Железная Империя

Аугрусс, сжимающий ларец, был на грани обморока. Его толстые губы надувались, он с каким-то неприличным звуком выталкивал из себя воздух, и с лошадиным всхрапом втягивал в себя новую порцию кислорода. Обмякнув, словно куль с тряпьем, он как-то неловко сидел в кресле, постанывая, словно у него скрутило живот, а до уборной далеко бежать, и в его маленьких глазах плавал страх. Далеко позади гремел бой. Аугрусс видел их — хищные страшные смертельные тени, промелькнувшие безмолвно в черноте космической ночи, — и уже через несколько минут контрабандист, наблюдающий за передвижением объектов на экране на приборной доске, захохотал, едва ли не подпрыгивая от восторга. — Славная будет заварушка! — прокричал он, и над ними пронеслись имперские СИД-истребители, выполняя маневр перед тем, как вновь зайти на цель. От станции, куда они направлялись, торопливо отстыковывались разного рода корабли, всякая шушара старалась как можно скорее покинуть зону боевых действий, и отчаявшемуся Аугруссу на миг показалось, что он прилетел сюда зря. Как бы дорого ни стоила маска, а покупатель вряд ли дождется его. Кто же останется в зоне, где имперские войска ведут военные действия? Похоже, эта мысль посетила и контрабандиста; весело и неприятно посмеиваясь, он облетал страшную станцию, высматривая место, где будет возможна стыковка. — Все улетают, — хрипло хихикнув, произнес он, глянув на посеревшего от страха Аугрусса. — Одни мы летим в самый эпицентр событий! Его неуместная веселость, постоянные колкие смешки и издевательские взгляды черных непроглядных глаз были просто невыносимы; каждый раз, когда странный пилот, улыбаясь, смотрел на ноющего от страха Аугрусса, забраку становилось еще хуже, и он то и дело отключался, теряя сознание от ужаса. В последний раз он пришел в себя от нестерпимо-яркого света. Перед ними, заслоняя собой все небо, ярко светился коричнево-песочный газовый гигант, на далекой поверхности которого кипели ало-бордовые бури. Слева, в золотых клубах огня, разворачивался бой, и, кажется, потери были огромны. Судя по ярким огромным облакам быстро выгорающего кислорода, взрывались большие корабли, с тысячами людей на борту. Контрабандист нашел подходящее место для стыковки, и Аугрусс ощутил легкий толчок, когда корабль состыковался со станцией. Странный пилот больше не смеялся; кажется, увиденный мельком бой тоже напугал его, на молодом красивом лице отразилась досада и отчасти злость. Кто атаковал имперцев, Аугрусс, конечно, не знал, но то, что имперской техники было здесь с головой, было видно невооруженным взглядом. — Великая тьма, — выругался пилот, лихорадочно отстегиваясь, практически терзая ремни. — Что там происходит… нам же теперь ни за что не покинуть станцию! — Это еще почему?! — в отчаянии взвыл Аугрусс, крепче прижимая к себе свое сокровище. — Потому что вон он, флагман империи, — зло выдохнул пилот. — Его атаковали, разве ты не видел?! Атаковали неудачно, и сейчас разозленные имперцы проведут зачистку сектора! Черт, загребут всех… что же делать… Аугрусс готов был рыдать от отчаяния. — Этот Гриус просто скотина, скотина, — выл он злобным голосом, задирая рыло к потолку. — Надо же так подставить! Призрачная надежда получить свои деньги испарялась, исчезала вовсе, а вот перспектива быть арестованным имперскими войсками, будучи прихваченным в зоне боевых действий за жопу, да еще и с ворованной вещью на руках вырисовывалась все четче. Контрабандист, кое-как справившись с ремнями, отстегнулся и одним прыжком выскочил из капитанского кресла, дальше, в узкий проход между отсеками. Аугрусс, ухватив свой драгоценный ларец, последовал за ним, совершенно не помня себя, не понимая, куда они идут и зачем. — Что? Куда? — задыхаясь, повторял он, спеша за своим пилотом, но тот не торопился пояснять. Открыв люк, он выпрыгнул из корабля на площадку станции и заметался по залитому светом пустому отсеку, выискивая иллюминаторы, обращенные в сторону боя. Добравшись до одного из них, пилот буквально застонал от досады и долбанул кулаком по толстому стеклу, за которым вдалеке догорали последние вспышки боя. — Имперцы сейчас будут здесь, — хрипло пробормотал он, рывком отстраняясь от иллюминатора, словно тот был простым окном, через которое преследователи могли увидеть, обнаружить беглецов. — Черт, надо же придумать, зачем мы здесь! Его черные глаза с ненавистью скользнули по трусливо скрюченной фигуре Аугрусса, по ларцу, чьи ручки были намертво зажаты в жирных красных пальцах, и по красивому лицу контрабандиста пробежала мучительная судорога. — Где ты уговорился встретиться со своим покупателем? — произнес он хрипло. — Пойдем посмотрим, тут ли он. Может, нам удастся всучить ему твой груз, и тогда имперцы нас особо не станут пытать… Да не трясись ты, смотреть противно! От ужаса Аугрусс не мог и слова вымолвить, его так трясло, что вместо слов из его губ выползала какая-то нечленораздельная каша из совершенно непонятных звуков, хрипения и мычания, словно его только что хватил удар. Глядя на пузырящиеся слюни на губах дергающего головой забрака, контрабандист с остервенением плюнул и сам рванул обратно в корабль, чтобы посмотреть данные, записанные на маленьком носителе, переданном Аугруссу Гриусом. Практически на себе он втащил тушу Аугрусса, пребывающего в полуобморочном состоянии, на нужный этаж станции. Для этого им пришлось на лифте подняться практически на самую вершину станции и немного поплутать в пустынных грязноватых коридорах. Встреча была назначена в забегаловке, которая раньше, наверное, была очень шикарным местом, просторным, с высоким потолком. По всему периметру космического ресторана были панорамные иллюминаторы, через которые открывался захватывающий вид и на газовый гигант, медленно вращающийся в тишине, и на вторую станцию, сверкающую крупной звездой на черном бархате космоса, а теперь еще и на дислокацию имперских сил. В забегаловке было темно и грязновато; иллюминаторы были мутны, и даже свет газового гиганта не мог разогнать