Благословен будь, Святой Валентин

Слэш
NC-17
Завершён
187
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
187 Нравится 105 Отзывы 32 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Какого … маракуя?! Кларэнс Маэр ди Соранцо — наследник магического рода Маэр ди Соранцо со знойного юга Машкадиш влетел в комнату магической академии имени его королевского высочества регента Саэрса Первого, размахивая коробкой конфет в форме сердечка, перевязанной красной ленточкой. Хлопнув дверью с таким треском, что обвалилась штукатурка, Кларэнс зашипел рассерженной кошкой, и лежавший на койке в одних джинсах Ансельм Треддок-младший — демон чистых кровей в пятьдесят первом поколении, оторвал глаза от томика Роберта Бернса, выуженного им из межпространственного канала прямо с полки Большой Лондонской библиотеки. Первое издание, кожаный переплет — Ансельм смаковал любимого поэта, наслаждаясь безнаказанным воровством раритета, и не был расположен выслушивать истерики соседа. — Кларэнс, — с ленцой протянул Треддок, сбрасывая с плеча длинный хвост угольно-черных волос, — не мог бы ты развернуться своим хорошеньким задом ко мне и, наподдав сам себе славного пинка, вылететь отсюда на той же скорости, на которой сюда и залетел? — Каждый год одно и тоже! — Маэр ди Соранцо, оставив его щедрое предложение без внимания, в сердцах бросил коробку на пол и принялся топтать ее ногами. Отложив книгу, Треддок сунул подушку под спину, устраиваясь поудобнее, дабы лицезреть спектакль во всех его подробностях. Представление Маэр ди Соранцо давал регулярно, три года подряд и всегда в один и тот же день — 14 февраля. Сейчас никто уже и не помнил, кто принес в магический мир Сортурии праздник, принятый в соседнем мире людей, до которого было рукой подать (через портал) и ногами не дойти (без портала), громогласно провозглашенный Днем Влюбленных, но традиция прижилась и постепенно свела с ума всю магическую изнанку мира. Мало было позволить Верховному совету королевства смешанные браки демонов, магов, оборотней, и прочих сверхъестественных сущностей, так еще и праздники человеческие переняли, и с энтузиазмом принялись отмечать Новый Год, Рождество, Хануку, Гуди-Падва, Курбан Байрам и плясать Наварати. И кто же ещё мог с таким энтузиазмом подхватить нелепую традицию испытания крепости нервной системы под эгидой всеобщей любви и свободы, как не Маэр ди Соранцо-младший — потомок существ чрезвычайно легкомысленных и романтичных — эльфов, фей и русалок. Каждый из предков с лихвой одарил Кларэнса красотой, свойственной своему виду, присовокупив к блондинистой шевелюре, кукольному личику, изумрудным глазам и изящным острым ушкам эмоциональность и неистощимую энергичность, выходившую наружу водопадом нескончаемой болтовни, мимики и порывистых жестов. И извергалась вся эта смесь, бурлившая в Кларэнсе, на соседа по комнате — единственного, кто смог выдержать натиск неутомимой натуры наследника князя Соранцо. Покончив с незадачливыми сладостями, полукровка жестом фокусника выудил из кармана перевязанный лентой свиток-валентинку и принялся методично рвать её на конфетти, щедро засеивая мусором дубовый паркет, а посчитав сцену отыгранной, с драматическим вздохом плюхнулся на кровать. — И когда только это всё закончится, — простонал блондинчик, не отнимая локтя от лица. — Да, и я задаюсь тем же вопросом, — согласился демон, уныло обозревая учиненный им беспорядок. — А ещё хотел бы я знать, кто это прибирать будет. — Анс, ты зануда. — На сегодня это лучший из твоих комплиментов, — с воодушевлением подхватил он. — С утра я, помнится, был болваном и неотесанным мужланом. Маг сдвинул локоть, бросив на соседа укоризненный взгляд: — Ты меня оскорбил. — Хотелось бы знать чем. Всего-то и намекнул, что бельишко ты свое разбрасываешь, где попало. Наследник князя имел совесть вполне искренне устыдиться: — Это было так… Так по-демонски, Анс! — Заметь, что было бы странно ожидать от меня иного, — Треддок спустил на пол ступни, обутые в походные ботинки. — И что случилось на этот раз? Кларэнс, передумав дуться, сел на постели, скрестив ноги: — Я вновь получил сладости и послание. — Ну, это я уже понял… — … и в нём новое признание в любви, — последнее отпрыск князя буквально выплюнул с отвращением. Брови Ансельма сошлись к переносице. — Не думаю, чтобы ты удосужился его прочесть, — хмуро выдал демон. — А зачем? — Кларэнс небрежно пожал плечами. — Я и так знаю, какой слащавый бред там обнаружу. — Умм, — демон скривил рот. — С трудом представляю того, кто мог бы запасть на такое недоразумение, как ты. Кларэнс оскорбленно задрал хорошенький нос: — Да уж представь — есть ценители настоящей