Вино и якорь

Краски стекают по его длинным пальцам, огибая многочисленные кольца. Кисть в руках двигается быстро, вырисовывая линии и страдания его души. Палитрой ему служит кусок какой-то фанеры, который он нашел неподалеку, да, вроде на той улице. Всякий мимо проходящий невольно заглядится на художника, но, не останавливаясь, торопится дальше по своим делам, подняв воротник и кутаясь в плащ. Летят на высоких шпильках с яркими зонтами девушки. Вон ту сегодня бросили мокнуть под дождем на остановке - кавалер не пришел на встречу. А вон та сегодня встречается с родителями, которых так долго не видела - только вернулась из отпуска. Он рисует. В такие моменты он отдан лишь краскам и холсту. Он плачет. Никто этого не замечает, ведь в дождь слез не видно. Он злится. Вода, попав в краски, не даёт им смешиваться. Его руки описывают странные движения. Эти движения отражаются на холсте, словно в зеркале. В Лондоне идет дождь. В местных кофейнях сидят люди, замерзшие и промокшие до нитки. Кто-то мельком взглянул на уличного художника и продолжил свой увлекательный разговор с собеседником. Длинные кудри развеваются на ветру. Синий клетчатый шарф, чудом еще не сорвавшийся с плеч, зацепившись за пуговицу на воротнике пальто, так и норовит улететь прочь с ветром. Парню некуда идти. Он продает картины, которые сам же и рисует, на местном рынке. Бывают хорошие дни, когда за день он продаст два, или даже три холста. Но сегодня определенно не один из них. - Здесь лучше смешать немного охры с карминовым, - звонко послышалось откуда-то из-за спины. Обернувшись, парень увидел обладателя такого необычно высокого голоса . Его голубые глаза было заметно даже в такой туман. Мокрые темные волосы обрамляли лицо, подчеркивая, и без того, казалось бы, острые скулы. Кажется он был немного старше самого художника. Из-под серого пальто виднелись красные брюки с заправленной в них полосатой футболкой. Дополнял образ бордовый шарф винного оттенка, в тон ботинкам. - Луи. - он протянул руку. - Гарольд. Можно просто Гарри, - боясь показаться невежливым, он переложил кисточки в другую ладонь и поспешно пожал протянутую ему руку. Краски стекали по его пальцам. Кисть в руке зависла в воздухе на мгновение, а позже продолжила долгую прогулку по ткани. - Хорошо, просто Гарри, - пришедший улыбнулся, и художник заметил небольшие морщинки в уголках его синих, как океан глаз. - Ты ведь знаешь, что это очень красиво, - он кивком показал на мольберт, на котором стояла еще не законченная картина. - Я тут гулял... - А где твой зонт? - перебил его Гарольд, снова оторвавшись от холста. - ...и наткнулся на тебя. Зонт? Кажется я потерял его еще три квартала назад. Подожди, это что, краски Olafur? Нет, так дело не пойдет. Подожди меня здесь, - Луи вдруг бежал куда-то в сторону дороги. Капли стекали по его лицу, но это не мешало писать. Руки бегали из стороны в сторону. Масло упорно не желало ложиться на холст и стекало вниз под тяжестью воды и собственного веса. Проклиная все на свете, Гарольд оставлял все как есть, не думая портить искусство грязными кистями. Прошло около двадцати минут, прежде чем винный шарф снова показался в конце улицы. Его хозяин приближался до тех пор, пока нельзя было отчетливо посчитать полоски на футболке. Луи молча вынул из внутреннего кармана и протянул картонную, уже немного промокшую, коробку с масляными красками. Anchor. - Но... Это же так дорого! - Ерунда. Считай, что это мой подарок. Вклад в искусство, - он подмигнул. - Большое спасибо! Скажи, как я могу тебя отблагодарить? - Гарольд поднял голову, но не увидел глубоких голубых глаз, лишь шарф винного оттенка развевался где-то в конце улицы. Перевернув коробку, художник заметил небольшой лист самоклеящейся бумаги. Круглым мелким почерком был выведен текст "+4420549081. Луи Томлинсон. Надеюсь еще увидимся х" В Лондоне идет дождь. Люди, подняв воротники, торопятся по своим делам. Он улыбается.