полумрак в помещении. На некоторых столиках лежала недоеденная нехитрая еда — видно было, что посетители ресторан недавно покинули, позабыв даже кое-какие свои пожитки. Свалив тушу Аугрусса на одно из сидений, пилот закатил ему звонкую пощечину, приводя в сознание. — Сиди тут, тварь рогатая! — с ненавистью прокричал он. — Я поищу твоего покупателя… Темная Сторона, да не может же он опоздать! Он должен, должен увезти эту хреновину с собой! Черт… Сыпля проклятьями, пилот выскочил вон, а Аугрусс затих, словно впав в прострацию. Пилота не было долго, так долго, что забрак успел прийти в себя и начать соображать достаточно сносно. И первым делом он отпихнул, отшвырнул от себя проклятый ларец, ручки которого даже в беспамятстве сжимали его пухлые пальцы. Бой, так напугавший Аугрусса, стих. Имперские СИД-истребители, сопровождая штурмовые баржи и шаттлы, кружили над отвоеванным сектором и облетали станцию, словно заглядывающие в окна призраки. Скоро вся станция будет полна штурмовиков, они перевернут тут все и всех, кого смогут обнаружить. И самая страшная опасность для Аугрусса тут кроется в этом самом ларце. Гриус сказал, что вещь ворованная, и кто знает, у кого он ее стянул. Сам губернатор легко будет все отрицать, ведь Аугрусс не у него взял эту проклятую маску, и Гриусу с его безупречной репутацией Триумвират поверит скорее, чем Аугруссу… после двух его промахов… да еще и пойманного на продаже ворованного… Забрак взвыл, рыдая, злобно долбанув ногой по старинному дереву, и пальцам на ноге стало больно, он неуклюже запрыгал, дрыгая зашибленной ступней и плача уже в полный голос. Что делать, что делать?! А что, если бежать?! Что, если бросить здесь маску и пилота и на его корабле убраться подальше отсюда? **************************** «Лорд Фрес, вы недооцениваете меня. Вы не знаете, какая я». Темный Орикон, разливая свою властную, порочную силу по космосу, кажется, дотянулся своей аурой до сознания Лоры Фетт, коснулся ее глаз своей смертельной тьмой, и она заболела, заразилась лютой злобой, ненавистью, жаждой разрушений. Позади, за ее плечами, догорали вражеские корабли, их обломки облаками расползлись в пустоте, но Лоре было мало этих разрушений, тысяч смертей, и она хотела еще, хотела неистово и одержимо. От этого страстного желания кровь кипятком наливала лицо и покрасневшие глаза, и Лора хотела выть, орать, кричать, расцарапывая, разрывая ногтями грудь, чтобы достать, вырвать оттуда пытающее ее, горящее огнем сердце. Имперские шаттлы и штурмовые баржи осаждали станцию, облепляли ее, и она дрожала от состыковок, словно живое существо, атакованное кровососущими хищниками, набрасывающимися и жадно вонзающими в тело жертвы голодные острые жала. «Вы не знаете меня, Лорд Фрес. Вы ослеплены своей Силой, но я-то тоже знаю, что такое власть, и я тоже имею силу. Она не такая, как ваша, она не срывается с кончиков моих пальцем пронзительными молниями, но так же повинуется движениям моей руки». — Вперед! Десятки штурмовиков, повинуясь одному лаконичному жесту, почти в мгновение наполнили своим белыми бронированными телами переходы и полутемные залы у посадочных площадок станции, как лавина, как волна сурового рассвирепевшего моря, сметая все на своем пути. Главком Лора Фетт, сжав зло губы, исподлобья глядя недобрым взглядом на открывшийся перед ней люк, одернув китель и гордо вздернув голову, ступила на борт станции, на мертвенно скрипнувший под ее сапогом пластиковый пол, который был словно вылизан той мощной силой, которой она повелевала. Ее сила бежала впереди нее, опережая ее широкий твердый шаг, заполняя собой всю станцию, сметая все на своем пути, подавляя сопротивление тех немногих существ, людей, что не успели покинуть ее, спрятались, наивно полагая, что смогут отсидеться. Их вытаскивали из хлипких укрытий, подгоняя прикладами, сопротивляющимся давали крепкого тычка по уху и швыряли лицами в пол, к ногам шествующего главкома. А Лора шла мимо, свысока посматривая на корчащиеся у ее ног избитые тела пойманных перепуганных людей, чьи руки заламывали за спину и прижимали крепкими коленями штурмовики, и на ее лицо все больше и больше опускалось жестокое, холодное и темное безразличие, замешанное на горечи. «Нет, я не могу приказать молнии разорвать моих врагов, но я могу послать солдат, тысячи, сотни тысяч, и они растопчут, разорвут, сметут любого, кого я прикажу. Не один вы знаете, что такое убивать; я тоже знаю. Вам и не снилось, сколько живых существ я убила, стоя на капитанском мостике своего флагмана. И сегодня, Лорд Фрес, ваш меч не спас бы вас. А я — спасла. Я. Сегодня». — Обыскать тут все! — рявкнула Лора. — Перрревернуть вверх дном, разнести в щепки! Любого, кто здесь притаился, доставить ко мне! Сопротивляющихся - убить! Защитников станции, если таковые окажутся - убить! Лицо главкома уже не пылало от бессильной ярости, на глаза то и дело не наворачивались злые слезы. Она, крепко стиснув кулаки, стремительно шагала по коридору, по обе стороны которого в каждом отсеке станции ее штурмовики разносили все в пух и прах, расцвечивая выстрелами бластеров темные углы, простреливая старую мебель, терзая и разрывая любую тряпку-штору, колышущуюся от сквозняка и устроенной ими возни. «Я ровня вам, Лорд Фрес. Ровня. Я всегда была вам ровней. Ваш отец по очереди назвал нас своими детьми. Каждому из нас он дал свое положение в обществе. Каждый из нас выбрал путь силы, каждый из нас верно служит ей, и ни один не отступит со своего пути, не испугается. Каждый из нас готов к тому, что служа ей, можно погибнуть, и по этому поводу сожалений нет. Так почему она, эта выскочка, эта неизвестно откуда взявшаяся дерзкая чужачка? Эта хнычущая София, отказывающаяся от Силы? Почему она?» Лишь на несколько секунд главком замедлила свой шаг и встала у закрытых перед нею дверей, но штурмовики, повинуясь легкому кивку ее головы, мгновенно налетели на препятствие и раздолбили, пробили ход для своего главкома, и Лора, чуть пригнувшись, чтобы не задеть головой острый металл