* * *
Гарри вскочил. Грудь давит от нехватки воздуха, голова закружилась, когда он вспомнил о Луи. О господи, Луи. Он потянулся за своим телефоном, лихорадочно набирая номер Луи. Сердце делало сальто, когда он в нетерпении ждал, что кто-нибудь ответит. Давай, Лу. «Привет, это моя голосовая почта. Это Луи, если что… Простите, но в данный момент, я не могу ответить на ваш звонок. Оставьте сообщение после того, как милая женщина скажет вам.» Он спрыгнул с кровати, в суете пытаясь найти свой ноутбук, который никогда не кладет на место… Ему нужно было проверить, нужно было убедиться, что всё это просто кошмар, нужно было знать, что Луи в безопасности… Почти всхлипывая, он понял, что у него нет никакой информации о рейсе. Он не знал ничего о нём, совсем ничегошеньки, только то, что он был в Лос-Анджелесе. Он вспомнил твит об этом и фото, прикреплённое туда, с Луи и его друзьями. Рука, перекинувшаяся вокруг плеча Зейна. Он вспомнил ревность, охватившую его, когда он увидел фотографию, мечтая, чтобы он оказался там… Он должен был быть тем, с кем тусовался Луи, а не… Зейн. — Мм? — Зейн… Спасибо, боже… — поспешно поприветствовал его он, собирая воедино свои измотанные мысли для того, чтобы сформировать связанное предложение. — Гарри? Сколько время? Всё хорошо? — Нет, послушай, Зейн, Лу с тобой? Пожалуйста, скажи, что да. — Чт– Лу? Нет, я не говорил с ним с того момента, как подвез до аэропорта вчера. Что это значит? Зачем ты вообще ищешь его? Сейчас сраная ночь. Если это из-за того, что вы расстались, я клянусь, Стайлс… Я в самолете, Хаз. — Зейн. Зейн, я думаю… Думаю, самолет Луи разбился, — шептал он так, будто боялся нарушить пузырь тишины, который окружал его, когда он ждал ответа Зейна; как будто тот мог препятствовать тому, что это правда, если бы он только мог защитить хрупкость этой тишины. Потому что он был напуган, очень напуган. — Подожди, что? Это не смешно, Гарри, — прервал молчание Зейн. Слова перекликались со скрытым ужасом, несмотря на то, что он поддерживал свое неверие и отрицание. — Я не шучу, Иисус, хотел бы, Зейн… Он, Лу позвонил мне, чтобы сказать… — всхлип прервал поток его речи. Слова искажались из-за паники, когда он накрыл своей ладонью глаза. — А потом линия оборвалась. Я попытался позвонить снова, но никто не ответил, и я не… Я не знаю, что делать. — Ладно, ладно, эм, просто… Дай мне секунду, я проверю новости или что-то типа того. Просто дыши, Эйч*. Я… О боже мой, — на этом Гарри опять всхлипнул, слыша подтверждение своего худшего кошмара в шокирующей интонации Зейна. — Я… Черт, я попытаюсь ещё что-нибудь разузнать. И скажу Лиаму и Найлу, чтобы пришли к тебе, хорошо? Ты не должен сидеть в одиночестве сейчас, а они должны знать об этом тоже, Эйч. — Ладно, спасибо, Зейн. — Увидимся, Эйч.* * *
— М-мам… — Гарри? Что такое, малыш? Что случилось? — М-мам, Лу… Лу, он… — Что? Гарри, что случилось с Луи? Ему сделали больно? — Я… Я не знаю. О-он позвонил мне недавно, он… Он сказал, ч-что его самолет падает. Мам, его самолет разбился. Я не могу потерять его, мам, не могу. — О боже. Ты уверен, Гарри? — Да, мы… Зейн проверил, и это был его самолет. — Я приеду к тебе, сладкий, ты один? — Т-ты не обязана, мам. Л-лиам и Найл с-скоро придут, я просто… Я боюсь. — Я знаю, малыш, мы будем у тебя так скоро, как сможем, да? Луи — часть нашей семьи тоже, нам нужно быть с тобой.* * *
