Деревянный шёпот.

Мне жаль этих милых детишек - сердец одинокие строки записаны ржавою ручкой на более дряхлой бумаге. Ну где, расскажи так положено, ну где расскажи так позволено, сжигать эти кипы сочувствия и горечи одиночества? И знаешь моё сострадание , забытое, внешне сокрытое, измотано , даже разбитое, стремится к старой отваге. Оно пробирается в вашу, прогнившую насквозь душонку, и рушит протяжные вопли на страхи чужого пророчества. Меня не отправить в изгнание, меня не сковать в цепи тяжкие, язык мне не вырвать мятежный, не обезглавить убийствами. Я буду стремиться, как ястреб, парящий в небе надежды, увидеть, схватить неизбежно, мелкие страхи и пакости, которые так ненавидите, которые так презераете. А дальше живите как знаете, ловите, пускайте, царапайте, ручку с бумагой исписаной, они не нужны мне потёртые, небрежно рукою примятые, от сердца отброшены, старые, и окружением смятые. И шепчет последний из пасторей, хранивших книжные ниточки, :"Скрепите свои понимания, любовь прикрепите, признания и пусть прочитают далёкие, проникнутся состраданием".