перегородки, разорванный в клочья, не дожидаясь, когда осядет пыль от разбитой в мелкое крошево штукатурки, ступила в проем и выпрямилась во весь рост. А ее сила, ее сметающий все на своем пути океан солдат, ринулась вслед за нею и заполнила собой все, обтекая свою госпожу. Ее верные безмолвные солдаты, по одному запрыгивая в тот же пролом, продолжили зачистку территории, и то там, то здесь слышались негромкие приказы командиров штурмовых отрядов. Виро, недовольно ворча, протиснулась к Лоре, застывшей неподвижно недалеко от пробитого солдатами входа в довольно большое, просторное помещение. Главком с невозмутимым видом отряхивала рукава своей безупречной формы от осевшей на них белесой пыли, и Виро, с неудовольствием осмотрев свою обувь, обычно начищенную до блеска, а теперь грязную, как и у Лоры, испачканную в мелком строительном мусоре, паутине, подцепленной носком сапога где-то в темном углу, смачно ругнулась. — Самой-то зачем было лезть? — проворчала она, но лицо Лоры, такое неестественно спокойное и сосредоточенное, даже не дрогнуло. Казалось, главком пребывает в каком-то трансе, ее темные глаза медленно осматривали все кругом, и Виро показалось, что Лора сканирует помещение, как дроид, как неживая машина, фиксируя каждое шевеление, каждую разгоревшуюся возню, каждый вскрик. Это тяжелое, настырное насилие, эта суетная грязная возня, эти тискающие предметы быстрые и неосторожные руки штурмовиков, эти рывки, удары прикладов, дробящих все в кашу, превращающих все кругом в ничто - все это, кажется, доставляло Лоре странное удовольствие. Разруха и хаос как будто бежали вокруг нее, распространяясь все шире, захватывая все больше пространства и перемалывая все кругом своими зубастыми пастями, а Лора, словно королева разрушения, лишь направляла своих верных слуг одним лишь взглядом своих темных, наполненных странной решимостью глаз. - Я не звала тебя с собой, - упрямо огрызнулась Лора. - Ты можешь вернуться хоть сейчас. - Не могу, - так же упрямо огрызнулась Виро. С ее лица сползло выражение привычного для нее полудетского наивного восторга, и показалась самая суть, острая и хищная сосредоточенность, маниакальное упрямство, которое заставляло Виро намертво вцепляться и уже не ослаблять своей хватки. - Это моя работа и мой долг - сопровождать тебя, между прочим. Лорд Вейдер должен знать подробности военных операций в мельчайших деталях; так что где ты, там и я. Виро привычным жестом вскинула оружие, проверяя его и переводя мощность луча на максимум, и, уничтожающе глянув на главкома, демонстративно прошла мимо, направляясь туда же, куда Лора мановением руки заслала своих солдат. Лора упрямо склонила голову, недобрым взглядом проследив за Виро, но промолчала. Да, все верно. Так и должно быть. Словно огромный бур, штурмовики вгрызались в нутро станции, разнося все кругом, то и дело подтаскивая к Лоре все новых и новых задержанных, но она, лишь глянув на перепуганных оборванцев, только качала головой - не тот, - и шла дальше, заложив руки за спину, как-то напряженно сведя плечи, ступая на битые куски пластика, содранного со стен, абсолютно не разбирая дороги. Виро, наблюдая за этим бессловесным дознанием, лишь пожимала плечами; она не знала, что ищет Лора и по каким критериям она определяет, виновен ли человек, но не спорила с главкомом. Все равно всех арестованных отсюда заберут, а разбираться будут позже. Лора же знала наверняка, что искала. В глазах людей, которых штурмовики за шиворот подтаскивали к ней, был страх, ужас, отчаяние, но не было одного - понимания. Понимания того, что происходит, и понимания того, отчего сама главком ищет кого-то. Вся эта мелкая шваль жила и кормилась тут годами, обтяпывая свои мелкие грязные делишки, и до них никому дела не было вообще. Тот же, кто прибыл сюда сегодня... Он отлично знал, что натворил. Лора даже зарычала злобно, снова ощущая накатывающую на нее удушливую ярость, вспоминая, как языки пламени застилали черноту космоса и клали алые блики на лицо Инквизитора. - Ищите лучше, этот выблядок ранкора должен быть где-то здесь! - рявкнула Лора, и ее глаза в который раз обвели взглядом все обозримое пространство, разрушаемое и растерзываемое солдатами. ************************* Когда Аугрусс услышал штурмовиков, громящих станцию, его расслабленность словно рукой сняло, и он очнулся от своих мучительно долгих горячечных размышлений. Рыдать и вопить некогда было, инстинкты подсказывали забраку, что настало такое время, когда нужно было бежать, спасаться, забиваться в щель, в любую крохотную щель, чтобы спасти свою любимую шкуру. Он ухватил было свой ларец, но ослабевшие руки дрожали, и, проделав несколько метров пути, Аугрусс выронил свое сокровище. Крышка отскочила, коробка раскрылась, и золотая маска вывалилась на пол, тяжело звякнув. Аугрусс взвизгнул от досады, отчаяния и злости и ухватил ее руками, но почему-то ноша теперь казалась ему слишком тяжелой, и он выронил ее вновь. За спиной уже все громче и громче раздавались голоса штурмовиков и слышались их громкие шаги. Аугрусс, путаясь в своем длинном балахоне, который, как казалось забраку, должен был сделать его неузнаваемым, рванул прочь, к выходу, на сей раз почувствовав какое-то облегчение от расставания с этой драгоценной вещью. Ужас гнал его прочь, ужас заставлял его спасать свою жизнь, и ужас не позволял ему понять, поверить, что это - бесполезно. Ворвавшиеся в зал штурмовики не застали его - только тень убегающего мелькнула, да раздался топоток быстрых ног, - но Лора, подняв голову, снова своим страшным, словно сканирующим взглядом обведя зал, хищно принюхиваясь к застоявшемуся воздуху, словно пытаясь уловить запах спасающейся от нее жертвы. - Он был тут, - негромко произнесла Лора, замерев, и вместе с нею замерли, даже дыхание затаили практически все вокруг. - Тихо! Сделав пару шагов, Лора тотчас заметила этот яркий предмет на полу - масляно поблескивающее золотое лицо, глядящее в потолок невидящими темными провалами глаз. Подойдя к маске Повелителя Ужаса