожно опустил неподвижное тело Драгунова на кровать, присев рядом.       «Да, он совсем обессилел. Был ли он таким у себя на родине?»       Выступающие на впалых щеках высокие скулы, нездоровый цвет лица, прочерченного шрамами. Рассеченная нижняя губа слегка припухла, бордовый рубец пересекал её, хотя кровь уже остановилась.       Брайан понимал, что мужчине нужен покой, поэтому стащил с него сапоги и одежду, оставив лишь брюки, (которые, кстати говоря, с удовольствием бы сорвал; хотя какой толк в бессознательной жертве?), но не ушёл.       Вожделенное тело, такое доступное и беззащитное, казалось сейчас ещё восхитительнее. Худощавое, в сравнении с Фьюри, покрытое теми же белесыми шрамами… Но были и новые повреждения, темневшие на ребрах — от сдавливающих могучих рук киборга; рук, которые он готов был оторвать с мясом и проводами.       Брайан склонился над Сергеем — больше не мог сдерживать себя — и прильнул к синякам на его животе губами. Его влекло словно звериное желание, но разве он мог хоть что-то чувствовать? Осторожно, почти нежно он скользнул вверх, целуя каждый кубик пресса, проникая горячим языком в каждую выемку и борозду очередного шрама. Тело под ним слабо дернулось и Драгунов распахнул глаза. В них читались испуг, смятение и… Усталость?       Фьюри провёл ладонью от низа живота русского до ключицы, потом проделал этот же путь языком, в конце вонзившись губами в бледную шею там, где стучало, набирая обороты, сердце.       Сергей попытался оттолкнуть мужчину от себя, но силы, и без того неравные, оставили его. В попытках защититься он вскинул руки, но они тут же оказались надёжно зафиксированы над его головой. Брайан, воспользовавшись превосходством, тут же накрыл его губы страстным поцелуем. Тот, промычав что-то нечленораздельное, яростно сомкнул зубы на мягкой нижней губе киборга. Из прокуса брызнула кровь, но тот, казалось, не заметил, продолжая по-хозяйски целовать и орошать губы рычащего от бессилия русского своей кровью. Сергей глотал кровь киборга, дрожа всем телом, иначе просто не смог бы дышать.       Наконец, Фьюри отстранился, лизнув напоследок перепачканные губы мужчины, и ловко стянул с него штаны. Голубые глаза Драгунова расширились, а зрачки сошли на минимум. Он выгнулся когда кончики пальцев Брайана прошлись по внутренней стороне бедра, и поднялся на локтях. Их взгляды столкнулись. Щеки русского пылали, он затаил дыхание, а прядь черных волос упала на лицо; киборг смотрел на него все тем же пожирающим взглядом, который Сергей раньше не мог расшифровать. Теперь, когда уже было поздно, он понял.       Желание, похоть, страсть.       Кажется, он снова потерял сознание, ибо не мог в здравом уме так отчётливо помнить дальнейшие события.       Постель, горячая от мечущихся по ней тел, руки противника, ласкающие его везде, где можно достать, живой орган Брайана, туго вбивающийся меж упругих подтянутых ягодиц. Собственные стоны, когда Фьюри трахает, и желание рассыпаться, словно изящная ваза, на мельчайшие осколки стекла. Драгунову было до омерзения приятно то, что делал с ним киборг, но он бы никогда не признал этого.       Утро потерялось в перемешке сна и реальности, ознаменовавшись для русского поздним пробуждением.        В дверях появился Брайан, одетый в защитные брюки и черную футболку. Нижняя губа его сияла оттенками красно-синего. Последствия вчерашнего укуса. Сергей сел, спустив ноги с кровати, и тут же заметил свои вещи, аккуратно висящие на стуле рядом.       — А ты приготовился к моему пробуждению, — безоттеночным голосом протянул он. Киборг вручил Драгунову чашку с горячим ароматным кофе, смерив предмет своей любви неопределенным взглядом. Тот принял напиток не без настороженности.       — Я подумал, что… Так будет проще. Дать выбор… Можно всё же попытаться уговорить тебя не уходить? — спросил Фьюри, опустившись рядом.       — Что это значит? — сощурился мужчина. Он не понял вопроса.       — Я хочу, чтобы мы стали ближе друг другу, — Брайан долго подбирал слова, но выбранные и сказанные вслух так не понравились ему, что он отвернулся, обиженно прикусив губу и едва не охнув от боли.       «Куда уж ближе, после того, что было между ними ночью».       — Я ничего о тебе не знаю! — вспылил Сергей, возмущенный таким эгоизмом и собственничеством, с досады на себя и чтобы заткнуться делая первый глоток обжигающего кофе.       — И я больше ничего не знаю о себе, — признался киборг. — Я лишь зомби. Пустая оболочка офицера полиции Брайана Фьюри. По большому счёту, это не важно: я думал, что могу испытывать лишь ненависть и злобу, впадать в ярость и мстить… Но ты. Я так хочу быть нежным, что-то отдавать, чтобы кто-то любил меня, но чертов генератор, видимо, лучше знает что мне нужно.       