Чем меньше слов, тем больше чувств

      Ророноа Зоро не был человеком, который вот так вот запросто показывал свои чувства. Зоро считал это слабостью, а будущий великий мечник не мог позволить себе роскошь быть слабым. Поэтому он и не пускал людей в свои мысли и сердце.       С Нами он всегда держался более чем прохладно, не считая вечных перепалок и ругани. В такие моменты жарко становилось всей команде, а места на большом корабле катастрофически не хватало, чтобы убежать и спрятаться от криков. Бедный Чоппер страдал больше всех. Маленький оленёнок удирал с криками и пытался скрыться в грузовом отсеке среди различного барахла.       Впрочем, за ссорами и холодностью таилось нечто большее. Нами не могла точно вспомнить, когда начала смотреть на Ророноа по-другому, когда он стал больше, чем просто накама. Было ли это после Арлонг-парка, по пути к Гранд Лайн или на острове Кактус, Арабасте или когда ещё, она сказать не могла. Зато точно помнила, как в голове, словно молния, пронеслось осознание, что маримо ей, кажется, не безразличен. До Зоро доходило всё дольше, он старательно гнал глупые мысли прочь из головы и удваивал, а то и утраивал тренировки. Как бы там ни было, а на Скайпии Зоро таки поддался и пришёл к навигатору сам.       Временами Нами казалось, что только одному Энелю известно, о чём в данный момент думает мечник. От него не стоило ждать комплиментов, ласковых слов, нежных прикосновений. Они были словно чужие, хотя она подозревала, что всем на корабле известно об их с Ророноа неоднозначных отношениях. Всем, кроме Луффи, конечно же, тот разве что на кусок мяса внимание обратит, и Санджи, чью психику решили пожалеть те-кто-в-курсе, за что Нами в душе благодарила их чуть ли не каждый день. Неизвестно как бы такая информация отразилась на коке. Он или разнёс бы корабль в щепки, сражаясь с Зоро за свою любимою Нами-тьюаааан, или умер бы на месте. Что из этого страшнее навигатор предполагать боялась.       Хотя, безусловно, были моменты, когда Нами видела все чувства зеленоволосого. В их с Робин каюте, когда археолог где-то зачитывалась книгой, ночью в укромных уголках палубы во время дежурства Зоро и не только, на камбузе, в ванной, словом, лучше команде и не знать всех мест. Все чувства, которых так не хватало в рутине, Зоро выплёскивал во время секса. Их страстного, безудержного, дикого секса. Ими было пропитано всё: движения старпома, то, как он сжимал её бёдра руками, как хватал за волосы, как оставлял отметины на теле навигатора. Его зрачки расширялись, и мечник смотрел почти диким зверем. Он хотел её всю, без остатка. Его всегда ровное дыхание сбивалось, время от времени с губ срывались стоны, больше похожие на рычание дикого зверя. А как он целовал её! Кто бы вообще мог подумать, что Ророноа мог ТАК целовать. Страстно, умело, по-хозяйски. Движения сливались с поцелуями в сладкую негу наслаждения, а на рыжую накатывали волны удовольствия одна за другой. Нет, они не занимались сексом, они занимались любовью. Каждый раз будто в последний, полностью отдаваясь чувствам, позволяя эмоциям накрывать их с головой.       К чему все эти пустые слова о любви и показушная романтика, когда мечник носом зарывается в её волосы, когда нежно проводит ладонью вдоль тела, когда его дыхание обжигает кожу, и он шепчет как хочет её. Вот, пожалуй, это стоит сотен и тысяч пустых признаний в любви.