вплотную, Лора остановилась подле нее, широко расставив ноги и заложив руки за спину, стискивая кулаки, словно опасаясь, что не вынесет, что ударит в это неживое ухмыляющееся лицо. - Ах, вон оно что, - протянула она, и на ее обычно таком бесхитростном и чистом лице заиграла циничная ухмылка. - Прихвостень Повелителей Ужаса... Он совсем ненормальный, раз решил, что сможет обтяпать свои делишки у Империи под носом?! Рядом со мной?! Свысока рассматривая этот золотозубый рот, испещренное древними символами драгоценное украшение, она в мельчайших деталях припомнила свою встречу с носителем такой маски, его подрагивающие окровавленные пальцы, направляющие на нее смертельный поток Силы, тянущую, давящую боль во всем теле и свое испуганное недоумение - что, все?! Неужели все?! Лорд Фрес ни словом, ни жестом не выдал своих намерений. Он не говорил, что хочет отомстить за нее, за Лору, но она поняла это, когда узнала, что он отправился снова в эту треклятую академию. Эти золотые твари приманивали его. Он всего лишь хотел убить того, кто посмел покуситься на ее, Лоры, жизнь. Они хотели устроить ему ловушку и убить его, а уничтожили ее, Лору. Это они заперли его там, в холодном подземелье с этой высокомерной шлюхой. Это они не сумели убить Леди Софию. И он позволил ей подойти так близко к себе, что она змеей скользнула ему на грудь и ужалила в самое сердце! Взревев от ярости, Лора пинком откинула маску прочь, и ушибленной ноге стало больно, очень больно, но намного больнее было глубоко в душе, там, где так яростно и безжалостно глодала острозубая ревность. - Я сама убью эту скользкую крысу! - заорала она, одним прыжком оказавшись подле офицера, командующего штурмовым отрядом. В следующий момент в ее руках загудел, запел виброклинок, который она сорвала с пояса мужчины, и все кругом словно взорвалось движением, шумом и криками. - Подобрать эту дрянь и доставить Императору, немедленно! Обыскать тут все! Виро - за мной! ...Аугрусс убегал с воем и криками, ничуть уже не заботясь о том, чтобы производить как можно меньше шума. Он спотыкался и падал, полз на четвереньках, скакал, как животное, путаясь в своих длинных одеждах, а затем снова поднимался и бежал вперед, задыхаясь, трясясь всем своим обрюзгшим телом. Его жирные щеки тряслись, как холодец, его ладони колотили в запертые двери и прозрачные перегородки, но на все его отчаянные вопли станция отвечала равнодушным молчанием. Она словно не желала давать ему убежища. Некому было помочь Аугруссу, спасти его. Убегая, он задыхался, словно сила, настигающая его, уже захлестнула, затопила его, не давая вздохнуть, и он отчаянно барахтался, стараясь выплыть, выкарабкаться, отчаянно цепляясь руками за все подряд, но его смерть настигала его, и впереди спасения тоже не было. Не менее грозная, мощная волна Силы шла впереди, навстречу беглецу, и тот, замерев как в дурном сне, где нет ни звуков, ни запахов, медленно-медленно шевеля руками и ногами, рванул обратно, словно отталкиваясь от возникшего перед ним образа, вставшей во весь рост жуткой фигуры в темных длинных одеждах, с таким странно знакомым золотым острозубым лицом. На мгновение Аугруссу, обмершему от ужаса, показалось, что это брошенная им маска каким-то непостижимым образом догнала его и мстит за то, что он бросил ее там, на грязном полу, среди мусора, в пустом полутемном зале. Но протянутая в страшной звенящей тишине когтистая рука золотолицего существа и острая вибрация воздуха, прокатившаяся над головой упавшего на задницу забрака, сметающая все за спиной Аугрусса, громче всяких слов прокричала, кто стоял перед онемевшим от страха мужчиной. - Повелители Ужаса! - проорал Аугрусс, возя ногами по полу, и стараясь уползти, отодвинуться от чудовища, смотрящего черными провалами пустых глаз. Что-то горячее обожгло ляжки Аугрусса, на штанах стало быстро расползаться темное пятно, и забрак взвыл еще громче, размазывая кулаком сопли и слезы по перекошенной страхом роже. Реальность накатила на него грохотом и шумом, клацаньем затворов и вонью сожженного выстрелами пластика, звоном и хрустом растоптанного стекла, треском разрушающихся колонн, поддерживающих высокий потолок в этом странном зале, когда эти две силы столкнулись между собой, сшиблись, как две волны, и напряжение взлетело до небес. Стараясь удержать на безопасном расстоянии Повелителя Ужаса, штурмовики, сопровождающие Лору Фетт, открыли огонь, и ситх толчком Силы расшвырял их, ударив в самую середину их строя. Пространство зала наполнилось криками и грохотом, выстрелы сверкали над забраком, ворочающемся в луже собственной мочи, и страшный молчаливый Повелитель Ужаса быстро и четко отбивал яркие смертоносные вспышки алым длинным лучом, внезапно выросшим из его когтистой жуткой руки. - Стоять, тварь! - заорала Лора яростно, перекрывая грохот боя и вопли раненных. Странно, но в этом адском грохоте, в мешанине криков и пальбы ее услышали, и штурмовики вмиг перестали стрелять, а ситх застыл, словно неживой. Виброклинок в руке Лоры, направленный в золотое лицо, вздрагивал от охватившей девушку злобы. - Еще одно движение, и я!.. Виро, стоящая плечом к плечу с главкомом, с готовностью вскинула бластер и хладнокровно прицелилась в грудь золотолицего существа. Тот с хриплым смешком зацокал языком и чуть поводил в воздухе пальцем, украшенным металлическим сияющим когтем, словно грозя девушка так, как будто она озорничает, а не направляет на него оружие. Но этого легкого жеста было достаточно, чтобы бластер в руках Виро задрожал, словно живой, и начал выворачиваться из ее крепких ладоней, словно был сильным животным. Дуло оружия плясало, не желая смотреть в одну точку, и Виро, прилагая даже все свои силы, никак не могла с ним справиться. - И что? - глухо и надменно произнес Повелитель Ужаса, наконец наигравшись. Его рука с металлическими когтями медленно, словно нехотя, опустилась, и Виро, тяжело отпыхиваясь, кое-как подняв уставшими руками свое оружие, выпрямилась во весь рост. - Что ты сделаешь мне, человек? От неприкрытой