Моя слабость

      Это был пасмурный день, для меня пасмурный, а для Питера – вполне обычное явление. Шум метро заглушал мысли, шла вторая неделя летней сессии, я потеряла счет дням, все уже шло на автомате.       Но тот день запомнится мне надолго. Я знала, на какой экзамен шла. Точнее не так…Я знала, к КОМУ шла. Если бы я знала с самого начала, что именно ОН будет принимать у нас историю зарубежной журналистики, то я бы подготовилась к семинару лучше, честное слово. За несколько месяцев я бы выштудировала весь материал, запомнила бы все ненужные имена и даты, только бы заслужить его улыбку, его поощрительный взгляд. Чтобы он выделил меня из всей группы, хотя бы для себя, мысленно. Ну, как делают обычно это все преподаватели. Но…все сложилось не так.       Вагон, переход, глупые и медлительные люди. Уже привычное явление – мои подкатанные глаза в этом городе. Нет у меня этого «питерского» налета, нет этой модной любви к Петербургу. Плохо ли это? Я пока не решила. Но чувство, что мне тут не комфортно и очень хочется домой, не покидает меня ни на секунду. Но это уже так, лирика.       Долгий подъем из метро. А сердце бьется уже отчаянно, хотя до начала пар еще 25 минут, а, нет, уже 23. Все ли в порядке? Уже в который раз я украдкой оглядываю себя. Что сегодня со мной? Всему объяснение – он. Я даже не опаздываю, и даже накрасилась. Отражение экрана мобильного телефона показало несвойственное моему лицу взволнованное выражение. В очередной раз поправляю сползшую лямку джинсового комбинезона, прядь волос, выбивающуюся из общей массы. Прикусываю губу: Боже! Да он даже не знает о моем существовании!       Он принимал у меня вступительный экзамен при университете. Это было собеседование. Преподаватели задавали свои вопросы, чтобы оценить уровень абитуриентов. В аудитории сидело 3 преподавателя. Я заведомо знала, что попаду к нему. Мне тогда было семнадцать. Вспоминая эту историю, я улыбаюсь. Почему? Да потому, что, попав к нему на беседу, он задал всего один вопрос: «Почему вы решили поступать именно в наш университет?». А я, глупая-глупая девочка, выложила ему всю историю: что я иногородняя, что не поступила, что провалилась на бюджете, кучу-кучу всего наговорила. А он тогда так выслушал все спокойно и отпустил. Я бы решила, что он устал и хотел поскорее отделаться от меня, но зачем тогда он поставил мне 90 баллов из 100?       Сейчас он уже и не вспомнит меня. А я помню тот день очень хорошо. Как сидела в очереди, поджидая, чтобы попасть именно к нему. Он тогда был в черных штанах и водолазке. Безумно красивый, высокий, темноволосый. С такими, знаете, аристократическими чертами лица. Прямой изящный нос, тонкие губы, усталый взгляд карих глаз. Рука на столе, которая время от времени подпирала подбородок, брови, которые взлетали вверх при удивлении или хмурились, когда ответ не вполне удовлетворял. Когда уже все прошло и я выходила из кабинета, в голову пришла мысль, что он чертовски похож на актера Киану Ривза.       Была еще встреча. Я, тогда уже первокурсница, присутствовала на парах технологии СМИ, когда он, неожиданно вошел в нашу аудиторию, взять ключи, кажется? Признаться, после поступления я о нем больше не думала, меня переполняли более сильные эмоции, о нем я вспоминала, когда пересказывала знакомым историю моего поступления. Иногда я задавалась вопросом-будет ли он вести у нас какие-нибудь дисциплины? Хотелось бы, да. Но и только. И тут я снова вижу его. На тот момент, буквально на пару недель, он стал объектом моих грез перед сном. Я представляла всевозможные жизненные ситуации, обыгрывала их в голове, представляла себя с ним…Боже, на что же способны девичьи фантазии?..       И тут второй курс, 4 семестр. Снова расписание, снова бесконечный список новых преподавателей. Но я ДОЛЖНА БЫЛА подумать об этом заранее. Узнав о том, что преподаватель по истории журналистики ТОТ САМЫЙ за два дня, я пришла в замешательство. Конечно же, задание не было сделано, о чем я сейчас безумно жалею, все могло быть по-другому.       Я пришла самая первая в аудиторию-ну еще бы! Ждала,кажется, целую вечность.       Когда он зашел, внутри все оборвалось, участился пульс, а потом снова как будто вспорхнуло во мне.       Он был таким же, каким я запомнила его два года назад. Может только морщинки стали чуть глубже. И кольцо на безымянном пальце правой руки, которое, впрочем, он усердно пытался скрыть все время. Равнодушно скользнул по мне взглядом, поздоровался.       Когда собралась вся наша группа полным составом, он перешел к семинару. Не одна я решила не готовиться. Он завал свои вопросы, которые повисали в тишине, никто не спешил на них отвечать. Он ходил от стене к стене, потирая ладони, выглядывал в окно. Наша тишина, казалось смешила его. И шло от него такое…разочарование? Мол, что я тут вообще делаю?       Я плохо запомнила этот семинар. Да и прислушиваться мне не было смысла. Я ловила каждый его жест, каждую улыбку, каждый взмах руки, каждый его взгляд, пускай такой пустой и отстраненный. Кажется, на тот момент мое состояние можно было описать одним словом-отчаяние.       Попросил всех нас сдать зачетки и в деканате проставил всем автомат. Мои однокурснички смылись, едва ли вспомнив о том, что пары у нас до 7 вечера, хотя на часах было не больше трех. Он даже не захотел с нами отработать положенные часы.       Я вышла в расстройстве. Понятное дело, никто не разделил моего упаднического настроения. Все были довольны, все, кроме меня. Впервые в жизни я бы осталась на парах еще часов на двенадцать, честно. Только была бы возможность видеть его, наблюдать невозмутимость и легкое высокомерие, тончайший сарказм и эту едва приподнятую левую бровь.       Его аудитория опустела. Минус еще одна проблема, подумает. Дома его будет ждать жена, возможно сын. Пюрешка с котлеткой, вечерние новости по телеку, потом душ, бритье, наверняка книга перед сном.       А где-то за несколько километров, засыпая, в своих мечтах, его разденет и трахнет студентка-второкурсница, та самая, что за весь семинар не сказала ни слова, лишь смотрела все это время, не отрываясь, прямо в глаза.