Схожу с ума

*** Сердце стучало словно сумасшедшее и Тоору молча сидел, вслушиваясь в звенящую и давящую на уши тишину. Затем, поразмышляв, поднялся. Зал уже давно был пуст: люди ушли, участники команд разбрелись по комнатам, лишь Ойкава предупредил ребят, что задержится. Он немного постоял, прикрыв глаза, а потом, медленно вдохнув и выдохнув, резко развернулся и направился в сторону душевых. Звук его шагов нарушил тишину. - Есть тут кто? В ответ: ни слова, ни шороха – лишь мерное жужжание вентиляции. В голове Ойкавы пронеслась мысль о том, что очень даже хорошо, что никто не откликнулся. Ему крайне нужен покой и одиночество. Что на него нашло – он и сам так и не понял. Просто в один прекрасный момент Иваизуми стал так близко, что Ойкава чувствовал жар, исходящий от его тела, и, одарив шатена задумчивым, полным решимости и еще чем-то непонятным, взглядом, шумно выдохнул: - То-ору… - протянул он, словно пробуя имя на вкус. Паркет, земля, пол, опора ушла из-под ног и Ойкава простоял ровно две секунды. А потом все же упал на задницу, зажмурившись и окончательно растерявшись. Кажется, даже сам Иваизуми тогда удивился… Помещение было затянуто паром; воздух был слишком влажным, чтобы им можно было нормально дышать. Не так давно душевые были набиты уставшими, потными, желающими как можно скорее искупаться и отправиться на ужин парнями, но сейчас от них осталась лишь духота. Достав полотенце, Тоору, мысленно проклиная всех и вся и Хаджиме в частности, побрел к самой дальней кабинке, то и дело оскальзываясь на мокром полу. Наспех скинув с себя одежду, он забрался в кабинку и включил воду. Холодные струи обволакивали и, кажется, отрезвляли. Ойкава даже задумался: а почему это, собственно говоря, он так среагировал. Ну, проговорил Иваизуми его имя, может, позвал, тебе-то что с того, Тоору-чан? Даже если эта гора мышц и влюбилась в тебя, какая разница? Это ведь даже забавно, смотреть, как Иваизуми бегает за тобой! А ты повелся, как школьница, которой симпатичный одноклассник предложил донести до дома рюкзак! Тьфу ты. От своего монолога отвлечься все же пришлось: плечи начали подрагивать, пальцы на ногах сами по себе поджимались. Поэтому, переключив воду на теплую, Тоору быстренько домылся, стараясь не думать о том, как было бы хорошо не смывать с себя пену и поразмазывать ее по животу, груди, ногах, и, печальным взглядом посмотрев на кран, вытерся полотенцем и обмотал его вокруг бедер: пятая точка начала подмерзать, не согреваемая теплой водичкой, а стоять голяка и думать о великом, светя голой задницей, Ойкава явно не собирался. Добравшись до своего шкафчика, Тоору выудил оттуда чистую одежду и быстренько натянул на себя шорты и футболку; перспектива мерзнуть ему до сих пор не нравилась. - Ты еще долго тут будешь? Ребята волнуются. - Не паникуй ты так, Ива-чан, я уже иду. Как долго ты тут? Иваизуми не разозлился, не закатил глаза. Лишь по-прежнему опирался плечом о косяк двери и чуть сильнее нахмурил брови. Ойкава мысленно словил себя на том, что ему ужасно хочется поцеловать образовавшуюся морщинку. - Только пришел, - после небольшой паузы выдал Хаджиме, - Тебя все ищут… - Спасибо за информацию. Ива-чан, - перебил его Тоору, закатив глаза и массируя переносицу, он чертовски устал, - Я же сказал, уже иду! – рявкнул он, когда Иваизуми попытался сказать что-то еще. - Ойкава, не психуй, пожалуйста. А ведь этот парень прав, подумал тот, чего это я так разнервничался? Не сдержавшись, и все-таки закатив глаза, Тоору быстро сложил вещи в сумку и, захлопнув дверцу шкафчика, направился на выход из душевых. Однако Иваизуми, перекрывший ему дорогу, не уходил и мало того – явно не собирался, что читалось в его расслабленной позе и спокойном лице. Ойкава даже невольно залюбовался им, вглядываясь в глаза настолько, что видел черные крапинки, проступающие на зеленой радужке. Опустил взгляд ниже, к шее, затем остановился на вздымающейся груди; Иваизуми дышал спокойно, мерно. Захотелось оттянуть ворот его футболки, лизнуть солоноватую от пота кожу… Молчание затянулось. Хаджиме либо чего-то ждал, либо просто