издевки и пренебрежения, сквозящих в голосе золотолицего, Лора буквально зарычала, ее затрясло, и она, снова ткнув виброклинком в сторону Повелителя Ужаса, буквально выплюнула ругательства, жгущие ей язык. - Задницу хатта тебе в тарелку! - рявкнула она, и ее лицо исказилось ужасной, отвратительной гримасой злобы и какого-то маниакального, ненормального радостного торжества. - Перед тобой, тварь, главнокомандующий Империи, Лора Фетт! Только попробуй тронуть меня, мразь, - ее голос стал похож на сдавленный шепот, на змеиное шипение, и яростно горящие глаза превратились в две узких злобных щелки, - только посмей убить меня, и тебе и твоим прихвостням конец! Флагман "Затмение" стоит достаточно близко, ты и квакнуть не успеешь, мразина, как эту станцию разнесут на молекулы, и не думай даже, что ты сумеешь или успеешь спастись! - Главком Лора Фетт, - насмешливо произнес глуховатый голос из-под маски. - Непобедимый, железный главком железной империи... Я видел сегодняшний бой, и могу лишь преклонить колени перед твоим мастерством. В его спокойных, казалось бы таких почтительных словах сквозила такая язвительная насмешка, что Лора вновь ощутила прилив неконтролируемой ярости, от которой у нее на миг отнялся язык, и она не могла произнести ни слова, судорожно пытаясь разжать накрепко стиснутые челюсти. - Побольше почтения, - прохрипела она, насилу справившись с мучительной судорогой и содрогаясь всем телом от острого желания накинуться на этого насмехающегося над ней ряженого и кромсать, резать его вибрирующим в ладони лезвием. Ее глаза налились слезами и покраснели так, словно девушку кто-то ухватил за горло и душил, а она упрямо смотрела в глаза своей смерти, изо всех сил сопротивляясь ей. - Не думай, что тебе удалось напугать меня, - прошелестел Повелитель Ужаса. - Да, наверное, твой флагман может убить меня, расстреляв станцию. Но ты умрешь раньше меня, и моей смерти не увидишь. - Я умру за свою империю, и за своего Императора, а ты - за горстку ржавых железяк на окраине галактики! - выдохнула Лора, и золотолицый чуть усмехнулся. - За Императора, - задумчиво повторил он. - За самозванца-мальчишку, нацепившего доспехи, которые ему слишком велики, - презрительно произнес он, и Лора снова запылала от злости, рванув на шаг вперед, отчего темная фигура золотолицего отпрянула от девушки, словно предпочитая оставаться на прежнем расстоянии от рассвирепевшего главкома. - Я слышал, что Лорд Вейдер погиб на Звезде Смерти, а вместо него Альянс пугает всех ряженым чучелом. - В этом ты скоро убедишься сам, - рявкнула Лора, - мальчишка ли он, и хорошо ли сидят на нем доспехи! - Вот как, - произнес золотолицый. - Главком Лора Фетт, зачем нам с тобой осложнять жизнь друг другу? Я не желаю драться с имперскими силами, и с Императором тоже, кем бы он ни был. Я здесь для того, чтобы забрать то, что принадлежит мне, - золотолиций указал на обоссавшегося от страха забрака железным когтем, и тот заскулил, суча ногами. - Он привез одну мою вещь. Только и всего. Эта вещь нужна мне. Я заберу этого посланца и ее и исчезну из твоей жизни навсегда. - Здесь нет твоих вещей, - злорадно проклекотала Лора, заходясь каким-то зловещим скрипучим смехом, больше похожим на лай. - Здесь нет ничего, что принадлежало бы тебе! Здесь все до последнего астероида принадлежит Империи, и даже этот жирный трусливый сыкун. Если ты это еще не понял, то турболазеры объясняют это понятнее меня! - Я слышал уже твои угрозы, - холодно произнес золотолицый, и в его высокомерном голосе промелькнуло раздражение. - Я уже сказал, что не желаю иметь никаких неприятностей с империй. - Здесь я решаю, - рявкнула Лора, - будешь ты их иметь или нет! Взять эту толстую суку! - она коротко кивнула головой на Аугрусса, и тот, взвыв, ползком кинулся к Повелителю Ужаса, уползая от подступивших к нему штурмовиков. - Не отдавайте меня им! - выл он, вцепляясь жирными пальцами в одежды золотолицего. - Умоляю, владыка! Я верно служил госпоже Аларии, я... - Вот гнида, - выдохнула Виро злобно, сплюнув на пол. - Совсем забыла, он же искал встречи с тобой, хотел заручиться твоей поддержкой. Представь, если бы ты поручилась за него перед Императором?! Повелитель Ужаса склонился над воющим и пресмыкающимся у его ног Аугруссом. Металлические когти золотолицего ухватили трясущееся пухлое лицо забрака и сжали его щеки так, что толстые губы Аугрусса сжались в бесформенное месиво, а красная шкура, казалось. вот-вот лопнет от этого немилосердного прикосновения. - Где то, что ты вез мне? - произнес ситх, заглядывая своими черными непроглядными глазами в испуганные, почти бессмысленные глаза забрака. - Там, там, повелитель! - радостно зашептал забрак, указывая руками куда-то назад, туда, откуда он только что прибежал. - Я принесу, я сейчас... Лора разразилась злобным клекотом, ее плечи задрожали, в глазах отразилось нехорошее удовлетворение. - Маска Повелителя Ужаса, - отчеканила она, - в данный момент находится у Императора Дарта Вейдера! Металлические когти, скрежетнув, яростно отбросили взвизгнувшего забрака прочь, и тот снова ползком бросился обнимать колени Повелителя Ужаса, заливаясь слезами и соплями. - Не отдавайте меня им! - рыдал Аугрусс, вцепляясь вновь в одежду золотолицего, и тот молча и брезгливо отталкивал хватающиеся за него руки. - Прошу! Защиты! Повелитель! Я служил повелителю Пробусу, я на вашей стороне! Защиты! - Я не имею ничего общего с Пробусом, - надменно ответил золотолицый. Лора с холодным любопытством наблюдала эту сцену, нетерпеливо постукивая ногой. - Все? - произнесла она сухо, наконец. - Вы выяснили ваши трепетные отношения? Могу я забрать этого зассанца? - Защиты!! - Он ваш, главком Лора Фетт, - ответил золотолицый, игнорируя ледяную издевку, сквозящую в голосе девушки. - Не смею вам мешать. - Стойте, - пророкотал еще один голос, мертвый и тяжелый, и из густой тени выступила еще одна фигура, еще один человек, в руке которого горел алый луч, чуть подрагивающий от напряжения. - Это мой посланец. Его судьбу