Гарри вздохнул, разваливаясь на плюшевых подушках своего дивана и небрежно накрывая ладонями лицо. Пальцы зарылись в кудри, надеясь… Молясь… Уже бесконечное количество раз за ту ночь, что Луи просто… хоть что-нибудь. — Все будет нормально, Эйч… То, что нет никаких новостей — тоже хорошие новости, — прошептал Найл, рукой мягко поглаживая лопатки на спине Гарри, когда тот присел, тяжело выдохнул и кивнул головой. Ребята пришли довольно скоро после того, как Зейн им позвонил. Сбитые с толку из-за тревоги, они ворвались в двери квартиры Гарри. Паника присутствовала в их голосах, когда они задали вопрос на его же вопрос. Несколько часов прошло с того момента; с момента, как Гарри всё объяснил, как снова расплакался, разбиваясь на кусочки, когда вспомнил прощальный звонок Луи… Потому что это являлось тем, чем не должно было быть, прощанием; с момента, как Лиам включил новости, и они слушали, как репортер объявил, что они начинают поиски и спасут всех выживших. Они немного успокоились, лица все еще разъедало беспокойство и стресс, но была также и надежда, потому что они знали Луи, а Луи был упорным… Черта, которой они все часто восхищались, а сейчас, определенно, были благодарны ей, потому что она сделала его борцом, выжившим. Если бы кто-то мог пройти через это, даже чисто из-за силы воли, то это был бы Луи. — Что если… Он в порядке, да, мам? Он должен быть, — тихо пробормотал Гарри, смотря на свою маму с поникшим взглядом, когда она с сочувствием вздохнула и оставила быстрый поцелуй на его макушке. — Я уверена, что это так, любимый. Мы, в конце концов, говорим о Луи, он сильный. — Я просто… А что, если нет? Потому что он мне нужен, а я не сказал ему этого; мне нужно было говорить, что я люблю его, потому что это так, а я не говорил ему этого достаточно, и что, если… — Энн заставила его замолчать, когда его дыхание совсем сбилось, прижимая его к себе ближе и бормоча ему мягкие утешительные слова. — Тсс. Он знает это и тоже тебя любит. Просто продолжай верить в него. Гарри снова вздохнул, позволяя ей обнять его, и сам обернул руки вокруг нее. Джемма обняла его с другой стороны, наслаждаясь небольшим комфортом, что это принесло. Он ненавидел это… Просто сидеть, расхаживать туда-сюда, тишину, беспокойство; он ненавидел то, что не мог поехать на место происшествия, чтобы помочь найти его мальчика, ненавидел неведение. Он просто хотел вернуть Луи обратно. Это был первый раз, когда он хотел этого; это было постоянно у него на уме после того, как они расстались, но тогда он просто хотел, чтобы Луи сдался. Он хотел, чтобы Луи перестал быть таким упрямым хоть раз и пошёл на уступки; хоть и знал, что Луи уже давно сдался, правда, по-своему, особенно, когда дело доходило до Гарри, и он знал это, но… Это было так глупо — ссора и последующее расставание. Они спорили о чём-то… Гарри даже не помнил, из-за чего… Но это было чем-то незначительным, потому что они были измучены и устали от славы, и от менеджмента, и от того, что были порознь. Всё, чего они хотели — раствориться в друг друге и забыть о мире, но они не смогли сделать этого и поступили по-другому, потому что были так отчаянно влюблены в друг друга. Но быть влюбленным больно, и они просто хотели спокойствия. Поэтому они расстались. И это было очень глупо, что они отказались видеть друг друга, находиться в одном месте, извиняться, мириться. Глупо, что Гарри не собирался извиняться, пока Луи первый этого не сделает, даже, если он очень тосковал по нему все эти холодные, бессонные ночи. Это было глупо, потому что он знал, кем бы Луи не притворялся, он также был очень неуверенным и, возможно, боялся, что его отвергнут (как будто бы Гарри мог отвергнуть его), если он попросит прощения. Это было