наблюдал, как взгляд Ойкавы тупо устремлен ему в грудь. - Подождешь? Видимо, Иваизуми не сдержался и решил заговорить первым. Ойкава в ответ лишь кивнул и вздохнул, возвращаясь к лавочке и усаживая на нее свою уставшую тушку. Хаджиме одобрительно хмыкнул и, прихватив из шкафчика полотенце, направился в дальнюю кабинку. В ту, где недавно мылся Тоору. От мысли, что Иваизуми будет стоять босым там же, где недавно стоял он, будет крутить ручки крана, касаясь своими чуть огрубевшими от игры в волейбол руками там, где касался своими Ойкава, будет дышать тем же невыносимо влажным воздухом, что и он, бросило в жар. Возбуждение растеклось по всему телу, оседая влажными каплями на висках, заставляло сжимать кулаки и собиралось где-то там, внизу живота, накрывая с головой. И всего-то от вида Иваизуми. Однако любоваться долго стройным телом, замотанным в одно полотенце, долго не представляло возможности. Хаджиме, уже в шортах и водолазке, подошел к Ойкаве и сел на пол перед ним, скрестив ноги и посмотрев на Тоору таким тяжелым взглядом, что захотелось его ударить. Иваизуми ничего не сказал. Он чего-то ждал. - Не простынешь на полу? - А ты согреешь? – тут же выпалил он. По спине пробежали мурашки, пальцы на ногах снова поджались, но уже явно не от холода, кровь хлынула в лицо; за окном сумерки, свет выключен, в помещении не очень ярко, но, кажется, Хаджиме все равно заметил. А у Ойкавы появилось странное чувство, казалось, что он стал человеком со снятой кожей, хотя описать его реакцию на то, что происходило, достаточно. Мир поплыл, когда Иваизуми медленно и осторожно, словно боясь спугнуть, коснулся пальцами голени, кожа была еще чуть влажной. Пока Тоору пытался что-то съязвить или хоть что-нибудь сказать о том, что он думает на счет поведения Хаджиме, сам Иваизуми поднялся пальцами выше и теперь оглаживал колено, как-то даже нежно и бережно провода подушечками пальцев по следам от наколенника. Задумано хмыкнув, он, недолго думая, наклонился, поцеловал в центр чашечки и лизнул красный след. Тоору хотел было сказать, что Иваизуми псих, но тот словно прочитал его мысли: - И не говори ничего, я всегда хотел это сделать. - Нет, ты все так ненормальный. Хаджиме лишь пожал плечами. Но вдруг он резко встал и сел рядом с Ойкавой, поворачивая его лицо руками к себе. Целовался Иваизуми, как атаковал, - жестко, властно и с таким напором, что у Тоору сами по себе задрожали коленки. Проникнув в приоткрытый рот языком, Хаджиме не давал ни малейшего шанса на сопротивление, поэтому Ойкаве оставалось лишь вцепиться тонкими пальцами в чужую, пропитанную запахом Иваизуми водолазку и отвечать, тихо рыча. Казалось, что, если их кто-то окликнет, Тоору не услышит. Сквозь помутневшее сознание он вообще не мог слышать лишь сбитое дыхание и собственные стоны. Не выдержав, Ойкава обхватил чужую спину руками, прижимаясь сильнее. Воздух накалился до невозможного, Тоору начал входить во вкус, перехватывая инициативу. Он чувствовал, что еще чуть-чуть и он все же не сдержится и трахнет Иваизуми Хаджиме просто здесь. Однако поцелуй пришлось разорвать: воздух давно закончился. Смотреть в глаза Иваизуми Ойкава не мог. Вместо этого он, судорожно выдохнув, положил одну руку на темноволосую голову и прижал ее к своей груби, чувствуя дыхание Хаджиме даже сквозь одежду. - То-ору… Как тогда, на площадке. Ойкаву передернуло. - Не говори это так, как будто хочешь лечь под меня. - Но ты чертовски прав. - А я иногда чертовски ненавижу твою откровенность, - съязвил Тоору, смешно морща нос и отстраняясь. Иваизуми легонько поцеловал морщинку на его переносице, - Ива-чан и нежности, спешите видеть! - Пойдем, Ойкава, все уже заждались, скорее всего, - проигнорировал его тот. - Ты изверг. Предлагаешь мне со стояком идти? Хаджиме посмотрел на него, будто говоря: «Так в чем проблема? Тебе отсосать?» - Тебе минет сделать? Или подрочить? Ойкава чуть не задохнулся. Или чуть не подавился воздухом от возмущения. Он посмотрел на Иваизуми так, словно хотел прожечь в нем дыру, и, прихватив сумку, быстрым шагом направился на выход из душевых. Иваизуми улыбнулся.