буду решать я. Золотолиций обернулся, и Лоре показалось что его острые зубы заскрежетали от ярости. - Пробус, - выдохнул он, и его надменный голос вздрогнул от отвращения. - Зачем ты тут? - Забрать своего посланца, - так же мертвенно спокойно ответил Пробус, сделав еще шаг вперед. В тусклом свете стали видны его длинные одежды, странный темный шлем, не такой, как маска Повелителя Ужаса. Глаза, виднеющиеся в прорезях шлема, были какие-то пустые и отрешенные, и тот, кого Повелитель Ужаса назвал Пробусом, встал неподвижно, и Аугрусс шустро переполз на четвереньках к нему, и спрятался за его ногами, трусливо выглядывая. Шальной выстрел, выпущенный одним из штурмовиков, взвизгнул и, отраженный легко взлетевшим лучом сайбера, уложил на месте еле вскрикнувшего стрелка, и Пробус зловеще ступил еще на шаг вперед, плавно водя оружием в воздухе, словно разминая кисть руки. От его зловещего молчаливого присутствия нерешительно попятились, отступили затихшие солдаты, и помещение словно бы наполнилось вкрадчивым шорохом песка, готового поглотить, погрести под собой все и всех. - Этот забрак мой! - прорычала Лора, наливаясь багровым румянцем, снова поднимая свой клинок. - Если ты не отдашь его!.. - Отдай, - прогрохотал зло золотолицый. - Отдай, глупец! Я не желаю иметь неприятностей с имперцами из-за этого грязного скота! Около станции много имперских кораблей, они уничтожат, расстреляют нас! - Нет. Мы умрем, но имперцы не заберут у меня ничего. - Предатель! - злобно рявкнул Повелитель Ужаса, и его алый лайтсайбер прочертил дугу над его головой. - В этом споре я приму сторону имперцев. Я не желаю неприятностей из-за этого... существа. - Трус, - безразлично пророкотал Пробус, указывая в грудь Повелителю ужаса алым лучом. - Ты трус. Ты не смеешь даже оспорить то, что принадлежит тебе, у этой девки. Лора, услышав оскорбление, рванулась было к Пробусу, но Виро, ловко обхватившая ее за плечи, сумела силой удержать подругу на месте, не позволив ей накинуться на ситха. - У тебя нет ни единого шанса, - рычала Виро в ухо бьющейся в ее руках Лоры, выкручивая из ее руки виброклинок и отбрасывая его в сторону. - Ни единого. Пусть они решают свои проблемы между собой сами! - Тогда я убью и тебя, Дайтер, - пророкотал Пробус, - Ты совершаешь ошибку, Пробус. Одному тебе не одолеть меня. - Это мы еще посмотрим... Словно разогнувшаяся пружина, Пробус, выкинув вперед руку, одетую в металлическую перчатку, с зажатой в ней рукоятью сайбера, и ринулся на Повелителя Ужаса, его кулак с отвратительным скрежетом врезался в яркое золотое лицо. Удар был такой силы, что Повелитель Ужаса покачнулся и едва не упал, выронив погасший лайтсайбер на истоптанный грязный пол. Золотое лицо сбило, сшибло ударом, маска перестала быть такой пугающе живой, и Повелитель Ужаса, вцепившись одной рукой в глотку противника, второй рукой сорвал, сдернул ее со своей головы. Блеснули алые чисские глаза, взъерошенные черные волосы, на синей коже на скуле расцветало сине-красным пятном глубокое рассечение. - Редкостный ублюдок, - прохрипел чисс, перехватывая и выворачивая руку Пробуса с зажатым в ней сайбером, не позволяя гудящему лучу прикоснуться к себе, и яростно плюнул кровью в черную маску, скрывающую лицо Пробуса. Борьба длилась недолго - Пробус, размахнувшись, ударил чисса кулаком в грудь, вложив в свой удар столько Силы, что его противника отбросило далеко прочь, буквально сложив пополам, швырнув по полу как пыльную старую тяпку. - Это все, на что ты способен?! Чисс, словно упругий резиновый мяч, тотчас подскочил на ноги, рванул вперед, подлетев едва ли не до потолка, и его когтистая бронированная рука, сложившись в кулак, со всей силы обрушилась сверху на маску Пробуса, нанося беспощадные сокрушительные удары, сминая и корежа металл. Словно пригвозжденный к полу, Пробус клонился все ниже и ниже, из-под его маски брызнула темная кровь, и чисс, уловив ее запах, словно озверел. И, взревев, нанес еще один, чудовищный по своей мощи удар, заставивший голову Пробуса мотнуться в сторону. - Решил разобраться по-мужски?! - прокричал чисс, нанося еще один удар, пинок под колено, заставив Пробуса припасть на одно колено и склониться до самого пола. Алый луч в руке практически поверженного Пробуса метнулся к голове чисса, из горла его вырвался жуткий рев, от которого, казалось, дрогнули стены, и пол под ногами имперцев заходил ходуном. Чисс был безоружен; лишь чудом он успел защитится, выкинув руки вперед, и алый луч со скрежетом, искрясь, встретился с металлическими наручами, защищающими скрещенные руки чисса. - Твоя одержимость рано или поздно уничтожит тебя, Пробус, - выдохнул чисс, переводя дух. Вероятно, наручи чисса были из кортозиса, и встреча с ним грозила сайберу Пробуса поломкой, поэтому он отскочил, отведя алый луч за спину, и резко выкинув руку вперед, Толчком Силы откинул от себя избитого противника, вновь повергая его на грязный затоптанный пол. - Как и твоя неаккуратность - тебя, Дайтер, - прогудел в ответ Пробус. Казалось, эта вязкая, грязная, некрасивая изматывающая возня может длиться вечно, и эти двое готовы долго терзать друг друга, выплескивая свою желчную ненависть. Лора с трудом стряхнула с себя оцепенение, в которое она как-то незаметно погрузилась, и, стремительно обернувшись к штурмовикам, выкрикнула: - Огонь! Огонь! Зал осветился вспышками выстрелов, и Пробус вынужден был отступить, раскидывая выстрелы взмахам лайтсайбера. Он уже не осмелился воспользоваться Силой против имперцев, потому что в драке с Дайтером ее было потрачено много, и просто отступал, отогнанный с места поединка стрельбой наступающих штурмовиков. - Не дайте ему уйти! Но Пробус исчезал, растворялся в темноте, отступая от штурмовиков, и даже последний удар Силы Дайтера пришелся уже не по нему, а по пустому проему дверей, вырвав кусок пластика и металла из косяка. - Да сарлачья жопа! Штурмовики, громко топоча, исчезли в коридоре, преследуя Пробуса, а распаленная, разъяренная Лора обернулась к Дайтеру, неловко отирающему кровь