красоты… — Несравнимой ни с чем, я бы сказал, — продолжил ерничать Ансельм. — … которые в отличии от этого труса, что пустыми писульками меня забрасывает, себя не называя, — продолжил полукровка, — имеют достаточно храбрости в открытую признаться мне в своем чувстве. Улыбка демона скисла, чернильный взгляд сверкнул багрянцем. — Это кто ж такие смелые? — спросил, сощурившись. — Так я тебе и сказал, — ди Соранцо, заносчиво фыркнув, принялся стягивать с себя камзол из синего бархата с серебром вышивки по высокому вороту дубовыми листьями. Ансельм, поджав губы, следил за разоблачением соседа по комнате. Кларэнс был существом стыдливым, а тут уж расхрабрился вдруг без меры: стянул следом за камзолом белую шелковую рубашку, и короткие бриджи, открыв изящное тощее тельце. Оставшись в подштаниках с кружевами да чулках, ди Соранцо потянулся до хруста и поднял руку, чтобы стянуть с хвоста белокурых волос синюю ленту. В отличии от Треддока, предпочитавшего человеческую моду, прижившуюся в магическом мире, Кларэнс одевался так, как того требовал старинный канон магов, смеша соседа цыплячьими ножками в нелепых башмаках с атласными бантами. Тряхнув головой, Маэр разбросал по плечам длинные пряди. Демон был готов поклясться, что по фарфоровой коже даже блики пошли янтарными волнами. Хитро скосив глаза на делавшего вид, что его тут и рядом нет, Треддока, Маэр разом стянул с себя подштаники и удовлетворенно хмыкнул, услышав затаенный вздох со стороны соседней койки. Штанишки-то не просто снял, а еще и задом к Треддоку развернулся, так, чтобы не пропустил тот ни зрелища стройных ножек, ни упругой задницы, ни аккуратных, голых, как попка младенца, яичек с придатком. Последним гордился особо. Ди Соранцо славились не только богатством, а и особой красотой своих потомков, заботливо пополняя генофонд тщательно подбираемым генетическим материалом. Закончив с процедурой оголения своих прелестей, Кларэнс, обернув бедра полотенцем, величественно проплыл в сторону ванной. Дверь хлопнула, отгородив Кларэнса от Ансельма, и угрюмый демон, отставив руку в сторону, щелкнул пальцами. Материализовавшееся из ниоткуда ведро над его головой щедро низвергло на Треддока ледяной поток и тут же исчезло. Ансельм шумно сдул мокрую прядь, закрывшую левый глаз. — Что б тебя черти драли, Кларэнс… — изрек глубокомысленно, обозревая поваливший от него пар. А пожелание было заманчивым. Треддок задумался. И чего, собственно, тянул волынку за бурдоны*, если хотел блондинчика до зуда в яйцах и скрежета зубов? Дитя тьмы вздохнул, загребая длинную челку за обсидиановые рога, и потянулся сознанием за стену, туда, где шумела вода и… слышался тихий плач. Ди Соранцо, повернувшись лицом к стене, подставив выпиравшие крылышки лопаток под струи воды, горько плакал, растирая кулаками слезы по щекам. — Чурбан бесчувственный… Наследник князя потянул носом, совсем не аристократично растерев сопли, и у Треддока закралось нехорошее чувство, что этого супостата бесчувственного он знает лично. Собственными глазами его зрит, каждый раз, когда в зеркало на свою смазливую рожу смотрит. Уж слишком частенько награждал его этим нелестным эпитетом блондинистое недоразумение. — Уйду, — продолжал жаловаться стене полукровка, — вернусь домой и забуду. А вот это Ансельму совсем не понравилось. — Найду себе не слепого, и отдамся ему, — продолжил слезливо. — Пусть даже память об этой дубине вышибет! — Еще чего, — «дубина» материализовался за спиной Кларэнса прямиком с койки, удивив и себя самого, и заоравшего с перепугу блондина. Маг крутнулся на пятках, замахал руками, ожидаемо поскользнувшись и, поняв, что падает, влип носом в грудь подхватившего его демона. Треддок, «приземлив» себя в ванную, как и был — в джинсах с ботинками, на скользком дне стоял куда прочнее и, подхватив тщедушного блондинчика, крепко прижал к себе. Некоторое время оба стояли не двигаясь, дыша шумно и глубоко. Слушая, как сердца в унисон бьются. — Анс… — первым подал голос Кларэнс, млея от проникшего в нос запаха Треддока — демон пах мускусом и отчего-то можжевельником с легким оттенком серы. — Что нам говорили об употреблении магии в пределах кампуса? — Что употреблять ее можно только в присутствии преподавателей, — Треддок, в наглую пользуясь своим положением самого устойчивого, не спеша ощупывал ребра мага. Чисто в целях перехватить покрепче, конечно. — Да только найди того, кто это правило хоть раз не нарушил. Ди Соранцо фыркнул, но, вспомнив, что стоит в чем мама полурусалка родила, отчаянно покраснел. — Пусти. — А чем так плохо? — Демон перехватил его для удобства одной рукой и поднял когтистым пальцем подбородок блондина. — Что ты там про уход