Русский задумчиво пил кофе. Брайан продолжал.       — Я псих, который пытается собрать свою прежнюю жизнь по осколкам. И эти осколки остры словно лезвия, их нужно вернуть в уже заросшие раны. Я не заслуживаю даже капли жалости, но прошу тебя, подумай. Не знаю, что толкнуло меня на… произошедшее сегодня ночью. Хотя… Я понимал, что ты никогда не захочешь быть со мной, наверное надеялся… Ты мне очень нужен, как бы эгоистично это не звучало… И… Я не хотел причинять тебе боль, — он многозначительно указал взглядом на нанесенные им повреждения. — Прости меня. Фьюри непривычно мягко подался вперед, уткнувшись носом в сонную артерию брюнета, вдохнув медный запах, потом опустил ладонь на его руку, сжатую в кулак.       — Ты сам делал кофе? — отчего-то прошептал Драгунов, но даже этот шепот показался ему громче раскатов грома.       — Да. Раньше у меня неплохо получалось, — теперь киборг коснулся лбом его плеча, словно ища поддержки, ласки.       — Очень вкусный, — эти слова значили многое и мужчина с трудом заставил себя произнести их.       Почти признание. Почти ответ. Сергей почувствовал, как к лицу приливает краска, а сердце грохочет в груди. Проще было бы просто коснуться его ответно, показывая своё доверие, нет? Слишком сложно? Но Брайан понял. Он отстранился, взглянув в лицо русскому.       — Зачем тебе Теккен? — тихо спросил Драгунов, рассматривая весьма интересные стыки паркета.       — Чтобы жить, — не раздумывая ответил Брайан. — Я умираю, и в Теккене сейчас человек, что создал меня. Я — не лучшее его изобретение и он отказался помочь, сбежав к Мисиме.       — Это бесчеловечно! — вспылил русский.       — Что? — не понял киборг.       — То, что он сделал с тобой, то, что теперь бросил.       — Я не просил оживлять меня, — покачал головой Фьюри. — но умирать мне не понравилось. Я хочу жить, хотя уже не имею на эту жизнь права. Но всё это мои проблемы и я с ними разберусь. Может быть. А ты… Ты — очередная моя слабость. Слабость человека, а не куска железа. Я не позволю этой дьявольской машине поработить мою душу… Если… Ты не позволишь.       — Я понимаю тебя, — Драгунов долго молчал, прежде чем сказать это. — И… Я помогу. Хоть это и нелегко пока. Я останусь.       — Правда? — казалось, киборг не поверил. Он смотрел выжидающе, напряженно.       — Брайан, — словно в подтверждение своих слов, Сергей подался вперёд и крепко обнял его, до боли в ребрах, понимая, что скорее всего пожалеет об этом решении. — Да. Тот запустил ладонь в распущенные мягкие волосы русского, коснулся губами его виска, прошептав благодарное «спасибо».

***

      — Не вставай, замучился повторять, — повысил голос Фьюри, появившийся в своей комнате с подносом полным еды. — Не могу видеть твои страдания.       Похоже, излюбленным местом Драгунова в доме Брайана являлась именно эта кровать, в основном она была местом их — не сказать чтобы редких — встреч. Реже — душевная или кухня. Здесь Сергей не сдерживал стоны, сжимая подушку или вцепившись в простыню. Ласкал спину киборга, чтобы потом, на пике удовольствия, вонзиться в неё ногтями.       — Ты выглядишь как заботливая мамочка с этим подносом, — прыснул со смеху русский, но тут же застонал, переменившись в лице, и рухнул обратно в теплую постель; чёрные волосы разметались по подушке, контрастируя с ней и кожей мужчины.       — А ты как побитый, больной, не евший три месяца… Ой, погоди-ка, почти всё это правда! Поэтому, пожалуйста, поменьше двигайся и не забывай принимать лекарства. Брайан почти сердился, а мужчина, лежавший на кровати смотрел на него с печальной нежностью.       Неделю назад Ган Джек победил Сергея Драгунова на Турнире Железного Кулака. Последствия: несильный ушиб позвоночника, Два сломанных ребра, тугая повязка поперёк грудины и перебинтованные руки, сбитые до костей. Плюс бесчисленное количество синяков-ссадин-порезов по всей поверхности объекта, именуемого Сергеем Драгуновым.       — Знаешь, если ты…       — Заткнись, — вежливо попросил мужчина. — И, если хочешь знать моё мнение, у тебя слабые ребра.       — В отличие от киборгов и роботов? — вскинул бровь русский. — Тоже вставить титановые киберимпланты?       — Не смешно.       — Совсем не смешно, — подтвердил Драгунов. — Я не могу соперничать с железяками, которых не пробьешь. Хворанг, Лей, Стив, Ларс, маршал Лу, — вот мои противники. Хейхати этого не понимает, да и не должен. Теккену нужна кровь и высокие рейтинги. Все мы, не желая того, работаем на них.       — Я предлагал тебе уйти, — припомнил Брайан.       — А я тебе. И думал, что ты уже понял — у нас нет выбора.       — Сложно смириться с судьбой, — прозвучало как смертный приговор.       Брайан наклонился к Сергею и мужчины слились в страстном живом поцелуе. Сейчас они не желали думать о том, что ждёт их завтра.