с разбитого лица. - Хорошенький какой, - беззастенчиво хихикнула Виро за ее спиной, рассматривая чисса, и Лора, топнув ногой, взревела: - Ма-а-алчать! Отставить разговоры! Виро снова хихикнула, но замолкла, морща соблазнительные губки. Казалось, она уже позабыла о том страшном миге, когда по велению Силы Дайтера ее оружие едва не предало ее. - Дайтер, - повторила Лора за Пробусом имя чисса, и тот, кое-как оттерев лицо и губы от крови, церемонно и излишне чопорно поклонился, что уж совсем не вязалось с его зловещим образом Повелителя Ужаса: - Лэнн Дайтер, - представился он. - Оставьте ваши церемонии, - рыкнула Лора раздраженно. - Сожалею, что вам пришлось присутствовать при этой безобразной сцене, - галантно продолжил чисс, и Лора брезгливо передернула плечами. - Как псы на гррязной помойке, - рыкнула она. - Отвратительный, гнусный морррдобой. В коридоре, где исчез отряд штурмовиков, загрохотало, и в дверном проеме появились солдаты, волоча безвольно болтающееся в их руках тело мужчины, подхватив человека подмышки. Его длинные ноги волочились по полу, чертя носками сапог полосы в грязи и мусоре, темноволосая голова безвольно болталась, и штурмовикам не удалось поставить человека на ноги перед Лорой, как бы они не старались. - Где Пробус? - рявкнула Лора, и командир штурмовиков вытянулся перед ней, отчасти испуганно. - Он ускользнул от нас, мэм. Его корабль был здесь. мэм, и он... - Сарлаччья жопа! Надеюсь, нашим разведчикам удастся сбить его! - выругалась Лора. - А это кто таков? - произнесла она, ухватив мужчину за волосы и подняв его голову так, чтобы можно было рассмотреть его лицо. - Валялся в коридоре, мэм, - отрапортовал один из солдат. - Видимых повреждений нет. Вероятно, оглушен, мэм. Бледное молодое лицо мужчины было испачкано пылью и ржавчиной, приличная одежда была в беспорядке. Если бы Лора спросила у Аугрусса, то забрак признал бы в этом человеке своего пилота, но забрака не спрашивали. - В наручники его, как и прочих, - сухо распорядилась Лора, отпуская темные волосы. Штурмовики оттащили пилота прочь, а Лора вновь повернулась к чиссу, мучительно кусая губы и вновь пряча руки за спиной, словно опасаясь, что их нервные движения, сжимающиеся и разжимающиеся пальцы выдадут ее неуверенность, вдруг напомнившую о себе в самый неподходящий момент. Дайтер, сняв ужасную маску, вдруг обезоружил ее, развеял ее злобу, ее желание убийств, и она, глядя в абсолютно спокойное лицо чисса, совершенно не понимала, как это возможно - убить это существо... За что? Она не могла оправдать такой поступок перед самой собой, и с каждой секундой ее решимость испарялась, таяла, уступая место мучительному стыду. Она припомнила свои крики, свое неистовство и снова покраснела так, что губы и уши запылали огнем, и она тронула волосы рукой, как делала это обычно в моменты наивысшего волнения. Сила великая, да она же вела себя как истеричка... - Я отстоял ваше право вершить суд, - высокопарно продолжил Дайтер, совсем смущая и сбивая Лору с толку своей манерой говорить, - я в поединке отбил вашего забрака, и вверяю его судьбу в ваши руки. Надеюсь, его жизнь, предоставленная в ваше полнейшее распоряжение, послужит мне пропуском на свободу? - Не слишком-то вы дорого ее оцениваете! - усмехнулась Лора. - Где эта тварь рогатая, я с него с живого шкуру спущу. Лора обернулась кругом, и к своему удивлению, нигде забрака не увидела, а ведь он должен был быть где-то здесь. - Где забрак? - выкрикнула она, и один из штурмовиков, возящихся с бесчувственным пилотом, обернулся, осматриваясь, и тут же выкрикнул, указывая рукой в сторону полутемного коридора: - Вон он, мэм! - Задержать негодяя! Ярость снова накатила на Лору, и она, даже зарычав от лютой злобы, клокочущей в ее груди, ринулась на завопившего Аугрусса, застигнутого врасплох. Забрак, казалось, обезумел; воспользовавшись тем, что о нем все забыли, он зачем-то подобрал оброненное Лорой оружие, и на четвереньках весьма ловко пополз к выходу. В его маленьких глазах не было ничего - только полусумасшедшая мысль о том, что ему удастся сбежать, исчезнуть, улететь, спастись так же, как и Пробусу. Налетевшая на него Лора с каким-то звериным рыком со всего разбегу саданула его ногой в ребра, и затем еще и еще, зло пиная в живот, испытывая практически физическое удовольствие от того, как мужчина захрипел и скорчился, когда она точным ударом выбила из его груди воздух, и забрак, задыхаясь, забился на полу, беспомощно раскрывая рот, выкатив от безумного страха глаза и дрыгая ногами. - Сволочь, - рычала Лора, пиная скрюченное тело еще и еще, уже не метя в живот, а лупя куда придется. - Сволочь, что же ты творишь, а... Тонкий виброклинок, взлетевший от самого пола, чиркнул по ее ноге, разбившей в кровь лицо Аугрусса и перебившей ему нос. Сабля в одно касание распустила сапог Лоры, разрезала брюки и тонкой полоской содрала длинный лоскут кожи. Лора охнула и отпрыгнула, кровь залила ее рассеченную одежду, и Лора несколько мгновений с изумлением рассматривала это - еле ворочающегося на земле забрака с разбитым лицом, с распухшими веками, налитыми глянцевой багровой опухолью, слепо тычущего виброклинком во все стороны, и свою окровавленную ступню. - Мэм, вы ранены... - Ах ты, сарлаччья срака! Ярость, затопившая разум Лоры, была настолько глубока, что она абсолютно не понимала, что происходит, как она оказалась подле еле ворочающейся туши Аугрусса и как выкрутила, вырвала из его ослабевших от ужаса рук оружие. Кажется, в этой борьбе она изранила себе пальцы и раскромсала, распластала до костей ладони забрака, слабо защищающегося от ее яростных ударов, прикрывающего лицо, когда она в исступлении хлестала клинком плашмя по рогатой голове мужчины. - Скотина, мерзкая тварь, мразь, - орала Лора, трясясь от злобы, и ее колено буквально впилось в горло забрака, перекрывая ему всяческий доступ кислорода. Ее штанина намокла и почернела от его крови, она ощущала, как под ее коленом хрипит и булькает, и Лора, сгорая от ненависти непонятно к кому, раня