глупо, потому что он чертовски скучал по Луи, но, несмотря на всё, через что они прошли, всё ещё был так глупо влюблен в него. Это было глупо, потому что он знал, что Луи чувствует тоже самое. Но, господи, если бы он только знал, что это случится, он бы счастливо ползал возле его ног, умоляя вернуться к нему; с радостью принял бы его упрямство, неуверенность и любил бы его всё так же сильно (правда, не так, как раньше, этого было недостаточно, никогда не будет достаточно); целовал бы даже землю, по которой он ходит, просто для того, чтобы Луи был с ним, в безопасности и в защищённости.* * *
Он не помнит, как это случилось; в один момент он мерил шагами комнату, руки тряслись от мощного сочетания страха и беспокойства все проходящие часы, минуты, секунды (и глубоко под всем этим находилась безжалостная искра надежды, что возможно, возможно), а уже в другой — Зейн сильно потряхивал его за плечи и исступленно кричал ему, что они нашли его и он жив, и внезапно он находится в своей машине и сворачивает на улицу, на которой больница, куда доставили Луи. Лиам кричит ругательства на других водителей всю дорогу, а Найл сжимает свои пальцы в смертельной хватке. Он неясно помнит, как Зейн объяснял ему в машине что-то о том, как медперсонал не мог дозвониться Гарри, который был помечен у Луи, как экстренный контакт, который потом сам позвонил им, но это не имело значения, всё это, потому что Луи жив. Он помнил, как сорвался с места сразу же, как услышал номер палаты, где лежал Луи, игнорируя все крики ему в спину о том, что нельзя бегать по коридорам больницы. Сердце бешено стучало в ритм мантре ЛуиЛуиЛуиЛуиЛуи в его голове. Он помнил, как резко остановился у входа в палату, застывая от вида помятого, всего в синяках мальчика с карамельными волосами… Его мальчика… Выглядевшего таким маленьким и уязвимым в кровати. Загорелая кожа полностью контрастировала с белым простыням. Он помнил, что не делал ничего, только смотрел на него. Изумрудно-зеленые глаза встретились с сапфирово-синими. Разум до сих пор не в состоянии поверить, что он действительно здесь. И он не верил, пока разбитый Хаз не влюбился в эти губы заново. Тогда он полностью поверил в это. Луи выжил. — О боже мой. Ты жив, — вздохнул Гарри, преодолевая последние несколько шагов и падая на колени перед Луи, руками обнимая его. Он зарыл своё лицо в колючую ткань больничного платья возле живота Луи. Гарри неровно задышал, когда почувствовал, как хорошо знакомые податливые пальцы зарылись в его волосы, прижимая его ближе. — Да, Эйч, я в порядке. Мы в порядке. — Я был так напуган, Лу, я… Ты не можешь сделать такого со мной больше, Лу. Я не пройду через это, я не могу потерять тебя снова, Лу. Никогда больше. — Я здесь. И прошу прощения за то, что заставил пройти через это, блять, мне так жаль, малыш, — пробормотал Луи. Голос сломался, когда он всхлипнул. Его лицо просунулось в привычную густую копну кудрявых волос, по которой он бесконечно скучал всё то время, когда они были порознь. Спустя некоторое время врачи попросили освободить комнату ото всех посетителей… Но им пришлось сделать исключение. Прижимаясь и вдыхая приятные запахи друг друга, они бормотали ласковые словечки… Тогда Луи, наконец, слегка отстранился, чтобы одарить своего мальчика должным взглядом. Мягко касаясь носом его щек, он увидел эти прекрасные изумрудные глаза — Хэй. — Привет. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Ты больше никогда не уйдешь от меня. Я буду держать тебя рядом, всегда. — Всегда? — Всегда. — Звучит идеально, Хаз.