плел? Щеки Кларэнса покрылись пунцом. — Подслушивать нехорошо. Треддок цокнул языком. — Клари, твои мысли у тебя на лбу написаны, и подслушивать не надо, — демон оскалился, искрясь весельем, увидев, как тот потянулся лоб ладошкой прикрыть. — Никуда ты не уедешь. Здесь останешься, академию закончишь… — А потом что? — перебил маг. Треддок задумался, подняв глаза к потолку. — Потом я тебя к родителям отвезу, знакомиться. Ты не бойся, они у меня только с виду такие… клыкастые. Маман — вообще душа добрейшая. Если ее гортензии не топтать и гномов-садовников не жрать. — Я гномов не ем, — поспешно заверил маг и покраснел еще пуще. — А зачем ты меня к родителям повезешь? — А затем, — пробурчал демон, — что ты заноза в моей заднице. И, похоже, мне ее оттуда вовек не вытащить. Так что… Договорить не вышло — Кларэнс с размаху влепил ему поцелуй и присосался пиявкой — не оторвать. Да и не хотелось. Потому сжал крепкую попенку блондина в ладонях и поднял на бедра, позволив обвить себя ногами и сплести ступни за спиной. Ди Соранцо был тонким да звонким, а еще сладким до невозможности. Таким, что люби да залюбливай. До ухода сознания в мглу разноцветную. Штанцы с Треддока испарились сами собой, ботинки оставил и рыкнул, почувствовав торопливые пальцы на своем прилипшем к пупку члене. Маэр проскользил по шелковистой кожице, обнажая головку, соединил оба стояка, и демон издал полурык-полувсхлип. Было здорово входить в кольцо пальцев, лаская чувствительные местечки сразу на двух «пестиках». А уж когда дело до тычинок дошло… Ансельм прерывисто выдохнул от избытка чувств, войдя в теплую, тесную глубину и, услышав, как скулит блондин, отыскал его губы, чтобы заткнуть своими. Знал, что мелким в размерах не был, даже дриады стонали, но свой любовный пыл контролировать умел. А уж как целовался… Кларэнс задыхаясь, откинул голову, закусывая губы. Стоны сдержать не получалось. Струи воды, вырисовывая дорожки на коже, сбегали вниз к соединению тел, увенчанному гордо торчавшим членом блондина, что колебался из стороны в сторону, заправским метрономом. Треддок приплясывал бедрами, выписывая в его теле немыслимые кривые и окружности, отыскивая точку взрыва и, найдя нужное, убыстрился под протяжное оханье Кларэнса, вылизывая бившуюся на его шее синеватую жилку. А ди Соранцо, забыв о стыде, обвил шею демона руками и насаживался сам, с силой напрягая ягодицы, оставляя влажные разводы на крепких мышцах его живота и обхватывая собой естество демонское, так крепко, что казалось, удержать его в себе хотел навечно. Покинуть себя не позволил, пока окружающее не поплыло дымкой и не обрушилось на головы юных любовников феерией общего оргазма. Уперев опавшего головой на его плечо мага в стену спиной, Ансельм из рук князюшку не выпустил и из тела не вышел, пока тот сам не заворочался, прося опустить его. Устоять на ватных ногах у ди Соранцо не вышло и демон, подхватив переоценившего свои возможности блондинчика, переместил их в комнату на постель мага. Лежать, прижавшись друг к другу на узкой койке, было не слишком удобно, но ни один не желал расплетать рук и ног, разделяя одно целое на две составляющих. — Честно-честно к родителям знакомиться повезешь? — промурлыкал Кларэнс, выводя на широкой груди брюнета узоры. — Клык даю, — зевнув, поклялся Ансельм. — И без меня теперь чтоб ни шагу. Ди Соранцо хихикнул. — Ревнуешь к моему тайному воздыхателю? — Угу, — уже проваливаясь в дремоту, подтвердил демон, — к тому самому… от имени которого ты коробки с конфетами покупал. И послания подписывал, чтобы потом самому себе отослать. Маг, сбросив улыбку, напрягся. Анс, не поднимая век, улыбнулся. Лицо растерявшегося ди Соранцо представить было легко. — И давно ты это знал? — тихо спросил Кларэнс. — С самого начала. — И… Он, разомкнув густую пелену ресниц, приложил палец к губам блондина. — Если бы ты хоть раз удосужился открыть послание и прочитать его, то увидел бы совсем не тот текст, который писал самому себе. Но ты лишь упорно рвал его в моем присутствии и топтал конфеты. Глаза Кларэнса распахнулись во всю ширь. — Ты… Ансельм щелкнул пальцами, конфетти на полу преобразовалось в свой первоначальный вид и, свиток услужливо развернувшись, вплыл в руки ди Соранцо. Валентинка содержала только две строки, выполненных каллиграфической вязью золотых литер. «С Днем Святого Валентина, Кларэнс. Сходящий по тебе с ума Треддок». — Демоны тоже могут быть романтиками, — прошептал в острое ушко затрепетавшего мага Ансельм. Кларэнс, потянув носом, уткнулся в его плечо. Умеют. Еще как. Благословен будь, святой Валентин! бурдон* — трубки шотландской волынки.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.