руки, перехватила клинок за гарду и за лезвие, и, вонзив его в жирную шею Аугрусса чуть выше своего колена, надавила что есть сил, навалилась, перерезая глотку заоравшему, захрипевшему забраку, забившемуся под ее навалившимся телом. Мгновенно лопнула красная кожа и вывернулся наружу жир на захрипевшем горле, из-под клинка брызнула кровь, много крови, огромным густым пятном плеснулась на руки, грудь и в лицо Лоры, заставив ее испуганно мигнуть. Но этот испуг лишь сильнее разъярил ее, она навалилась еще сильнее, толчками продвигая лезвие все глубже в ткани, пересекая хрустнувшую трахеею, пищевод, плюющийся кровавыми пузырями, кромсая мышцы до самого позвоночника. Аугрусс все еще пытался сопротивляться, хотя по сути был уже мертв. Его толстые ноги в абсолютно мокрых штанах дрыгались, пальцы, ладони - все было порублено в фарш, когда он пытался оттолкнуть лезвие со своей шеи. В его маленьких глазах застыло выражение невероятной муки, которую он не мог ни постичь, ни перенести, и Лора, методично отпиливая ему голову, словно пила его боль, наслаждаясь его страданиями, садистски разглядывая его медленно умирающие глаза... Когда все было кончено, она резко поднялась, тяжело отпыхиваясь. Вся ее одежда, руки по локоть были черными от напитавшей их густой липкой жидкости, и трудно было сказать, где ее кровь, а где кровь убитого ею забрака. Голова Аугрусса валялась в темной, быстро расползающейся по полу луже, рядом с еле дрыгающимся телом. Лора, переступив через мертвую тушу, небрежно наподдала посеревшую голову с вывалившимся вялым языком ногой, подкинув ее ближе к штурмовикам, замершим в благоговейном ужасе. Стояла гробовая тишина. Молчал даже Дайтер, и по его лицу трудно было угадать, что он думает о главкоме Железной Империи. - Трофей, - мрачно бросила Лора, указав глазами на голову забрака. - Взять с собой. - Есть, мэм. - Вы летите с нами, - бросила Лора чиссу устало. Ярость, вычерпав все ее силы до дна, покидала истерзанный разум, и на смену ей вновь приходила пустота и чернота. Дайтер смолчал, и это было очень благоразумное молчание. Сделав несколько шагов Лора вдруг ощутила невероятную боль, боль во всем теле, и виброклинок выпал из ее израненных задрожавших пальцев, она припала на раненную ногу, и упала бы, если б чьи-то сильные руки не подхватили ее под локоть. Какое странное проявление заботы, подумала она, глядя на крепкую мужскую ладонь, сжимающую ее пропитанный кровью рукав. Забота по отношению к тому, кто только что убил. Убил страшно и безжалостно. Убил. Убила. Руки, поддерживающие ее, были почему-то скованы наручниками, и она, подняв глаза выше, скользнув взглядом по добротной замшевой куртке, заглянула в лицо поддерживающему ее мужчине и увидела его глаза. Черные-черные, словно угли. Пришедший в себя пилот, подобранный штурмовиками, был единственным человеком, кто не впал в ступор и посмел приблизиться к главкому. - Мэм, - почтительно произнес он и вдруг улыбнулся ей. - Осторожнее, мэм. Лора крепче встала на ослабевшие ноги и, хотя ее колени тряслись, все же отняла свою руку у арестованного, упрямо мазнула по лицу, стирая жирный шлепок крови, и глухо промолвила: - Благодарю. *********************** Выходка Лоры с головой забрака вывела Инквизитора из себя. Он не выказал своего неудовольствия на флагмане, куда доставили и Лору, и останки злополучного губернатора, и позже, транспортируя главкома на Бисс, он молчал тоже. Но уже в медицинском корпусе, после того, как главкома осмотрела лично Леди София, и ушла, деликатно оставив их вдвоем, Лорд Фрес дал волю своим чувствам. - Что это за выходки?! - шипел он зло, стискивая кулаки до такой степени, что белели костяшки пальцев. - Что это было?! Лора упрямо, с вызовом, молчала, отвернув от Инквизитора лицо. - Эта кровь, эти убийства - это все не для вас, не для вас, слышите, вы! Глаза Лоры ярко сверкнули, она молниеносно обернулась к Инквизитору, так, что волосы рассыпались по подушке. - А для кого? - резко, с вызовом бросила она, всматриваясь в его узкие, как булавочные уколы зрачки. Казалось. что от ярости глаза Инквизитора стали совершенно белыми, и Лора знала, что не будь она вся изранена, он непременно влепил бы ей пощечину. - Для нее? Губы Инквизитора сжались в тонкую белую полосу, он вспыхнул от гнева, но румянец тотчас погас на его щеках, словно замерз. - Это для того, - веско произнес он, прямо глядя в упрямые глаза девушки, - кто в состоянии это вынести и не пожалеть потом. Кто не потеряет головы при виде крови, кто не утонет в безумии. Для тех, кто способен на поступок. - По-вашему, - с нажимом произнесла Лора, - я не способна? Лорд Фрес помолчал немного, а затем, склонившись над больной, почти касаясь ее лица, он произнес тихо-тихо, так, что и Лора едва расслышала его слова: - Вы ведете себя словно маленькое дитя. Вы стараетесь что-то доказать мне, но я не нуждаюсь в ваших доказательствах. Эти соревнования, что вы затеяли - они нелепы, видит Сила, нелепы! Я знаю вам цену; я знаю, какая вы. Отпрянув так быстро, словно этот краткий миг странной, неприязненной близости мог причинить ему вред, Инквизитор поспешно вышел из палаты Лоры, и дверь закрылась за ним пожалуй чересчур громко. За дверями палаты главкома его ожидала Леди София. - Что она? - небрежно спросила женщина, хотя вряд ли такой вопрос был уместен из уст медика. Инквизитор как-то неопределенно пожал плечами, раздумывая о чем-то своем. - Она сожалеет о случившемся, - лаконично ответил он, и София лишь многозначительно промолчала. Повисла неловкая пауза, говорить о состоянии пациентки обоим явно не хотелось, и все же Инквизитор не уходил, словно было что-то еще, о чем он хотел сказать Софии. - Что-то еще, Инквизитор? Их глаза встретились, и некоторое время он молчал, рассматривая красивое лицо женщины. - Да, - ответил он, наконец, - пожалуй, да. Вечером я хотел бы видеть вас у себя. - Какое-то дело? - удивилась София, и ее брови удивленно взлетели вверх. - В спальне, - ответил Инквизитор. - Я распоряжусь, охрана вас пропустит.